Ливонское Орденское государство на рубеже XV-XVI вв

Ливонское Орденское государство на рубеже XV-XVI вв.
Исторический прогресс определил для Ливонии тот же путь, по которому шли европейские
государства - объединения земель в границах централизованного государства и концентрации власти
в руках государя-суверена. Только вот национальным единое ливонское государство быть не
могло, поскольку нация, то есть общность, охватившая абсолютное большинство населения и
ассоциировавшая себя с государством, в Ливонии конца XV - первой половины XVI вв.
отсутствовала. Государствам ливонских ландсгерров предстояло, преодолевая свою феодальную
сущность, дать жизнь единому государству, тип которого за неимением лучшего мы рискнем
определить апробированным понятием "территориальное государство".
Своеобразие процесса его формирования в Ливонии можно понять только в контексте
осложнившейся в конце XV в. международной обстановки. Перманентно развивающийся конфликт
по поводу доли участия в торговле на Балтийском море постепенно затягивал в свой водоворот все
граничившие с Ливонией государства - Россию, Польско-Литовское государство, Данию, позже
Швецию.
Понятие «нация" на протяжении XVI - XIX вв. служило средством самоидентификации для
балтийских немцев, составлявших примерно 5% населения Латвии, Эстонии, которым
противостояли 95% коренного населения, неполноправных "ненемцев»
Своеобразие процесса формирования государства в Ливонии можно понять только в контексте
осложнившейся в конце XV в. международной обстановки.
Перманентно развивающийся конфликт по поводу доли участия в торговле на Балтийском море
постепенно затягивал в свой водоворот все граничившие с Ливонией государства - Россию, ПольскоЛитовское государство, Данию, позже Швецию.
Неравномерность развития европейских регионов, усилившаяся их хозяйственная
специализация вели к тому, что Запад уже не мог жить без восточноевропейского хлеба,
продукции лесного и горнорудного промыслов, а Восточная Европа - без поставок
промышленных товаров из стран, которые быстрыми темпами шли вперед по пути
индустриализации. Балтика, связывавшая воедино страны Западной, Северной и Восточной
Европы, обещала стать источником
В конце XV в. Ганза, ассоциация городов, протянувшихся цепью от Кельна до Ревеля,
которая на протяжении трех веков монополизировала торговлю на Балтийском и Северном
морях, переживала кризис. Ее падение было вопросом времени, и предстоящий раздел
"ганзейского наследства" придал особую ожесточенность борьбе за Балтику (dominium maris
Baltici) .
Ливония оказалась в эпицентре этой борьбы. Рига, Ревель и Дерпт еще в XIII в. стали
членами ганзейского союза; в XV в. к нему примкнули города орденского государства Пернау
(Пярну), Венден (Цесис), Феллин (Вильянди), Вольмар (Вальмиера), Виндау (Вентспилс),
Голдинген (Кулдига). Через ливонские города шел поток транзита, который и составлял
основу их материального благополучия. В последней трети XV в. экономическое положение
Ливонии улучшилось.
В связи с присоединением Новгорода к Русскому государству (1478) и последовательного
вовлечения Пскова в сферу политики великого князя Московского Ивана III Васильевича
главные торговые магистрали региона переместились на ливонские города. Особенно
благотворным для них оказалось закрытие Немецкого двора в Новгороде (1494).
Развивающееся Российское государство после присоединения новгородских владений начало
проявлять заинтересованность в приобретении выхода к морю
Отныне через них страны Западной и Северной Европы выходили на российские поставки леса и
продукции лесных промыслов, через них ливонские землевладельцы производили экспорт
сельскохозяйственных товаров (зерна, льна, солода), а Россия получала столь нужные ей
стратегические материалы (металлы, серу, селитру) и оружие.
Вовлечение ливонских городов в сферу влияния Ганзы имело и оборотную сторону: их
производственная сфера была развита крайне слабо, и без постоянного подвоза
1
промышленных товаров из Западной Европы, прежде всего стратегического сырья, оружия,
некоторых строительных материалов, Ливония не могла существовать. Если же учесть, что
состояние экономики страны во многом зависело от экспорта на западноевропейский рынок
сельскохозяйственной продукции, значимость для этой страны балтийской торговли
становится еще более ощутимой. Ливонии крайне необходимо было сохранить за собой
балтийский транзит, отстоять его в борьбе с очень мощными противниками.
