О сергианстве и Русской Православной Церкви: взгляд из Америки
advertisement
Д. Константинов (США) О сергианстве и Русской Православной Церкви: взгляд из Америки Сейчас как никогда остро встал вопрос о т.н. сергианском курсе Московской патриархии, ставшим объектом споров, перемежающихся с едва ли приличными выходками по адресу его носителей. Спор этот не нов. Не мешает при этом вспомнить о том, что писалось об этом в эмиграции еще много лет назад. Споры были и тогда, но тон полемики был несколько иной. Цитирую текст, относящийся к половине 60-х годов нашего столетия. «Декларация митрополита Сергия, призвавшая Церковь к лояльности в отношении к советской власти, и по существу ничего не изменившая в жизни гонимой Церкви, вызвала к себе различное отношение, как внутри страны, так и за рубежом. Со времени ее издания и по настоящее время этот документ вызывает к себе самое различное отношение. В общих чертах можно отметить три точки зрения на данный документ. 1) Категорическое и абсолютное отрицание этого акта митрополита Сергия. Декларация о лояльности рассматривалась и рассматривается поныне некоторыми церковными кругами как величайший грех против внутренней церковной правды, не допускающей никаких компромиссов с принципиально богоборческой властью, глумлением над памятью мучеников, погибших в советских застенках. Митрополит Сергий не имел права брать на себя ответственность в смысле проведения тех или иных мероприятий по спасению Церкви, ибо все находится в руках Божиих и не его дело было „спасать Церковь» подобными методами. 2) Вторая точка зрения отмечает, что по существу декларация митрополита Сергия ничего не изменила в то время во взаимоотношении Церкви и государства. Церковь, как «Сергиевская», так и та ее часть, которая отказалась идти за ним, оставались обе гонимы и советские концлагеря были наполнены представителями и той и другой группировки, хотя, конечно, по понятным причинам диктатура особенно жестоко гнала тех, кто отказался признать декларацию. Одновременно, сторонники этой точки зрения, в большинстве своем, тоже отрицательно относятся к декларации, но отмечают, что не зная всех внутренних секретных подробностей и условий, при которых митрополит Сергий принужден был прийти к выводу о необходимости подписать указанный документ (ибо эти условия будет знать когда-нибудь только история), они воздерживаются от окончательной оценки декларации о лояльности, видя в ней тяжкую необходимость, словесную дань безбожному «кесарю», вызванную совершенно особыми обстоятельствами и провокациями диктатуры. В противоположность первой точки зрения, здесь говорится о том, что митрополит Сергий несомненно имел право принимать те или иные решения и проводить нужные по его разумению мероприятия по спасению Церкви от ее окончального разорения, ибо воля Божия совершается через людей, которым Господь дает разум творить дело, порученное им от Бога. Это, если можно так выразиться, умеренная точка зрения, воздерживающаяся от огульного осуждения. 3) Третья точка зрения – это полное приятие декларации митрополита Сергия, как необходимого акта церковной политики, как акт святительской мудрости митрополита, давшего возможность привести церковные дела более или менее в порядок и обеспечившего Церкви возможность вообще существовать в СССР. События, связанные с декларацией митрополита Сергия происходили на моих глазах. Я тогда жил в СССР. Для тех, кто бывает в православном храме особенно не разбираясь в том, что там происходит, для тех кто просто идет к «службе», не отличая всенощной от «обедни» и панихиды от молебна, для тех декларация митрополита была только внешним церковно-политическим документом, в конце концов дававшая как-то Церкви существовать. Для нас же, для т.н. «церковников», декларация имела еще другой, скрытый контекст, решавший для нас очень многое, не непонятный для всех «внешних». Центром и могуществом Православия является Евхаристия. Для нас, верующих людей одна литургия совершенная в храме важнее и действеннее для всего мира, чем куча договоров, которые как правило никто не выполняет. До тех пор пока в православных храмах совершается Таинство Тела и Крови Христовой Церковь непобедима. Для нас это было главным, все остальное второстепенным. Для советских антирелигиозников и вершивших «религиозную политику» это было неизвестно и непонятно. Для них литургия была лишь вульгарное «отправление культа». Главное для их мышления была «религиозная пропаганда», которую во чтобы-то ни стало надо было пресечь. Власть не понимала с чем она имеет дело, как не понимает она и сейчас. Оставив Церкви культ, она дала ей возможность совершения литургии, дала верующим возможность Причащения и этим предопределила свое будущее поражение. Митрополит Сергий в церковно-политическом отношении с чисто земной точки зрения предал Церковь, но сохранил главное, предопределив будущую победу Церкви, свидетелями которой мы сейчас являемся. Если бы безбожники были достаточно умны, духовно развиты, и подлинно образованы, то они бы создали условия, при которых литургия не могла бы совершаться. В результате мы сегодня имели в СССР не 50 миллионов верующих, а нечто немного превышающее нуль, храмы все были бы закрыты и никакой победы не было бы. Но Промысл Божий вел свою Церковь по иному пути и об этом никогда нельзя забывать. Для неверующих и маловерующих мы пишем вздор, для настоящих верующих подлинную истину. В Евхаристии были заложены предпосылки для нынешней победы Церкви. Это понимали все действительно верующие люди, это понимал очевидно и митрополит Сергий, поведший Церковь по тому пути, который совершенно законно подвергается сомнению. Но промыслительность победы Церкви, лично для меня несомненная, предупреждает всех нас быть осторожнее в своих суждениях, а тем паче не пытаться делать церковную политику на мнимых и действительных ошибках руководства