ОТКАЗ

Напечатано в сборнике статей «Анализ
лирического стихотворения» / под ред. Г.Г.
Глинина, В.А. Емельянова. – Астрахань:
Издательский
дом
«Астраханский
университет», 2005. – 104 с. – ISBN 588200-861-1. – С. 57-61.
Н.В. Максимова
ОППОЗИЦИЯ ПОЭТ/ПРАВИТЕЛЬ В СТИХОТВОРЕНИИ
В. ХЛЕБНИКОВА «ОТКАЗ»
ОТКАЗ
Мне гораздо приятнее
Смотреть на звезды,
Чем подписывать
Смертный приговор.
Мне гораздо приятнее
Слушать голоса цветов,
Шепчущих: «Это он!» Склоняя головку,
Когда я прохожу по саду,
Чем видеть темные ружья
Стражи, убивающей
Тех, кто хочет
Меня убить.
Вот почему я никогда,
Нет, никогда не буду Правителем!1
1922
Стихотворение В. Хлебникова «Отказ» принадлежит к числу немногих
произведений поэта, к которым «приложим критерий классической
гармонии»2. Традиционная для русской поэзии тема поэта и власти решается
традиционными, лишенными необычных хлебниковских ходов средствами.
Основу композиции текста составляет прием сопоставления: духовный мир
поэта раскрывается в соотношении с Правителем. Используя сильный
риторический прием утверждения через отрицание, Хлебников не только
рисует характер лирического героя, но и создает «портрет» его антагониста
Правителя.
Их противопоставление организует текст на различных структурных
уровнях: композиционном, лексическом, образном.
Автор обращается к сложным подчинительным конструкциям с придаточными сопоставительными:
Мне гораздо приятнее
Смотреть на звезды,
Чем подписывать
Смертный приговор.
Мне гораздо приятнее
Слушать голоса цветов,
Шепчущих: «Это он!» Склоняя головку,
Когда я прохожу по саду,
Чем видеть темные ружья
Стражи, убивающей
Тех, кто хочет
Меня убить.
Сопоставление проявляется на уровне не только построения кон- I
кретных сложноподчиненных предложений, но и конструирования всего
стихотворения. В детерминантной позиции находится местоимение «мне»,
несущее важную коммуникативную нагрузку и акцентирующее декларационный характер текста. Его позиция в абсолютном начале двух сложноподчиненных предложений противопоставлена местоположению слова
Правителем, находящемуся в конце последнего предложения:
Вот почему я никогда,
Нет, никогда не буду Правителем!
Лексические ряды, моделирующие сферы лирического «я» (звезды, I
цветы, сад) и Правителя (приговор, ружья, стража) актуализируют противопоставление по критериям: одушевленное/неодушевленное, природное/социальное.
Пространственные координаты лирического героя безграничны. Автор
использует хронотоп открытого пространства: звезды, цветы, сад вводят в
мир природы и вносят масштабы мироздания. Акцентируется высокий
уровень одушевленности. Лирический герой растворен в природе: он читает
«азбуку» звезд и понимает язык цветов.
Строки стихотворения:
Мне гораздо приятнее
Слушать голоса цветов,
Шепчущих: «Это он!» —
Склоняя головку,
Когда я прохожу по саду...» отсылают к поэме «Труба Гуль-Муллы», в частности, к фрагменту
описания встречи с Гуль-Муллой, «священником цветов»:
«Наш», - запели священники гор,
«Наш», — сказали цветы...
«Наш», - запели дубравы и рощи...
«Наш», - говорили ночей облака,
«Наш», — прохрипели вороны моря...3
и побуждают вспомнить бесконечное богатство образа Гуль-Муллы,
наделенного способностью остро чувствовать красоту и гармонию природы:
Сегодня я в гостях у моря,
Скатерть широка песчаная,
Собака поодаль.
Ищем. Грызем.
Смотрим друг на друга.
Обедал икрой и мелкой рыбешкой.
Хорошо! Хуже в гостях у людей!4
Автоинтертекстуальные связи расширяют смысловое пространство
стихотворения: «мерцание» образа Гуль-Муллы и, соответственно, всех
связанных с ним значений и оценок в подтексте «Отказа» придают характеру
лирического героя полноту, объемность и усиливают его позицию.
Важное содержательное значение имеет упоминание в тексте стихотворения «сада» - устойчивого мифологического и культурного символа. «В
европейской культуре с ее библейско-античной основой Сад ассоциируется с
представлениями о мире как произведении Бога-Художника, о мире как о
потерянном рае, стране вечного счастья и полноты бытия, и, наконец, как о
соответствии души. Так понимаемый Сад существует не столько физически,
сколько духовно. Он присутствует в каждом, но не каждому дано раскрыть
его полностью и воссоединиться с миросостоянием, именуемым «Садом»5.
«Сад» в стихотворении Хлебникова («Когда я прохожу по саду...») -не
просто пространство лирического героя и не элемент пейзажа. Несмотря на
традиционный «пейзажный набор», стихотворение в принципе не пейзажно.
Вобрав в себя все названные значения, «сад» вносит в стихотворение
символику жизни, духовности, единства.
Мир лирического героя открыт, распахнут во все стороны, космичен.
