царской властью были заинтересованы как южные, так и северные общежители.... проблемы и царской власти, и эфиопской церкви отнюдь не исчерпывались...
реклама
царской властью были заинтересованы как южные, так и северные общежители. Однако проблемы и царской власти, и эфиопской церкви отнюдь не исчерпывались и не сводились только к конфликту между царями и общежительным монашеством или к юридическим препирательствам по поводу примата духовной или светской власти. Сравнительно успешная борьба преемников Амда Сиона с беспокойными, мусульманскими правителями Адаля, достаточно эффективное подчинение царской властью остальных мусульманских государственных образований — все это способст¬ вовало стабильному и довольно быстрому развитию феодальных отношений внутри христианской державы. Это повлекло за собою как рост феодальной эксплуатации земледельческого населения, так и рбст антифеодальных настроений в его среде, что существенным образом повлияло и на характер эфиопской государственности и на характер эфиопской церкви. Наиболее развитыми феодальные отношения оказались в древней области Тигре, где давно существовавшая местная знать на ограниченной территории Хамасенсшго нагорья смогла надежно подчинить себе окрестное население. Не удивительно, что именно там раньше зародился и скорее оформился организационно антифеодальный протест, этого феодально-зависимого населения. Подобно большинству общественнополитических движений в средневековых обществах, он принял формы и выдвинул лозунги движения религиозного. Как указывал В. И. Ленин, «выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития» [4, с. 228]. Ф. Энгельс в своей работе «Крестьянская война в Германии» показал и разнообразие характера, и общий ход исторического развития политического протеста в религиозной оболочке и подробно разобрал его связь с развитием собственно анти¬ феодального движения в Европе: «Революционная оппозиция феодализму проходит через все средневековье. Она выступает, соответственно условиям времени, то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания... Ереси представляли собой отчасти реакцию патриархальных альпийских пастухов на проникновение к ним феодализма (вальденсы), отчасти оппозицию феодализму со стороны переросших его рамки городов (альбигойцы, Арнольд Брешианский и т. д.), частью же открытое восстание крестьян (Джон Болл, Венгерский проповедник в Пикардии и т. д.). Патриархальную ересь вальденсов, так же как и восстание швейцарцев, мы можем здесь оставить в стороне как реакционную, по форме и содержанию, попытку отгородиться от исторического развития, имевшую к тому же только местное значение. В двух других формах средневековой ереси мы уже в XII веке находим предвестников той великой противоположности между бюргерской и крестьянско-плебейской оппозицией, которая привела к гибели Крестьянскую войну. Эта противоположность продолжает существовать в течение всего позднего средневековья» [2, с. 361]. Эта же противоположность самым роковым образом сказалась и на развитии того религиозного движения, которое возглавил в XIV в. тигрейский монах Маэкаба Эгзиз (1273—1352), более известный под своим монашеским именем Евстафия. Движение, получившее название евстафианства, имело своим следствием значительные реформы, о которых писал Б. А. Тураев: «Евстафианство было в истории эфиопской церкви подготовкой к некоторым из тех реформ, которые оказались связаны с именем царя Зара Якоба и которые наложили на эту самую южную область христианства отпечаток, отличающий ее до наших дней... Как это всегда бывает в подобных случаях, эта деятельность яа первых порах не была признана церковными авторитетами. Евстафианцы оказались вне церкви; произошел раскол, результатом которого было временное впадение их в беспоповство. Но их идеи явились вовремя и семена их главы пали на благоприятную почву. Число последователей Евстафия росло в такой степени, что церкви пришлось с ними считаться. Наконец, на абиссинский престол вступает могучая фигура Зара Якоба, этого африканского Филиппа II, царя-богослова, палача еретиков и радетеля церковного