Уже в силу своего географического положения Ливония оказалась в перекрестии интересов
государств Кальмарской униии. (Кальмарская уния — объединение королевств Дании, Норвегии (с
Исландией) и Швеции (с Финляндией) в личной унии под верховной властью датского короля.
Оформилась в 1397 г. в городе Кальмар (Швеция). Уния сыграла важную роль в противостоянии
немецкой торговой и экономической экспансии (в 14 в. Ганза доминировала во внешней и отчасти во
внутренней торговле этих стран). Инициатором создания унии выступила королева Маргарита Датская. В
1380 г. под её верховенством объединились в личной унии Дания и Норвегия. В 1397 г. на съезде
феодалов трёх стран внучатый племянник королевы Эрих Померанский был коронован королём трёх
королевств и признан соправителем королевы. В 1448 г. из унии фактически вышла Швеция. В 1537 г.
Норвегия утратила статус королевства и была объявлена провинцией Дании (оставалась в её составе до
1814 г.).
Во второй половине XV -начале XVI в. контролировшая Зундский пролив и торговлю на
Балтике Дания успешно осваивала наследие ослабевшей Ганзы. Стараясь закрепиться в
Восточной Прибалтике, датчане в ущерб ливонскому орденскому государству продолжали
претендовать на северную Эстонию, проданную Тевтонскому ордену в середине XIV в
Однако у датчан появился достойный соперник в лице Швеции, стремившейся разорвать
Кальмарскую унию, отстоять свой суверенитет, чтобы с наибольшей эффективностью повести
борьбу за превращение Балтики в "шведское озеро". В дальнейшем под эгидой Швеции в
акваторию Балтийского моря будут проникать английские и нидерландские купцы,
стремившиеся закрепиться на рынке продажи зерна .
Польско-Литовское государство, получив по условиям второго Торуньского мира 1466 г.
Западную Пруссию, приобрела статус балтийской державы. (Торуньский мир, 1. Торуньский мир
1411 года, подписан 1 февраля в городе Торунь. Завершил «Великую войну» 1409—11 между
Тевтонским орденом с одной стороны, Польским королевством и Великим княжеством Литовским
— с другой, приведшую к разгрому войск ордена польско-литовско-русскими войсками в
Грюнвальдской битве 1410 года. По Торуньскому миру 1411года орден отказывался от притязаний
на Жемайтию и Добжиньскую землю и выплачивал контрибуцию.
2. Торуньский мир 1466 года. Завершил Тринадцатилетнюю войну 1454—66 между Тевтонским
орденом и Польским королевством. По Торуньскому миру 1466 года к Польше отошла западная
часть владений ордена — Гданьское Поморье, земли Хелминьская и Михаловская, Мальборк,
Эльблонг и епископство Вармия. Орден, столицей которого после потери Мальборка стал
Кенигсберг, признал себя вассалом польского короля.
. Но на рубеже ХУ-ХУ1 вв. для этих двух стран, оспаривавших друг у друга право "собирать
русские земли", участие в "битве за Балтику" оставалось в перспективе. Для Ливонии это, впрочем,
мало что меняло, поскольку зона их двустороннего конфликта охватила и ее территорию).
В российской историографии прочно утвердилось мнение, что ливонское орденское
государство являлось носителем экспансионистских устремлений и постоянно, вплоть до
конца своего существования, угрожало агрессией русским землям. Прибалтийские и немецкие
историки, напротив, утверждали и утверждают, что раздробленная на уделы Ливония со
сравнительно редким населением и аграрной экономикой, ориентированной на транзитную
торговлю, не могла претендовать на свою долю "пирога", однако вполне подходила на роль
жертвы, за счет которой конфликтующие стороны могли бы удовлетворить свои аппетиты.
2
В XIII в. ливонское орденское государство, в котором все рычаги управления оказались
распределенными внутри военизированной корпорации, безусловно, представляло реальную
угрозу своим соседям. Но таковы были "условия игры" эпохи феодальной экспансии ХI-ХШ вв., что
любое европейское государство являлось потенциальным носителем внешней агрессии,
которая могла при благоприятных обстоятельствах претвориться в жизнь.
