АРХИПОВ А. М. Ангелы Наполеона, или Кто выпустил

А. М. Архипов,
краевед,
член Екатеринбургского военно-исторического клуба «Горный щит»
(г. Екатеринбург, Россия).
Ангелы Наполеона, или
Кто выпустил Наполеона из России?
Минуло два века со времени военного похода Наполеона в Россию в 1812 г., однако
вопрос «Кто же выпустил Наполеона из России?» остается по-прежнему дискутируемым.
Виновным в благополучном переходе французской армией реки Березины молва объявила
адмирала П.В. Чичагова, командующего 3-й Западной армией. Несмотря на отдельные
голоса, раздававшиеся в защиту адмирала, в России распространялись слухи, эпиграммы,
басни, порочащие П. В. Чичагова, а граф А. Ф. Ланжерон даже присвоил ему звание
«ангела-хранителя Наполеона» [8, с. 49]. Именно мемуары графа Ланжерона (ум. 1831),
завещавшего их опубликовать лишь через 50 лет после своей смерти, и потому
недоступные историкам XIX в., позволяют сегодня отчетливо увидеть «подводные камни»
Березины.
В своем исследовании взаимоотношений и сил внутри генералитета В. М. Безотосный
пишет: «Помимо профессиональной предвзятости армейских генералов в отношении
моряков, многие современники указывали на независимый характер Чичагова и его весьма
критическое отношение к России. /…/ Чичагов, пользовавшийся доверием императора,
всегда имел много врагов в высших эшелонах власти, но очень скоро приобрел
противников среди командного состава и в своей армии» [7, с. 36]. После счастливой
переправы Наполеона, с подачи графа Ланжерона, Чичагову молва выставила три упрека:
1) потеря части обоза и авангарда П. П. Палена, 2) отвод войск южнее Борисова в
Забашевичи и 3) оставление не уничтоженным Зембинского дефиле.
Упрек первый: потеря авангарда.
21 ноября Борисовские предмостные укрепления и город были взяты авангардом
графа Ламберта, который по ранению выбыл из строя. Вскоре в город вошел Ланжерон со
своим корпусом, но не озаботился восстановлением авангардной службы. За это на
следующий день, 22-го, прибывший Чичагов сделал ему строгий выговор. Назначив графа
П. П. Палена в авангард, Чичагов предписал ему с утра выдвинуться по Оршанской дороге
в Лошницу, ища встречи с Витгенштейном, а армии следовать за авангардом с интервалом
в два часа.
23-го, после ухода авангарда, задетое самолюбие Ланжерона толкает его на саботаж
предписаний Чичагова, для чего он убеждает ряд генералов, мнению которых адмирал
доверяет, отказаться от движения навстречу с Витгенштейном. «Я помогаю
предотвратить исполнение плана», – скромно пишет Ланжерон [8, c. 53]. Видя неприятие
своими полководцами намерений продиктованных свыше, Чичагов посылает отзыв графу
Палену и прямо с марша заворачивает выходящий из города следом за авангардом корпус.
Ближе к полудню авангард Палена за Неманицей сталкивается с хорошо подготовленной
атакой французов. Он просит у Чичагова подкреплений, но адмирал был всецело уверен в
высокой боеспособности трехтысячного авангарда, к тому же, дорога на Лошницу
проходит через ряд дефиле, которые позволяют организовать прочные рубежи. Но
авангарду Удино удалось расчленить корпус Палена на пехоту, загнав ее в лес, и
артиллерию с кавалерией, отбросив их назад по дороге! Именно такое разделение корпуса
привело к поражению авангарда Палена и его бегству. В Борисове Чичагов со своей
армией совсем не ожидал такого поворота дела и потому в образовавшейся суматохе
вынужденно были оставлены пленные и раненные, магазины и часть обоза. Адмирал
Чичагов всю ответственность за поражение авангарда взял на себя. Не уступи Чичагов в
своих намерениях генералам, наученных Ланжероном, и граф Пален, своевременно
поддержанный идущими следом войсками, смог бы разбить наголову корпус Удино. Вот
что писал Чаплиц по этому поводу: «Графу Ланжерону, генералу Воинову и князю
Щербатову нет извинений, но генерал Сабанеев, как лицо, принадлежавшее штабу,
заслуживал быть преданным военному суду» [6, с. 506].
