Нефть не спасет

Нефть не спасет.
Алексей Вязовский, ведущий аналитик ФГ Калита-Финанс
Дмитрий Голубовский, независимый аналитик
Год тому назад в статье «Россия до и после выборов» мы давали несколько
вариантов развития ситуации. В целом, можно сказать, что вариант
будущего, который мы считали наиболее вероятным, оправдался, даже
несмотря на то, что внутренняя политика России преподнесла неожиданный
сюрприз в виде пробуждения значительной части общества к гражданской
активности.
Путин, бывший де-факто верховным управителем российской элиты и
бюрократического аппарата во все время «царствования» зиц-президента
Медведева, и вернувший себе формальные президентские полномочия по
итогам скандальных выборов весной этого года, не привнес никаких
существенных изменений в экономическую политику. Как и предполагалось,
он остался президентом крупного олигархического бизнеса, о котором в
российских реалиях трудно судить, государственный он, или нет – настолько
тесно корпоративные интересы в современной России переплетены (в
основном через механизмы коррупции) с интересами государственной
бюрократии. Что касается политики социальной, то возглавляемый Путиным
государственный аппарат встал на путь репрессий, направленных на
подавление независимого гражданского общества, которое так и не смогло
пока обрести достойных лидеров, способных консолидировать и
систематизировать его протест, направив его в конструктивное русло
ненасильственной смены режима.
При поверхностном рассмотрении, социально-экономическая ситуация в
стране возвращается в привычное русло «нефтяной комы». Высокие цены на
нефть, поддерживаемые сверхмягкой денежно-кредитной политикой
попавших в «ловушку ликвидности» развитых экономик и подпитываемые
ожиданиями дальнейших монетарных стимулов, позволяют пока что Путину
содержать неэффективную и репрессивную государственную машину, и даже
поднимать довольствие силовикам и военным. Сырьевые доходы позволяют
проводить экономический курс, заложенный еще Кудриным, который
сегодня уже отошел от государственных дел и пытается позиционировать
себя как одного из модераторов диалога между властью и антисистемной
оппозицией (роль малозначимая, учитывая, что диалога, как такового нет, и
не предвидится). Суть курса, как мы уже неоднократно говорили – привязка
денежно-кредитной эмиссии к экспортным доходам. Часть эмиссии идет в
федеральный бюджет в форме налогов, расходы федерального бюджета
стимулируют внутренний спрос в масштабах страны, который, таким
образом, оказывается жестко обусловленным спросом внешним и
внешнеэкономической конъюнктурой. В основном, курс этот остался
неизменным, хотя надо признать, что Банк России сегодня, в моменты
краткосрочных обострений на глобальном кредитном рынке, проводит
несколько более гибкую политику, чем раньше.
Есть, однако, и перемены, которые начались еще в прошлом году. Прошлый
год стал первым в истории постсоветской России, когда рост сырьевых цен и
экспортных доходов сопровождался оттоком капитала из страны. В текущем
году эта тенденция сохранилась и есть основания полагать, что она будет
усиливаться в долгосрочной перспективе. Центральный банк РФ в
уточнённых «Основных направлениях денежно-кредитной политики» на
2012-2014 прогнозирует отток капитала в текущем году в размере $70 млрд.
Больший отток наблюдался только в кризисном 2008-м: $133,7 млрд. При
этом среднегодовые цены на нефть марки Brent в 2008 году составили - $94, а
в первом полугодие 2012-го бочка черного золота стоила в среднем - $112.
Динамика чистого ввоза/вывоза капитала частным сектором (млрд. долл.) и
средней цены нефти Urals
100,0
120,0
50,0
100,0
0,0
80,0
-50,0
60,0
-100,0
40,0
-150,0
20,0
I кв.
2007
II кв. III кв. IV кв. I кв.
2007 2007 2007 2008
II кв.
2008
III кв. IV кв. I кв.
2008 2008 2009
II кв.
2009
III кв. IV кв. I кв.
2009 2009 2010
II кв.
