Молдова перед Вильнюсом: внутриполитические и

Молдова перед Вильнюсом: внутриполитические и международные
проблемы
Владимир Брутер
Ситуация в Молдове перед Вильнюсским саммитом продолжает оставаться
нестабильной. При этом само понятие нестабильности очевидно видоизменилось. Ранее
это была в основном нестабильность переходного периода, свойственная странам,
создающим функциональные демократические институты. Сейчас — это нестабильность,
основой которой являются прежде всего внутренние причины.
Скорее всего (в той или иной степени), эти причины характерны для многих стран
Восточной и некоторых стран Южной Европы и носят социально-экономический
характер.
Несмотря на то, что сохраняется ряд внутренних проблем, основанных на этнических,
иногда исторических факторах, на первый план выходят факторы социальные. Прежде
всего это низкий уровень доходов, отсутствие видимых перспектив карьерного роста и
других социальных лифтов.
В подобной ситуации любая власть в Молдове (в большей или меньшей степени, в
зависимости от конкретной ситуации) становится «заложником» социального
недовольства.
Большинство граждан именно с деятельностью (или бездеятельностью) власти связывает
свои персональные социально-экономические проблемы, долговременное отсутствие
«позитивной» информации.
1. Внутриполитическое измерение.
Уже к 2005 году стало очевидно, что большинство в парламенте может принадлежать
только двум политическим силам — коммунистам или коалиции национальных,
консервативных и умеренных партий.
До перехода группы Плахотнюка — Лупу на сторону оппозиции в 2009 году возможен
был только первый вариант (1-е выборы 2009 года). После стало возможным правоправоцентристское большинство (2-е выборы 2009 года).
С данного момента у власти в различных модификациях находится Альянс «За
европейскую интеграцию».
Четыре года Альянса у власти характеризуются максимальным уровнем конфликтности
внутри правящей группы, чего не было во время правления коммунистов.
Основные причины конфликтов — это борьба двух основных групп влияния (Филат —
Плахотнюк) за позицию и ресурсы. При этом ни в один из моментов борьба внутри
коалиции не носила идеологический характер. В большой степени борьба внутри
коалиции лишила ее (коалицию) необходимого политического потенциала — и как
«партию власти» в целом, и как политический проект, ориентированный на проведение
определенных реформ, имеющих европейский вектор.
Одновременно это привело к потере кредита доверия к Филату и Плахотнюку со стороны
европейских институтов (со стороны РФ это произошло еще раньше, причем в этом также
отсутствуют идеологические мотивы: в 2009 году еще к Воронину и Партии коммунистов
Республики Молдова — ПКРМ — у России преобладало негативное отношение). В
подобном развитии ситуации есть и политическая (плохое и конфликтное управление), и
неполитическая (различные криминальные сюжеты) составляющие.
В связи с этим внутриполитический ресурс Альянса «За европейскую интеграцию» в
целом исчерпался, и для продолжения усилий по сотрудничеству Молдовы и ЕС
потребовался внешний источник стабильности, который Европа видит в премьерминистре Юрие Лянкэ (ранее занимал должность министра иностранных дел).
Европа полностью доверяет Лянкэ, однако его публично-политический ресурс ограничен.
Уже на данный момент это привело к ослаблению правительства Молдовы и власти в
целом.
2. Соглашение с ЕС об ассоциации продолжает оставаться принципиальным
стабилизирующим моментом для молдавской политики.
Без «Вильнюса» кризис в Молдове происходил бы гораздо острее, а его последствия
могли бы быть опаснее, причем имели бы не только внутреннее, но, возможно, и
региональное измерение. Возможно (при определенных обстоятельствах), что внутренний
политический кризис в Молдове привел бы к провалу Вильнюсского саммита и как
следствие — к провалу всей актуальной восточноевропейской политики ЕС.
С целью не допустить подобное стечение обстоятельств Европа оказалась вовлеченной в
молдавскую политику гораздо более, чем хотела бы сама и чем это было бы необходимо
для поддержания внутренней стабильности.
На данный момент большинство из принципиальных внутриполитических (в т. ч.
