Российско-китайское приграничное сотрудничество в сфере

Парадоксы трансграничной экономики
И.П.Глазырина,
д.э.н., профессор, ИПРЭК СО РАН, ЗабГУ.
[email protected]
Приграничное
положение
территорий
в
условиях
открытой
экономики
теоретически обеспечивает им целый ряд существенных экономических преимуществ,
значимость которых должна кардинально увеличиваться в условиях глобализации. Однако
тщательный
анализ
процессов,
происходящих
в
относительно
благополучный
докризисный период, показывает, что при существующих институтах приграничное
положение является и серьезным фактором риска: нынешний формат сотрудничества
одновременно служит тормозом развития регионов и лишь углубляет отставание от
приграничных регионов Китая.
1. Развитие приграничных регионов
в докризисный период
Для того, чтобы оценить перспективы российско-китайского сотрудничества,
необходимо сделать анализ его результатов в 2000-2007 гг, когда в России практически во
всех регионах наблюдался экономический рост. Для регионов, граничащих с КНР,
казалось бы, пути совершенствования региональной экономической структуры должны
быть связаны с возможностями трансграничного сотрудничества, учитывая бурный
экономический рост соседней страны.
Но в большинстве регионов, граничащих с КНР, показатели темпов роста были
существенно ниже общероссийских
даже в благополучные годы: с 2000 по 2007
(Забелина и Клевакина, 2009). Данные об экономическом росте региональных экономик
представлены в табл.1. Таким образом, нет оснований считать, что приграничное
положение регионов, граничащих с Китаем, было существенным фактором роста
экономики в период восстановления с 2000 по 2007 гг.
Табл. 1. Экономический рост в регионах СФО и ДВО в 2000-2007 гг.
Рост ВРП
в расчете на
Рост ВРП душу населения
в сопоставимых в сопоставимых
ценах за 2000ценах, 2000-2007
2007 гг., %
гг, %
1
РФ
СФО
Республика Алтай
Республика Бурятия
Республика Тыва
Республика Хакасия
Алтайский край
Забайкальский край (Читинская
обл.)
Красноярский край
Иркутская область
Кемеровская область
Новосибирская область
Омская область
Томская область
ДВО
Республика Саха (Якутия)
Камчатский край
Приморский край
Хабаровский край
Амурская область
Магаданская область
Сахалинская область
Еврейская автономная область
Чукотский авт,округ
(Расчеты И.А.Забелиной)
2
63,10
55,01
60,55
49,59
45,04
18,30
57,36
3
48,64
42,00
53,81
48,73
87,33
94,05
45,94
49,38
30,91
8,08
39,93
45,67
41,56
-0,34
160,92
88,76
118,34
56,59
47,43
60,90
54,98
92,98
103,60
48,66
57,38
55,35
42,30
22,08
65,68
31,74
14,57
48,67
51,50
50,26
16,56
181,81
96,55
149,93
Динамику развития регионов в значительной мере определяет инвестиционная
активность. Но и в этой сфере приграничные по отношению к КНР регионы находятся в
«хвосте списка» (Глазырина и др., 2011).
2. О «Программе – 2018»
В стратегических документах, принятых на федеральном уровне, ставится задача
ускорения развития восточных регионов России и закрепления населения, которое в
последние 20 лет неуклонно сокращалось. На использование преимуществ сотрудничества
с КНР нацелена и принятая в 2009 г. Программа сотрудничества между регионами
Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока
Китайской
Народной
Республики
(2009 - 2018 годы)
(http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/2009/10/12/216003). В книге (Экологические
риски…, 2010), посвященной преимущественно проблемам экологизации приграничного
сотрудничества, представлен достаточно детальный анализ этой программы. Один из
выводов авторов состоит в том, что Программа-2018 и существующая практика
российско-китайского
приграничного
сотрудничества
приведут
к
закреплению
нежелательных (для России) как экономических, так и экологических тенденций,
«пассивной интеграции экономики восточных территорий России в экономику Китая».
Растущий товарооборот с КНР мог бы стать поводом для оптимизма в отношении
двухстороннего сотрудничества, если бы значительную его часть не составляли сырьевые
товары: руды металлов, древесина и продукты ее первичной переработки, нефть и
нефтепродукты, рыба, недревесные ресурсы леса. Трудно не согласиться и с выводом
авторов о том, «сотрудничество с северо-восточными регионами КНР в том виде, который
отражен в «Программе…» прямо противоречит заявленным целям новых стратегий
регионального развития Дальнего Востока и Сибири. Представленный вариант
сотрудничества носит не партнерский, а ярко выраженный колониальный характер».
Там же описаны и систематизированы проявившиеся к настоящему времени
основные экологические риски. Из «потенциальных» риски на глазах превращаются в
реальные: ярким примером является проект переброски вод реки Аргунь ( на китайской
территории – Хайлар) в озеро Далай. История вопроса, описание происходящих процессов
и их анализ, а также прогноз последствий представлены на сайте http://arguncrisis.ru и в