РПЦ. Вопрос стоит значительно сложнее. Это не оправдание современного церковного курса Московской патриархии, а объективный анализ того, что на самом деле происходит. И здесь речь идет не о «расщеплении» церковного сознания, а о синтезе смиренно-аскетического подхода к этому вопросу с подходом церковно-политическим, благоговейное и бережное отношение к духовной стороне Церкви, ее сакральной сущности и отрицательное отношение к «команде церковно-государственных чиновников», стоящих во главе церковного управления. Да, правы те, кто утверждает, что помимо всего прочего, правящая группа архиереев оторвалась от верующего народа, замкнулась в своей номенклатурной ячейке, рассматривая народ как «улицу», ограждая его от себя часто при помощи дюжих молодчиков, не вполне понятного назначения. Но это и все прочее не дает основания устраивать какую-то непонятную травлю патриарха Алексия 2-го, особенно со стороны клириков любой юрисдикции. А дальше больше... Митрополит Алексий достоверно свободно избран Поместным Собором патриархом Русской Церкви и до тех пор пока по каким-либо причинам Поместный или Вселенский Собор не лишит его этого сана он остается патриархом, несмотря ни на какие свои недостатки. Можно не уважать патриарха Алексия-2 как человека, но каждый верующий, а тем паче каждый клирик, обязан уважать сан патриарха и не публиковать «скорбные мысли», дискредитирующие его. Патриарх как таковой, являющийся первоиерархом и первосвятителем Поместной Церкви, безусловно, является носителем особой харизмы, как бы ни оценивать его личные недостатки и недостоинства. Промыслом Божиим он поставлен в этот ответственный момент патриархом огромной Поместной Церкви и об этом верующие люди не могут и не должны забывать. Да, во многом виновны и иерархия и клир Русской Православной Церкви. Но одновременно к исходу диктатуры они принесли с собой около 10 000 приходов, 50 миллионов верующих, так или иначе сохраненную Церковь Русскую, которая вступает, кажется, в свои подлинные права. Это что же ничего? Что же, будем подсчитывать все отрицательное и зачеркивать все положительное? Будем считать, что положительного ничего нет? Забудем о том, что это «нравственно-распущенное и сребролюбивое» духовенство в своем большинстве прошло советские исправительно-трудовые лагеря, где их утюжили и дубасили советские надсмотрщики, где заставляли заниматься непосильным трудом, где им советские опричники плевали в душу и в лицо, где их ругали и избивали уголовники, по наущению лагерной администрации, где они нередко заканчивали свою жизнь и с биркой на ноге закапывались неотпетыми в болото. Что же, забудем личные обыски, аресты, бесправные заключения в тюрьмы, надругательства над святынями, запрещения носить крест и многое другое в том же духе и будем только вспоминать все отрицательное, что можно только вспомнить. Может скажем, что этого ничего не было, а то, что было относится к представителям Катакомбной Церкви? Это неверно, так как репрессиям подвергались и духовенство и верующие независимо от юрисдикций. Нас спросят: так что же оставить все как было и на этом успокоиться? Вопрос закономерный. Когда я вглядываюсь в лица архиереев и священников Русской Православной Церкви я ясно вижу по их выражению, что нет в них духовного спокойствия. Чувствуется какая-то травмированность и напряженность, совершенно понятная после 70 лет издевательств над Церковью. Этому помочь нельзя. Постепенно все это уйдет со сменой поколений духовенства. Потребовалось 70 лет, чтобы изменить не только духовный облик народа, но и духовный облик священника гонимой Церкви. Сколько же потребуется времени, чтобы вернуться к традиционному русскому батюшке? Очевидно несколько десятилетий и отнюдь не меньше. И никакие публичные покаяния здесь не помогут, а лишь ухудшат и без того тяжелое положение. В данном случае вступает в свои права история и никакие импровизации на тему о возрождении неповрежденного православия не помогут. А история «дама своенравная» идет она своими путями, не всегда совпадающими с нашими желаниями и представлениями. Скажу откровенно: когда слушаю выступления по телевидению представителей Русской Православной Церкви различного ранга и сана я не имею желания с ними встречаться и устанавливать контакт, так как при нынешнем психологическом состоянии руководящего слоя духовенства Русской Православной Церкви ничего хорошего из этого не получится. Мы говорим на разных языках. Но ничего путного не получится и из контактов с «независимой церковной общественностью», так как там царит своенравная гордыня, свойственная российской интеллигенции, не признающая никаких авторитетов, кроме самих себя. Положение нехорошее, которое может быть исправлено длительной работой по очищению и духовному восстановлению Русской Православной Церкви. Ничего хорошего в сергианстве нет. Но откровенно говоря, меня больше беспокоит отрыв духовенства от своей паствы и пренебрежительное отношение к этой пастве. Когда я вижу на экране телевидения интерьер одного из московских соборов, соборного протоиерея величественно небрежно исповедующего какую-то скромную женщину и до меня даже долетают его слова после исповеди, «если будете ... то больше не приходите», мне душевно жаль и бедную женщину и величественного отца протоиерея, видимо не отдающего себе отчета в том «стиле», в каком ведется им совершение исповеди. Многомиллионная паства – это драгоценный фонд Русской Православной Церкви, а не «улица», как это кажется некоторым «князьям» Церкви Русской. Это не просто фонд Церкви, это фонд ее возрождения. Как спасали верующие Церковь свою в годы лихолетья, так спасают верующие Церковь и теперь, вольют в нее струю духовного возрождения, в своем смиренном призывании имени Божьего будут беззаветно трудиться для ее восстановления. Только не надо им мешать в этом святом деле. Христос Воскресе! – Воистину Воскресе!