Напротив, «стража», «ружья», «приговор» - атрибуты Правителя - моделируют замкнутое пространство, вносят значение строгой ограниченности,
заданное идеологической моделью современного поэту общества. Раскрывая
контрастную семантику чисел «2» и «3», где «2» открывает «путь свободы»,
а «3» означает ее конец, символизирует «преграду», Хлебников отмечал, что
«...власть, законы государства, замкнутое тело в пространстве.
Пространственное да...», или «Путь власти, смерти, борьбы, замкнутый
простор» через степени троек (Разрядка наша. - Н. М)»6. Эти наблюдения
могут служить своеобразным комментарием к стихотворению «Отказ».
Пространство Правителя - это всего лишь «участок», о котором Хлебников
иронически написал в одном из стихотворений этих лет:
Участок - великая вещь!
Это — место свиданья
Меня и государства.
Государство напоминает,
Что оно все еще существует!7
И решительность «Отказа», и рефлексирующая ирония в стихотворении «Участок - великая вещь!..» восходят к утопической модели будущего
у Хлебникова. С революцией, считал он, установится «времякратие».
«Чистые законы времени» уничтожат границы и преграды, и на смену государствам пространства с их законоограничениями, правительствами и
Правителями придут государства времени. Однако в 1921 г. государство «все
еще напоминало» о своем существовании.
Так в стихотворении обозначает себя пространственная оппозиция
«безграничное/ограниченное».
Очевидно также, что характер лирического героя раскрывается в
традиционной поэтической лексике (звезды, цветы, сад). Эти существительные в тексте Хлебникова лишены каких-либо дополнительных определений. «Нагие» слова, не скованные дополнительными определениями,
имеют значение абсолютов, тем самым сохраняют многозначность, символичность, повышенную ассоциативность как с творчеством самого поэта, так
и с поэзией вообще. Мир лирического героя является в словах с устойчивыми
ценностными и эмоциональными значениями, проверенными долгой
литературной традицией, восходящей и к народному сознанию, и к романтизму, и к философии природы.
В свою очередь, существительные, характеризующие Правителя, сопровождаются эпитетами, поставленными перед определяемым словом. Их
семантика: смертный (приговор), темные (ружья), а также значение цвета
буквы «П» («черный с красным оттенком»)8 в системе цветозвуковых соответствий Хлебникова усиливают мрачный семантический ореол Правителя.
Актуализация противопоставления вечных символов атрибутам современности раскрывает связь поэта с общечеловеческой традицией, укорененность в ней.
Таким образом, центральная оппозиция «лирический герой / Правитель» получает в стихотворении смысл широкого противопоставления
«природа - социум», «естественность жизни - принудительность», «свобода плен», «жизнь - смерть».
Слово «Правителем», находясь в конце предложения и не являясь
именем собственным, вопреки орфографии написано в стихотворении с заглавной буквы, что еще раз обозначает его отчужденность от лирического
героя и мира жизни вообще, превращает его в абстракцию, символ, знак
власти как таковой, от которой убежденно и твердо отказывается лирический
герой. Это находит выражение и в двойном повторе строки «Мне гораздо
приятнее...», и в тройном отрицании «...я никогда, / Нет, никогда не буду
Правителем!»
Манифестируемый в тексте «отказ» от роли Правителя - это нравственный выбор поэта, его гражданская позиция, а шире - утверждение его
концепции человеческого бытия, в котором не должно быть места
жестокости, насилию, убийствам даже тех, кто сам сеет зло, «тех, кто хочет /
Меня убить». Стихотворение «Отказ» можно считать прекрасной иллюстрацией мысли и о том, что «этика должна по-своему править поэтикой.. .»9, в
данном случае - поэтикой «отказа» от усложненной метафорической образности, от рифмованного стиха, от слово- и формотворчества.
Так достигается простота и прямота высказывания, с которой только и
можно говорить о личном и общем, актуальном и общечеловеческом - и быть
понятым.
Примечания
1
Здесь и далее стихотворение В. Хлебникова цитируется по изданию:
Хлебников В. Творения / Под ред. В.П. Григорьева, А.Е. Парниса. М, 1986. С.
172-173.
2
Григорьев В.П. «Еще раз, еще раз...» II Григорьев В.П. Будетлянин. М,
2000. С. 183.
3
Хлебникове. Указ. соч. Т. 3. С. 301.
4
Там же. С. 312.
5
Фарыно Е. Введение в литературоведение. Варшава, 1991. С. 279.
6
Хлебникове. Собрание произведений. Л., 1928-1933. Т. 5. С. 267.
7
Хлебников В. Собрание сочинений: В 6 т. / Под. общ. ред. Р.В.
Дуганова; Сост., под-гот, текста и примеч. Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова. М,
2001. Т. 2. Стихотворения 1917-1922. С. 378.
8
Перцова Н.Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова. WienMoskau, 1995. С. 65.
9
Григорьев В.П. Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам. Подступ
к теме, III // Григорьев В.П. Будетлянин... С. 676.
Напечатано в: Творчество В. Хлебникова и
русская
литература:
Материалы
IX
Международных Хлебниковских чтений. 89 сентября 2005 г. / Под ред. проф. Г.Г.
Глинина; Сост.: Г.Г. Глинин, Л.В.
Евдокимова,
А.А.
Боровская,
О.Е.
Романовская. – Астрахань: Издательский
дом «Астраханский университет», 2005. –
299 с. – ISBN 5-88200-848-4. – С. 89-92.