публикациях (Simonov&Dahmer, 2008, Горошко, 2007, Kirilyuk et al, 2010; Glazyrina, 2010
и др.).
Анализ первоначального списка проектов Программы-2018 говорит о том, что
большинство проектов в российских регионах имеют сырьевой характер, тогда как в
Северо-Восточном Китае будут преимущественно развиться перерабатывающие и
высокотехнологичные производства. Это обрекает регионы Дальнего Востока и
Восточной Сибири на проигрыш в межрегиональной конкуренции сопредельным
китайским провинциям. Эти тенденции будут усугублять ситуацию напряженности
вследствие возрастающей межрегиональной дифференциации в России - как по
социально-экономическим (Региональное развитие.., 2011), так и по экологическим
показателям (Глазырина, Забелина, Клевакина, 2010) - уже сейчас проявляющуюся в
устойчивом оттоке населения в более развитые западные области страны.
В целом проекты программы, связанные с освоением месторождений составляли
32% от общего числа в российской части списка в редакции 2009 года (Экологические
риски…,
2010).
Справедливости
ради
следует
отметить,
что
Программа-2018
предусматривает серьезные продвижения в развитии приграничной и транспортной
инфраструктуры. Однако более внимательный взгляд дает основания для вывода о том,
что «стратегическая задача "снять инфраструктурные ограничения" в контексте
"Программы 2018" сводится к банальным каналам экспорта больших объемов сырья и
энергии, имеющие опосредованно угнетающее воздействие и на экосистему бассейна
Амура, и на социально-экономическую сферу, ориентируя ее на сырьевую экономику, и
увеличение антропогенного пресса на среду обитания жителей приграничных регионов,
как российских, так и китайских» (Экологические риски…, 2010, с.42).
По этим причинам Программа-2018 подверглась довольно жесткой критике как со
стороны научного сообщества, так и в СМИ. К настоящему времени перечень проектов
был серьезно скорректирован. Количество проектов с российской стороны уменьшилось,
в некоторых регионах существенно.
Сравнение перечня проектов первоначальной и новой версии Программы отражает
реальные
перспективы,
а
также
проблемы
в
развитии
российско-китайского
сотрудничества (Табл.2).
Заслуживает внимания тот факт, что из российского перечня исчезли не только
некоторые «сырьевые» проекты, но и проекты развития перерабатывающих производств,
которые могли бы оказать положительное влияние на структурную перестройку и
модернизацию экономики регионов Дальнего Востока и Сибири. Вряд ли это можно
объяснить тем, что такие проекты перестали интересовать российскую сторону. На наш
взгляд, это отражает то, что надежды в отношении перспектив российско-китайского
сотрудничества как «локомотива модернизации» на востоке России (а также желания
китайской стороны активно в этом участвовать) были сильно преувеличены. Основным
препятствием для этого являлись и являются не столько отсутствие надлежащей
инфраструктуры, сколько высокие (по сравнению с китайскими) цены на электроэнергию
и ГСМ. Не последнюю роль играет «высокоорганизованная коррупция», позволяющая
снижать трансакционные издержки в сырьевом и, напротив, повышающая их в
перерабатывающем секторе, что является еще одним аргументом в пользу теорий об
«институциональной природе» экономических провалов для сырьевых территорий (Auty,
2007; Полтерович, 2007 и др.).
Табл. 2. Количество российских проектов в Программе – 2018 в редакциях 2009г. и 2012 г.
Субъект РФ
Амурская область
Еврейская автономная
область
Хабаровский край
Забайкальский край
Иркутская область
Республика Бурятия
Приморский край
Камчатский край
Магаданская область
Республика Саха
(Якутия)
Сахалинская область
Чукотский
автономный округ
ВСЕГО
Всего проектов
Разработка
месторождений,
строительство
ГОКов
Глубокая
переработка
леса
2009г
2012г.
2009 г
2012 г.
2009г
12
7
9
2
3
2
1
12
15
9
9
5
10
6
10
12
3
2
1
6
5
2
3
9
2
3
2
8
7
2
3
2
7
4
1
4
2
3
3
84
45
30
21
3
2
3
2
1
1
1
Сельское
х-во,
пищевая
пром-ть
Перераб.
промышле
нность/
пром.зоны
Развитие
инфрастру
ктуры,
туризм,
строительс
тво
2012 2009 2012 2009 2012 2009 2012
.
.
.
1
3
1
2/2/1
1
2
4
1/-
Сектор
высоких
технологий /
энергетика
6
1
1
-/2
1
1
1
1
-/2
1/-
1
3
1
-/1
-/2
1/2
1
1
1
2009 2012г
.
-/2
-/1
2
1/2
2
1
2
1/1
-/1
3/5
1/3
1
2
19
1
1
1
2/-
15
14
7
9/4
1
2/2
6
5
3. Ориентация на преимущественное привлечение инвестиций из Китая,
означает возможность серьезных политических рисков: тотальная
зависимость
развития восточных регионов от факторов, на которые российская сторона практически
не сможет влиять. Такая ситуация не менее опасна, чем нынешняя зависимость
экономики России от цен на углеводородное сырье.
3. Шансы для диверсификации приграничной экономики
Есть ли такие шансы? Для того, чтобы их оценить, посмотрим на некоторые
показатели докризисного 2006 года, одного из самых благополучных в прошедшее
десятилетие. В табл. 3. показан вклад в валовый региональный продукт (ВРП) добычи