Упрек второй: отвод войск в Забашевичи.
Перейдя на правый берег, Чичагов взял под наблюдение отрядами и пикетами весь
фронт в 80 верст от Веселово до Нижнего Березино. В связи с появлением французов у
Борисова, Чичагов ждал скорого появления большой армии Кутузова и объединения с
корпусом Витгенштейна, который должен был прикрыть северный фланг армии адмирала.
Южный фланг предполагалось закрыть 15-тысячному войску Эртеля, но он так и не
вышел из Мозыря к Березине. Французы также взяли под наблюдение все переправы, а на
некоторых делали ложные приготовления. Особенно активно они проявляли себя при
местечке Ухолоды, нарочито привлекая внимание русских. При отсутствии приближения
русских армий, наблюдая перед собой с 23-го по 25-е ноября только лишь один
фланговый корпус Удино, и на основании полученных сообщений от Витгенштейна,
Кутузова и Кнорринга, Чичагов вполне обоснованно предполагает, что главная армия
Наполеона от Бобра повернула к Нижнему Березино. Чтобы противостоять переправе
Наполеона в Березино, Чичагов от Борисова к югу перебрасывает 15 тысяч своего войска
в центр обороняемого фронта, в селение Забашевичи. Отряду Чаплица на северном фланге
предписано встретить Витгенштейна и помочь переправиться через Березину, а при
отсутствии угроз - идти за основными силами армии Чичагова к югу. Практически
одновременно, с наступлением сумерек, 25-го числа армии двинулись в противоположных
направлениях, не подозревая о действиях друг друга. Французы пошли к Студенке, а
русские войска - в Забашевичи. О замеченной активности французов у Студенки вечером
25-го числа Чаплиц сообщил ушедшему Чичагову и оставшемуся в укреплениях при
голове Борисовского моста с 15-м корпусом графу Ланжерону. Ланжерон же был напуган
активностью Удино в Борисове и при Ухолодах. Он требовал от Чаплица приблизиться к
Борисову, несмотря на последующее предписание Чичагова всемерно помогать Чаплицу
при возникновении угроз на его фланге. Ланжерон боялся, что Наполеон решится
«атаковать по Борисовскому мосту и действовать на Минск», и что тогда он «не смог
бы ничего, кроме как отвести быстро назад свои тридцать шесть крупных орудий,
которые держал всегда запряженными, и держаться в лесу со своей армией» [8, c. 64]. В
ночь на 26-е разведка Чаплица подтвердила намерения французов устроить переправу в
Студенке, о чем было сообщено Ланжерону, но последний не только не сообщил об этом
Чичагову, но и с угрозами потребовал Чаплица к Борисову. Вынужденно Чаплиц утром
повел свое войско к предмостным укреплениям, оставив слабый отряд Корнилова. На
рассвете, увидев эвакуированный русскими берег у селения Брили, французы тотчас же
начали строительство переправы, а перешедший Березину вброд у Веселово
кавалерийский отряд Корбино оттеснил Корнилова от Брилей в Стаховский лес.
Обнаружив Зембинское дефиле свободным, Наполеон принял меры для сохранения этого
пути отступления, отбросив русских еще дальше к Стахову.
Упрек третий: оставление Зембинского дефиле.
Большим упреком Чичагову, а с ним и Чаплицу, было обвинение в оставлении
Зембинского дефиле. Упрек справедливый, но только не в сложившейся ситуации и не из
уст Ланжерона. Дело в том, что при уничтоженном Зембинском дефиле, слабый отряд
Корнилова еще до 11 часов утра мог быть опрокинут французами, как авангард Палена
под Неманицей, и отброшен за речку Бродня, что открывало Наполеону свободный выход
через Антонополь на Минск и Вильно.
