Обнимая небо крепкими руками, лётчик набирает высоту

8 апреля 2015 года
№15 (11408)
К 70-леТию Великой Победы_______ уваровская жизнь
Обнимая небо крепкими руками,
лётчик набирает высоту.
везло: его быстро подобрали моряки.
26 марта сотрудники Центральной районной больницы
нанесли визит своему коллеге,
участнику
Великой
Отечественной войны А.Н.Аглодину.
Вместе с медиками в гости к
ветерану отправился и корреспондент "Уваровской жизни".
Удар и темнота...
И снова фронтовое небо. Под
Выборгом бомбил вражеские аэродромы, колонны передвигающейся техники. Началось наступление на Прибалтийском фронте
- перебазировали туда. Летал на
бреющем полёте, чуть не задевая
верхушки деревьев.
Потом - Восточная Пруссия.
Именно там, недалеко от Кёнигсберга, Александр навсегда простился с небом. Стояла ранняя
весна. Оживающая природа радовала сердца, но ещё большую
радость давала уверенность в
скором окончании войны. Лётчики
уже чувствовали себя победителями. Уходя на очередное задание, Александр Аглодин решил
подняться повыше - обзор лучше.
Тут-то и "достала" его вражеская
зенитка. Снаряд попал в крыло
самолёта, его осколок пробил
боковое стекло фонаря кабины.
Удар в голову, темнота.
Виноват старший
брат
Несмотря на солидный возраст, Александра Николаевича
трудно назвать стариком - у него
удивительно молодые глаза и
светлая улыбка. Он радушно
встречает нас в своём доме,
сдержанно принимает из рук своих
коллег гостинцы, кивает в ответ на
моё предложение поделиться
воспоминаниями:
- Вам о чём-то конкретном
знать хочется или всю жизнь с самого начала рассказать?
- Всё, что помните, Александр
Николаевич...
Помнит ветеран очень многое.
Голод 1931-1933 годов, коллективизацию,
раскулачивание.
Помнит, как окончив семилетку,
уехал в Котовск, поступил в индустриальный техникум, чтобы выучиться на электрика. Тогда в Котовске действовал аэроклуб:
- Туда я сразу записался. В
этом старший мой брат Николай
"виноват". Он лётчиком был, вот
от него и заразился я небом. Да и
какой же мальчишка не мечтает
стать лётчиком!
Учился Александр старательно. Самой счастливой в жизни
стала минута, когда ему, наконец,
разрешили подняться в кабину
старенького самолёта "У-2". Затем
были экзамены, а после их
успешной сдачи юноше дали направление в Краснодарскую высшую авиационную школу пилотов.
По боевой тревоге
"Книжка
усвоения
лётной
программы" - так называлась
"зачётка" курсантов. У будущего
лётчика Аглодина она была "пятёрочной". Взлёт - отлично, набор
высоты - отлично, вираж - отлично, посадка - отлично. Александр, как никто другой, понимал
"свой" истребитель "И-16", чувствовал его, знал "характер" боевой машины. В апреле 1941 года
он с отличием окончил лётную
школу:
- После выпускного вечера
нас распределили по полкам: я
попал в 943-й штурмовой. А потом
- война. 22 июня нас подняли по
боевой тревоге, привезли на
аэродром. А в чём дело, что случилось, не сообщили. Мы сидели,
курили, строили догадки. Лишь к
ночи объявили: война! Какое-то
время нас держали в резерве.
Вроде как "дежурили" мы: там же,
в Краснодарском крае. Вылеты
были,
конечно,
воздушные
сражения тоже. Мы "тройками"
летали: ведущий и два ведомых.
Страха не было: ни тогда, ни
позже. Молодые - наверное, по-
Посадка на
минном поле
этому и о плохом не думалось. С
братом Николаем свидеться привелось. Настоящее чудо! Я-то и не
знал, что мы рядом находимся.
Мама в письме сообщила, что
наши полки дислоцируются недалеко друг от друга. Встретились
мы, как оказалось, в последний
раз. Николай потом без вести
пропал.
Летающие танки
Однажды аэродром, на котором базировался полк, запылал
огромным костром. Вражеская
авиация сбросила на него десятки
"зажигалок",
уничтожив
практически все самолёты:
- Тогда меня и ещё пятерых
моих товарищей отправили в
Подмосковье - переучиваться. Я
говорил: мы на "И-16" летали, а
новых таких машин уже было не
получить - сняли их с вооружения.
Поэтому
нам
приказали
штурмовик "Ил-2" осваивать. Его
ещё летающим танком называли
- за крепкую броню. Отучились, и
под Ленинград. Вот там уже бойня
началась. Не мне рассказывать, а
вам лучше и не слушать. Что там
в фильмах-то показывают - это
одно. А что на самом деле
творилось - не покажешь, не
опишешь. Друзья мои гибли. А ты
смотришь, как самолёт товарища
факелом занимается, и ничем
помочь не можешь. На земле
раненому другу плечо бы подставил, собой бы заслонил. В
небе так не получится. Помню, как
один мой товарищ перед вылетом
мне письмо протянул: "Саша,
будешь в Ленинграде, передай
моей девушке". Я плечами пожал:
вернёшься, мол, сам и передашь.
А он не вернулся. Выхо-
А.Н.Аглодин.
дит, смерть свою чуял. Лёнька
Самохин - тоже мой хороший
приятель, погиб. Свой горящий
самолёт направил он на сбившую
его зенитную батарею врага, повторил подвиг Николая Г астелло.
