Источник: Независимая Газета

Источник: Независимая Газета
Дата выпуска: 12.03.2009 09:09
Заглавие: Россия и Европа в эпоху кризисного потепления
Россия и Европа в эпоху кризисного потепления
2009-03-12 / Тимофей Бордачев - директор исследовательских программ Совета по
внешней и оборонной политике, директор Центра комплексных европейских и
международных исследований ГУ-ВШЭ.
Мировой экономический кризис делает всех участников международной жизни более
вежливыми и нацеленными на сотрудничество, чем ранее. Происходит оживление на
самых разных переговорных площадках, включая те, где интеллектуальный и
административный ступор казался окончательным.
Особенно наглядно это проявляется в отношениях России и Европейского союза. И если
год назад все наблюдатели уверенно прогнозировали то, что начавшиеся в июне 2008 г.
консультации о новом стратегическом соглашении могут продолжаться годы, то сейчас
раздаются сигналы о желательности их скорейшего завершения.
Вместе с тем, пресловутую логику «игры с нулевой сумой» – когда приобретения одного
из партнеров неминуемо означают потери другого – никто в российско-европейских
отношениях не отменял. Более того, ее условия значительно усложнились. Выиграть
дружественную конкуренцию гораздо сложнее, чем удержать позиции в открытом
противостоянии. Особенно с учетом того, что новое соглашение Россия – ЕС будет, по
всей видимости, заключаться сроком на не меньше чем 10 лет. И станет неотъемлемым
элементом послекризисной европейской и мировой архитектуры.
И здесь перед российским госаппаратом, имеющим дело с ЕС, появляется ряд непростых
задач. Во-первых, стоит уделять гораздо больше внимания нелюбимым возвышенному
русскому духу деталям. Лучшим примером здесь является вопрос о новой системе
европейской безопасности.
Недостаточная проработанность деталей российской инициативы стала предметом
многочисленных нареканий со стороны европейских партнеров. Но это, в сущности, не
так важно. Гораздо хуже то, что отсутствие детализированных предложений из Москвы
может привести к перехвату нашими партнерами инициативы. И тогда российским
переговорщикам придется вести диалог о реализации своих идей в чужом политическом и
юридическом оформлении. Радует в связи с этим, что, хотя и с некоторым опозданием,
работа по конкретизации российской инициативы началась.
Во-вторых, нужно срочно избавляться от ставшей недоброй традицией межведомственной
несогласованности и в ряде случаев даже конкуренции. Единый центр по взаимодействию
с Евросоюзом в России по-прежнему отсутствует. Без увязки ведомственных позиций
переговорная тактика России будет выглядеть как игра футбольной команды, где каждый
одновременно и нападающий, и защитник, и вратарь. С соответствующими результатами.
Однако и это не самое неприятное. Множественность каналов связи и интересов может
подтолкнуть сторону ЕС к так называемой многоподъездной дипломатии, когда каждый
вопрос решается с конкретным российским ведомством. При этом целостность
российского подхода, о которой годами твердит экспертное и политическое сообщество,
разрушается на корню. Не говоря уже о необходимости учета бесчисленного числа
коммерческих вопросов.
В-третьих, российской политике на европейском направлении было бы неплохо отойти от
утвердившегося за последнее десятилетие «проектного мышления». Приходится признать,
что у многих представителей российских ведомств, вовлеченных в контакты с
административной машиной Евросоюза, господствует ориентация на решение
практически любой ценой той или иной достаточно частной задачи. Без оглядки на
политическое значение и последствия, которые могут иметь техническая уступка или,
наоборот, резкое движение по узкому вопросу отношений.
Вместе с тем у любого европейского бюрократа – занимается он вопросами
стандартизации спичек, гражданской авиацией или внешнеполитическими связями –
существует понимание политического контекста, в рамках которого живет его «досье». В
силу собственной военно-политической слабости наши европейские партнеры вынуждены
использовать торговые отношения для реализации чисто политических задач. В
деятельности ЕС на мировой арене политика и экономика не просто переплетены, а
представляют собой единое целое.