С середины же XIV и особенно в XV в. орденское государство оформилось в пределах
естественных границ - на пространстве между балтийским побережьем, Чудским озером и в
бассейне реки Дюны (Даугавы) - и занялось проблемами их обустройства.
Но, будучи расположенным, на территории, где пересекались интересы ряда других государств,
оно не могло отказаться от активной внешней политики.
По мере развития конфликта из-за dominium maris Baltici (право собственности на
Балтийском море) шансы на успех Ливонского ордена и Ливонии в целом стали уменьшаться.
Причина заключалась: 1. в раздробленности страны, 2 во внутриполитических противоречиях
XV в.,3 в серии объективных условий, - малочисленности населения, - отсутствии полезных
ископаемых, - аграрном профиле экономики, - зависимости от экспорта промышленной
продукции, в том числе вооружения.
Все это в совокупности ослабляло позиции Ливонии в соревновании с Россией, Польшей,
Литвой, Данией и Швецией и заставляло ее руководство думать не столько о
широкомасштабной агрессии против соседей, сколько о мерах самосохранения, которые,
впрочем, не исключали проведения превентивных военных операций.
В силу вышеперечисленных обстоятельств государства ливонского сообщества не могли
позволить себе пойти по пути немецких княжеств, которые, замкнувшись в собственных
границах, не стремились к объединению в рамках национального государства. Крайне
напряженная в связи надвигающейся "битвой за Балтику" международная обстановка
требовала от ливонских государств консолидации, без которой им нельзя было обеспечить себе
хоть какую-то безопасность.
Однако преобразование ливонского политического сообщества не могло состояться без
превентивного этапа, на стадии которого внутри него должно было определиться государстволидер. На эту роль, как сказано выше, вполне могло претендовать государство Ливонского
ордена, которое было в состоянии инкорпорировать (включить) прочие ливонские земли и
создать тем самым компактный территориальный массив, на котором в последствии
предстояло оформиться единому Ливонскому государству.
В конце XV в. общее число населения в Ливонии составляло около 500 000 человек на 107
тыс. кв. км (Biskup М. Livland als politischer Faktor. S. 100-101).
Выполнение подобной задачи было немыслимо без качественного изменения внутреннего
устройства самого орденского государства. Оно должно было укрепиться изнутри и сделать это
посредством концентрации властных полномочий в руках главы ордена, его магистра. Орденское
государство, таким образом, должно было пройти тот же путь, по которому продвигалось
подавляющее большинство европейских государств позднего Средневековья - превратиться в
княжество, возглавляемое сильным государем, который наделен абсолютной властью. В свою
очередь, перерождение орденского государства могло состояться только в том случае, если
существенным образом изменилась бы структура, составляющая его костяк - Ливонский
орден.
Пятнадцатое столетие стало переломным в истории ордена. Прежде всего, качественно
изменились его отношения с Тевтонским орденом в Пруссии. С 1237 г. Ливонский орден был одним
из его подразделений. Субординацией определялся порядок назначения ливонских магистров
великим магистром (гроссмейстером) Тевтонского ордена, который с начала XIV в. главной своей
резиденцией избрал Мариенбург (Мальборк) в Пруссии. Однако после катастрофы 1410 г. под
Грюнвальдом (Танненбергом) Тевтонский орден оказался не в состоянии обеспечить прочного
единства всех своих подразделений в империи, Пруссии и Ливонии и остановить их стремление к
автономии.
3
После 1470 г., назначение ливонского магистра стало прерогативой местного конвента,
собрания рыцарей Ливонского ордена, великий же магистр с тех пор лишь утверждал
избранного кандидата.
