ДРЕВО ФОРМУЛЫ ДОВЕРИЯ - Национальной Ассоциации

ДРЕВО ФОРМУЛЫ ДОВЕРИЯ
Н.Л.Хананашвили,
Национальная Ассоциация благотворительных организаций
Доверие – продукт истории,
который всегда помогает в будущем.
Из аксиоматики Социального Инвестирования
Данный небольшой материал подготовлен как результат осмысления
темы, ставшей центральной на недавно закончившемся Международном Фестивале Журналистики. Прошёл фестиваль в комплексе Дагомыс (Сочи) с 25
по 29 сентября. Его название – «Формула Доверия».
Собственно, и доклад Генерального секретаря Союза журналистов России И.А.Яковенко, и всё пленарное заседание первого дня было преимущественно посвящено попыткам осмысления ёмкого словосочетания, ставшего
названием фестиваля.
Поскольку мне не удалось выступить в пленарном заседании в первый
день фестиваля, считаю это безусловно краткое письменное изложение собственных соображений тем более важным.
Первая же мысль, возникающая о таком словосочетании – а сочетаются
ли эти понятия? Доверие, как чувство – что-то вполне устойчивое, но для
определения – понятие весьма эфемерное, неуловимое и ускользающее…
Формула – слово ясное и чёткое, как приговор. Однако попробую, тем более,
что некоторые элементы, используемые мною в том, что можно назвать
«формулой доверия», вполне правомерно звучали в многочисленных выступлениях участников Фестиваля. Просто этим выступлениям, на мой взгляд, в
итоге, немного не хватило системности.
В качестве допустимой сравнительной аналогии можно представить
себе дерево. Ствол и ветви его – это и есть доверие. Нам же необходимо
прежде всего понять, из каких корней произрастает наше дерево по имени
«доверие». Прошу меня сразу простить за такую весьма приблизительную
аналогию, позволяющую лишь примерно описать корни дерева, источники
формирования доверия, как очевидно ключевого элемента устойчивости общества – Социального Капитала.
Есть и ещё один вопрос, на который следует дать ответ прежде, чем я
начну «написание формулы». Доверие необходимо чьё и к кому? Понимая
множественность возможных вариантов, ограничусь одной парой субъектов:
речь будет идти о доверии читателя, граждан – к медиа-пространству и к
журналистике, его неотъемлемой части.
Въедливых читателей и профессионалов-системщиков прошу не обижаться за то, что в ниже представленных позициях возможно несоблюдение
принципа строгой иерархичности в значимости понятий. Я лишь постарался
сохранить общую конфигурацию.
Несомненно, первичными источниками доверия читателя к медиапространству являются три кита, три основных свойства, обладание которы-
2
ми для журналистики являются абсолютными императивами: открытость,
честность и профессионализм.
Теперь, поскольку термины весьма объёмны, раскрою содержание
каждого из этих понятий.
1) Под открытостью я понимаю обязательность наличия по крайней
мере трёх элементов: прозрачности, доступности и интерактивности.
Здесь необходимы краткие комментарии.
Прозрачность в деятельности журналистского сообщества, и вообще
медиа-сообщества, предполагает возможность для любого внешнего наблюдателя понимать, что происходит в этом сообществе, какие процессы протекают, кто и как принимает решения, как эти решения реализуются и к каким
результатам приводят. Собственно, прозрачность, как свойство, необходима
для всей сферы публичного пространства общества. Наши граждане только
тогда начнут доверять какому-либо институту общества, когда институты эти
станут для них хотя бы прозрачными. В этой связи, помня о рейтинге нынешнего президента, не считаю, что наши граждане доверяют институту
президентства в России: они верят (причём слепо) совершенно конкретному
физическому лицу – руководителю страны, что вполне характерно для державно-авторитарных – и далее, в сторону тоталитарности – режимов.
Под доступностью я подразумеваю возможность вовлечения в деятельность того или иного профессионального сообщества людей, подчас не имеющих специального, профильного образования. Самое страшное, что могло
бы постичь наше общество – это профессиональная сегментация. Больше
всего меня умиляет вопрос об образовании собеседника от лица, имеющего
профильное образование, к непрофильному любознательному. В процессе
дискуссии это, как переход на личности – первый и самый главный признак
профессионального бессилия в аргументации.
