Методы и особенности работы концертмейстера в классе домбры

Методы и особенности работы концертмейстера в классе домбры
Проработав 34 года концертмейстером, и подготовив немалое количество лауреатов, я не
понаслышке вкусила тяжкий труд концертмейстеров, и, что примечательно, особенно ,на
отделении казахских народных инструментов, и пришла к этому обоснованному выводу из
собственного опыта и наблюдений. Я, безусловно, согласна, что домбра – щипковый
инструмент, звук которой специфически тихий, приглушенный и неприспособленный для
вышеупомянутого исполнения музыки И.С. Баха (допустим a-moll-ного концерта для
скрипки и оркестра) в переложении для домбры и фортепиано. Да, к музыке Баха надо
прикасаться: она нужна для воспитания музыкального вкуса, культуры звука, ощущения
формы и гармонии, наконец, эстетики восприятия, и «народникам» она тоже необходима. Но
тогда следует самим педагогам с учащимися больше работать над здоровым качеством звука,
материальным его осязанием, чтобы не изводить концертмейстеров бесконечным
требованием: «Тише, тише, тише!», что порой взвыть хочется: «Ну куда еще ниже плинтуса
играть!». Или превратиться нам в ночных цикад?
Искать звук куда тяжелее домбристам, чем играть громче в нашу пользу. Поэтому, чем
обвинять нас в пресловутой громкости, не надо прекращать поиски того же звука. А мы,
концертмейстеры, снова перевоплощаемся, но уже в жучка-плавуна, который так умело и
ловко расставляет свои лапки на поверхности воды, потому и не тонет, а скользит, и ты,
концертмейстер, как этот жучок-плавун распластай свои пальчики на клавиатуре и вперед,
изогнув шею в сторону домбриста, может и услышишь его. Это процесс постоянного
предельного напряжения и контроля слуха неотвратим. Домбристу удобнее играть, так как
ему удобно, зачем играть громко, это выше его сил! А не выше наших сил извлекать пять
pianissimo сначала и до конца этого концерта, где нет даже маленького островка надежды,
чтобы передохнуть от напряженного усилия для выгоды солиста?
Ну-ка, попробуйте-ка концертмейстеры других отделений! Я уверена, вам будет слабо, а мы
можем: в этом и мастерство наше. Мастерство не в том, чтобы играть громко, а прошептать
под солиста, как ветерок, тихо и ровно все шестнадцатые. Мы всегда учитываем, что ритм у
«народников» слабоват порядком. И если даже присутствует, что обязательно шатается. Мы в
таких случаях превращаемся в «живых метрономов» и держим солистов-домбристов в
темпово-ритмической сетке, не позволяя ни на йоту качнуться в сторону. Возьму конкретно,
к примеру, стартовую подачу темпа, характера, ритма, импульса, который задает
концертмейстер в «Жас епiн» Е. Усенова. Целиком и полностью характер произведения
зависит от того, как концертмейстер подаст первый аккорд, как взмах дирижерской палочки.
Нет «взмаха», и инициативы концертмейстера, то откуда взяться задору у солиста-домбриста.
Не растеряв мобильности, четкости с первого такта до последнего в одной упряжке с ним
пронесешься – ты спас его, а слабину дал – все считай, растерял по пути: и образ
произведения, и свою репутацию.
В средней части вместе с домбристом просто нужно пропеть и желательно много раз «два на
три». А лучше, концертмейстеру залечь на дно, чтобы дать ему вслушаться свою мелодию и
сыграть свои восьмушки с триолями без вашего вмешательства. А то вдруг вслушается в
ваши триоли и, ага, - незамедлительно ошибется. Но не так безобразно и мультяшно звучит
Бах у слабых исполнителей домбристов, как, скажем, «Рапсодия» Ф. Листа. Если в Бахе мы
превращаемся в «шептунов», то здесь и вовсе караул! Куда бедному концертмейстеру деться,
если это эпатажное произведение Листа домбристам непременно хочется исполнять. Тут
принцип один: он с удовольствием наяривает свои шестнадцатые, вдобавок в таком бешеном
темпе особенно в финале, а ты, концертмейстер, - ну-ка догони меня! Ну, ловчее, да на пять
pianissimo, «октавушечками». «Давай, давай!». Трудно представить себе блестящего
пианиста, который бы вызвался на пять pianissimo сыграть каскад октав, при этом не задавив
солиста. А мы, концертмейстеры, можем. Но, тупое бесконечное проигрывание текста,
который к тому же не закреплен в голове учащегося, детали произведения не отработаны, с
прежними ошибками, - это бессмысленная, дурная процедура насилования концертмейстера.
