Богданов: Последний эксперимент

Д. Хьюстис
Богданов: Последний эксперимент
Студент и доктор
В марте 1928 года группа из 8 студентов МГУ прочла и обсудила опубликованную
"Вечерней Москвой" статью Богданова о чудесах переливания крови и выгодах взаимных
переливаний [1]. Студенты решили попробовать это сделать для общего умственного и
физического стимулирования к грядущей сессии. Но в Институте переливания крови все
их кандидатуры были по той или иной причине отвергнуты. У одного из них, 21-летнего
студента-геофизика по фамилии Колдомасов, были выявлены туберкулез в неактивной
форме и остаточная малярия. Несколькими днями позже он получил записку от Богданова
с приглашением снова зайти в Институт. Там Богданов предложил ему взаимное
переливание крови, пояснив, что будучи старым врачом, он иммунен к туберкулезу, а
переливание может передать иммунитет Колдомасову и избавить его от заболевания.
Было выяснено, что у обоих одинаковая 0 группа крови, и студент согласился. В субботу
24 марта в 7.30 вечера почти литр крови Колдомасова был перелит Богданову,
Колдомасов получил примерно такое же количество крови Богданова.
После этого обоим пациентам стало плохо. У Колдомасова была лихорадка, рвота, диарея
и "такая невыносимая боль по всему телу", что он "извивался как змея". На следующий
день его моча приобрела "цвет дегтя", а селезенка болезненно увеличилась. Через
несколько дней он почувствовал себя лучше. Колдомасов находился на излечении в
Институте до 31 марта. Последующие 2 месяца он провел в санатории, где его легкие
совершенно очистились. Сам Колдомасов приписывал свое излечение воздействию
перелитой крови Богданова. В 1973 году Колдомасову было 66 лет, он жил в
Новосибирске и только что ушел на пенсию с руководящего поста метеорологического
учреждения ( заведующего лаборатории Западносибирского НИИ гидрометеорологии РЕД). Есть сведения, что в 1983 году в возрасте 76 лет он был жив и здоров, - таким
образом, ни реакция на переливание крови, ни прежнее заболевание не отразились на его
здоровье.
С Богдановым было хуже. Уже через 3 часа после процедуры переливания крови он
испытал озноб, лихорадку и кишечные боли. Затем провел весьма тревожную ночь. На
следующий день у него была тошнота, рвота и скудная темно-бурая моча. Затем
появилась желтушность кожных покровов, вздулся живот и увеличилась печень. На
третий день явные симптомы внутренней интоксикации вызвали тревогу его врачей.
Примерно через неделю самочувствие больного несколько улучшилось. Он был в
приподнятом настроении, шутил с врачами. Но почечная недостаточность возрастала,
начались кожные кровоизлияния, а затем случился припадок (экламптический - РЕД). В
течение второй недели сердце продолжало сдавать, и 7 апреля наступила смерть.
Поначалу сам Богданов считал, что он испытывает лишь незначительную побочную
реакцию на переливание крови и, в течение 3-х дней до обращения за помощью к
коллегам, руководил своим лечением сам. Затем он находился в руках великолепных
специалистов, его лечение было очень интенсивным и полностью соответствовало
возможностям того времени. Один из его коллег, профессор Кончаловский, вел истории
болезни обоих пациентов, скрупулезно фиксируя все изменения их состояния и детали
лечения.
Вскрытие показало острое поражение почек, распространенный артериосклероз,
расширение и рубцевание сердца, перерождение печени. В соответствии с заключением
смерть была вызвана интоксикацией почек, которая в свою очередь была вызвана
гемолизом, обусловленным несовместимостью перелитой крови.
Кончаловский отметил парадокс внутригрупповой несовместимости - ведь тесты на
групповую совместимость и перекрестные пробы указывали на совместимость. Он сделал
подчеркнутый вывод, что индивидуальные особенности пациентов иногда приводят к
несовместимости, несмотря на соответствие по перекрестным пробам [2].
Было ли это самоубийством?