О покушении на переправу Корнилов сообщил Чаплицу и Ланжерону. Ушедший от
Брилей утром, Чаплиц смог вернуться к Стахову только около 14 часов, где и поддержал
Корнилова. Ланжерон же направил в помощь лишь два пехотных полка, которые к
Чаплицу подошли вечером, уже после сражения. Рапорт Ланжерона Чичагову о начале
переправы французов был написан только в 15 часов и дошел до адресата не ранее 18
часов. И снова мы видим, что графа Ланжерона заботило только свое благополучие, а не
общее дело борьбы с Наполеоном. Ночью, вернув армию к Борисову, Чичагов
окончательно блокировал Наполеону дорогу к Минску, поставив пушки на Бродне.
Короткий светлый день 27-го ушел на рекогносцировку местности, а с наступлением
сумерек последовали согласования действий с подошедшим к Борисову графом
Витгенштейном. Граф отказал в помощи Чичагову живой силой. 28-го ноября с раннего
утра Чичагов атаковал французов на правом берегу. На левом берегу сражение началось
не ранее 10 часов. Оба сражения нужных результатов россиянам не принесли. Армия
Наполеона выстояла.
Одним из растиражированных упреков Чичагову послужила его фраза, обращенная к
Сабанееву в день сражения 28-го ноября и приведенная Денисом Давыдовым: «Иван
Васильевич, я во время сражения не умею распоряжаться войсками, примите команду и
атакуйте неприятеля» [1, с. 226]. Здесь следует понимать, что опыт сражений Чичагова
распространялся на открытые пространства, и его признание преимущества в управлении
боем в лесу за егерским генералом Сабанеевым, по-человечески должно было бы быть
воспринято как достоинства прямого, честного и открытого характера Чичагова, для
которого общее дело превыше амбиций! Но недоброжелатели Чичагова этого не
понимают и не приемлют! Ревность и интриги в генеральской среде русской армии и
неприязнь их друг другу явились причиной счастливой переправы Наполеона.
Показательны высказывания полководцев, которые призваны были замкнуть окружение
армии Наполеона при Березине. 19 ноября из Минска Чичагов рассылает по своей армии
описание Наполеона с указанием задерживать всех, кто ему соответствует [3, с. 144].
Князь С. Г. Волконский: «Граф (Витгенштейн 19-го – А. А.) находился в общей
приемной комнате, когда барон Дибич, обер-квартирмейстер его корпуса, просил
настоятельно графа горячо преследовать фельдмаршала Виктора и, кажется, Удино –
отступающих, чтоб разгромить их до настижения ими переправы через Березину. Но
граф ему отвечал: «Пусть Чичагов с ними возится, а когда уж по сию сторону
останется хвост их, то я дам им себя знать». Никакие убеждения Дибича не могли
склонить графа… Недоброжелательство графа к Чичагову или боязнь поступить, как
младшему, под команду адмирала спасла Наполеона и французскую армию от пленения»
[2, с. 231].
Генерал С. И. Маевский писал: «К Красному (3-го – А. А.) мы пришли раньше
французов, и остановились было на большой дороге. Но Кутузов расчел, что эта ширма
может служить и западней для Наполеона, и бесславием для Кутузова, ежели первый
успеет прорвать ширму и уйти в глазах «спасителя отечества», ибо нельзя остановить
целую армию. Он выбрал среднее: отошел в сторону версты три, оставя дорогу в виду у
себя, чертил в уме, как нанесть ему удар сильнее обыкновенного… Но пламенный князь
Кудашев, зять его и советник, горя желанием – одним ударом решить судьбу Наполеона
и России, установился на самой дороге, или, как говориться, лоб в лоб Наполеону! Я, по
привычке, обскакал эту линию и Кудашев поручил мне просить светлейшего придать ему
войска, но что он ручается честью разбить все наголову и не выпустить ни души. Едва я
сказал фельдмаршалу, как он закричал на меня: «Скачи к этому … скажи ему, чтобы он
сию же минуту оставил свое предприятие и очистил дорогу. Он ребенок и думает, что
это идет дело с обыкновенным человеком; а не знает того, что его ожидает. Мы имеем
дело с самим Наполеоном! А таких воинов как он, нельзя остановить без ужасной
потери. Для нас довольно и очень довольно выгнать его из России и уничтожить посреди
бегства» [4, с. 162]. Одних этих высказываний уже достаточно, чтобы, понять степень
ответственности каждого из полководцев за результат Березинской операции.
