Общая информация XVII в. принес много перемен в жизни страны, отразившихся в интересующей нас сфере. Прежде всего в этой связи отмечают процесс так называемого «обмирщения» русской культуры, результатом которого явилось осознание самостоятельной эстетической и познавательной ценности различных видов искусства. Одним из наиболее заметных его проявлений стало расширение социальной базы литературы: наряду с духовенством, ранее занимавшим в среде книжников почти монопольное положение, можно встретить представителей других сословий (от крестьян до бояр). Усиливается и авторское начало: появляется все больше подписанных произведений, в том числе и переводных. Начинается и процесс специализации книжного дела, выделение отдельных жанров (развлекательные повести, трактаты, посвященные различным областям знаний, учебные пособия и т.д.), хотя пока еще они и развиваются в рамках единого фонда письменности, создаваемого одними и теми же писателями и переводчиками. Меняется и соотношение между исходными языками. Однако начиная с середины столетия положение начинает меняться. В 1685 г., в Москву прибыли выходцы из Греции. Присланные по просьбе патриарха Иоакима для преподавательской деятельности, они внесли заметный вклад в формирование греческой образованности. К концу века при поддержке патриарха возникает так называемая «грекофильская» партия, центром которой стал Чудов монастырь. Ее представители, противопоставили себя «латинофилам», ориентировавшимся на европейскую, прежде всего польскую, культуру. Грекофилы не только переводили с греческого на славянский, но и доказывали, что последний лучше подходит для этой цели, нежели латинский: В Чудовом монастыре выполнялись и переводы с церковнославянского языка на греческий. Способствовала оживлению переводов с греческого церковная реформа патриарха Никона, целью которой было согласование русского богослужения с греческим и исправление церковных книг по греческому образцу. Что касается языка самих переводов (естественно, речь идет о произведениях светского, в основном беллетристического характера, поскольку религиозная литература, по определению, ориентировалась на церковнославянские нормы), то в специальной литературе нет однозначного ответа на этот вопрос. Поскольку мы начали говорить о произведениях светского характера, я хотела бы подробнее остановиться на жанрах этих произведений. Основные жанры переводной литературы В XVII столетии отмечается проникновение в Россию рыцарских романов. Хотя литературно-художественная ценность этих памятников была достаточно низкой, знакомство с ними знаменовало важный для русской культуры факт появления сочинений чисто развлекательного характера, лишенных назидательно-дидактической значимости. XVII столетие знало и ряд переложений (опять-таки с польского языка) различного рода новеллистических сборников. Крайне слабо представлено было в переводной литературе XVII столетия античное наследие. Если не считать упомянутых выше басен Эзопа в переводе Гозвинского, то можно назвать лишь несколько памятников, в большинстве своем не относящихся к художественной литературе в собственном смысле слова (хотя грань между «художественными» и «нехудожественными» текстами здесь достаточно условна). Наконец, говоря о переводной литературе XVII столетия, нельзя не отметить зарождения стихотворного перевода. Один из первых опытов — причем с украинского языка — принадлежал князю И.А. Хворостинину и носил антиеретическую направленность. В дальнейшем переводились стихи разных жанров, главным образом с польского языка (произведения Бартоша Патроцкого, Андрея Белобоцкого, Яна Кохановского и др.). Завершая разговор об основных жанрах переводной литературы XVII столетия, необходимо назвать и сочинения утилитарно-прикладного научного характера. Появляются первые словари. Что же касается переводов духовной литературы, то они в этот период не только занимали весьма важное место, но по качеству даже превосходили наследие предыдущих эпох. Однако теперь книги религиозного содержания стали одним из специальных разделов письменности, не покрывая всего содержания последней. Переводчики XVII века и развитие переводческой мысли Если исключить многочисленную группу «случайных» или «разовых» (по выражению) переводчиков, с одной стороны, и нескольких высокопоставленных царских приближенных, для которых перевод (главным образом с польского языка) являлся своего рода увлечением, — с другой, то можно говорить о следующих представителях русской переводческой традиции интересующего нас периода. Прежде всего это переводчики Посольского приказа, выполнявшие основную часть заказов на переводы иноязычных произведений. Традиционно результаты их деятельности в большинстве случаев получали у позднейших исследователей достаточно негативную оценку. Немалую их часть составляли «выходцы из Южной и Западной России, поляки, немцы, голландцы, люди с ничтожным образованием, безо всякой литературной подготовки». Не могло не сказаться на качестве переводов и то обстоятельство, что среди переводчиков, причисленных к Посольскому приказу, практически отсутствовала какая-то тематическая специализация: сегодня они могли выполнять заказ по переводу учебника верховой езды, а завтра — перелагать сочинение, посвященное военному делу, — в зависимости от потребностей правительства. Вместе с тем было бы крайне несправедливо недооценивать вклад служащих Посольского приказа в культурное развитие страны, они должны были переводить специальные научные исследования, они переводили и составляли лексиконы, они трудились над компиляциями, утверждавшими достоинство Московского Царства и правящей династии, готовили учебные пособия для членов царской семьи, переводили учительную и развлекательную литературу, участвовали в подготовке первых пьес русского театра. Именно в их среде вырабатывался тот переводящий язык, который уже в следующем XVIII столетии был узаконен распоряжением Петра I. Однако произведения религиозно-духовного содержания — находились фактически вне сферы их компетенции. Ею занимались уже специалисты, как правило, сами принадлежащие к духовенству. Прежде всего следует назвать группу украинских «ученых старцев», приглашенных в 1649 г. в Москву для работы с церковной литературой и преподавания греческого и латинского языков. Первое место среди них бесспорно принадлежит Епифанию Славинецкому. Знал несколько языков (латынь, древнегреческий, древнееврейский) Уделял много внимания филологической работе над текстами, что особенно заметно на примере сборника сочинений Отцов Церкви, изданного в 1665 г. и предназначавшегося для замены несовершенных с точки зрения составителя древних переводов. Говоря о методе, которым пользовался Епифаний при передаче иноязычного текста, позднейшие исследования акцентировали внимание на буквализме, часто затрудняющем восприятие и понимание его переводов. Эта установка, опиравшаяся на отмеченное выше убеждение в близости церковнославянского языка греческому, особенно ярко проявилась в деятельности ученика и последователя Епифания — монаха Чудовского монастыря Евфимия. В своем стремлении как можно ближе следовать за греческим оригиналом, Евтимий доходил до использования греческих слов со славянскими грамматическими элементами, частично сохранившими графику источника. Вместе с тем Евфимий, как и Епифаний, уделял большое внимание филологической работе над текстом, привлекая многие списки, тщательно редактируя свои переводы и снабжая их справочным аппаратом — оглавлениями и указателями. Хотелось бы также отметить деятельность Симеона Полоцкого. Симеон оставил сравнительно небольшое количество переводов. Однако гораздо более важен его вклад в разработку теоретических проблем перевода, в полемическом сочинении «Жезл правления» формулируется принцип переводить все слова и мысли, а также акцентируется внимание на допустимости и целесообразности переводческих комментариев: Таким образом, наиболее выдающиеся представители обеих партий — «грекофильской» и «латинофильской» — сформулировали свое отношение к принципам межъязыковой передачи. Если Евфимий Чудовский акцентировал внимание на том, чтобы «речение и разум» не были переменены, то Симеон Полоцкий требует, чтобы они были переведены и ничего не было оставлено. «пословной» концепции перевода вновь была противопоставлена ориентация на выявление грамматического соотношения между системами исходного и переводящего языков, возрождавшая на новом этапе идеи Максима Грека.