Прискорбно, когда граждане, по-иждивенчески некритично, передоверяют все вопросы своей жизнедеятельности только профессиональным специалистам: власти (политикам), юристам, психологам, педагогам, врачам и
пр. Разумеется, я не сторонник дикой анархии и не предлагаю заниматься самолечением, но разбираться во многих вопросах, касающихся нас непосредственно, крайне желательно.
Интерактивность в деятельности журналиста – и способ получить ответную реакцию от читателя, слушателя, зрителя, и сигнал их заинтересованности, и, одновременно, возможность широкого обмена мнениями, общения,
которое, по Сент-Экзюпери – есть самая главная роскошь. И важно, что это
прозвучало. И звучавшее сетование на дефицит такой интерактивности –
признак снижения доверия ко многим журналистам и потери доверия к ими
создаваемому СЛОВУ.
2) Честность, как понятие, существенно более сложное. Однако и для
него может быть предложен некий дифференциальный подход, позволяющий
разделить его на более явные и относительно простые составляющие.
3
На мой взгляд, честность в профессии журналиста имеет по меньшей
мере три таких составляющих: совестливость, независимость, справедливость.
Рассмотрю все три понятия, но теперь – в обратном порядке, от менее
очевидных к более ясным и понятным. Само по себе понятие справедливости
очень тонко и многомерно. То, что кажется справедливым одним, для других
– верх несправедливости. Тем не менее, человечество к сегодняшнему моменту выработало более или менее разумные и согласованные «формулы
справедливости», облекая их, как правило. в международные нормы, конвенции, резолюции и, в менее жёсткой форме – в декларации.
В какой-то мере справедливости призваны служить законы страны. С
этим в России, как мы знаем, существенно сложнее, поскольку, зачастую, сам
факт наличия и принятия тех или иных законов не означает ни их справедливости, ни разумности представителей органов, их принимающих, ни, в конечном итоге, готовности граждан, да и самой власти (что прискорбнее) их
исполнять. Отсюда и наша излюбленная формула о сочетании жёсткости
российских законов с необязательностью их исполнения.
Однако все мы «как бы» стремимся к сохранению, укреплению и расширению пространства справедливой организации и деятельности человеческого общества и взаимоотношений между его институтами и людьми и
между самими людьми.
И, если на мгновение задуматься об иерархии понятий, то для меня совершенно очевидно, что понятие справедливости вторично по отношению к
такому, например, понятию, как прозрачность. Логика здесь достаточно
проста – если что-то для нас является непрозрачным, то даже будь всё организовано трижды справедливо, мы знать этого не будем и, следовательно, не
станем доверять такой системе, в которой нам что-то неясно. При прозрачной
же системе и справедливость (если она вообще возможна) оказывается более
достижимой.
Следующим в анализируемой троице – понятие независимости. Тоже
непростое понятие, поскольку, как известно, абсолютной независимости не
бывает. Однако, если журналист работает в государственном средстве массовой информации, в наше время это с очень высокой долей вероятности означает, что он практически перестаёт быть журналистом, а становится агитатором-пропагандистом. Это мы уже проходили… С учётом существенного расхождения картинки на ТВ или газетных столбцах с окружающей реальностью распознать зависимость того или иного журналиста оказывается не так
сложно. Впрочем, и граждане тогда переходят из пространства публичного
осмысления окружающих нас реалий и проблем в пространство межстрочного чтения и собственного закадрового перевода.
В этом смысле мне неприятен вечный инфантилизм наших публичных
деятелей (не только журналистов, но и политиков), готовых, вместо вдумчивого осмысления, к упорному и примитивному отражению внешних замечаний. Почему-то они уверены, что оценку тому, насколько у нас хорошо с демократией могут давать только они сами, но не кто-то из-за рубежа. Однако
4
это типичное самообольщение, никакой субъект не способен к адекватной
самооценке. И здесь, как специалист в области оценочной деятельности, я
могу привести лишь одну оценочную аксиому: «Эксперт – это любой человек не из нашего города».
Так что, если мы привлекаем какого-то специалиста к оценке какихлибо процессов или явлений жизни, то при этом желательно учитывать меру
его заинтересованности в результатах анализа.
Отсюда, кстати, вытекает достаточно тривиальная мысль, касающаяся
наших бесплодных попыток выстроить позитивный имидж страны: можно
сколь угодно большие средства направлять в международные PR-проекты,
однако судить о нас будут, скорее не по этим проектам, а по нашим реальным
поступкам, будь то разумные и справедливые (или не очень) политические и
политико-экономические шаги или поведение наших «новых туристов» на
курортах.