Прогрессирующее обособление Ливонского ордена повлекло за собой ожесточенную
внутреннюю борьбу за перераспределение руководящих должностей. На 30-40-е гг. XV в. пришелся
кульминационный момент конфликта
Виток конфликтов внутри Ливонского ордена, который пришелся на 60-80-х гг. XV вв., возник
по поводу принципиального вопроса относительно формы управления им в условиях его фактически
состоявшейся автономии, когда назрела потребность сделать выбор между олигархией (греч.
oligarchia, от oligos – немногий и arche – власть – власть немногих. Политическая олигархия означает
политический режим, где вся полнота власти принадлежит определенной обособленной элите,
осуществляющей безраздельное господство. Наличие в государстве политической олигархии
указывает на корпоративный характер общества и углубляющееся политическое отчуждение) и
авторитаризмом.
Власть ливонского магистра не была абсолютной. Устав Тевтонского ордена
предусматривал коллегиальные формы правления, поэтому высшим руководящим органом
считался капитул - собрание всех рыцарей ордена. Исполнительная же власть была
распределена в кругу так называемых "земских начальников", гебитигеров (Gebietiger), в
чьем ведении находились наиболее значимые орденские округа (В мирное время «гебитигер»
(начальник) «орденского дома» в этом случае «гебитигером» был комтур или крепости«орденсбурга» (в этом случае «гебитигером» был кастеллан, или каштелян).
Конфликты XV в. создали благоприятную почву для роста политической активности гебитигеров
и, как следствие, предпосылки для отчуждения ими некоторых властных полномочий,
принадлежащих изначально главе ордена. В результате активность магистра Ливонского ордена
подчас оказывались скованной "эгоизмом, непослушанием и отсутствием дисциплины среди его
гебитигеров.
. Процесс концентрации власти в руках магистра и превращения его в государя не мог поэтому
пройти в Ливонии безболезненно. В отличие от Тевтонского ордена в империи и Пруссии
Ливонский орден не привлекал внимания европейской аристократии, поэтому даже высшие
должности в его руководстве доставались лицам скромного, хотя и благородного,
происхождения. Обстоятельство, которое усиливало притягательность Ливонского ордена в глазах
представителей мелкого дворянства, одновременно мешало тем из них, кто облек себя плащом
брата-рыцаря, воспринимать магистра, лишенного громкого титула, княжеских регалий,
опоры на европейские аристократические фамилии, как своего государя.
История Ливонского ордена XVв. знает попытки преодолеть традиционные формы
коллегиального управления, но все они заканчивались безрезультатно. Магистр Иоганн Вольтус фон
Герзе (1470-1471), стремившийся вопреки воли гебитигеров расширить свои полномочия, вступил с
ними в конфликт, но потерпел поражение, был отрешен от должности и вскоре закончил жизнь в
тюрьме . Его преемник Бернт фон дем Борх (1471-1483), который проявил излишнюю
самостоятельность при определении внешнеполитического курса ордена, также потерял должность и
таким образом "поплатился за попытку отступить от традиций ордена
В качестве фактора, существенно корректирующего политику ливонских магистров в конце XV начала XVI вв., выступала прежде всего ситуация «в стране, которая в ответ на слишком уж
откровенный поиск ими авторитарной власти в любой момент могла породить мощный взрыв
недовольства множества противодействующих сил:
- в первом эшелоне шли прочие ливонские ландсгерры во главе с архиепископом Рижским,
которые не спешили поступиться в пользу ордена своими собственными прерогативами; - затем надо
упомянуть о трепетно хранящих свои привилегии городах, поскольку триумвират трех самых
сильных ливонских "коммун" - Ревеля (Таллинна), Риги и Дерпта (Тарту) - при поддержке Ганзы мог
дать о себе знать в любое время;
- готовность присоединиться к оппозиции проявляли вассалы ордена в Эстонии. Предметом
спора в данном случае была незыблемость ленного права и сословных привилегий;
4
-легко было спровоцировать на конфликт братьев-рыцарей и особенно влиятельных гебитигеров,
для которых ломка традиционных форм управления орденом и орденским государством была очень
болезненной;
-до конца XV в. Ливонский орден сохранял зависимость от великого магистра Тевтонского
ордена, который, в частности, располагал правом утверждать в должности краевого магистра;
- Римская курия с ее правами феодального сюзерена вполне могла нанести тяжелый удар на поле
европейской дипломатии;
- и, наконец, Ганза, спрут, подмявший под себя ливонскую экономику, откровенно не жаждала
возникновения в Ливонии прочной государственности.
