Орлицкий Ю. Б. СВОБОДНЫЙ СТИХ В СОВРЕМЕННОЙ

Ю.Б. Орлицкий (Москва, РГГУ)
СВОБОДНЫЙ СТИХ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПОЭЗИИ
Согласно давнему, ведущему свое происхождение еще от советской
литературной критики 1930-1950-х гг., предубеждению, верлибр (свободный
стих) никогда не входил и не входит в число активных типов русского стиха,
располагаясь где-то в его маргинальной сфере. Однако это положение давно
изменилось и с каждым годом продолжает меняться: так, по данным
предварительного обсчета метрического репертуара русской поэзии,
проведенного по ведущим отечественным журналам, специализирующимся
на публикации современной поэзии («Арион», «Воздух», «Дети Ра»), даля
свободного стиха в поэтической продукции наших дней составляет около
40%, в молодой поэзии (по данным репрезентативной издательской серии
того же журнала «Воздух») – еще больше. Все это заставляет исследователей
современной поэзии посмотреть на современный свободный стих по-новому.
Прежде всего, необходимо договориться о понимании самого явления и
его границ. Согласно исследованиям последних десятилетий (в первую
очередь – М. Гаспарова, С. Кормилова и О. Федотова (1) под свободным
стихом (верлибром) понимается система стихосложения, характеризующаяся
принципиальным отказом от всех вторичных стихообразующих принципов
(слогового метра, изотонии, изосиллабизма, рифмы и регулярной строфики)
и опирающаяся только на первичный признак стиховой речи – авторское
деление потока речи на стихи (строки), которые могут совпадать или не
совпадать с синтагмами ил предложениями. Такой тип стиха может
возникать только на определенном этапе развития национальной
версификационной традиции и существовать (по крайней мере, на первых
порах) непосредственно на ее фоне.
Это не означает, что свободный стих не появлялся в России до рубежа
XIX-ХХ веков: многочисленные опыты его использования можно
обнаружить и в творчестве поэтов-экспериментаторов начиная еще с
восемнадцатого столетия (например, М. Собакина и А. Сумарокова), однако
в основном ранний русский верлибр (предверлибр) действительно
используется в маргинальных сферах: в переводах и подражаниях, в оперных
либретто, эпитафиях, шуточных стихах и стихах на случай и т.п. Первые же
опыты «серьезного» отечественного свободного стиха начинают появляться
именно на границе столетий в поэзии А. Добролюбова, З. Гиппиус, Ф.
Сологуба, К. Бальмонта, В. Брюсова.
Подлинные шедевры русского
свободного стиха уже в ХХ веке создают А. Блок, М. Кузмин, Н. Гумилев, М.
Цветаева, поэты-футуристы: Е. Гуро, В. Каменский, В. Хлебников. Пока
русская поэзия была и сознавала себя неотъемлемой частью мировой,
свободный стих входил в нее, как он входил примерно в те же годы в другие
национальные стиховые системы: плавно и бесконфликтно. Проблемы
начались несколько позднее.
Как известно, практически все европейские системы стихосложения и
большинства азиатских в ХХ веке практически перешли на свободный стих,
отказавшись от традиционных, сложившихся в основном в новое время
(силлаботоники, силлабики, тоники). В России обстоятельства сложились
несколько иначе: с одной стороны, в советское время в стране
господствовало жесткое регулирование литературы, в том числе и
используемых форм в соответствии с представлением о соцреалистическом
каноне; с другой стороны, сами особенности русского языка позволяли
поэтам, поставленным в сложные условия, в течение долгого времени
изыскивать все новые и новые внутренние ресурсы предписанной сверху
силлаботоники.
Это, разумеется, не означало категорического запрета свободного
стиха: время от времени возникали волны интереса к нему (в предвоенные
годы, в 1960-е оттепельные), в контексте которых к верлибру обращались как
признанные авторы, так и молодые поэты. Во многом интерес к этой
стиховой форме поддерживался также активной деятельностью поэтовпереводчиков, причем как с языков европейский и азиатских стран, так и с
языков так называемых «народов СССР»; один из примеров этого – переводы
на русский язык свободных стихов белорусского классика Максима Танка.
Соответственно, поэты-переводчики оказались в числе наиболее
продуктивных авторов русского свободного стиха в 1960-1980-е гг. С легкой
руки Владимира Бурича, переводившего в первую очередь с польского, они
назвали себя «либристами»; кроме Бурича, в числу московских либристов
обычно относят Вячеслава Куприянова, переводившего с немецкого и
английского, и Арво Метса, переводившего с эстонского.
Каждый из этих трех авторов выбрал свой вариант свободного стиха: у
Бурича это философские миниатюры:
Я заглянул к себе ночью в окно
И увидел
что меня там нет
И понял
что меня может не быть;
Куприянов
высказываниям:
отдает
Сумерки тщеславия
Каждую ночь
мертвец
приподнимает
гробовую плиту
и проверяет на ощупь:
не стерлось ли
имя
предпочтение
ироническим
стихотворным
на камне;
наконец, Метса можно назвать мастером верлибрической лирической
миниатюры:
В осенних лесах
душа
так тиха.
И слышит
свой голос,
заглушенный веком.
В те же годы отдает решительное предпочтение свободному стиху
перед всеми другими его типами ленинградский поэт и художник Геннадий
Алексеев – замечательный лирик и ироник:
ДУРОЧКА ЖИЗНЬ
О, дурочка жизнь!
Как она старается
мне понравиться!
Она катает меня
на реактивных самолетах,
она водит меня
на концерты органной музыки,
она поит меня
цейлонским чаем
и на каждом шагу
подсовывает мне красивых женщин пусть, мол, полюбуется!
О, дурочка жизнь!
