Геннадий Муриков - Виктор Пелевин :: сайт творчества

Геннадий Муриков
КОНСПИРОЛОГИЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
(Пелевин В.О. «S.N.U.F.F», М., «Эксмо», 2012)
Виктор Пелевин написал новый роман. Как всегда у него – роман–шифр. Но это
только с одной стороны, – а с другой сказано всё предельно ясно и с полной
откровенностью. Нужно только уметь правильно читать – между строк. Собственно
говоря, всё творчество Пелевина именно такое и есть. Всякая болтовня о постмодернизме
или о так называемом «новом реализме» здесь ни к чему, потому что речь идёт о главном
– о жизни и судьбе. Жанр «фэнтэзи» и «антиутопии» для автора не в новинку. Но за
всякими штучками-дрючками всегда легко увидеть острый и пронзительный пелевинский
взгляд. Взгляд на то, что с нами происходит.
Жизнь вурдалаков, под которыми понимается политическая элита современной
России, описанная в «Empire V» ничуть не изменилась и несколько лет спустя – об этом и
«SNUFF». Расшифровку этого названия, и разные толкования того, что оно обозначает в
тексте, мы оставим для любознательного читателя (в романе всё ясно растолковано),
остановимся только на ключевых моментах.
Роман Пелевина не может, – а самое главное – не должен быть прочитан как
«произведение литературы» в обычном смысле слова. Это опыт острой социальной
сатиры в ряду аналогичных текстов Свифта, Салтыкова-Щедрина («История одного
города»), «Мёртвых душ и даже, может быть, «Бани» Маяковского.
Новый роман Пелевина – это не утопия и не антиутопия, это не прогноз и не
пророчество. Это жёсткий и даже жестокий реализм (если видеть его в широком смысле).
Как там в далёкие библейские времена сидели и рыдали «на реках вавилонских»
несчастные израильтяне, так и нам, видимо, предстоит это сделать. Да что там
«предстоит»! Все уже «при дверех есть».
Как известно, утописты и антиутописты рисовали то или иное общество «мёртвых
душ», где «равенство» и «благосостояние» (или наоборот – убожество в равной
ничтожности у Дж. Оруэлла или О. Хаксли) выглядели каким-то наваждением. Но почти
не ставилось вопроса: а почему так вышло? В чём тайна власти? Злодейские йэху у
Свифта, Собакевичи и Плюшкины или какие-нибудь Угрюм-Бурчеевы вроде как взялись
из ниоткуда. Но ведь это же далеко не так! А как? Если кто-нибудь решит, будто я хочу
сказать, что Пелевин дошёл до разгадки тайн мироздания, – то он ошибётся. Но поставить
вопрос: что же с нами происходит? – автор не только смог, но и сделал это ответственно,
хотя и конспирологически
Один из центров романа – вопрос о соотношении так называемой «реальности» с
настоящей истиной, которая, может быть, и не имеет с ней ничего общего. «Реальность» –
не более, чем иллюзия, – говорит нам автор, – созданная при помощи психологической
инженерии или компьютерных средств. Это сильный аргумент против «новых реалистов»,
которые пытаются найти себя, ползая в грязи повседневности.
Волшебный мир замечательных интерьеров, пейзажей, чудесных видов, в котором
живут представители высшей расы (в романе они скромно названы «людьми» в отличие
от недочеловеков – «орков» – обитателей земной поверхности), витающие в виртуальном
пространстве – не более, чем иллюзия. Но иллюзия, неизменно манящая к себе дикарей из
«нижнего мира». Вспомним ранее из Пелевина: «бубен верхнего мира» и «бубен низшего
мира».
В «Машине времени» у Г. Уэллса тоже были «элои» и «морлоки», но у Пелевина
«элои» – это хваткие, себе на уме, хитрые, но в чём-то глуповатые (в своём самомнении)
злодеи. «Морлоки» в романе – это «орки», они же урки, управляемые уркаганами. И
«люди» в романе больше всего напоминают купающихся в роскоши (напомним, –
иллюзорно-виртуальной) представителей оффшорного бизнеса, прежде всего из США
(многие эпизоды романа – явная пародия на войну в Ливии, которая велась с помощью
беспилотников, управляемых по «маниту» – мониторам).
