Колесов Н.Д. "Россия между капитализмом и социализмом"

Н.Д. Колесов
(Санкт-Петербург)
РОССИЯ МЕЖДУ КАПИТАЛИЗМОМ И СОЦИАЛИЗМОМ
За 15 лет в России изменился коренным образом весь социальноэкономический строй, создана новая социальная ткань, изменились
отношения собственности и политическая власть, формы и принципы
организации производства и распределения продукта. Коренные изменения
произошли и в других сферах – культуре, психологии, морали, этике и др.
Сменилась система экономических интересов и стимулов к труду. В связи с
этим встает много вопросов. Какое общество мы построили? Откуда шли и
куда пришли? Не получилось ли у нас как в одном из школьных сочинений:
«Колумб не знал куда приплыл, а потом не знал, откуда возвратился
обратно».
Прошло достаточно много времени, чтобы судить о том, насколько
прогрессивно новое общество и какие преимущества оно имеет по сравнению
со старым, и имеет ли? В настоящее время стал общепризнанным провал
экономических реформ в России. Об этом пишут многие западноевропейские
и американские экономисты и политологи, об этом в своих итоговых отчетах
и докладах говорят такие международные организации как Международный
валютный фонд, Международный банк и другие, занимавшиеся глубоким
изучением и анализом этих реформ.
В ходе реформ возобладали деструктивные силы, и больше было
разрушено, чем создано. Хотя ломку прежней системы проводили люди,
выросшие и занимавшие в ней видные государственные и партийные посты,
они с таким остервенением крушили все созданное до них, как будто новое
общество создается на пустом месте и не имеет никакой связи со старым
обществом. В этом случае нарушается историческая связь и преемственность
в общественном развитии. Из истории выпадают целые периоды,
игнорируется опыт и достижения предшествующих поколений. Не мало
таких достижений было и в СССР и прежней России, как, например, быстрая
индустриализация, достижение всеобщей грамотности, культурная
революция, решение социальных и многих других проблем, которые
являются предметом изучения и использования другими странами, но
подверглись охаиванию и очернению со стороны реформаторов.
По своим негативным последствиям и разрушениям эти реформы вряд
ли уступят самым крупным социально-экономическим потрясениям, таким
как мировые войны и революции. Обществу потребуется несколько
десятилетий, чтобы подняться до той точки, с которой началась перестройка
и падение.
Известный политолог, историк и дипломат В. Фалин писал: «Никто из
серьезных политиков в истории такие сложные механизмы, как государство,
экономика, социальная сфера, подобным образом не реформировал.
Разрушать – да, разрушали. Как правило, это делали завоеватели. Но изнутри
реформы так не велись. а ведь только экономические издержки от того, что
происходит в России в последние 8-10 лет, в 2,5 раза превышают
экономический ущерб от Второй мировой войны» (8).
Нельзя назвать реформой то, что толкает общество не вперед, а назад,
развязывает не созидательные, а разрушительные силы. Поэтому, некоторые
авторы говорят о «так называемых экономических реформах». Известный
российский политолог А. Кива предлагает говорить об антиреформах.
Социально-экономические преобразования в России проводились без
каких-либо теоретических обоснований и проработки, без ясно поставленных
стратегических целей и идеологической подготовки, что предопределило
метания из стороны в сторону. Когда не знаешь куда плыть, ни один ветер не
будет попутным. Основным ориентиром стало движение к рынку, не
учитывая того, что рынки бывают разные и, двигаясь вслепую, мы попадем в
дикий рынок XVI или XVII веков. Экономика была децентрализована и
перестала быть плановой. Но какой она стала? Разрушение старого еще не
означает, что построено что-то новое.
Отвергая социализм, реформаторы при определении путей
преобразований не нашли ничего лучшего как возвратиться к капитализму.
Перефразируя В.И. Ленина, Е Гайдар утверждал: «Сегодня в России
невозможно идти вперед, не идя к капитализму» (1).
Как видно, Е. Гайдар изобрел новый способ движения вперед задним
ходом. Печальный итог такого движения известен: в то время, когда другие
страны шли вперед, Россия с большой скоростью падала вниз. Перешла ли
Россия к капитализму? На этот вопрос существуют самые различные ответы.