кадровых) и внешнеполитических решений принимается в Молдове при посредничестве и
после консультаций с представителями ЕС. На представителей ЕС ложится
несвойственная для них роль внутренних медиаторов молдавской политики. Все это
ослабляет находящуюся у власти коалицию и не позволяет молдавской политике создать
инструменты, необходимые для нормального функционирования государства.
Так, например, замена Филата на Лянкэ уже привела к практической остановке диалога
между Молдовой и Приднестровьем. Если Филат обладал личным ресурсом для
необходимого контакта с Евгением Шевчуком, то у Лянкэ такого ресурса нет.
3. Молдова — Приднестровье.
Остановка диалога Молдова — Приднестровье (даже в том усеченном и неэффективном
виде, в котором он имел место) уже привела к фактическому кризису в отношениях между
двумя берегами.
Решение Молдовы (принятое по согласованию с ЕС) о введении мобильных пограничных
постов сделало невозможным любой позитивный контакт. Решение отчасти является
вынужденным и принято в ответ на одностороннее решение ПМР о пограничном
контроле. Однако ни Юрие Лянкэ, ни представители ЕС, курирующие отношения с ПМР,
не могут объяснить принятое решение в публичном пространстве.
Реально для ПМР принятое решение (скорее в психологическом плане — его
юридические последствия для жителей Приднестровья все-таки ограниченны) означает
что-то вроде создания резервации. По имеющейся информации, ЕС инициировал
принятие подобного решения в том числе и в «воспитательных» целях.
Своего рода это — «давление» на общественное мнение Приднестровья с целью заставить
приднестровцев «определиться» со своей дальнейшей судьбой, а пограничный контроль
обеспечивает в этом случае большую «наглядность».
На данный момент (вообще еще прошло очень мало времени, фактически мобильные
посты только должны начать работу) это привело только к обратному эффекту. В
Приднестровье (в том числе и по «инициативе» российского куратора Приднестровья
Дмитрия Рогозина) усиливаются более радикальные настроения. В определенной степени
эти настроения уже сейчас транслируются на Гагаузию, создавая дополнительный очаг
нестабильности внутри Молдовы.
4. Гагаузия.
Обострение ситуации в Гагаузии вызвано изменением внутренней политической
конфигурации.
Создание мощной региональной организации ДПМ во главе с мэром Комрата Николаем
Дудогло изменило традиционный «двухпартийный» расклад в автономии — «местные
против коммунистов». Появилась реальная третья сила, которая в большинстве случаев
действует как «свободный радикал».
На национальном уровне команда Дудогло официально поддерживает альянс против
коммунистов (фактически это не требует каких-либо реальных действий), а на местном —
выступает инициатором различных действий, направленных на дальнейшее обособление
Гагаузии: сбор подписей за вхождение в ТС, приостановление действия законов РМ и т. д.
Подобная ситуация сейчас востребована — причем и из Кишинева (в персональных целях
Плахотнюка), и из Москвы (в целях создания помех для подписания соглашения об
ассоциации с ЕС).
6. Роль и место России.
Роль России в «молдавских делах» носит «многоподъездный» «коктейльный» (слоистый)
характер, сочетая различные практически несовместимые компоненты.
Формально РФ выступает с предостережениями в отношении подписания Молдовой
соглашения об ассоциации с ЕС и предлагает присоединиться к ТС. Фактически РФ
понимает, что никакого реального участия в структурах ТС и ЕврАзЭс для Молдовы не
планируется, а речь идет об «индивидуальных правилах доступа молдавских товаров»
(включая молдавских рабочих) на российский рынок.
Формально РФ выступает за продолжение усилий по приднестровскому урегулированию;
фактически Россия предпочитает сохранение статус-кво, считая, что это наиболее
эффективное средство влияния на внутриполитическую ситуацию в Молдове.
РФ одновременно заявляет о прекращении доступа молдавского алкоголя в Россию и
подписывает протокол об упрощении таможенных процедур для скоропортящейся
плодоовощной продукции.
