Непогрешимость

ГИЙОМ АПОЛЛИНЕР
НЕПОГРЕШИМОСТЬ.
Двадцать пятого июня 1906 года, когда кардинал Порпорелли кончал обедать, ему доложили,
что прибыл французский священник аббат Делонно и просит принять его.
Было три часа дня. Безжалостное солнце, которое некогда распаляло всепобеждающую
хитрость в древних римлянах, а ныне едва подогревает холодную изворотливость в римлянах
наших дней, хотя и заливало жгучими лучами площадь Испании, где возвышается
кардинальский дворец, все же щадило личные апартаменты монсеньора Порпорелли;
благодаря опущенным жалюзи там царили приятная прохлада и ласкающий полумрак.
Аббата Делонно ввели в кардинальскую столовую. Это был священник из Морвана1. Своим
упрямым выражением лицо его несколько напоминало лицо индейца. Уроженец Отена, он,
видимо, происходил из какого-нибудь кельтского уголка древней Бибракты2, на горе Бёвре. В
Отене —городе, возникшем в галло-романскую эпоху, — и в его окрестностях до сих пор еще
встречаются галлы, в чьих жилах нет ни капли латинской крови. Аббат Делонно принадлежал
к их числу.
Он приблизился к князю церкви и по обычаю поцеловал перстень на его руке. Отказавшись
от сицилийских фруктов, отведать которых предложил ему монсеньор Порпорелли, аббат
объяснил цель своего приезда.
— Я желал бы, — сказал он, — получить аудиенцию у нашего святейшего отца, папы, но
непременно с глазу на глаз.
— Секретное правительственное поручение? — спросил кардинал, прищурив один глаз.
— Отнюдь, монсеньор! — ответил аббат Делонно. — Причины, побудившие меня просить об
этой аудиенции, затрагивают интересы не только французской церкви, но и всего
католического мира.
— Dio mio! (Боже мой! (итальянский)) — воскликнул кардинал, надкусывая сушеный плод
инжира, начиненный орехами и анисом.— Это в самом деле так важно?
— Очень важно, монсеньор, — подтвердил французский священник, который вдруг заметил
на своей сутане застывшие капли воска и теперь старался соскоблить их ногтем.
— Ну что там опять происходит? — досадливо протянул прелат. — У нас и так достаточно
мороки с вашим законом об отделении3 и с бредовыми писаниями этого ландсгутского
каноника из Баварии, который без конца выступает против догмата непогрешимости...
— Безумец! — перебил его аббат Делонно. Монсеньор Порпорелли закусил губу. В молодые
годы, когда он еще был простым флорентийским священником, он тоже поднимал голос
против догмата непогрешимости, но потом склонился перед ним.
— Аудиенцию вы получите завтра, синьор аббат, — сказал кардинал. — Вы знакомы с
церемониалом?
Он протянул руку; священник наклонился, запечатлел на ней звучный поцелуй и стал
пятиться к двери, где, уже перед самым выходом, отвесил еще один глубокий поклон, а
кардинал тем временем, с усталым видом посылая ему благословения правой рукой, левой
шарил в корзине с фруктами и на ощупь отыскивал персик.
На следующий день аббат Делонно был введен в папские покои; опустившись на колени, он
поцеловал кончик туфли его святейшества, а затем решительным движением поднялся и полатыни попросил выслушать его без свидетелей, как на исповеди. И — какая
снисходительность! — святой отец не отверг его дерзновенную просьбу.
Оставшись с папой вдвоем, аббат Делонно начал медленно говорить. Он старался
произносить латинские слова на итальянский лад, но его семинаристская речь пестрела
галлицизмами, и к тому же он часто сбивался на французское “и”, непривычное для слуха
папы, — тогда папа прерывал аббата и заставлял его повторить фразу, смысла которой не
уловил.
— Ваше святейшество,— говорил аббат Делонно, — после длительных занятий и тяжких
раздумий я окончательно убедился в том, что наши догмы не имеют божественного
происхождения. Я утратил веру и решаюсь утверждать, что она не может выдержать никакой
честной и беспристрастной проверки разумом. Нет ни одной области науки, которая
неоспоримыми фактами не опровергала бы так называемые религиозные истины. Увы, святой
отец! Сколь тягостно для служителя церкви обнаружить эти заблуждения и сколь мучительно
признаваться в них!
— Сын мой, — произнес папа, — я полагаю, что в этих обстоятельствах вы перестали
отправлять службу. Вряд ли найдется священник, могущий похвалиться тем, что его никогда
не одолевали сомнения. Но здесь, в этом городе, колыбели католицизма, вы получите
убежище, которое возвратит вам веру, и при ваших заслугах...