Некоторые авторы считают, что в России нет ни социализма, ни капитализма.
«Экономика уже не является государственной, - пишет А. Кива, - но она не
стала в полном смысле слова и рыночной. Практически не существует
конкуренции между субъектами экономических отношений» (2).
Теперь капиталистические отношения и частная собственность в
России господствуют во всех основных отраслях народного хозяйства и, в
этом смысле, можно говорить о завершении переходного периода (7).
Поскольку до Октябрьской революции Россия шла по капиталистическому
пути, тот капитализм можно назвать ранним, а нынешний капитализм –
поздним. Хотя, по условиям и характеру возникновения и развития, поздний
российский капитализм больше похож на английский дикий ранний
капитализм XVI века.
В характеристике российского капитализма используется много
нелестных прилагательных – клановый, олигархический, бюрократический,
коррумпированный, бандитский, мафиозный, грабительский и другие
подобные характеристики. Каждая из них – лишь часть правды, ибо
характеризует только какую-то одну его сторону. Многие из этих
определений не являются чисто российскими, они присущи вообще
капитализму, независимо от того, в кокой стране он утвердился и даже
независимо от того, в какое историческое время он появляется, в XVI или
XX веке. К таким общим свойствам относится разделение функций
собственника и производителя, лишение производителя средств
производства и превращение его в наемного работника. Главная цель
капиталиста – получение максимальной прибыли любыми путями. Но эти
общие свойства в разных странах и в разные исторические периоды
проявляются по-своему.
Российский капитализм представляет уникальный феномен, не
имеющий аналогов ни в истории, ни в современном мире. Основная
особенность российского капитализма заключается в том, что он
формировался не естественным путем из существующей экономической
ткани, а насаждался сверху путем насильственной приватизации, в
результате которой к разграблению государственной собственности
получила доступ кучка людей, связанных с президентом и правительством.
Основная масса народа лишилась собственности, оказавшейся в руках
небольшой группы лиц. Двадцать три крупнейших лидера сосредоточили в
своих руках 57 % промышленного производства и 17 % занятых работников
(4).
Образовался тонкий слой людей, обладающих не только богатством, но
и пользующихся большим влиянием во властных и правовых структурах. Их
называют олигархами как олицетворение богатства и власти. Их капиталы
концентрируются,
в
основном,
в
добывающих,
сырьевых
и
перерабатывающих отраслях: добыча и переработка нефти, энергетика,
производство алюминия, цветных металлов и других подобных отраслей, в
которых можно быстро стать монополистом и получать высокие прибыли.
они не идут в отрасли, обеспечивающие научно-технический прогресс, как,
например, машиностроение, электроника и т.д. Они богатеют за счет
эксплуатации природных ресурсов, естественной монополии и присвоения
природной ренты, то есть живут за счет не только нынешних поколений
людей, но и наших потомков.
Поэтому олигархический капитал скорее играет негативную, чем
позитивную роль. Он не развивает прогрессивные отрасли, мешает
эффективным структурным сдвигам в экономике, способствует превращению
страны в сырьевой придаток экономически развитых стран. По своей
природе он космополитичен и тесно связан с западным капиталом и,
поэтому, ему чужд российский патриотизм. У ряда олигархов значительная
часть капиталов переведена за границу.
Олигархический капитализм опирается на большую армию чиновников
всех рангов и всех ветвей власти, от которых он требует верной службы и
хорошо оплачивает ее. Он имеет своих охранников, адвокатов, судей,
журналистов, социологов, политологов и других людей подобных профессий,
необходимых для защиты, лоббирования и прославления олигархов. В их
руках находятся основные средства массовой информации: печать, радио и
телеканалы.
Особенно большое внимание олигархи уделяют чиновникам
государственных служб, от которых раньше зависел успех грабительской
приватизации, а теперь зависит умножение капитала. приватизация
проводилась при массовых злоупотреблениях по взаимному согласию и к
взаимной выгоде обеих сторон – и государственного чиновника, и будущего
олигарха. Поэтому олигархический капитал тесно переплетается и
взаимодействует с бюрократическим капиталом.
Очень яркую характеристику олигархического капитализма дал Б.