2010
Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором
III кв. IV кв. I кв.
2010 2010 2011
II кв.
2011
III кв. IV кв. I кв.
2011 2011 2012
II кв.
2012
Цена Urals (пр. шкала)
Данные за два последних года (предвыборный и первый послевыборный)
указывают на явную раскорреляцию динамики глобального сырьевого рынка
и трансграничных капитальных потоков. При стабильно благоприятной
внешнеэкономической конъюнктуре наблюдаются и нарастают
симптомы, характерные для кризисной ситуации, что позволяет сделать
вывод о том, что кризис все-таки есть, и он – внутренний,
внутрисистемный. Причина этой негативной тенденции, на наш взгляд,
проста: чтобы сегодня продолжать верить в долгосрочные перспективы
путинизма, нужно либо, понадеясь на авось, закрыть глаза на
продолжающееся обострение социальных и внутриэлитных противоречий в
стране, либо быть обманутым государственной пропагандой человеком.
Среди тех, у кого есть деньги и возможность вывести их в иностранные
банки или недвижимость, чтобы в случае практически неизбежного, рано или
поздно, обострения социально-экономической ситуации в стране,
отправиться во временную или постоянную эмиграцию - таких людей
немного.
Верхи не могут
Анализируя цепь внутриполитических событий, начавшихся с момента
«рокировки» Путин-Медведев, и заканчивая последними скандальными
политически мотивированными судебными процессами, несложно прийти к
выводу, что раскол элит в России, как и раскол самого российского общества,
можно считать свершившимся фактом. Раскол элит, вероятно, назревал еще в
прошлом году, обострился в связи с решением Путина совершить рокировку
с Медведевым, результатом которого стала отставка Кудрина, и
окончательно оформился после выборов, когда было сформировано
правительство Медведева притом, что часть министров Путина-премьера
ушли в Администрацию Путина-президента.
Этот раскол элит нельзя назвать расколом на «либеральное» и
«консервативное» крыло. «Либерализм», как и «консерватизм» в российских
политических реалиях невозможно понимать так, как их понимают
традиционно в рамках западной политической культуры, из которой эти
термины перекочевали в российскую. В России, скорее, можно говорить о
общества на сторонников открытого общества и государства верховенства
закона, и на традиционалистов, «державников», ряды которых весьма
пестрые, но объединены неприятием западного опыта строительства
общества и государства, и Запада, как целого. Что касается элит, погрязших в
коррупции в равной степени вне зависимости от политических пристрастий и
цивилизационных симпатий, то там раскол произошел между сторонниками
глобализации и легализации собственности в процессе переплетения
местечковых интересов с иностранным капиталом, и сторонниками
умеренного изоляционизма, и придания легитимности собственности через
близость к силовым ресурсам. Первые готовы опереться на условно
«либеральную» часть общества, вторые, силовики и близкие к ним круги, –
на условных «консерваторов».
Последние соц. опросы показывают, что социальная база силовиков и
традиционалистов сегодня сокращается, и этому процессу едва ли
воспрепятствуют увеличение сырьевых экспортных доходов, потому что
эффективность конвертации этих доходов во внутренний спрос резко падает.
Рост доходов, если он вообще будет, по большей части будет оседать в
оффшорных карманах элиты, внося свою лепту в отток капитала.