Потом во фронтовой газете статья
была "Огненный таран Леонида
Самохина".
Разведка,
штурмовка,
бомбёжка
На войне тоже были свои "зачётки" и свои "оценки". О том, как
сражался А.Н.Аглодин, может
рассказать его "Личная лётная
книжка". Вот некоторые из записей: "За отличные действия в боях
за освобождение г. Красное Село благодарность
в
приказе
Верховного Главнокомандующего", "За отличные действия по
освобождению г.Гатчина - благодарность в приказе.", "За образцовое выполнение задания
командования - орден Красной
Звезды". Есть здесь и строки,
подробно характеризующие выполненные Аглодиным задания с
указанием времени их исполнения: "Разведка железнодорожной
станции - 44 минуты", "Штурмовка
зенитной батареи - 35 минут",
"Бомбёжка складов.".
Около 130 боевых вылетов,
иногда два-три задания в день. И
каждый раз - смертельный риск.
По советским "Илам" били с земли
вражеские батареи, в небе их
поджидали фашистские истребители. Однажды Александр выпрыгнул с парашютом из своей
горящей машины прямо в ледяную воду Финского залива. По-
Сознание вернулось к Александру спустя несколько секунд
после ранения. Самолёт стремительно падал вниз. Сжав зубы,
превозмогая боль, лётчик вцепился в штурвал. В голове стоял
звон, один залитый кровью глаз
почти ничего не видел. У самой
земли чудом смог вывести машину из смертельного штопора.
Но совершать посадку уже пришлось "на брюхо". Приземляясь,
почувствовал, что хвост самолёта
на несколько метров "подпрыгнул"
вверх:
- Выбираемся со стрелком из
кабины. Видим железнодорожную
насыпь. А из-за неё вдруг выскакивают солдаты, руками машут, кричат: "Не выходите! Не выходите!". И бегом к нам. А бегут
странно так, не по прямой, а какими-то зигзагами. Я уже на крыле,
собираюсь на землю спрыгнуть.
Солдаты опять: "Стой! Стой!".
Подбежали, объяснили, в чём дело. Оказывается, я самолёт на
минном поле посадил. Одну противотанковую мину хвостом задел
- вот отчего он "подпрыгивал".
Вторая под самым крылом была:
под тем самым, на котором я
стоял. В метре от неё моя машина
своим брюхом борозду пропахала.
Вот такая история. Взяли нас
солдаты под руки, провели по
полю. Без них не быть бы нам
живыми. Ну а потом - меня в
санбат, оттуда в Ленинградский
госпиталь. Долго лечили. А после
выписки и "приговор вынесли":
летать больше нельзя.
Жизнь
продолжается
I
ПОБЕДА!
70 ЛЕТ
нее. Вот, кажется только вчера
глядел он на мир с покорённой им
высоты. Только вчера думал, как
хорошо будет свободно летать в
новом, мирном небе. А теперь.
подрезаны
крылья.
Навсегда.
Обидно. Горько. Несправедливо.
Но с завершением лётной карьеры не завершается жизнь.
Значит, нужно искать в ней своё
место. В Ленинграде был техникум, где готовили зубных техников-протезистов. Туда и поступил
Александр
Николаевич.
Срок
обучения длился всего два года, в
1947 году А.Н.Аглодин вернулся в
Уварово, его с радостью взяли на
работу в районную больницу. В
ней он трудился 33 года, полюбил
свою профессию. О нём писали в
местной
газете:
"Подсчитать
людей, которым этот опытнейший
специалист
вернул
радость
улыбки, - бесполезное занятие. Он
не
просто
мастер,
отлично
знающий своё дело, он, скорее,
художник,
выполняющий
ювелирную работу".
Маленький
кусочек хлеба
Нам пора прощаться. Мной
уже записана удивительная повесть о подвигах уваровского
лётчика-штурмовика - теперь её
прочтут все жители города и
района, а потом она будет храниться в нашем редакционном
архиве. Но что-то ещё очень важное хочется сказать герою моей
будущей статьи. Не об очередном
воздушном бое рассказывает он,
не о боевых заданиях. Тревожат
его воспоминания о маленьком
кусочке хлеба:
- Я был в блокадном Ленинграде, ходил в мастерскую по
поводу ремонта самолёта. На
улице стоял киоск, там выдавали
жителям крохотные кусочки хлебушка. У окошка старенькая бабушка - её очередь подошла. Она
руку за хлебом уж протянула, да
опередили её двое парнишек - лет
по 12-ти, не больше. Выхватили
тот хлеб, украли у старухи. Съели
тут же, на месте. Никак не могу
забыть ту бабушку, что без хлеба
осталась. И голодные глаза тех
мальчишек помню до сих пор. Вот
тогда мне страшно было, а не во
время сражений.
О.ХАРЛАМОВА.
Фото автора.
Трудно расстаться с небом
боевому лётчику, забыть свои
юношеские мечты - ещё труд-
Самая дорогая вещь для ветерана Великой Отечественной войны А.Н.Аглодина - старый чемодан. В нём бережно хранятся фронтовые фотографии, лётная книжка, вырезки из газет. Боевая биография отважного лётчика-штурмовика отражается и в его наградах, прикреплённых к парадному пиджаку. Среди них: орден Красной Звезды, орден Красного Знамени,
два ордена Великой Отечественной войны, многочисленные медали.