Общеевропейский процесс формирования в XV-XVI вв. централизованных государств и
становление в них абсолютизма в каждом конкретном случае имел свои типологические
особенности, которые определялись всем ходом исторического развития страны. Общим, пожалуй,
было одно - всегда означенные процессы сопровождались концентрацией власти в руках государя,
поэтому в этот период большое значение для судьбы страны имела личность государственного
деятеля, который волей судеб был облечен суммой властных полномочий.
Известно также, что в истории нередко случалось, как скрытый потенциал той или иной
политической структуры раскрывался тогда, когда ее функционирование зависело от личности
неординарной. Такой личностью был 41-й магистр Ливонского ордена Вольтер фон Плеттенберг,
долгий срок правления которого (1494-1535) совпал с важнейшими периодами истории орденского
государства в Ливонии.
Плеттенберг происходил из среды того самого мелкого вестфальского рыцарства, которое к
концу XV в. превратило орден в "убежище для бедного вестфальского дворянства". В очень юном
возрасте вступив в орден, он оставался в его рядах до самой смерти, прошел все ступени служебной
лестницы и, будучи магистром, обеспечил новую и, как оказалось, последнюю, яркую страницу в его
истории.
Годы пребывания Плеттенберга у власти были нелегкими. Первый период прошел под знаком
назревающего конфликта с Россией, разрешившегося трехлетней войной 1501-1503 гг.
Неотвратимость противостояния сильному противнику и тяжелые обстоятельства, его
сопровождавшие, заставляли магистра Плеттенберга, ответственного за обороноспособность страны,
сосредоточить основные усилия тех лет на решении проблем военного времени.
Годы с 1503 по начало 20-х были отмечены стабилизацией во внешне- и внутриполитических
делах. Но период относительного спокойствия в Ливонии оказался кратким, поскольку
распространение Реформации в 20-е годы привнесло в жизнь орденского государства новый виток
напряженности. Ливонская Реформация стала фоном заключительного этапа борьбы за лидерство
между Ливонским орденом и рижским архиепископом, от результата которой во многом зависело
создание в Ливонии централизованного государства.
На последние годы правления Плеттенберга (1529-1535) пришлось начало так называемой
"коадъюторской войны". Это был новый конфликт между орденом и епископатом, осложненный на
сей раз откровенным вмешательством новоиспеченного герцога Прусского Альбрехта
Бранденбургского, чей брат, Вильгельм, был назначен на пост коадъютора (первого заместителя)
рижского архиепископа.
Преобразование ливонской государственности, таким образом, происходило в экстремальной
обстановке перманентно развивающегося межгосударственного конфликта и внутриполитической
нестабильности. Возглавил же этот процесс государственный деятель, в активе которого не было ни
аристократического происхождения, ни поддержки европейских государей, ни статуса имперского
князя (до 1526 г.). Решая столь сложную задачу, магистр Плеттенберг мог реально рассчитывать
только на самого себя, на возглавляемый им орден и на внутренние ресурсы орденского государства.
Оно, в свою очередь, имело возможность увеличить свой внутренний потенциал, но средство для
этого было одно - повышение эффективности функционирования всех орденских государственных
структур могла обеспечить ему только концентрации властных полномочий в руках магистра.
Орденскому государству, подобно немецким княжествам, предстояло стать "территориальным
5
государством", чтобы потом, на следующей фазе государственного строительства, оно смогло
возглавить процесс объединения всех ливонских государств в единое целое.
И тут многое, если не все, зависело от степени соответствия внутреннего состояния ордена,
который продолжал оставаться стержневым элементом орденского государства, тем сложнейшим
задачам, которые с его помощью намеревался решить его магистр. Если полагать, что духовнорыцарский орден как организация средневековая был лишен исторической перспективы, то магистра
Плеттенберга, сделавшего главную ставку именно на него, следует считать либо неумным
мечтателем, либо отчаянным авантюристом. Такого рода соображения заставляют меня начать с
характеристики личности магистра, а потом перейти к внутреннему состоянию Ливонского ордена,
чтобы определить его скрытый потенциал и с большей обоснованностью делать заключение по
поводу оправданности курса, которому магистр Вольтер фон Плеттенберг следовал всю свою жизнь.