Некоторые историки и другие авторы, интересовавшиеся судьбой А. Богданова,
утверждали или намекали на то, что он совершил самоубийство. Роберт Пейн в своей
биографии Ленина писал: "в один из дней 1928 года он (Богданов) совершил
самоубийство, перелив себе инфицированную кровь". Другие говорят, что он предпринял
эксперимент на себе, сознавая его опасность, и ссылаются на утверждение Богданова на
страницах "Красной звезды" о приемлемости самоубийства в определенных
обстоятельствах.
"Красная звезда" довольно точно представила внутренний мир Богданова, включая его
признание возможности самоубийства в том случае, когда люди достигают такого
состояния, что их существование становится бессмысленным для них самих и для
общества. Но это признание совсем не значит, что в 1928 году Богданов был расположен к
суициду. Да, действительно, дела в Институте обстояли не совсем так, как он хотел. Да, он
был вынужден наблюдать, как послереволюционное советское правительство быстро
перерождается в автократическую олигархию. Но ему никогда ничего не давалось легко.
Нельзя забывать, что Богданов вел жизнь полную лишений: ссылки, тюремные
заключения, нищета, недоедание, исключение из партии, утрата иллюзий и постоянная
тяжелая работа. В 1928 году у него была работа, в которой он был жизненно
заинтересован, способные помощники, достигались результаты, которые имели для него
большое значение. Нет никаких свидетельств того, что Богданов почувствовал, что достиг
предела и будет далее бесполезен для общества.
Неверно также утверждение о том, что Богданов предпринимал на себе "опыты, о которых
он, как врач, знал, что они опасны" [3]. Мы должны рассматривать эти эксперименты в
свете его времени и его собственной истории. Это сейчас мы знаем, что переливание
крови довольно рискованная процедура, и больше не пытаемся проделывать
эксперименты, подобные тем, какие проводил Богданов. Но в середине 20-х годов в свете
имеющихся данных переливание крови считалось относительно безопасным. Ничего не
было известно о возможности переноса с кровью вируса инфекционного гепатита, не
существовало СПИДа, а многочисленные иммунологические осложнения после
переливания крови только начали выявляться. Более того, у Богданова был почти
мистический взгляд на переливание крови. Оно казалось ему безопасным и благотворным
для здоровья. Если бы он хотел совершить самоубийство, то избрал бы какой-нибудь
другой способ ухода из жизни.
Могут возразить, что, испытывая мучительную боль после переливания крови и осознавая
неминуемый конец, Богданов мог предпринять что-нибудь для того, чтобы ускорить его.
Мы не можем совершенно исключить эту возможность. Но надо иметь в виду, что в
начале второй недели своей болезни он почувствовал себя настолько лучше, что решил,
что битва выиграна. А затем его самочувствие резко ухудшилось: из-за интоксикации
стали отказывать почки, наряду с другими симптомами началось помутнение сознания.
Маловероятно, что на этой стадии болезни Богданов мог принять решение о
самоубийстве. Кроме того, работники Института были в то время как бы маленькой тесно
сплоченной семьей, многие из них, в том числе и директор с семьей, жили здесь же. Не
было никаких разговоров или слухов о том, что Богданов был склонен к самоубийству.
Остается признать эту версию неправдоподобной.
Было ли это убийством?
Какие есть основания так думать? Да у Богданова были могущественные враги - среди
них и такие, которые хотели бы лишить его всякого влияния. Кроме того, советский
"климат" становился все более угрожающих для тех, кто был в немилости: в 1925 году в
госпитале при подозрительных обстоятельствах умер герой Гражданской войны Фрунзе
(наркомвоенмор - РЕД.). Профессор Малиновский, сын Богданова, был уверен, что его
отца убили. Когда погиб отец, Малиновскому было 19 лет, и он подозревал в убийстве
женщину по фамилии Комисарук, занимавшую мелкую административную должность, но
вероятно бывшую партийным соглядатаем. По слухам, она желала провала, как
Институту, так и самому Богданову. Очевидно, что ни переливание, ни последующая
реакция не были делом ее рук. Но у нее могла быть возможность убедиться, что он не
выживет, например, ввиду того, что некоторые из лекарств отравлены.