полезных ископаемых в сравнении с двумя другими отраслями: «Сельское и лесное
хозяйство» и «Транспорт и связь». Эти данные говорят о достаточно скромной роли
минерально-сырьевых ресурсов (с учетом всех условий, включая спрос на мировых
рынках) в обеспечении экономического роста приграничных регионов (Экологические
индикаторы, 2005, Глазырина, 2006). .
Табл. 3. Доля в ВРП по некоторым видам экономической деятельности, 2006
г. %.
Регион
Добыча полезных
Сельское и лесное
ископаемых
хозяйство
Транспорт и связь
Иркутская обл.
3,2
8,1
18,4
Респ. Бурятия
4,4.
9,0
29,0
Читинская обл.
6,9
8,0
25,6
Амурская обл.
5,4
8,4
26,8
Хабаровский кр.
4,8
7,0
18,3
Приморский кр.
1,8
6,1
21,0
Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. Росстат, 2008.
Сельскохозяйственное производство, вопреки распространенному мнению,
является
в
приграничных
экономического развития.
регионах
достаточно
перспективным
направлением
Наблюдения за динамикой цен на продовольственных
рынках говорят о том, что и в приграничных регионах растет спрос на качественную и
экологически чистую продукцию одновременно с конкуренцией в этом сегменте
продовольственного рынка. Но для этой отрасли приграничное положение не является
благоприятным фактором вследствие колоссальной конкуренции, связанной с
поставкой продовольствия из Китая. Поэтому важно вовремя принять меры по
целенаправленной переориентации сельскохозяйственного производства на продукцию
с высокими экологическими качествами. Природные условия регионов южной Сибири
и Дальнего Востока дают производителям дополнительные преимущества на рынке.
Однако, учитывая достаточно длительный период окупаемости инвестиций в этом
секторе,
необходимо
создание
экономических
стимулов
для
потенциальных
производителей. Такими стимулами могут служить:
- некоторые известные формы государственной финансовой поддержки
(обеспечение нулевых процентных ставок по кредитам для производителей, налоговые
каникулы)
- государственные инвестиции в инфраструктуру (прежде всего, в дороги и
энергообеспечение) с целью снижения затрат потенциальных производителей
- обеспечение устойчивых закупок продукции (по крайней мере, на первом
этапе) для государственных нужд.
Совершенно не очевидно, что в данном секторе привлечение китайских
инвестиций и технологическое сотрудничество с КНР является хорошим решением.
Причин несколько. Во-первых, китайская агропромышленная практика как правило, не
ориентирована на производство продукции с высокими экологическими качествами.
Во-вторых, китайский опыт ведения товарного сельского хозяйства вызывает во всем
мире озабоченность своими негативными последствиями для окружающей среды
(http://expert.ru/2011/09/20/ugrozyi-kitajskogo-agroproma-priobretayut-planetarnyijmasshtab). В-третьих, привлечение китайских инвестиций, как показывает опыт,
практически неизбежно означает использование рабочей силы так же из КНР, что вряд
ли будет способствовать решению проблем занятости в приграничных регионах. Вчетвертых, больше всего пострадают от вхождения на наш рынок «российскокитайского продовольствия» местные производители сельхозпродукции высокого
качества. И, наконец, в-пятых, это будет очередной шаг в усилении зависимости нашей
экономики от факторов, на которые российская сторона не сможет влиять.
В тех случаях, когда речь идет о производстве сельскохозяйственном
производстве для экспорта в КНР (например, выращивание зерновых для производства
биотоплива) также есть серьезные риски, прежде всего экологические. Такое
производство обычно предусматривает использование в существенных количествах
ядохимикатов
и
минеральных
удобрений,
и
поэтому
требует
системного
экологического мониторинга, а его организация может стоить дороже, чем доходы от
предоставления земли для экспортного производства.
Что касается перерабатывающей промышленности, то наш анализ говорит о
том, что в условиях нынешнего соотношения цен на электроэнергию, ГСМ и трудовые
ресурсы в РФ и КНР, а также существующий уровень налогообложения и
коммерческого кредитования, шансов для диверсификации и развития практически
нет. Здесь нужны решения, способные кардинально изменить ситуацию. В качестве
первоочередной меры целесообразно значительное снижение налоговой нагрузки на
довольно
широкий
Выпадающие
перечень
доходы
видов
региональных
деятельности
бюджетов
в
приграничных
следует
заместить
регионах.
за
счет
экспортных пошлин.
4. «Экологическая модернизация» бюджетного федерализма
Необходимо признать, что существующая система формирования региональных
и муниципальных бюджетов объективно препятствует развитию регионов Дальнего
Востока и Байкальского региона, способствует сохранению их сырьевой ориентации и
отставанию по уровню и качеству жизни по сравнению с другими регионами РФ.
Региональные правительства должны иметь реальную возможность и ресурсы для:

экономического стимулирования приоритетных направлений в экономике,
развития инфраструктуры

создания производств с глубокой переработкой природных ресурсов,
технологической и экологической модернизации, стимулирования процессов
диверсификации экономики,

развития малого и среднего бизнеса, инвестиций в человеческий капитал для
улучшения качества жизни и повышения привлекательности проживания в этих
регионах.
Для
природно-ресурсного
региона
принципиально
технологическая, но и экологическая модернизация.
важна
не
только
Для ее стимулирования
необходимы меры на всех уровнях управления. Значительную часть полномочий для
осуществления этих мер следует переместить на региональный и муниципальный
уровни.
На
федеральном уровне необходимы изменения в политике Центрального
Банка: Это прежде всего формирование перечня приоритетных направлений
кредитования через коммерческие банки и применение для него пониженной ставки
рефинансировании, включение в него инвестиций в экологическую модернизацию
экономики, создание стимулов для присоединения банков к «принципам экватора».
Целесообразны также изменения в Бюджетном кодексе РФ:

Разделение бюджетного дефицита на две категории: текущий и
инвестиционный дефицит и разработка для них различных процедур обслуживания.

Восстановление системы экологических фондов

Перераспределение доходов по уровням бюджетной системы в пользу
региональных и местных бюджетов, в том числе
направление платежей за
использование охотничье-промысловых, рыбных, рекреационных, туристических
ресурсов, а также, частично, ресурсов недр на региональный и муниципальный уровень.
На
региональном
и
муниципальном
уровне
наиболее
эффективными
представляются следующие инструменты, которые позволят принять во внимание
существующее межрегиональное неравенство:

Восстановление целевого характера средств, поступающих в бюджет за
счет платежей за негативное воздействие на окружающую среду.