Все это свидетельствует, что у РФ нет среднесрочной политики в Молдове и даже нет
«пакета предложений», но есть необходимость в «средствах быстрого реагирования» и
есть «подъезды», в чью зону ответственности входит принятие оперативных решений,
имеющих достаточно широкий общественный резонанс.
Все это позволяет предположить, что РФ вовсе не ставит своей целью составить в
Молдове «конкуренцию» ЕС, но будет использовать проблемы во внутренней и внешней
политике Молдовы для создания «ситуативно комфортной» ситуации.
Это в значительной мере отличается от подхода ЕС к Молдове, который, вероятно,
является частью более общей стратегии ЕС и Германии (как основного игрока ЕС в
субрегионе) по отношению к странам Восточной Европы и бывшим европейским
республикам СССР.
7. Молдова после Вильнюса. Выводы и заключения.
- Очевидно, что планы ЕС по установлению более стабильной ситуации в Восточной
Европе прямо не связаны и не ограничиваются во времени ноябрьским саммитом в
Вильнюсе. ЕС (и Германия) не будут рассматривать неподписание соглашения об
ассоциации как явную неудачу и тем более как провал.
Шансы на то, что в Вильнюсе не будут подписаны соответствующие документы, остаются
достаточно высокими. Остаются весьма вероятными некоторые коррективы во
внешнеполитических приоритетах ФРГ в случае, если в новое правительство войдут
социал-демократы.
- В случае если на Вильнюсском саммите не будут подписаны (парафированы) документы
об ассоциации, ЕС продолжит в отношении Молдовы политику «реальных дел» и
«осторожных шагов», не меняя при этом курс на подписание соглашения об ассоциации в
ближайшее время.
- В то же время для правящей коалиции Молдовы (АЕИ 2+) подобное развитие событий (в
меньшей степени для Украины, где стабильность власти выше) подобный сценарий
однозначно является негативным и может уже в скором времени привести к падению
правительства. В значительной мере АЕИ 2+ был сформатирован «под Вильнюс».
Уже сейчас очевидно, что участники альянса (в первую очередь ДПМ и Плахотнюк)
предпринимают действия, противоречащие «Вильнюсскому курсу», но обеспечивающие
интересы группы на некую среднесрочную перспективу. В этом плане следует
рассматривать решения правительства по продаже Сбербанка (Banca de Economii)
Молдовы и передачи в концессию Международного аэропорта Кишинев.
Оба решения были приняты непрозрачно, а по заявлению представителя ЕС в Молдове гна Пиркки Тапиолы, «нетранспарентная приватизация станет проблемой в рамках этих
будущих соглашений».
- В этой связи ЕС пытается актуализировать консультации с ПКРМ и добиться от
Владимира Воронина определенных обязательств по сохранению курса на интеграцию с
ЕС. Ответом стало официальное заявление Воронина (ПКРМ), сделанное им 16 октября во
время встречи с европейскими дипломатами. Фактически в заявлении Воронина
присутствуют некоторые гарантии в обмен на изменение позиции ЕС — в частности, на
«непротиводействие» возвращению коммунистов и Воронина во власть (об этом
говорится почти прямо, ПКРМ называется в заявлении следующей партией власти).
Сюда же следует отнести заявление Воронина о том, что «решение о геополитическом
направлении страны должен принимать молдавский народ на общенациональном
референдуме после прихода ПКРМ к власти».
Таким образом, можно выделить два основных сценария «после Вильнюса».
«Ускоренный» предполагает, что в случае подписания соглашений об ассоциации события
будут развиваться достаточно интенсивно, а ЕС (и Германия) будут гарантами «принятых
решений».
В случае «осторожного» варианта подписание соглашений будет отложено на некоторый
срок. В этом случае стороны вынуждены будут сосредоточиться на «малых делах» и
«осторожном движении вперед».
Принципиальных расхождений между вариантами нет. Однако следует учитывать, что
при «осторожном» варианте существует серьезная вероятность «смены приоритетов».
Это, в свою очередь, может привести к тому, что изменится политический климат в
Европе и, как следствие, условия для сотрудничества между ЕС и Молдовой.