Орден - это, прежде всего, братья-рыцари, компактная социальная общность с особыми
поведенческими нормами, интересами, запросами. Рыцари определяли характер всей корпорации,
поскольку именно они занимали ключевые позиции в войске и административной системе ордена.
Войско и административные органы являлись главными опорами власти ордена; использование
таких мощных рычагов при благоприятном стечении обстоятельств могло помочь политику,
которые ими владеет, раскрутить маховик преобразований в ордене и в стране.
Хозяйственно-административная система Ливонского ордена имела сильные и слабые стороны.
Ее основу составлял округ (gebet, Gebiet) с замком, "домом конвента" (Konventenhaus), в котором
проживала группа рыцарей, образовывавшая окружной конвент, и в котором располагалась местная
администрация.
Сложившаяся еще в XIV в. система замковых округов исправно функционировала, контролируя
все сферы жизнедеятельности подданных орденского государства, но местечковая замкнутость
округов создавала определенную угрозу орденской субординации. Именно этот принцип, как и
практическая целесообразность управленческих структур, которыми располагал Ливонский орден,
для магистра Плеттенберга значили очень много. Ему не было необходимости тратить силы и
средства на создание подобных структур - нужно было только создать жесткую вертикаль власти,
найти средство обеспечить действенную связь центра с округами, гарантировать соблюдение
служебной субординации как гебитигерами, так и прочими должностными лицами ордена.
Проблема взаимоотношения магистра с гебитигерами, которые представляли власть ордена на
местах, была особо актуальной. Характер этих взаимоотношений в определенном смысле являлся
показателем степени внутренней консолидации ордена и его дееспособности, которые позволят
сделать вывод о степени надежности опоры, на которой Вольтер фон Плеттенберг собирался
возводить качественно новое здание ливонской государственности.
Совершенствование вооруженных сил орденского государства стало одним из главных
направлений внутренней политики магистра Плеттенберга с первых дней его пребывания на посту
магистра. Обострение внешнеполитической ситуации в прибалтийском регионе вынуждало его
вплотную заниматься вопросами обороны. Новые времена предлагали несколько вариантов
организации вооруженных сил, начиная архаичным ополчением и кончая профессиональной
наемной армией, только вот выбор следовало производить с учетом объективных условий, которые
сложились к тому моменту в стране; от этого в первую очередь зависела эффективность военной
системы, с помощью которой магистр надеялся решать внешнеполитические проблемы и укрепить
свою власть.
Преобразования военной и административной систем орденского государства были невозможны
без расширения социальной базы власти Ливонского ордена. При решении подобной задачи была
востребована средневековая практика ленных пожалований и связанных с ней вассальных
обязательств.
Магистр Плеттенберг стяжал себе славу выдающегося полководца, мудрого, хотя и осторожного
правителя, между тем при определении характера его внутренней политики историки и публицисты
не могут прийти к согласию вот уже более двухсот лет, прибегая к взаимоисключающим
характеристикам "реформатор" и "консерватор". Этот феномен не может не быть интересным сам по
6
себе, поскольку, как мне кажется, данный случай может дать пищу для размышлений о роли
традиционализма в процессе развития общества и государства.
Война, ставшая проверкой на прочность для всей страны, продемонстрировала слабые места в
орденских и государственных структурах и в конечном итоге, как мне представляется, помогла
магистру определить некоторые очень важные направления его политического курса, который он
проводил уже в послевоенный период. Победа в войне способствовала укреплению авторитета главы
ордена. Это обстоятельство позволяло ему активизировать свое участие во внутренних делах ордена
и страны в целом и создавало благоприятные условия для проведения ряда превентивных
мероприятий по их преобразованию.
Пример великого магистра Тевтонского ордена Альбрехта Бранденбургского, который в 1525 г.
сменил рыцарский плащ на герцогскую корону, мог стать для Плеттенберга путеводной звездой.
Однако он ему не последовал и на ландтаге 1526 г. открыто заявил о своей приверженности
католической вере и своему ордену.