Наконец, понятие совестливости. Возможно, помимо разумных банальностей типа «совесть – лучший контролёр», и говорить бы ничего не
пришлось, если бы не важность этого понятия. Оно – нерв всех честных поступков. Зря считается, что «сон разума рождает чудовищ». Такой сон рождает безумие. На самом же деле чудовищ рождает сон совести. Нет ничего
более страшного в человеке, чем отсутствие совести, поскольку тогда внешнему миру не к чему адресоваться. Впрочем, можно пытаться воздействовать
на присущее нам чувство страха, но – это уже адресация к биологии человека, а не к его социальной составляющей.
Наконец, третье понятие – профессионализм. Здесь, как и ранее, можно обнаружить минимум три составляющие. Однако теперь составляющие
эти относятся не к инфраструктуре понятия, а к трём измерениям профессионализма.
Первое измерение – измерение внутреннее, относящееся к каждому человеку непосредственно.
Основной элемент это измерения – осознанный персональный выбор,
готовность осуществлять свою профессиональную деятельность не на волне
сиюминутной популярности, а на основе двух других важнейших качеств –
собственного чувства ответственности перед внешним миром и собственные
знания. Желательно, чтобы чувство ответственности складывалось, вопервых, из понимания, что «не могу молчать». Когда серебро слова становится дороже золота молчания. А, во-вторых, – ответственность должна
быть и перед своим читателем за то, «как слово наше отзовётся» и знаний,
которые журналист обязан приобретать не только на институтской скамье, но
и в течение всей своей профессиональной жизни.
Знания же необходимы журналистам как инструментальные, касающиеся тех или иных профессиональных навыков (различные техники поиска и
изложения материалов, осуществления журналистского расследования и ведения новостных передач, журналистская аналитика и интервьюирование и
т.пр.), так и профильные, имеющие отношение к тематике, с которой работает тот или иной журналист. Второй элемент представляется мне даже более
5
важным, поскольку в практике уж очень часто встречается сугубо журналистская торопливая поверхностность.
Второе измерение – профессионализм через выстраивание внутрицеховой организации. Неважно, в виде одного или нескольких объединений.
Вполне очевидно, что персональной профессиональности отдельных, и
даже большинства, журналистов для журналистики недостаточно. Как недавно весьма справедливо заметил С.Рассадин по поводу проблем нашего
времени, что присутствие в нашем обществе интеллигентов вовсе не означает
наличия интеллигенции.
Союз журналистов России (СЖР) – один из способов профессиональной самоорганизации. Если подходить к организационному строительству
такой организации, как к определённой, достаточно непростой технологии,
то следует выделить несколько основных функций, без выполнения которых
журналистскому сообществу состояться сложно, не говоря уж о достижении
устойчивого развития.
Объединение как арбитр. Разрешение конфликтов внутри сообщества –
очень важная задача, без которой не достижимы ни нормальная межорганизационная конкуренция, ни общецеховая консолидация. В особенности данная функция важна тогда, когда на различные сегменты журналистского сообщества влияют (или пытаются влиять) различные мощные силы, например,
политические. Функция эта в такие моменты становится просто жизнеопределяющей.
Вторая функция – объединение как профсоюз. Защита трудовых прав
журналистов, и здесь я согласен с зарубежными коллегами в том, что не могут быть в одном профсоюзе и журналисты, и издатели, и главные редакторы.
В связи с этим, естественно, необходимо понять, готов ли Союз стать именно
таким органом. Стоит ли его делать профсоюзом?
Третья, очевидная, на мой взгляд, функция. Объединение – как стратег.
Удивительно точно выбранное название Фестиваля одновременно диктует и
необходимость, на основе глубокого понимания предназначения журналистики, её миссии – выстраивания стратегии деятельности сообщества.
Хорошо известны задачи медиа-пространства – развлекать, информировать, просвещать. Плохо, когда журналистика ограничивается первой задачей, как это происходит у нас в нынешнем телевидении. Вторая задача также
выполняет зачастую роль не информатора, а пропагандиста и манипулятора
общественным сознанием. На выполнение третьей задачи только в последнее
время начинают находиться средства (на ТВ, прежде всего, с появлением телеканала «Культура»). От медиа-сообщества, в том числе, зависит, будет ли
оно услужливо отвечать на спрос или самому содействовать формированию
позитивного, ответственного спроса – и информационного пространства,
дружественного общечеловеческим ценностям. И в этой связи важно помнить ещё об одной ключевой задаче медиа – будить сознание граждан. Во
время, когда общество достигло страшных глубин социальной атомизации,
нет задачи важнее, чем стать «вечевым колоколом», пробуждающим людей к
6
ответственным гражданским действиям. И из этого должна исходить и на
этом строиться стратегия гражданского медийного сообщества.