Она думает,
что я совсем не люблю ее
и живу
из вежливости.
Прямым наследником либристов 1960-1980-х можно назвать
Александра Макарова-Кроткова, также соединяющего в своей свободной
поэзии лирический и иронический пафос и предпочитающий форму
миниатюры:
двадцать лет
я приручал муравья
однажды он заметил:
а ты
уже делаешь успехи
Наряду с поэтами-либристами, решительно предпочитающими
пользоваться в своем творчестве только свободным стихом, его достаточно
активно – правда, вместе с другими типами версификации – использует
почти все представители так называемой неподцензурной поэзии 1960-1980-х
– авторы, по разным причинам не публиковавшиеся в России в этот период.
Так, часто обращался к возможностям свободного стиха Игорь Холин:
Я не люблю фальши
Я не люблю нечистоплотных людей
Я не люблю лицемеров
Я не люблю хамства
Я не люблю предательства
Я не люблю рабства
Родные и близкие говорят
Я шизофреник;
выразительные образцы свободного стиха создал Генрих Сапгир:
ПСАЛОМ 136
1. На реках Вавилонских сидели мы и плакали
- О нори - нора!
- О нори - нора руоло!
- Юде юде пой пой! Веселее! смеялись пленившие нас
- Ер зангт ви ди айниге Нахтигаль
- Вейли башар! Вейли байон!
- Юде юде пляши! Гоп - гоп!
2. Они стояли сложив руки на автоматах
- О Яхве!
их собаки - убийцы глядели на нас
с любопытством
- О лейви баарам бацы Цион
на земле чужой!
3. Жирная копоть наших детей
оседала на лицах
и мы уходили
в трубу крематория
дымом - в небо
4. Попомни Господи сынам Едомовым
день Ерусалима
Когда они говорили
- Цершторен! приказ N 125
- Фернихтен! Приказ N 126
- Фернихтен! N 127
5. Дочери Вавилона расхаживали среди нас
поскрипывая лакированными сапожками шестимесячные овечки
с немецкими овчарками
- О нори - нора! руоло!
Хлыст! хлыст! Ершиссен
6. Блажен кто возьмет и разобьет
младенцев ваших о камень;
нередко обращался к свободному стиху и Геннадий Айги (правда,
предпочитавший ему т.н. гетероморфный стих, о чем речь пойдет дальше):
САД — ГРУСТЬ
это
(быть может)
ветер
клонит — такое легкое
(для смерти)
сердце
Как видим, свободный стих каждого из названных авторов носит
сугубо индивидуальный характер: это касается и длины текста, и размеров
используемых строк, и предпочитаемых автором типов речи – что
обеспечивает русскому верлибру особое разнообразие.
В связи с разнообразием необходимо сделать еще одно важное
замечание: в постсоветскую эпоху стремление к разнообразию, вообще к
неординарности становится одним из важнейших импульсов развития
русского стиха. Не говоря уже о широком распространении сонорной,
визуальной поэзии, поэтических перфомансов и других синтетических форм,
использующих стихотворную речь в качестве одного из компонентов, а
также развития массовых практик с использованием стиха (например, рэпа),
собственно стих тоже переживает решительное обновление. Так, русские
поэты возвращаются к силлабическому и раёшному – самым древним типам
русского стиха; активно экспериментируют с гексаметром и логаэдами
разного типа; расширяют диапазон вариантов силлаботоники и тоники (2).
Наконец, широчайшее распространение получает гетероморфный стих,
который оказывается принципиально «свободнее» свободного стиха: в этом
типе стиха, восходящем к «примитивистским» опытам Хлебникова и
обэриутов,
совмещаются
фрагменты,
соотносимые
с
разными
традиционными стиховыми типами, стих постоянно меняется по ходу своего
развертывания (3). Причем по сравнению с традиционной полиметрией, в
гетероморфном стихе фрагменты разной природы очень малы по объему и их
границы не всегда можно обнаружить и обозначить. По отношению к
гетероморфному стиху верлибр, так же как остальные традиционные типы
гомоморфного (единого по своей природе) стиха выступает как один из
конкретных вариантов версификации, противостоящих ГМС. При этом
фрагменты свободного стиха находят себе место (иногда – очень
значительное) в гетероморфных композициях, а сами границы двух этих
типов стиха зачастую оказываются проницаемыми и трудно уловимыми –
как это происходит, например, в поэзии Г. Айги, Вс. Некрасова, А. Альчук,
В. Филиппова и многих других авторов.
Таким образом, верлибр постепенно начинает восприниматься русским
читателем как одна из традиционных стиховых форм, что находит свое
выражение в его широчайшем распространении, в том числе в графоманской
среде, на массовых поэтических сайтах. Насколько мне известно,
аналогичное место свободный стих в последние годы начинает занимать и в
белорусской поэзия, в которой его доля и в советское время была выше, чем
в русской (4).
1.
Гаспаров М. Очерк истории европейского стиха. М., 1989. С.248266; Кормилов С.Маргинальные системы русского стихосложения. М., 1995.
С. 118-139; Федотов О. Основы русского стихосложения. М., 2002. С. 303311.
2.
Орлицкий Ю. Особенности стихосложения современной русской
поэзии (1990-2000-е гг.) // Русская и белорусская литературы на рубеже ХХХХ1 веков // Сборник научных статей. В 2-х ч. Минск., 2006. Ч.1. С. 78-91;
Заметки о современном русском стихе // Арион. 2009. № 1. С. 106-119.
3.
Орлицкий Ю. Гетероморфный (неупорядоченный) стих в русской
поэзии // НЛО. 2005. № 73. С. 187 – 202.
4.
Рагойша В. Свабодны верш (верлiбр) // Рагойша В. Беларускае
вершаванне. Мiнск, 2010. С. 58-66.