Маневры Игоря Сечина, указывают на то, в каком направлении будут
развиваться внутриэлитные процессы. Начав как экспроприатор ЮКОСа в
пользу государства, он переквалифицировался сегодня из государственного
чиновника в главу того самого разгромленного ЮКОСа, существующего
ныне под брендом Роснефти, государственный пакет которой намечен к
приватизации. Похоже, что не условные «либералы» будут подмяты
силовиками, а формально победившие вместе с Путиным силовики, обрастая
контролем над корпоративной государственной собственностью, которая, в
перспективе, станет частной, постепенно перейдут в лагерь условных
«либералов». Это неизбежно случится, потому что по мере утраты
социальной базы, никакого иного пути сохранения статуса и влияния в
рамках существующей российской экономической системы, которая
неразрывно и намертво связана сегодня с экспортно-импортными
финансовыми потоками и, как следствие, с глобальной финансовой системой,
у силовиков нет. Традиционалисты не могут предложить России, плотно
интегрированной сегодня в мировую торговлю и глобальную финансовую
систему, реалистичной и работоспособной программы социальноэкономического развития, отражавшей бы их ностальгию по тем временам,
когда Россия в форме СССР представляла собой успешную и развитую для
своего времени экономическую автаркию. Тешить же себя иллюзиями того,
что «проклятый Запад» вот-вот загнется под тяжестью своих бумажных
долгов (что откроет России путь в новое «светлое будущее») в то время как
эти самые долги являются, по балансу Банка России, львиной долей
обеспечения российского рубля, становится все труднее и труднее.
В свете наметившихся внутриэлитных тенденций неудивительно то, что
Путин, бывший во время зиц-президентства Медведева главным тормозом
намеченной Медведевым масштабной приватизации, сейчас, следуя в русле
интересов «либерализующихся» силовиков, превратился в ее сторонника. Те
наивные, кто видел в Путине защитника от власти олигархии, способного,
опираясь на волю большинства, восстановить справедливость, нарушенную в
отношении народа в 90-е годы, будут жестко разочарованы, если не
разочаровались до сих пор. Победа Путина означает только то, что силовики
получили на ближайшие несколько лет окно возможностей для того, чтобы
массово усесться в «либеральный поезд» новой приватизации.
Этот процесс, однако, не будет проходить гладко, и на «либеральный поезд»
попасть смогут далеко не все, просто потому, что собственности, учитывая
аппетиты наиболее высокопоставленных и еще не «отоваренных» членов
путинской элиты, на всех не хватит, даже если ограбить всех тех в стране, у
кого она есть еще с ельцинских времен. Билеты в будущее в дефиците. В
свете этого понятны и вполне объяснимы как чрезмерное рвение
следственного комитета и его скандального главы, так и рвение «партии
власти», штампующей в кратчайшие сроки репрессивные законы. Всем тем,
кто не принадлежит к высшей лиге российской политики, вход в которую
возможен через контроль крупной собственности и соответствующих
финансовых потоков, приходится сегодня всеми силами показывать свою
лояльность. Иначе не заслужить свое место в касте избранных, или в числе
их приближенных. А для тех, кто не попадет в эту касту, припасены вовсе не
крупные пакеты акций приватизируемых корпораций, а «список
Магнитского» и разоблачения преступной и коррупционной деятельности в
рамках неизбежного в будущем секвестра элиты, под который сегодня
готовится новый законопроект, запрещающий чиновникам иметь счета и
недвижимость за рубежом.
Низы захотят
Раскол элит и оппозиционные протесты – это не единственный риск
общественных неурядиц в 2012 году. Мало кто обращает внимание на
инфляционные тенденции в современной российской экономике. Как
известно, рост цен, особенно на продукты и услуги первой необходимости,
бьет больше всего по наименее обеспеченным гражданам, в структуре
потребления которых продукты и услуги ЖКХ занимают приоритетное
место. Всего за несколько месяцев зерно в России подорожало больше чем на
20%, сахар на 12%. Рост тарифов на ЖКХ с 1-го июля, по словам заместителя
министра экономического развития Андрея Клепача, добавит к официальной
годовой инфляции еще 1-1.5%, а к социальной, расчитанной по корзине
потроебления среднего россиянина, ощутимо больше. По опросам Левадацентра, в июле текущего года 85% россиян ожидали дальнейшего роста цен
как минимум теми же темпами, а треть из них опасалась ускорения инфляции
в ближайшие месяцы. Представляется, что эти ожидания будут оправданы.