И ещё одна возможная функция Союза, о которой мало говорилось на
фестивале и мало, что пока практически сделано – объединение как проектный менеджер. Учитывая сильно разветвлённую структуру, Союз мог бы
стать очень интересной площадкой для реализации партнёрских проектов на
территории всей России и с зарубежными партнёрами. Беда в том, что сама
по себе проектная культура в России пока почти – terra incognita. Под проектами у нас, в особенности в отношении СМИ понимаются политические PRкампании (белого или черного свойства), либо рекламные продукты, неважно, скрытые или явные, либо самопродвижение.
Однако проекты – это то, что должно быть направлено на обретение
устойчивого будущего. В качестве примера такого содержательного проекта
можно предложить одну идею, основанную, с одной стороны, на необходимости повышения роли и участия молодёжи в деятельности Союза, которой.
несмотря на наличие специализированной секции, было всё же маловато, а с
другой – на том факте, что 2008 год объявлен в России Годом Семьи. Проведение общероссийского молодёжного конкурса тематических журналистских
материалов по ряду номинаций (статей, циклов публикаций, рубрик, радио- и
телепередач), призом в котором стало бы приглашение победителей к участию в организации и проведении следующего Фестиваля. Это позволило бы
не только заметно повысить активность молодёжи в журналистике, но и качественно усилить, укрепить Союз.
Наконец, третье измерение – взаимоотношения журналистского сообщества с «внешней средой». И здесь СЖР вполне может выступить и как защитник прав журналистов, и как лоббист. Не могу не согласиться с упрёком
А.Минкина, обращённым к Союзу – в том, что когда ему была нужна помощь, Союз не встал на его защиту. Именно здесь журналистам нужна помощь, с кем бы ни случилась беда, здесь нужна профессиональная консолидация, определяющая наличие или отсутствие сообщества, его профессиональную консолидацию.
Союз, как консолидированный лоббист, сможет отстаивать не узко ведомственные интересы того или иного издания, а ценности свободы слова и
принципы демократии, без которых невозможна журналистика, заслуживающая доверия.
И, в заключение, хочу предложить ответы на вопрос, заданный
Л.И.Графовой в своём выступлении. «А зачем необходимо доверие?».
И, как почти везде в этом материале ранее, на сей вопрос есть предположительно три ответа.
Прежде всего, это – собственная, гражданская и профессиональная самореализация (между прочим – явный признак счастья). А она появляется тогда, когда ты уверен, что твоему слову доверяют и готов ценить и укреплять
такое доверие.
Второе – консолидация журналистского сообщества. Внутрицеховое
доверие к коллегам-партнёрам будет способствовать такой консолидации,
7
что неизбежно принесёт и третий элемент – влияние на окружающий нас
мир, на общество. Заметили ли журналисты, насколько упали тиражи газет?
И – почему? Не в том ли самом слове «ДОВЕРИЕ» причина?
Довершая картинку с аналогией к дереву, можно сказать, что названные три элемента – суть листья, плоды и семена дерева – семена журналистского будущего…
В качестве завершения же самого материала могу сказать, что в нём
шла речь о ДОВЕРИИ, базирующемся прежде всего на ЗНАНИИ. Вместе с
тем, не стоит забывать, по крайней мере, ещё о двух источниках ДОВЕРИЯ.
Первый источник – слепая вера, порождаемая слабостью собственных
сил в мышлении. В этом случае доверие становится для человека опорой,
например, в религии. Неспособность или неготовность к критическому мышлению, переработке поступающей извне информации формирует такой, достаточно удобный баланс внутреннего «я» и внешнего мира.
Второй – слабость духа, грубо говоря, трусость. Её результатом оказывается передоверие собственных прав кому-то другому, который «знает и
думает» за нас с вами. Полагаю, что это качество сегодня становится в России всё более популярным.
Не рассматривая здесь эти две формы ДОВЕРИЯ, считаю их, тем не
менее, очень важными для понимания мотивов людского поведения.