Немцов, в свое время работавший в правительстве и немало сделавший для
его утверждения: «Самое мерзкое в олигархическом капитализме –
«приватизация власти». Мне известно много примеров, когда по мановению
руки какого-нибудь магната армия милиционеров, налоговых полицейских,
прокуроров начинает лихорадочно трудиться, чтобы найти компромат на его
конкурента или политического противника. Наши правоохранительные
органы настолько слабы и бедны, что находятся фактически в распоряжении
не органов власти, а экономических и информационных «королей».
Расследование крупнейших заказных убийств проходит вяло и медленно.
Если же речь идет о конкурентной борьбе в бизнесе, работают десятки
следователей, которые переворачивают все вверх дном, чтобы удовлетворить
любопытство какого-нибудь магната» (6).
Приватизация создала питательную почву для расцвета коррупции и
криминала.
Коррупция, как ржавчина, разъедает общество. Ежегодно взяточники
собирают дань в десятки миллионов долларов, что задерживает развитие всех
отраслей и сфер общественной жизни. Взятки стали настолько массовым
явлением, что на многие виды услуг, которые государственные чиновники
обязаны оказывать бесплатно, устанавливаются твердые ставки,
действующие полулегально на территории больших регионов. Стремясь
увеличить цену своих услуг, чиновники искусственно создают
бюрократические препоны в решении необходимых вопросов. Коррупция
подпитывает бюрократию, а бюрократия усиливает коррупцию.
Коррупция вовлекает такую большую массу людей и материальных
средств, что некоторые авторы рассматривают ее как особый экономический
уклад (2). Но, по всей видимости, коррупционный капитал нельзя считать
особым укладом, ибо он не является особой формой хозяйствования и
выступает как форма перераспределения доходов. Действительно, за счет
него могут строиться дома, виллы, дачи и даже крупные предприятия, но
здесь можно говорить о разных источниках формирования капитала в
промышленности, в строительстве и других отраслях. Также как
криминальные,
коррупционные
средства
вовлекаются
в
оборот
промышленным и финансовым капиталом, они растекаются по различным
укладам, забывая свое преступное происхождение.
На становление и развитие российского капитализма глубокий
отпечаток наложил криминал, который в условиях ослабления политической
власти и правоохранительных органов имел благоприятную обстановку для
бурного роста и расцвета. В условиях хаоса, неразберихи, в которых
проводилась приватизация, на фоне общей растащиловки государственной и
кооперативной собственности, криминальные элементы не только быстро
росли количественно, но и качественно: объединялись в большие группы,
проникали в правоохранительные органы, сращивались с местной и
государственной властью. Они брали под свой контроль предприятия, банки,
торговлю и любое звено или учреждение, с которого можно взять дань.
Под «опеку и защиту» криминала попали даже крупные банки и
крупнейшие промышленные гиганты, такие как Красноярский алюминиевый
комбинат, Уралмаш, АвтоВАЗ и другие. Криминальные группировки
постоянно выясняют между собой отношения вплоть до вооруженных
столкновений. Раздел и передел собственности сопровождается убийствами,
похищениями людей, нанесением ущерба имуществу. На АвтоВАЗе в 90-е
годы в борьбе преступных группировок погибло 500 бандитов. Об этом
можно было бы не сожалеть, если бы в этих разборках не гибли честные
люди (3).
В условиях криминального беспредела и отсутствия реальной защиты
собственности и доходов со стороны правоохранительных органов, бизнес
вынужден создавать свои охранные подразделения и структуры или идти под
защиту криминальной группировки (под крышу), регулярно выплачивая
определенную долю или сумму со своего дохода. Бизнесу это было надежнее
и дешевле, чем обращаться к помощи государственных структур. Поэтому
предприниматели сами искали «крышу» у криминальных авторитетов. Иначе
их могли оградить и полностью разорить более мелкие криминальные
группировки.
Приватизация затронула не только производство и торговлю, но и
другие сферы, в том числе и защитные функции государства.
Сформировалась целая система «силового предпринимательства», в которой
тесно переплелись бизнес, криминал и государственные охранные органы.