— Нет-нет, святой отец! Я делал все возможное, чтобы вновь обрести веру, но, будучи
поколеблена однажды, она рухнула окончательно. Я силился отвратить свою душу от
терзавших меня мыслей. Тщетно! Да и вы сами, святой отец, минуту назад сказали, что
сомнения посещали и вас! О, я говорю: сомнения! Нет! То были просветления, озарения,
уверенность! Признайте, святой отец, что папская тиара4 тяжко давит ваше чело своею
ложною святостью! И, хотя политические мотивы не позволяют вам высказать отрицание
вслух, оно продолжает настойчиво напоминать о себе в вашем мозгу. Ведь именно ужас
перед необходимостью править с помощью многовековой лжи — истинное бремя папства, и
это бремя заставляет дрогнуть избранников в минуту, когда отворяются двери конклава5...
Ответьте мне, святой отец: ведь и вам знакомо все это! Не может же римский
первосвященник быть менее прозорливым, чем простой морванский аббат!
Все то время, пока священник произносил заключительную часть своей тирады, папа сидел
неподвижно и не открывал рта. Рядом с ним аббат Делонно казался похожим на тех галлов,
которые во время разграбления Рима варварами окружали величественных сенаторов,
восседавших, как статуи, в своих курульных креслах, и глумились над ними.
Наконец, медленно подняв глаза, папа спросил:
— Аббат, чего вы добиваетесь?
— Святой отец! — воскликнул аббат Делонно. — В ваших руках безграничная власть! Вам
дано право по своей воле устанавливать в мире добро и зло. Ваша непогрешимость — догма
неоспоримая, ибо она зиждется на реальном, земном могуществе, — делает любое ваше
слово непререкаемым. По своему выбору вы можете предписать всем католикам, как закон,
равно истину и заблуждение. Так будьте же добрым! Будьте человечным! Проповедуйте то,
что истинно! Объявите ех cathedra (с амвона (латинский)) католицизм упраздненным.
Провозгласите, что вся его обрядность покоится на предрассудках, что славная роль, которую
церковь играла в течение тысячелетий, сыграна до конца. Возведите эти истины в догму — и
наградой вам будет благодарность человечества. И тогда вы достойно покинете престол,
который существует по недоразумению и который отныне уже никто не сможет занять на
законных основаниях, поскольку вы объявите его свободным навечно!
Папа поднялся с места. Пренебрегая церемониалом, он вышел из зала, не удостоив ни
словом, ни взглядом презрительно улыбавшегося французского священника, которого затем
стражник по великолепным галереям Ватикана препроводил к выходу.
Некоторое время спустя римская курия учредила новую епархию в Фонтенбло, и епископом
туда был назначен аббат Делонно.
Когда в свою первую же поездку ad limina (к подножию апостольского престола (латинский))
новый епископ, представ перед папским престолом, предложил объявить догмой
божественную миссию Франции, узнавший об этом кардинал Порпорелли воскликнул:
— Чистейший галликанизм! Какое благо, однако, для этих галлов галло-римское управление!
Оно совершенно необходимо, чтобы обуздать мятежный пыл французов! Но сколько
приходится тратить усилий, чтобы привести их в цивилизованное состояние!..
Морван — город в Бретани.
Бибракта (Бибракты) — город и культовый центр галлов в конце I тысячелетия до нашей эры — IV веке нашей
эры, ныне городище Мон-Бёвре возле города Отен (Франция).
3
Закон об отделении.— Имеется в виду принятый во Франции в 1902 году закон об отделении церкви от
государства.
4
Тиара — тройная корона римского папы, украшенная драгоценными камнями, с крестом наверху.
Символизирует тройственность прав папы как судьи, законодателя и священнослужителя.
5
Конклав — собрание кардиналов, избирающее папу.
1
2
Прим.
Новелла “Непогрешимость” (Париж, 1907) печатается по изд.: Французская новелла XX века. 1900 — 1939. М.,
1973
Морван — город в Бретани.
Бибракта (Бибракты) — город и культовый центр галлов в конце I тысячелетия до нашей эры — IV веке нашей
эры, ныне городище Мон-Бёвре возле города Отен (Франция).
3
Закон об отделении.— Имеется в виду принятый во Франции в 1902 году закон об отделении церкви от
государства.
1
2
Тиара — тройная корона римского папы, украшенная драгоценными камнями, с крестом наверху.
Символизирует тройственность прав папы как судьи, законодателя и священнослужителя.
5
Конклав — собрание кардиналов, избирающее папу.
Прим.
Новелла “Непогрешимость” (Париж, 1907) печатается по изд.: Французская новелла XX века. 1900 — 1939. М.,
1973
4