Одна из сквозных тем в романах В. Пелевина – это вопрос о том, что власть малопомалу становится театром, буффонадой, клоунадой, вообще как бы несуществующим
явлением рекламы. (Всё это мы видели на примере театральных московских митингов в
декабре прошлого года.) Но это её внешний облик, а что за ним? На это Пелевин не
отвечает. Весь мир компьютерным спектаклем, однако, быть не может.
Но неужели он состоит в беспрерывной серии театрализованных войн,
организованных с единственной целью – пощекотать нервы. Однако в них «орки», жители
нижнего мира, гибнут вполне реально, хотя свою смерть воспринимают как животные – с
равнодушием. И, конечно, основной упор здесь делается на всемогущество СМИ в
современную эпоху. Жизнь и смерть орков для «людей» – не более чем зрелище
гладиаторских боёв. Но вопрос, кто стоит за этим, – автор обходит молчанием. Может
быть Маниту? В романе о вампирах был создан сказочный образ Великой Мыши, – здесь
нет и этого. Неужели вся система только и создана для того, чтобы сладострастно
упиваться своими как бы муками и наслаждениями? Такой вывод был бы печален.
«В своём рассказе я часто сбиваюсь на настоящее время», – констатирует автор,
хотя и от лица своего героя, в самом начале, – и это не удивительно, потому что всё, что
изображено в романе, это и есть настоящее время «орско-человеческой» цивилизации,
героями которой являемся и мы, читатели этого повествования. «Суть происходящего
требует частой ротации бирок и ярлыков», – сказано несколькими страницами ниже – и
это закономерность нашего времени, сегодняшней «политкорректности», не позволяющей
называть вещи своими именами. Автор раскрывает этот механизм, хотя опять-таки
аллегорически и конспирологически. Что делать? Время такое, когда «герой нашего
времени – это вертухай с хатой в Лондоне». Или, на худой конец, какой-нибудь
филологический говнометарий (У Пелевина так названы гуманитарии, и это сказано с
таким апломбом, как будто он сам дипломированный физик-ядерщик. – Г.М.), которого
семь лет учили в университете фигурно сосать у кагана (Каганами в романе, – повидимому, это намёк на Хазарию, изображённую Д. Быковым в романе «Ж/Д» –
называются правители орков). У кого есть хата в Лондоне, мы и так знаем – это
специфическая столица российского каганата. Ну, а что касается задач нашего
образования, в том числе и университетского, – то это на совести автора. Мы, как
говорится, «академиев не кончали», особенно таких.
В конце концов, разные фантасты, утописты и антиутописты рисовали общество, в
котором господствует научно-техническая цивилизация со всеми её прелестями. Наше
время добавило только электронику, компьютеры и прочие атрибуты Маниту. Но часто
ли задумываются читатели, что всё это не более чем проявления прикладной магии, то
есть способа воздействовать на мир, изменять и даже формировать его посредством (в
данном случае) технологических заменителей. Ведь ещё социалист-утопист Ж. Фурье
смело предполагал, что в грядущем обществе осуществятся такие изменения, что даже
вода в морях и океанах будет сладкой, а не солёной. А сейчас сделать это проще пареной
репы – достаточно простого внушения методами, описанными у Пелевина, и пустота
засияет всеми возможными фантазийными расцветками.
Интересен вопрос о финале, как говорят гадальщицы, чем сердце успокоится. В
одной из аллегорических повестей «Затворник и Шестипалый» Пелевин, изображая мир
как птицефабрику по разведению бройлеров, всё же позволяет двум своим героям –
курёнкам (ср. с орками) – всё же вырваться на свободу. В «SNUFF», напротив, гибнет
весь мир «людей», а орки остаются. Едва ли можно сказать, что оптимизма у писателя
прибавилось. Скорее наоборот. В финале «Железной пяты» у Джека Лондона, тоже вроде
бы гибнет правящая диктатура. Но это лишь диктатура. У Пелевина же – это
демократура. Впрочем, ясно сказано, что этот вопрос обсуждать запрещено, он за
пределами «политкорректности». В государстве такого типа «за горло всех держит Резерв
Маниту, ребята из которого не очень любят, чтобы о них долго говорили, и придумали
даже специальный закон о hate speech (высказывание, сеющее ненависть). Под него
попадает, если разобраться, практически любое их упоминание». Здесь читатель сразу
вспоминает отечественные законы об экстремизме и «разжигании национальной розни»,
под которые уже попал Э. Лимонов – и «демократурная» власть сполна наградила его
тюрягой.
