GLO – # 171

GLO – # 171
Я представляю новый проект: экспериментальный фильм, сделанный читателями,
основанный на моей новой книге "Ведьма с Портобелло". Все желающие приглашаются для
участия. Я также предлагаю, чтобы Вы пригласили ваших друзей посетить сайт
"Экспериментальной Ведьмы".
О ПИСАТЕЛЬСКОМ РЕМЕСЛЕ
(окончание)
В предыдущем выпуске Воина Света Online я писал о чтении, о ручке, о слове. В
заключении я хотел бы поделиться своими соображениями об окончательном тексте.
Во-первых, повторю то, что говорил раньше: у каждого человека есть история,
которую стоит рассказать, к тому же человеку свойственно делиться своим опытом с другими
хотя бы частично. Вы спросите: а издатель? Как сделать этот опыт достоянием публики?
В наше время, разумеется, есть много способов (например, Интернет, или местная
пресса) и всегда найдется кто-то, кому будет интересно то, о чем вы пишете. Но даже если
бы такого человека не существовало, пишите ради удовольствия писать.
Пока ручка выводит на бумаге слова, печали ваши уходят, а радости остаются при
вас. Конечно, надо обладать мужеством, чтобы заглянуть себе глубоко в душу и вытащить
это на свет божий, и еще больше мужества надо, когда понимаешь – однажды написанное
может (и должно) быть кем-то прочитано.
А если это что-то очень потаенное?
Не беспокойтесь. Много тысяч лет тому назад, мудрец написал такие слова: «Что
было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем»
(Екклесиаст 1:9.
Только подумайте: уже тысячи лет тому назад не было ничего нового! Мы точно так
же переживаем свои радости и горести и не должны скрывать свои чувства. И пусть нет
ничего нового под солнцем, но остается потребность изложить это своими словами, для
своего поколения.
Хорхе Луис Борхес однажды сказал, что есть всего четыре истории, достойные того,
чтобы их рассказывать:
а) история о любви двух человек
б) история о любви трех человек
в) о борьбе за власть
г) о путешествии.
И все-таки женщины и мужчины веками продолжают рассказывать эти истории, и
теперь настал ваш час сделать то же самое. Через искусство писания вы войдете в контакт со
своей неизведанной вселенной и в конце концов поймете, что способны на большее, чем
предполагали.
Одно и то же слово прочитывается по-разному. Напишите тысячу раз «любовь»,
например, и каждый раз чувства ваши будут иными.
Как только буквы, слова и фразы выведены на бумаге, усилие, необходимое для того,
чтобы это произошло, уже не требует иных обоснований.
И потому рука, что их выводит, наслаждается, и улыбается сердце, чьи чувства она
осмелилась запечатлеть.
Кто видел писателя, едва завершившего свой труд, тот знает, что взгляд его пуст и
сам он находится где-то не здесь.
Однако он - и только он один – понимает, что рисковал, что сумел разобраться в
своих инстинктах, не отвлекался и не терял лица все это время, и теперь может позволить
себе роскошь заметить существование вселенной и увидеть, что дело его было честным и
достойным. Самые близкие его друзья знают, что сознание его изменилось в размерах и
теперь он в мире со всей вселенной: она продолжает трудиться, осваивая все то доброе, что
несет в себе его текст, исправляя случайные ошибки и оценивая достоинства.
Писать – это акт мужества. Но рисковать стоит.
А критики?
Почитайте биографии: никто, в какой бы области он ни работал, не избежал их
порицания. От Джеймса Джойса, которого респектабельная «Таймс» считала извращенцем,
до гения кинематографии Орсона Уэллса, которого Умберто Эко назвал посредственностью.
К тому же, писатели пишут, читатели читают, критики критикуют. И менять этот
твердо установившийся порядок по крайней мере нежелательно. Почти каждый день я
получаю по электронной почте письма от тех, кто лично оскорблен нападками на меня в
прессе.
Я благодарю их за поддержку, но объясняю, что это входит в условия игры. Меня
критикуют с тех пор, как я написал «Алхимика» («Дневник мага» прошел относительно
незамеченным, писали о личности автора, почти не касаясь содержания книги).
Я знавал писателей, которые имели огромный успех у читателей, но, получив
неизбежную порцию оплеух от критики, идут двумя путями. Первый приводит к
невозможности опубликовать больше ни одной книги, таков случай с «Парфюмером» Патрика
Зюскинда. Тогда его издатель (и мой тоже в Германии) опубликовал две полосы в местных
газетах: одну с критикой, изничтожавшей книгу, и вторую – утверждая, что она благоухает. И
«Парфюмер» превратился в один из самых успешных проектов в истории книгопечатания.
Сразу после этого Зюскинд опубликовал сборник, два ранее написанных произведения, и
сошел со сцены.
В других случаях писатели пугаются и в следующих книгах стараются угодить
критике. Сусанна Тамаро вызвала восторг публики (и лавину зубодробительной критики)
книгой «Иди, куда приказывает сердце». В следующем своем произведении, «Душа мира»,
страстно ожидаемого читателями, она изменила простой и прелестной поэтичности первой
книги ради усложненности и потеряла верных читателей, но и критике не угодила.
Еще один пример – Юстейн Гордер. «Мир Софии” познал успех просто всемирный,
потому что рассказал об истории философии легко и доходчиво. Но ни критикам, ни
философам это не понравилось. Гаардер стал усложнять свой язык и в конце концов потерял
читателей и не заслужил благоволения критики.
В написанном выше я тоже стал оценивать писателей. А зачем? Критиковать легче
легкого, а вот писать книги – трудно.
В «Заире» главный герой (знаменитый бразильский писатель) говорит, что может с
точностью предсказать, что скажут о его еще не вышедшей книге: «И снова в наше такое
бурное время автор уводит нас от действительности». «Фразы рубленые, стиль
поверхностный». «Автор открыл секрет успеха – маркетинг».
Как и главный герой «Заира», я никогда не ошибаюсь. Я побился об заклад с
бразильским журналистом и выиграл.
Закончу словами ирландского драматурга Брендана Биэна
«Критики – словно евнухи в гареме. Теоретически они знают, что и надо делать, но
на практике свои знания применить не могут».