Реформация в европейских странах сопровождалась серией опасных социальных катаклизмов;
Плеттенбег же старался их избегать, чтобы эти катаклизмы не ослабили Ливонию изнутри, так как в
противном случае шансы ее на выживание в обстановке развернувшейся борьбы за dominium maris
Baltici (право собственности на Балтийском море) уменьшались.
Заключение. В результате немецко-датского завоевания на территории нынешних Латвии и
Эстонии образовалась Ливония (по имени одного из местных народов —ливов). Она была
объединением клерикально-феодальных государств и городов. Раздробленность Ливонии,
отсутствие центральной власти объясняются интересами римско-католической церкви. Последняя
могла лучше осуществлять свое господство в малых, раздробленных феодальных владениях. В
Ливонии фактически не было верховного сеньора (сюзерена). Каждый из крупных сюзеренов или
ландесгерров имел свое войско и выступал самостоятельно во внешнеполитических отношениях,
имел высшую судебную власть в пределах своих владений, право на чеканку своей монеты.
Ландесгерры, отдавая часть земель в лен своим вассалам, образовали иерархическую структуру
землевладения. Сложность вассальных отношений усугубляла неопределенность границ отдельных
владений.
Взаимоотношения ливонских властей между собой и с иностранными государствами
базировались преимущественно на принципах «кулачного права». Формально-юридическая
зависимость не всегда закреплялась в правовых актах. Всеобщий ландтаг Ливонии объединил шесть
феодальных государств, входивших в нее: Ливонский орден, датские владения в Северной Эстонии,
земли Рижского архиепископа и пр. Большое значение в управлении Ливонией имели церковь и
различные корпорации (рыцарские ордена, гильдии, цехи). Длительные феодальные войны разоряли
страну. В XV — XVI вв. политическое влияние ведущей силы — орденского государства — стало
ослабевать, чему способствовало поражение немецкого ордена в битве под Грюнвальдом в 1410 г.,
реформаторское движение в Германии и Ливонии в XVI в. Ливонские вассалы и городские бюргеры
при помощи реформации надеялись избавиться от верховной власти католического ордена и
епископов, что им и удалось.
Феодальная раздробленность Ливонии создавала серьезные препятствия на пути дальнейшего
развития производительных сил Эстонии и Латвии. Политическая изоляция и военная слабость
сыграли роковую роль для ливонских феодалов в середине XVI в., когда на территорию Ливонии
стали претендовать Швеция, Польша, Литва и Россия. В результате Ливонской войны (1558 — 1583)
ливонские феодальные государства распались.
Общественный строй Ливонии характеризуется господствующим положением завоевателей.
Класс феодалов стал формироваться в основном из немецких захватчиков; латышские и эстонские
земли перешли в руки епископов и ордена, а также на праве лена их вассалам. Местные (латышские
и эстонские) землевладельцы лишились политических прав. Постепенно развилась особая группа
вассалов — рыцарей, которая сохранила свои особые привилегии вплоть до XIX в.
Право местного населения Прибалтики не ушло дальше обычного. Немцы принесли с собой
развитое право, создали законодательство, опиравшееся на принципы германского права. Эти
законы действовали в той или иной мере потом вплоть до XIX в.
7
Для Ливонии была характерна правовая пестрота. В разных ее государствах действовали
отличные друг от друга правовые системы. Еще большее значение имело разделение правовых норм
по сословному принципу: существовало рыцарское право, городское, крестьянское. Большое
значение имели каноническое право, рецепция римского права.
В XIV столетии было составлено «Ливонское зерцало» (переработанное для Ливонии
«Саксонское зерцало»).
В Прибалтике действовало несколько заимствованных из западноевропейского ленного права
сборников рыцарского права (Ливоское рыцарское право, Вальдемар-Эрикское ленное право и др.).
Немцы кодифицировали местное обычное право, приспособив его в качестве крестьянского права.
Оно включало в себя нормы гражданского, уголовного и процессуального права. В XIV — XV вв.
было издано несколько сборников крестьянского права Ливонии.
Источник::
http://www.dissercat.com/content/magistr-livonskogo-ordena-volter-fon-plettenberg-iproblema-preobrazovaniya-livonskogo-orden#ixzz2yqhsTBHz
8