Театрализованные войны и революции организуются тоже примерно так: «Войны
обычно начинаются, когда оркские власти слишком жестоко (а иначе они не умеют)
заявят очередной революционный протест (Вспомним Ливию, Сирию, теперь Иран. –
Г.М.). А очередной революционный протест случается, так уж выходит, когда пора
снимать очередную порцию снаффов» (т.е.видеороликов – реклам для любопытства
людей. – Г.М.).
Снова мы вправе спросить автора, а не перегибает ли он палку, рассуждая о том,
что всё определяется посредством влияния СМИ? Мы привыкли думать, что есть и другие
интересы (не только интересы. А причины!) Оставим этот вопрос неразрешённым, тем
более, что дальше излагается, как так называемый «боевой лётчик» летающей
видеокамеры, которая нагружена бомбами и ракетами, совершает свои виртуальные
подвиги. Оказывается, он просто сидит у себя дома, управляя беспилотником по «манитумонитору» и подыскивает с помощью ракетных ударов наиболее подходящие и
эффектные кадры. Ассоциация с войной в Ливии, выигранной альянсом НАТО с помощью
аналогичных технологических средств, очевидна.
Ещё небезынтересная деталь – один из главных героев, из класса уже упомянутых
«боевых лётчиков», которые ведут «атаки» на противника ожиревший, но активный
Дамилола, говорит о себе так: «Я постхристианский мирянин, экзистенциалист,
либеральный консервал, влюблённый слуга Маниту и просто свободный
неангажированный человек». Кого-то это напоминает? Роемся в сознании – Уж не Д.
Быков ли это? У Пелевина можно встретить и не такие штучки!
" «Американцы»... Америка, великая Америка, когда-то спасшая мир от Гитлера, бин
Ладена, графа Драку (Дракулы? – Г.М.), Мегатрона и профессора Мориарти!
«Американцы» снимают снаффы. Еще они делают маниту, по которым мы смотрим
снаффы. И еще, конечно, печатают маниту, которыми мы за всё это расплачиваемся. (...)
Завистники утверждают, что они втайне поклоняются огромной летучей мыши. Которую
прячут где-то возле центрального реактора – и в её помёте якобы находят время от
времени процессорные чипы новейшей архитектуры." Не забудем, что бог в масонском
понимании,– «великий архитектор» мироздания.
А почему при демократуре так выпячиваются права половых извращенцев? – Для
компенсации собственного бессилия, – отвечает автор.
И самое главное, под конец, – это организация власти посредством сотворения в
созданном ею видеомире некой «империи зла» – у Пелевина «орки-урки»,
противостоящие «людям». «ГУЛАГ в нашем обществе – вторая по значимости сила после
киномафии. А может. и первая. Так сегодня думают многие – особенно те, кто видел наш
последний мнемоклип. Тот, где радужная колючая проволока с окровавленной запиской:
Don’t FUCK
With the GULAG!
Никто не решается – дураков нет.»
Для того, чтобы зло осознавалось как таковое, нужно, чтобы его «назначили». Особенно
на государственном уровне.
Империя зла – это термин президента Рейгана, но суть его с тех пор не изменилась.
«Система пережила не только монголов, но и западный проект с которым
находилась в отношениях заискивающего противостояния. Уникальный в истории случай,
когда самопорабощение народа оказалось невероятно живучим социальным
конструктом».
Вывод автора состоит в том, что «без маниту они (т.е. орки) никто, а с маниту им
кажется, что они «крутые», так как они – «галлюционирующие термиты, работающие в
каменных сотах, где нет ничего, кроме видений распада». Это и есть реальность, над
которой торжествует Маниту. И всё-таки, что такое Маниту или кто такой Маниту?
Вот ещё одна версия. «Ежевика» (EJWiki.org - Академическая Вики-энциклопедия
по еврейским и израильским темам) посвящает одну из статей Ашкенази, Иеhуда Леону
(Маниту): рав. Иеhуда Леон Ашкенази (Маниту) (1922—1996)— еврейский философ
каббалист один из ведущих преподавателей иудаизма во Франции после Второй Мировой
войны. Вот и есть реальный Маниту.
Конечно, неприятно раздражает «энглизированный» (хотя и в рамках пародии)
жаргон, на котором автор изъясняется с читателями. Здесь вместо главначпупсов и
учраспредкомов 1920-х г.г. появились не менее дурацкие снаффы и офшары. Но это, как
говорит вождь орков-урков – «детская болезнь левизны в коммунизме».
Санкт-Петербург
Январь 2012 г.