Власть рискует оказаться в ситуации цугцванга: попытка скомпенсировать
рост цен ростом социальных выплат еще больше увеличит темпы инфляции и
спровацирует ускорение оттока капитала, что приведет к росту процентных
ставок, ухудшению кредитования и негативно скажется на деловой
активности. Попытка в этой ситуации сбалансировать бюджет традиционной
в таких случаях девальвацией рубля, поддержит производителя и
финансовый сектор, но для населения ситуацию только ухудшит. Если же не
делать ничего, придется смириться с падением реальных доходов наименее
защищенной части общества, а именно она является пока что главной
социальной опорой путинского режима. Таким образом, уже этой осенью,
если макроэкономическая стабильность не будет привнесена в жертву
стабильности социальной, социальный протест будет питаться не
только недовольством политической системой, но и недовольством
социально-экономической ситуацией. Если же макроэкономическая
стабильность будет принесена в жертву популизму, это только ускорит
развитие экономической ситуации в направлении, когда популизм в
будущем окажется режиму не по-карману.
Кто будет крайним?
Резюмируя изложенные выше тенденции, можно предвидеть возникновение
в стране двойной революционной ситуации, отражающей рост
напряженности между народом и элитами, и между различными слоями
элиты. С одной стороны, народные «низы» все больше и больше не будут
склонны смиряться с тем, чтобы жить «по-старому», с другой стороны,
«элитные верхи», отвечая на вызовы своей безопасности, как со стороны
народных масс, так и со стороны внешних факторов, начнут, все-таки,
действовать по-новому и в новом качестве. Но при этом «крайними»
окажутся «элитные низы», которые, как раз, очень хотят жить по старому у
бюджетных и коррупционных кормушек. Они рискуют оказаться между
молотом верховной власти и наковальней народного гнева.
В чем-то подобной была ситуация под конец СССР, и неслучайно
внутрипартийные процессы, развалившие СССР, потом назвали «революцией
вторых секретарей». Тогда элита Центра, неспособная конвертировать свою
партийную власть во что-либо в новых условиях, возникших при
демократизации, проиграла региональным элитам. Если смотреть на
нынешнюю элиту России, ситуация в чем-то сходная, в чем-то –
диаметрально противоположная той, что сложилась к моменту распада
СССР. Сегодня высшей части элиты есть во что конвертировать свою власть
в меняющихся условиях, а вот среднее и низшее звено рискуют остаться не у
дел. Захотят ли они стать безропотной жертвой, которую высшее звено
преподнесет народу в форме жесткой антикоррупционной компании, или
как-либо еще, что позволит Путину и его окружению обрести, благодаря
такому жертвоприношению легитимность в новом качестве?
Финал горбачевской «перестройки» нельзя назвать бархатной революцией,
которую хотели бы сегодня совершить те, кто грезят ненасильственным
отстранением Путина от власти. Более того, ее финал совершенно не
соответствовал желаниям большей части советских граждан и советских
элит. Будущий финал путинской России также может быть неожиданным.
Вряд ли это будет «бархатная революция». Не исключено, что
девальвирующуюся в ходе утраты народной поддержки, легитимности и
институциональных форм власть, в конечном счете, не удержит ни путинская
условно-либеральная элита, ни та часть силовиков, которые примкнут к ней.
Потому что, вступив в противоречие со средним звеном элиты, они разрушат
ту вертикаль, на вершине которой находятся, благодаря которой, собственно,
и являются «высшими» в иерархии власти. Тем более власть не подберут
лидеры оппозиционного общественного мнения, которые, может быть, и
успешны в антипутинской пропаганде, и являются катализаторами
обострения ситуации, но бессильны организационном качестве и в сфере
управления бюрократическим аппаратом.
Какие силы могут вынырнуть из недр прогнившего госаппарата, какие люди
смогут наудить достаточно рыбки в мутной воде, чтобы оказаться героями
грядущего смутного времени? Ответа на этот вопрос сейчас нет, ситуация в
этом отношении непредсказуема. Соответствующий этой непредсказуемости
риск будет набирать силу, и, сопоставляя динамику нефтяных цен с
динамикой вывоза капитала из страны, приходится сделать вывод, что этот
риск вполне сопоставим с риском, связанным с волатильностью глобального
сырьевого рынка.