Это предположение подтверждается ходившими по Институту разговорами о том, что
после смерти Богданова у его кровати был найден пузырек с калия хлоратом. Эта версия
бытует и по сей день. Осенью 1994 года пожилой врач, работавший в то время в
Институте, рассказал ее мне. Но она остается недокументированной. Интересно, что
профессор Кончаловский, обсуждая ход последней болезни Богданова, заметил, что
картина гемолиза напоминает последствия отравления калия хлоратом (бертоллетовой
солью - РЕД) [2]. Конечно, это замечание могло вызвать соответствующие слухи. Но вряд
ли именно калия хлорат, который в основном применяется в производстве спичек, мог
быть использован с целью отравления. Более того, нет никакого документального
подтверждения повторения гемолитического эпизода в ходе болезни. Да и применение
яда, который действительно имитирует последствия посттрансфузионного гемолиза,
свидетельствовало бы о медицинской изощренности, невероятной для партийной ищейки.
Могла ли вся вышеизложенная версия переливания крови с его исходом (или какая-то его
часть) быть прикрытием какой-нибудь более темной правды? Возможно, но для этого
утверждения требуются соответствующие письменные сведения. Ведь весь штат
Института и семья Богданова знали, что произошло, и устные воспоминания
подтверждают письменные данные. Их никогда не оспаривал официально сын Богданова,
который сам был жертвой коммунизма, но дожил до его падения. Есть и другие
письменные документы, независимые от опубликованных. В частности, это письмо
Колдомасова к Малиновскому, письмо Натальи Богдановой в Институт мозга, рукописные
заметки профессора Малиновского и собственноручные записи, сделанные Богдановым в
ходе его заболевания [1]. Все они по существу подтверждают эту версию.
Что же на самом деле погубило Александра Богданова?
И у Богданова, и у Колдомасова была гемолитическая трансфузионная реакция по типу
той, что бывает при переливании несовместимой донорской крови. С тех времен и по сей
день кровь для переливания подбирается в соответствии с группой (такой же, как у
реципиента) и перекрестной пробой на индивидуальную совместимость. Несовместимость
случается либо в результате ошибки в предварительных лабораторных исследованиях,
либо какой-нибудь путаницы. Последнее в наши дни случается чаще, например, когда
пациент получает кровь, предназначенную другому. Но этого не могло произойти в случае
с Богдановым, так как кровь была взята и перелита одновременно. Именно взаимность
отличала эту процедуру: кровь одного пациента непосредственно переливалась другому и
наоборот. В современной медицине такого рода операции не проводятся, да и во времена
Богданова они были исключительными. Если мы посмотрим на обстоятельства этой
процедуры в свете современной трансфузионной медицины, то сможем объяснить, что же
вероятно произошло. Различия в исходе взаимного переливания крови у двух пациентов
были не случайны. Это имеет и врачебные, и теоретико-иммунологиче-ские основания.
Во-первых, Колдомасову был только 21 год, его туберкулез и малярия находились в
латентном состоянии. Богданову же было 54 года, и у него накопилось немало проблем со
здоровьем. Богданов родился в здоровой семье. По словам его жены, в раннем детстве у
него был рахит (недостаток витамина D). Позже он перенес корь, скарлатину и в 9 лет пневмонию в тяжелой форме. После этого он развивался нормально и в юности ничем не
болел. В студенческие годы он часто нуждался и голодал. В это же время он перенес
экзему, распространившуюся по всему телу. Впоследствии у него был рецидив этой
болезни, но не в такой сильной форме. Несколько раз он подвергался административным
ссылкам и арестам. В 1904 году (РЕД) в Женеве был прооперирован по поводу фистулы.
Периодически были приступы колита. С 1907 по 1913 год, когда он находился за
границей, жизненные условия и питание были ужасными. После 1912 года у Богданова
начались приступы грудной жабы. В 1915 году, вернувшись с фронта, чтобы работать
врачом, он 3 месяца находился на лечении в неврологической клинике ввиду нервного
истощения. Между 1922 и 1925 годами рентгенограммы показывали расширение сердца.
Позднее он чувствовал себя удовлетворительно, за исключением приступа аппендицита,
по поводу которого был прооперирован в 1928 году. На фотографиях последних лет
жизни он выглядит гораздо старше своих лет. Конечно, его состояние было таково, что
ему трудно было перенести последствия медицинской катастрофы.
