Предприятия тоже плачут

Предприятия тоже плачут
Европейский суд рассматривает юридические лица с антропологической точки зрения
Екатерина Буторина
Российские предприятия, которые обращаются в Европейский суд по правам человека
(ЕСПЧ), могут в числе своих требований просить о возмещении не только убытков,
понесенных в результате допущенных в отношении них нарушений, но и компенсаций за
моральные и нравственные страдания. Такой совет предпринимателям дал судья от РФ в
ЕСПЧ Анатолий Ковлер. Цель у него при этом была, как признался судья, корыстная —
сделать так, чтобы в суд поступали грамотные жалобы.
Столь неожиданное заявление Ковлера прозвучало в минувшую пятницу на «круглом
столе», проводившегося в рамках Первого международного юридического форума в
Санкт-Петербурге. Тема дискуссии звучала так: «Правосудие на страже бизнеса:
современные пути повышения доступности и эффективности правосудия и
альтернативных способов разрешения споров».
Модератором выступил председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов,
который в самом начале дискуссии описал философско-правовой конфликт: «Далеко не
всегда бизнес доволен правосудием, а правосудие довольно бизнесом. Но судьи выражают
интересы всех людей, среди которых представители бизнеса составляют меньшинство.
И многие граждане готовы высказать бизнесу немало претензий. Но интересы бизнеса
тоже нужно учитывать».
Но как соблюсти этот баланс интересов, власти и специалисты до сих пор не решили.
С одной стороны, председатель Следственного комитета (СКР) Александр Бастрыкин не
так давно объявил, что «в России сформировался качественно новый вид преступности —
преступность юридических лиц», предложив ввести для них уголовную ответственность.
«Стремительный рост в последние годы преступлений, совершаемых в интересах или с
использованием юридических лиц» вызывает у главы СКР «особую озабоченность».
«Преступность юридических лиц связана с такими опасными социальными явлениями,
как корпоративная коррупция, корпоративная экологическая преступность,
финансирование терроризма и организованной преступности», — объяснял Бастрыкин.
Наказывать предприятия в таком случае предполагается штрафами и конфискацией
имущества.
С другой стороны, уголовную ответственность компаний подавляющее большинство
юристов считает нонсенсом, так как в самой ее основе заложен принцип
персонифицированной ответственности. Однако, как пояснил корреспонденту «МН»
директор Института государства и права РАН, профессор Андрей Лисицын-Светланов,
думать нужно скорее не об уголовной, а о гражданской ответственности юрлиц, которая
практически совсем не разработана и отсутствует в ГК.
Советник президента РФ по правовым вопросам Вениамин Яковлев, один из авторов
законопроекта о внесении поправок в ГК, настаивает на том, чтобы увеличивать
минимальный размер уставного капитала — с 10 до 500 тыс. руб. Но этот пакет поправок
не нашел положительного отзыва во многих ведомствах, и пока судьба его неизвестна.
И сейчас взгляды обратились в сторону Великобритании и ее коммерческого права,
многие постулаты которого для бизнеса куда как удобнее — именно под его юрисдикцией
заключается большинство сделок.
Тем временем все больше организаций из России обращаются с жалобами в ЕСПЧ. Как
правило, коммерческие предприятия жалуются на нарушение их права собственности,
некоммерческие — свободу организаций и свободу мысли. И те, и другие — на
нарушение права на справедливое судебное разбирательство.
Как пояснил Анатолий Ковлер, увеличение числа жалоб в Страсбург от бизнес-компаний
связано с экономическим кризисом 2008 года и банкротством многих, как его следствие.
«Но есть причина и классического свойства — неправомерная конфискация
имущества», — сказал судья. При этом он подчеркнул, что часто юристы предприятий
толком сами не понимают, на что именно они жалуются. Так было, в частности с делом
«Плодовая компания» против России», которая считала себя правопреемницей
«Союзплодимпорта» и требовала права на производство водки «Столичная» и
«Московская». Однако ЕСПЧ согласился с российскими арбитражными судами и признал,
что право на торговые марки и право собственности — не одно и то же. «Заявители и их
адвокаты путаются в понятии собственности, — объяснял Ковлер. — Собственность —
это, с одной стороны, физические вещи, а с другой — это судебные решения об
имущественных обязательствах, а также право требования, лицензия, право на акцию.
Поэтому важно четко сформулировать свою претензию государству».
В 2000 году ЕСПЧ впервые в своей практике присудил компании компенсацию
морального ущерба за ущемление ее права собственности. Это вызвало шок и нарекания
со стороны очень многих юристов. Но, как объяснил судья Ковлер, у Страсбургского суда
были на такое решение веские причины. «Мы долго думали. И, наконец, решили избрать
антропологический, гуманистический подход в данном аспекте. Когда предприятие
терпит убытки в результате неправомерных действий властей, его сотрудники
переживают стрессы, неудовольствие. Следовательно, и предприятию причиняется
моральный ущерб». Это касается не только коммерческих организаций, добавил судья, но
и политических партий, общественных и религиозных организаций.