Как можно назвать неформальную «крышу силового ведомства», взявшего
под охрану частное предприятие? А разве все другие предприятия оно не
должно охранять? Массовый переход предприятий и учреждений под охрану
частных фирм свидетельствует об утрате государством способности
защитить от криминала граждан.
Основная особенность и отличие российского криминала от
европейского и американского, состоит в том, что он охватил все отрасли
народного хозяйства и вошел в производство. В европейских странах и США
криминальные элементы паразитируют на наркоторговле, игорном бизнесе,
проституции, то есть в непроизводственных сферах, на обочине бизнеса. В
России же криминал присосался к производству и сосет из него жизненные
соки, ослабляя бизнес экономически. По мнению известного кинодеятеля С.
Говорухина, в России произошла криминальная революция.
Плата криминалу дани в цене товара достигает примерно 15%, что
отражает повышение трансакционных издержек и повышает цены на товары.
Она влечет за собой большие негативные социальные последствия, ибо
сильно понижает конкурентоспособность российских товаров, в особенности
на мировых рынках. Она уменьшает прибыли предпринимателей и
возможности инвестиций в реальный сектор экономики. Она мешает росту
доходов и благополучия населения.
Какой путь теперь выберет Россия? Она уже испытала социализм.
Нынешний капитализм оказался не способным к решению ни одной
серьезной экономической или социальной проблемы. Он не создал ни одной
новой отрасли, наоборот, разрушил уже созданные до него современные
отрасли: электронику, машиностроение, космическую и т.д. Он шел не
вперед, а назад по всем экономическим и социальным показателям – уровню
производительности
труда,
издержкам
производства,
обновления
производственных фондов, производства сложной и наукоемкой продукции и
другим подобным показателям. Ухудшились условия и понизился уровень
многих других сфер: науки, образования, здравоохранения, культуры.
Развалилась почти вся социальная сфера, которая раньше удовлетворяла
широкие массы населения, и была объектом подражания для многих других
стран.
Если позитивные результаты социально-экономических процессов
падали и ухудшались, негативные, напротив, быстро возрастали. Бешеными
темпами росли безработица, криминал, наркоторговля, проституция. Все это
меняет соотношение и равновесие сил в обществе в худшую сторону,
задерживает экономический рост.
Падение экономики и развал социальной сферы сопровождается
разрушением нравственно-духовной сферы, падением норм морали и этики,
прославляются эгоизм, индивидуализм, культ силы и вседозволенности.
Вместе с тем, подвергаются осмеянию и глумлению общечеловеческие
ценности, такие как социальная справедливость, доброта, коллективизм,
солидарность, сострадание и сочувствие к другим, которые помогают людям
совместно решать большие и сложные проблемы, помогать друг другу.
Экономический регресс и социальная деградация позднего (точнее
опоздавшего) российского капитализма по сравнению со своим
предшественником – социализмом вызывает у большинства народа
отвращение к первому и усиливает ностальгию ко второму.
Опросы общественного мнения показывают, что слово «капитализм»
положительные эмоции вызывает менее чем у 1% населения, а «социализм»
и «коммунизм» - у 25%, то есть на стороне социализма в 25 раз больше
людей, чем у капитализма. Очевидно, этим объясняется, что слово
«капитализм» никогда не применяется представителями правящей элиты
России, чтобы не потерять своих избирателей и не уменьшить число своих
сторонников. Его не найти ни в выступлениях Президента, ни в одном из
законов, принимаемых Думой, ни в правительственных постановлениях.
Настолько дискредитировано понятие капитализм, что от него бегут как от
чумы или как от прокаженного, его нельзя произносить вслух..
Чтобы избежать сравнения капитализма и социализма, сопоставления
достоинств и пороков того и другого, невыгодного, прежде всего, для
апологетов капитализма, было выдвинуто предложение не говорить ни о
капитализме, ни о социализме, ибо надоели все эти «измы». В связи с
переходом к информационному, постиндустриальному обществу, якобы
теряется смысл понятий капитализм и социализм. Один их идеологов
бригады «перестройщиков» М. Горбачева, В.А. Медведев, бывший в числе
тех людей, которые определяли курс и последовательность «перестроечных»
реформ (был секретарем ЦК КПСС по идеологии), считает, что будущее
России не в социализме, но и не в капитализме, а в постиндустриальном
обществе (5).