Выделение бюджетных расходов на охрану окружающей среды из
государственных расходов, подлежащих сокращению.

Разработка
программ
индикативного
планирования
в
области
экологической модернизации с использованием индикаторов качества экономического
роста

Направление фиксированной доли средств от платежей за использование
охотничье-промысловых, рыбных, рекреационных, туристических ресурсов, а также
ресурсов недр (в случае изменения Бюджетного Кодекса РФ) на цели экологической
модернизации, в том числе, в виде «налоговых каникул» для соответствующих
производств.
Итак, из предыдущего опыта очевидно, что для преодоления асимметрии
в
российско-китайских отношениях и достижения целей, поставленных в стратегических
документах, необходимо существенно изменить и характер региональной политики, и
формат сотрудничества. Разработка методологии количественной оценки проектов и
инициатив
в
рамках
приграничного
сотрудничества,
включающей
эколого-
экономические и социальные показатели качества экономического роста, в том числе
оценки рисков, может послужить научной основой для обеспечения устойчивого
развития и повышения благосостояния регионов Восточной Сибири и Дальнего
Востока.
Работа выполнена при поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические
кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. (гос. контракт № 14.740.11.0211), а
также при поддержке Программы фундаментальных исследований Президиума РАН на
2012–2014 гг. «Роль пространства в модернизации России: природный и социальноэкономический потенциал».
Литература
1. Глазырина И.П., Забелина И.А., Клевакина Е.А. Уровень экономического
развития и распределение экологической нагрузки между регионами РФ //
Журнал новой экономической ассоциации, 2010, № 7, С. 70-88
2. Глазырина И.П Исследование качества роста региональной экономики в
контексте концепции устойчивого развития // Экономика природопользования,
2006, 4, с. 21-30.
3. Глазырина И.П., Фалейчик А.А.,Фалейчик Л.М.Приграничное сотрудничество в
свете инвестиционных процессов: пока минусов больше, чем плюсов // ЭКО,
2011, №9 стр. 50-70.
4. Горошко
О.А.
Чрезвычайно
опасный
проект
переброски
вод
реки
Хайлар/Аргунь // Информационный бюллетень Рабочей группы по журавлям
Евразии. 2007. № 10. – с. 89-91.
5. Забелина И.А., Клевакина Е.А. Сравнительный анализ эколого-экономического
положения российских регионов // Безопасность в техносфере. – 2009. – №6(21).
– С. 50-57.)
6. Региональное развитие и региональная политика России в переходный период
(под ред. С.Артоболевского и О.Глезер), М.: изд. МГТУ им. Баумана, 2011.
7. Экологические индикаторы качества роста региональной экономики (под.ред
И.П. Глазыриной и И.М.Потравного). М.: НИА-Природа, 2005.
8. Экологические риски российско-китайского сотрудничества: от “коричневых»
планов к «зеленой» стратегии / Под ред. Е. Симонова, Е.Шварца, Л. Прогуновой.
– Москва-Харбин-Владивосток, WWF, 2010.
9. Полтерович
В.М.-
Элементы
теории
реформ.
М:
ЗАО
«Издательство
«Экономика»», 2007.
10. Amur-Heilong River Basin. Ed.by E.Simonov & T.Dahmer. Hong Kong, 2008.
11. Auty R.M., Natural resources, capital accumulation and the resource curse //
Ecological Economics. – №61, 2007 - PP. 627-634)
12. Glazyrina I. Economic Growth, Climate Policy and a Problem of Burden Sharing:
Russian Chinese Relationships Case Study . In: M.Mascia, L.Mariani (eds) Ethics and
Climate Change. Scenarios for Justice and Sustainability. CLEUP SC, Fondazione
Lanza, Padova, 2010, p.319-329.
13. Kirilyuk O.K., Kirilyuk V.E., Goroshko O.A., Simonov E.A. International Ecological
Importance and Contemporary Problems of the Upper Basin of the Amur River //
Third International Symposium on Ecology and Biodiversity in Large Rivers of
Northeast Asia and North America. Memphis, Tennessee, USA. September 20-24,
2010. - P.32.