Адмирал Чичагов со своей 3-й Западной армией - единственный, кто реально искал
встречи с отступающим Наполеоном! Кутузов и Витгенштейн вовсе не собирались этого
делать, и потому они тихо и без боя пришли на Березину, когда переправа французской
армии была практически завершена! Фельдмаршал прекрасно понимал, что Витгенштейн
не пойдет на объединение с Чичаговым и останется на фланге Наполеона или в хвосте его
армии. Отдать адмиралу славу победы над Бонапартом у Кутузова в планах вовсе не было.
К тому же он был уверен, что одному Чичагову Наполеона не удержать. Поражение
адмирала при встрече с Наполеоном вполне устраивало князя Кутузова в качестве
компенсации за обиды, полученные при его отставке из Дунайской армии, поэтому после
сражения под Красным он вовсе не спешил, ожидая потешной развязки на Березине.
Вспомним возмущение Дениса Давыдова: «Грустно думать, что в столь тяжкое для
России время могли в ней встречаться генералы, столь легко забывающие священные
обязанности свои относительно отечества» [1, с. 223]. Кутузов и Витгенштейн уже в
своих мыслях были биты Наполеоном и потому скромно и на обочине «салютовали»
чужеземному императору! Бит был и Ланжерон при тет-де-поне, готовый пятиться от
своих страхов. Неуспех Березинской операции был приписан одному П. П. Чичагову, хотя
истинными виновниками и ангелами-хранителями являются генерал от инфантерии граф
Ланжерон, генерал от кавалерии граф Витгенштейн и Светлый князь Кутузов!
После событий на Березине, к сожалению, не было открытого диалога! Чичагову не с
кем было полемизировать, так как конкретного обвинителя не было, хотя всем был
понятен круг заинтересованных в том лиц. Никто ничего не хотел слушать, а в армии и в
народе широко распространялись порочащие адмирала Чичагова слухи. Младшая дочь
Павла Васильевича, Екатерина, бывшая замужем за французским адмиралом графом де
Бузэ, писала в 1853 г. про отца графу Родольфу де Местру: «Адмирал Чичагов доводил
откровенность до неосторожности, бескорыстие до обмана, скромность до
пренебрежения собственной репутации, надеясь, что время ему отдаст справедливость,
хотя до сих пор это не произошло; ненавидел возвышающих себя и презирал предрассудки
света» [5, с. 244].
Имя Павла Васильевича Чичагова, несправедливо очерненное на Березине в ноябре
1812 г., должно быть реабилитировано в истории Отечественной войны.
Литература
1. Давыдов,Д. Военные записки. Дневник партизанских действий 1812 г. / Денис
Давыдов. – М., 1982. - С. 224, 226.
2. Волконский,С.Г. Записки / С. Г. Волконский. - Иркутск, 1991. - С. 231.
3. Предписание адмирала П. В. Чичагова по 3-й Западной армии // ВУА, 1812. - Т. 15,
- № 1139. - С. 144.
4. Мой век или история генерала Маевского // Русская Старина. - 1873. - № 8. - С. 162.
5. Павел Васильевич Чичагов и его Записки // Русская Старина - 1886. - № 5. - С. 244.
6. Чаплиц // Русская Старина. – 1886. - № 6. - С. 506.
7. Безотосный,В.М. Борьба генеральских группировок в русской армии эпохи 1812
года / В. М. Безотосный. Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография:
Сборник материалов. К 190-летию Отечествнной войны 1812 года // Труды ГИМ. - М.,
2002. - Вып. 132. - С. 36.
8. Memoires de Langeron. Campagnes de 1812, 1813, 1814. (L.-G. Fabry). - Paris, 1902, P. 49, 53, 64.