Такое
противопоставление
постиндустриального
общества
капитализму и социализму некорректно, ибо обе характеристики могут
относиться к одному и тому же обществу, но к двум его сторонам –
материально-вещественной
и
социально-экономической.
Понятие
«информационное»
характеризует
общество
с
точки
зрения
производительных сил, объекта экономических отношений и ничего не
говорит об его социально-экономической форме. Она может быть даже
капиталистическая или социалистическая, так как производительные силы
информационного общества создаются уже сегодня и при капитализме, и при
социализме.
Точно также и постиндустриальное общество говорит лишь о том, что
общество уже прошло индустриальную стадию развития, характеризует
историческое место с точки зрения развития производительных сил и тоже
ничего не говорит о его социально-экономической форме. Ни одно общество
не может существовать вне производственных отношений, вне определенной
системы
экономических
отношений.
И
информационное,
и
постиндустриальное общество будут обязательно иметь эту социальноэкономическую форму. Можно даже допустить мысль о том, что
информационное общество может иметь капиталистическую или
социалистическую социально-экономическую форму, о чем свидетельствует
создание и быстрое развитие информационных систем в капиталистических и
социалистических странах.
Строительство социализма велось при четко и ясно поставленной
социально-экономической стратегической цели, которая объединяла народ,
усиливала его энтузиазм, ускоряла продвижение общества вперед.
Реализация главной социально-экономической цели требовала разработки и
реализации долгосрочных и краткосрочных планов развития не только
производства, но и других сфер. Переход к капитализму проходит без
постановки каких-либо целей и планов, тихо, скорее всего, бредем молча, в
неизвестном направлении.
Развал СССР привел к распаду социалистической системы и
отступлению социализма. Социализм потерпел поражение, но это не
означает, что умерла и социалистическая идея. Буржуазные революции также
нередко терпели поражения и отступления, но потом вновь и вновь
восстанавливали капиталистическую власть. И второе пришествие
капитализма в России подтверждает это положение. Вместе с тем, оно дает
надежду и социализму возвратиться обратно, разумеется, с учетом ошибок и
изменившихся условий. Революции создают условия для контрреволюции.
Социалистическая идея привлекает к себе большие массы людей в
европейских странах. За социалистические партии в парламентских выборах
во всех странах Европы голосуют около 300 млн.человек. Из 15 европейских
стран в 11 странах у власти стоят правительства во главе с социалистами.
Идея социализма глубоко внедрилась в ряде стран Азии и Африки. Успешно
строит социализм великий Китай со своим полуторамиллиардным
населением. Так что о смерти социалистической идеи говорить пока нет
оснований. Откат от социализма в восточноевропейских странах и в СССР
произошел не потому, что была выбрана ошибочная идея, большие ошибки
были сделаны в выборе форм и методов реализации этой идеи. Виновата не
идея, некомпетентные «перестройщитки» и «гаранты», которые, не имея
представления о том, что и как перестраивать, стали крушить созданное до
них. У них был полный разлад между мыслью, словом и делом: они думали
одно, говорили другое, делали третье. А самое главное – не верили в идею,
которую должны были претворять в жизнь.
Список литературы:
1. Гайдар Е. В политике нужно отстаивать свои убеждения // Российские вести, от
17.05.1996
2. Кива А. Несистемный режим. Что же построено в нашей стране? // Свободная
мысль - XXI, № 9, 2004
3. Ламцов М. Жигули – на крови // «Аргументы и факты», с.13, № 37, 2002
4. Либман А. Между «клановым капитализмом» и управляемой демократией //
Свободная мысль - XXI, № 6, 2004, с.99
5. Медведев В.А. Перед вызовом индустриализма. Взгляд в прошлое, настоящее и
будущее России, М.: Альпина Паблишер, 2003, 440с.
6. Немцов Б. Будущее России. Олигархия или демократия? // Независимая газета
7. Нестеренко А.Н. Переходный период закончен. Что же дальше? // Вопросы
экономики, № 6, 2000
8.«Фигуры и лица». Приложение к «Независимой газете» № 16, октябрь 1998)