Автор: Шмидт Анатолий Михайлович,

ИЗ ПЛЕНА - НА ЛЕСОПОВАЛ
ШМИДТ АНАТОЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ (род. в 1932 г., Донецкая обл.)
Сам я из Украины, из Донецкой области. С первых дней войны отец ушел
добровольцем на фронт. Мне было в то время 9 лет, сестренке 4 года. Буквально тут же
оккупировали Донецкую область, и мы практически все время находились на передовой.
Город переходил из рук в руки. Одни уходили, другие заходили. Бомбежки страшные. Очень
страшно было, когда велся артобстрел. Не знаешь, куда летит снаряд - ты не видишь ничего,
где тебя настигнет - не знаешь. Прятались мы в погребе, погреба у нас были во дворах.
В один день был налет, сильная бомбежка. Мы сидели в погребе. Когда прошло все,
выскочили оттуда, а дом, в котором мы жили, разрушен. Мы оказались ни с чем, а зима на
носу. Мать нашла заброшенный барак в районе станции. Мы переселились туда, и
некоторое время жили там. Ночью был налет, очевидно, это наши войска начали бомбежку. И
бомба угодила в тот барак, в котором мы были, в соседнее крыло. Грохот страшный. Только
мы остались в одном крыле живы, а второе крыло снесено. Это было сильнейшее потрясение,
сестренка язык себе прокусила от страха. Это была первая, как говорится, удача в жизни, что
я остался жив.
После этого через некоторое время немцы начали всех собирать подряд, невзирая ни
на что - женщины, дети, всех сгоняли на площадь, погрузили в товарняк и повезли. Куда
едем, зачем едем - никто ничего не знал. Уже после мы узнали, что находимся на территории
Польши. Промежуток от Украины до Польши мы проехали относительно спокойно. Нас
никто не бомбил, никто не стрелял, а когда попали в Польшу, там польские партизаны
работали, так сказать, отлично. Ни один состав они ни на Запад не пропускали, ни на Восток.
Несколько дней нас таскали по Польше, все-таки прорвались, и попали мы на территорию
Германии. Какой это городишко был, я сейчас не помню. Высадили нас из вагонов, сказали
вещи не трогать, что нас сейчас направят на помывку. Все, естественно, обрадовались,
вышли. И всю эту толпу погнали. Двери открыли, железные ворота, мы зашли, за нами
захлопнулись двери, и мы оказались в концлагере. Естественно, все пожитки, какие у нас
были, все это там пропало. Некоторое время мы там жили. Взрослое население, я имею в
виду мать, работало. А я с сестренкой за няньку оставался в каморке, где нас поселили. Мать
приходила поздно вечером, приносила скудную еду, которой там кормили.
Там было большинство русских людей, украинцы, эшелоны целые, большое
скопление русского народа. Немцы боялись, что, возможно, провокации какие-то пойдут, и
нас начали делить на группы и группами отправлять в различные лагеря. Попали мы уже в
центре Германии на какой-то военный завод. При этом заводе был концлагерь свой. В этом
лагере нас было тысяч 20 человек. Завод делал, как мне мать говорила, какие-то детали для
самолетов. Там мы года два с половиной жили. Бомбежек уже таких не было. Уже мы
довольны были тем, что хотя бы бомбежек нет.
Подошел 45-й год. Советские войска с востока давят, американцы с запада, как
говорится, с двух сторон начали уничтожать немцев. Когда вот-вот, не сегодня-завтра уже
освободят нас, в большущее здание, 4-х или 5-этажное, п-образной формы было полностью
напичкано заключенными. И все это здание было заминировано. Была дана команда, что в
1
случае отступления немцев, лагерь наш взорвать. Спать ложились, да не ложились, спали
вполглаза – мы ждали взрыва. Думали, вот уже конец войне, а взорвут нас. Боялись, конечно.
Но все-таки люди есть люди, и среди немцев, очевидно, тоже были люди. Исполнитель этот
сбежал, не взорвал лагерь. Сбежал, сдался американцам в плен. И вот мы живы остались.
Нас освободили американцы. Они позволили нам громить немецкие
продовольственные склады. Там было все: печенье, консервы, конфеты и даже шоколад. Там
я впервые тогда попробовал шоколад. Я в жизни потом не ел такого вкусного шоколада.
Долго нас американцы не продержали. Им это тоже невыгодно держать нас, надо же кормить.
Погрузили на машины и отправили в советскую зону. Встретили нас, я бы сказал, хорошо, с
радостью. Офицеры, солдаты делились с нами едой, оказывали нам посильную помощь. Все
мы были очень довольны, плакали от счастья, что наконец-то мы возвращаемся домой. И
снова нас погрузили, как мы ехали сюда в товарняке, так и назад в товарняке, и повезли
назад. Сказали, что все мы едем домой. Естественно, все рады были, пели, смеялись, думали,
как там дома будет теперь. А поезд идет и идет. В конце концов, выяснилось, что всех нас
признали врагами народа, потому, что взрослые люди работали во время войны на немцев. И
нас всех в Сибирь, на лесоповал, на 7 лет... Ну, это уже другая история.
Записано добровольцами проекта «Живые голоса истории»,
2004 г.
2