Концертмейстер тогда в помощь, когда идет дело к вызреванию образа произведения, к
стремлению безукоризненно воплотить замысел автора, в устранении неполадок в ансамбле.
Мы придем на помощь. Это наша обязанность. Мы сопричастны с вами, дорогие педагоги к
делу обучения молодого поколения музыкальной культуре, мы служим вам верой и правдой.
И вы тоже обязаны прислушиваться к нам. О каком совместном творчестве можно говорить,
если нет альянса, если нет взаимоуважения между концертмейстером и педагогом, а
последние и вовсе считают себя на порядок выше, чем концертмейстеры.
Я уже говорила о том, что наша профессия сопряжена с профессиональной болезнью рук,
потерей зрения, слуха. Есть еще одна немаловажная деталь в специфике работы
концертмейстера. Когда выходишь на экзамен или на концерт, вместо коллеги в случае его
болезни, даже не взглянув разок в ноты, читаешь вдобавок «писанки» (писанные рукой
ноты), да и еще мелким, невнятным почерком, щуришься без конца. А если порой и пюпитра
нет, куда ставить ноты?
В преддверии 80-летнего юбилея нашего колледжа, я хочу поздравить старших коллегконцертмейстеров, моих единомышленников, музыкантов с большой буквы, прежде всего
ветеранов, моих старших товарищей, заслуживших право быть первыми в списке и
оставивших яркий след в летописи истории нашего колледжа.
1. Это Ирина Петровна Басаргина, работающая с 1968 года. Я преклоняюсь перед ней с
большой любовью и признательностью перед ее мастерством. Она – музыкант,
интеллигент, знаний море.
2. Красноперова О.А. – женщина праздник. Ей ли не знать о наших проблемах на
отделениях, о мытарствах в холодных гостиницах во время бесконечных конкурсов?
Она учила меня терпению. Вокалисты - ее стихия.
3. Мастренко Н.П. – мастер-аз. Ей хорошо известны чаяния концертмейстеров на
казахском народном отделении. Она всегда приходила на помощь и выручала коллег,
имела великолепную читку.
4. Костычева О. Н. – ведущий концертмейстер на вокальном отделении. Тонкий,
интеллигентный музыкант, терпеливо работающий со студентами, дающий дельные
советы учащимся, дополнительную информацию по программе.
5. Дайрабекова И.Б. – ныне заведующий отделением. Я знаю ее как исполнительного и
ответственного человека. Она работает на дирижерско-хоровом и вокальном
отделении почти 40 лет.
6. Ниязбаева Р.Т - о себе могу сказать, что я ведущий концертмейстер на народном
отделении. Работала на всех отделениях. Имею опыт и право выразить собственное
мнение о своих коллегах и оценить их уровень профессионализма. То ли зов крови, то
ли профессиональный интерес к домбре, стало причиной работы на этом отделении в
течение 34 лет.
7. Бекжанова Б.И. – это пытливый музыкант. Человек-совесть. Меня поражает ее
потрясающая любовь к учащимся, профессиональная ответственность. Человек,
постоянно ищущий и повышающий свой уровень профессионализма.
8. Кашаганова О.С. – ее концертмейстерское исполнительство отличается особой
внутренней культурой, острым чутьем стиля и необыкновенным прикосновением к
инструменту.
9. Шугайып Ж.И. и Усачева И.А. – тоже мастера профессионалы своего дела. Уже почти
15 лет они куют лауреатов республиканских международных конкурсов. Техника
Ирины Усачевой безукоризненна. А исполнению Шугайып Ж. свойственна чистота,
филигранность техники и огромное трудолюбие.
Можно бесконечно говорить о моих коллегах, об их творческих поисках, не до конца
объективно оцененных в работе и их наравне с педагогами в благородном труде, в
деле воспитания поколения молодежи: воспитания их вкуса, внутренней духовной
культуры и нравственности: спасибо Ковалевской Л.А., ИгнатенкоТ.А., Батькова Н., и
т.д.