Почему же случилась эта катастрофа? Оба участника эксперимента были по документам
одной и той же группы крови, которая теперь называется 0, а во времена Богданова - IV
(тогда использовалась система Мосса). Есть ли какие-либо основания сомневаться в
правильности определения группы крови? Скорее всего, нет, тем более, что в своем отчете
о смерти Богданова профессор Кончаловский указал, что тесты проводились повторно. Он
также утверждал, что перекрестные пробы указывали на совместимость.
Есть ли у нас причины сомневаться в обоснованности результатов перекрестных проб,
полученных в 1928 году? Да - с позиций современных знаний о природе различных видов
антител, вырабатываемых в крови. Хотя мы не знаем точно всей методики определения
совместимости, которую применяли в России в1928 году, ясно, что она должна быть
специфической для обнаружения IgM-антител, единственных, которые были тогда
известны. IgG-антитела, такие как системы резус (Rh), не были в то время еще открыты.
Методика их определения была впервые применена только в 40-х годах. Плазма пациента
могла иметь активные Rh-антитела, которые не выявлялись тогдашней методикой
перекрестных проб.
Могла ли кровь Богданова и Колдомасова быть несовместимой по резус-фактору? Да. У
Богданова это было уже 12-ое обменное переливание крови, и вероятность выработки у
него антител была велика. В этом-то и заключался риск переливания крови, о котором ни
Богданов, ни его современники знать не могли. Если Богданов был, к примеру, Rhотрицательным, то большинство из его предшествующих партнеров по переливанию были
Rh-положительными, каковыми являются примерно 85% европейцев. Таким образом,
вероятность выработки Богдановым Rh-антител была очень высокой, а вероятность их
определения в перекрестных пробах того времени - практически нулевой.
Как это объясняет разницу реакций двух пациентов? Примем, как постулат, что Богданов
был Rh-отрицательным, и его плазма содержала в большом количестве активные, но не
выявленные Rh-антитела. Колдомасов же, скорее всего, был Rh-положительным (закон
средних чисел). Антитела плазмы Богданова атаковали и разрушили поступающие Rhположительные красные клетки, что и привело к потемнению мочи, желтушности и,
наконец, к отказу почек. Для IgG-антител типично наращивание реакции за период от
нескольких часов до нескольких дней.
А как же Колдомасов? Он получил почти литр крови Богданова, включая плазму,
содержащую Rh-антитела. Эта плазма поразила его собственные эритроциты, вызывая
такую же реакцию, как и у Богданова. Но надо иметь в виду, что донорские резусконфликтные антитела реагируют не так сильно, как собственные. Поэтому Колдомасов
выжил, а Богданов нет.
Я думаю, это наиболее вероятное объяснение того, что произошло. Другие объяснения, например, воздействие иных видов антител в крови - возможны, но менее вероятны.
Заключение
Смерть Богданова явилась трагическим несчастьем, хотя в определенной мере, имеют
право на существование и другие версии. Все еще весьма активный и творческий, он
только что завершил последний том своего великого труда - "Тектологии", которая
предвосхитила современную организационную (системную) науку. На мой взгляд, по
интеллектуальному потенциалу он стоит в одном ряду с гениями. Его вклад в философию
и теоретическое естествознание феноменален, учитывая его постоянную занятость
революционной работой в России, частые аресты и ссылки. Я думаю, он не был легким
человеком в общении, возможно, и с теми, кто его любил; во всяком случае, он
поссорился даже со своим другом Максимом Горьким, который некоторое время
поддерживал его против Ленина. К тому же он был своеобразным оводом в советской
среде, которая становилась все менее терпимой к таким людям. В начале 20-х годов
большая группа известных меньшевиков и либералов была депортирована за пределы
России навсегда, без права возвращения. В течение 10 лет после смерти Богданова
большинство из оставшихся в живых старых большевиков были объявлены "врагами
народа" и уничтожены по мере того, как Сталин укреплял свою власть. Если бы Богданов
пережил реакцию на последнее переливание крови, то подобная участь, похоже, ждала бы
и его.
