https://www.facebook.com/groups/cumania/posts/1928650350772022/?__cft__[0]=AZWAPb8CKqE xvRE-mea_upk15hgtL2HjwRzyV4TdkXCzav_AXHyTAAgPlKJuhbFuhHpyXDOFe5UGqZb9gWsBygVDe9RJ423WkxSrMaWnKlg4Gmnzzde_g1EGlaJgPSOnm-ho26OX1ppB8WAmm0fSBC&__tn__=%2CO%2CP-R КАБАРДИНЕЦ И НЕВОЛЬНИК. Что скрывают ? В определенных слоях современного адыгского общества существует мощный социальный заказ на идеализацию того – довоенного – адыгского мира и придание адыгам того времени образа народа-жертвы и народа-героя. Демонстрация же негативных сторон жизни тех самых адыгов, представляющих их в образе рабовладельцев и работорговцев, в эту благородную и трагическую картинку отчаянно не вписывается. Соответственно, в отношении этого вопроса современные адыгские историки демонстрируют два подхода: а) не упоминают о рабах вообще и б) максимально смягчают и приукрашивают эту тему. Так же адыгские историки и пропагандисты упорно забывают упоминать о происхождение тех, кого так идеализируют. Но существуют исторические записи. Полковник российской службы Исмаил Атажукин в «Записке о жителях Кавказа» пишет: «Кабардинцы же и прочие с ними живущие, и именно древнего происхождения и отделившиеся от Мамая, Касаева поколения, татары», он же продолжает: «Отметим, что одной веры (мусульманской) и одного языка татарского было только высшее сословие кабардинцев и абазин, народы же эти были еще в язычестве, и языки имели разные – адыгский и абазинский». (28,с.61, 9). Говоря о языке и вере феодального сословия Кабарды, следует привести документ 1828 года: «Для ознакомления кабардинского народа религией ислама, следует перевести его трактаты и шариатские постановление на простонародный татарский язык и для этого изыскать в Казани и Астрахани улемов и ученных» (РГИА, ф.16. 30, оп.1 д.214). Как здесь не упомянуть ещё раз Т. Лапинского ? Т. Лапинский: «В Кабарде, как мы уже заметили, это дворянство татарского или черкесского происхождения» «Кроме того, здесь, в Кабарде, имелось еще много татарских ханов и князей» (Ук. р. с.163, 100, 205.) Вот, что ещё писал о существующем положении подневольного населения Кабарды русский генерал Фадеев: «Черкесские крепостные народ не вооруженный, не умеющий стрелять и никогда не ходивший на войну. Как угнетенный класс, НЕ ЗНАЮЩИЙ ПОЧТИ ВОВСЕ МУСУЛЬМАНСКОЙ РЕЛИГИИ (Здесь, следует ещё раз напомнить «До черкесские верования адыгов»), они не могли и не могут быть нашими врагами; против нас враждовали только свободные и воинственные сословия; но у нас всегда смешивали в одно всю массу черкесского населения. Позволяя выселяющимся в Турцию горцам уводить массою своих крепостных, мы лишаем себя рабочих рук, чрезвычайно трудолюбивых, смирных, ни в каком отношении не опасных людей» . Ситуацию с подневольными которые были вынуждены уйти вместе со своим хозяевами, исправили в Турции (напрасно недолюбливают адыгские националисты эту страну). Турецкий крестьянин был свободным человеком, а обращение в рабство мусульманина являлось нонсенсом в общественной жизни «отсталой восточной деспотии», как это принято определять в российской историографии о Турции, однако ко времени прибытия беженцев из Кавказа, такое правило распространилось и на тех невольников, которые прибыли вместе с их угнетателями из Кабарды. Кэролайн Финкель "История Османской империи: Видение Османа": "Было подсчитано, что около четверти из более чем 600 000 черкесских иммигрантов находились на положении рабов. Большинство из них были рабами, которых использовали на сельскохозяйственных работах, что было редкостью в Османской империи. Оказавшись на территории империи, многие из этих рабов потребовали для себя свободы, но их владельцы были против. Власти не ожидали, что за этим последуют акты насилия, и общественный порядок оказался под угрозой. Вопрос был больным и для самих иммигрантов, и для поборников священного закона, поэтому власти, проявляя осмотрительность, создали в 1860 году комиссию по делам беженцев. Перед этой комиссией стояли три основных вопроса: расселение беженцев и выделение им земельных участков; разрешение споров между хозяевами и их рабами; и продажа более могущественными черкесами своих более слабых соотечественников в рабство. Постановкой этих вопросов перед комиссией по делам беженцев, а также перед судами правительство сумело вызвать дискуссии, не имевшие ничего общего с исламским правом, которое в подобных случаях всегда применялось. В 1867 году была сформулирована ясная политика в отношении рабства среди черкесских иммигрантов. В ее основе лежал принцип, согласно которому черкесские рабы заслуживали свободы по двум причинам: реформы танзимат давали свободу всем подданным Османской империи, а обращение в рабство рожденных свободными мусульман с канонической точки зрения считалось неприемлемым. Однако на практике это означало, что черкесские сельскохозяйственные рабы получают вольную не сразу, а постепенно, а их хозяева получали компенсацию в виде присуждения им неиспользуемых государством земельных участков. Осуществление этой политики не отличалось последовательностью, но в долгосрочной перспективе она, несомненно, была успешной. "