Я хотел бы поблагодарить профессоров Патрика Л. Моллисона, Льюиса Глоссера, Пауля
Шмидта и Ричарда Фройде, которые рассмотрели историю последней болезни Богданова
и внесли свой вклад в понимание ее патогенеза. Искренняя благодарность также
профессору Алексу Данкелу за его неустанную помощь в уяснении часто замысловатого
русского языка Богданова. В.С.Клебанеру и семье Малиновских (потомкам Богданова) - за
их доброту и помощь в предоставлении мне семейных документов, фотографий и
терпеливые разъяснения истории семьи. И, наконец, работникам Российского центра
хранения и изучения документов новейшей истории в Москве, особенно, Н.С.Антоновой и
Н.В.Дроздовой, в высшей степени содействовавшим мне в обеспечении документами для
моего исследования и терпеливо помогавшим в прочтении старых русских рукописей.
Библиография
1. Материалы архива семьи Малиновских, Москва (не опубликованы)
2. Кончаловский М.П. Болезнь и смерть А.А. Богданова // На новом поле. М., 1928.
С.XII-XXV.
3. Graham L.R. Bogdanov's inner message // Bogdanov .A. Red Star: The First Bolshevik
Utopia. Bloomington, IN: Indiana University Press, 1984, p. 241-53; см. также:
Billington J.H. The Icon and the Axe. // New York: Knopf, 1966.
Комментарии к статье проф. Д.Хьюстиса
Прежде всего, о необходимых уточнениях.
1. Хотя в литературе встречаются утверждения о том, что Богданов во время последней
болезни вел записи, фиксировавшие его состояние, однако до сего дня отсутствуют какиелибо сведения об их существовании. Соответствующие записи, с которыми был
ознакомлен проф. Д.Хьюстис, сделаны рукой жены Богданова - Натальи Богдановны
(фельдшера высокой квалификации). Возможно, ими и пользовался Богданов, анализируя
ход своей болезни.
2. Комисарук Д.З. не занимала никаких административных должностей, она работала в
Институте врачом-исследователем (в сборнике "На новом поле" имеется ее статья) и была
некоторое время секретарем партийной ячейки. Незадолго до роковых событий она была
отстранена от участия в переливаниях крови по подозрению в умышленном
перепутывании ею групп крови пациентов. Вряд ли требовалось обладать "особой
медицинской изощренностью", чтобы знать, что калия хлорат - яд, вызывающий гемолиз
(см. Большая советская энциклопедия. М., 1927. Т.5. С.710-711. "Бертоллетова соль"). К
тому же, в Институте велись в то время исследования по борьбе с профессиональными
отравлениями, при этом в опытах на животных применялись гемолитические яды.
3. Несомненный авторитет проф. М.П.Кончаловского, с одной стороны, и
недостоверность ряда сведений, сообщаемых Л.И.Колдомасовым через 45 лет после
событий в его письме проф. А.А.Малиновскому, с другой стороны, позволяют, на наш
взгляд, при расхождениях между этими источниками, отдавать предпочтение
свидетельствам первого, особенно, приводимым им в 1928 году со слов Колдомасова.
Кроме того, представляется, что было бы полезно уточнение ряда вопросов, например:


чем можно объяснить столь позднюю иммунную реакцию Богданова, если до нее
он уже участвовал в 11 переливаниях, в том числе массивных и частых, и
обменялся кровью с 8 разными лицами, большинство которых, видимо, были
резус-положительными;
возможна ли была бы при каких-либо условиях посттрансфузионная реакция,
подобная происшедшей, при резус-положительной крови у Богданова.
В заключение хотелось бы отметить, что, хотя версия о резус-несовместимости как
причине катастрофы, происшедшей с А.Богдановым, и ранее рассматривалась как одна из
наиболее достоверных, несомненным достоинством замечательной работы, выполненной
проф. Д.Хьюстисом с привлечением компетентных экспертов, является то, что в
результате ее выявлен вероятный механизм, объясняющий реальное течение болезни у
обоих пациентов.
Н.А.Смирнова и А.А.Малиновский просили выразить профессору Дугласу В. Хьюстису
глубокую благодарность за объективное исследование причин смерти их деда.
С удовольствием выполняю эту просьбу.
В.Клебанер