Калабанов Александр Николаевич

Калабанов Александр Николаевич
МЕСТО НИЗОВЫХ ОБЩЕСТВЕННЫХ АБОРИГЕНОВ СЕВЕРА, СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В СОЦИАЛЬНОЙ
ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В ходе выполнения проекта наша исследовательская группа работала в Чукотском автономном округе, Приморском и
Красноярском краях. Нами было собрано 385 анкет. Из общего числа опрошенных на анкету ответили 49% мужчин и
51% женщин - представителей коренных малочисленных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ
(гольды, камчадалы, кеты, ламуты, нанайцы, селькупы, тазы, удэгейцы, чуванцы, чукчи, эвенки, эвены, эскимосы).
Одной из важнейших целей нашего проекта было определение роли образуемых стихийно, низовых общественных
организаций коренных народов Севера в формировании социальной политики государства, характера и уровней их
сотрудничества с Ассоциацией коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ (АКМНС).
При явной ориентации аборигенных организаций на правозащитные цели и функции видно, что КМНС понимают под
этим прежде всего отстаивание и защиту льгот и привилегий, закрепленных за представителями КМНС еще в советский
период. Только сейчас начинают подниматься вопросы о защите земельных прав общин и других корпоративных
объединений граждан. Исходя из всего этого ясно, что АКМНС, объединяющая коренные малочисленные народы по
национальному признаку, не может больше объединять их и представлять их интересы, поскольку сама Ассоциация
является результатом первых демократических преобразований начала перестройки и к настоящему моменту во многом
устарела. За последние 10 лет АКМНС стала окостеневшей формой как для власти, так и для аборигенов, поэтому
после IV съезда КМНС предпринимались попытки по ее укреплению. Ситуация же на местах наглядно иллюстрирует,
что эта форма - АКМНС - должна уступить дорогу тем организациям на местах, которые защищают различные аспекты
реальных интересов аборигенов.
Следует подчеркнуть, что реально работу АКМНС аборигены себе не представляют. Что же касается деятельности
низовой организации, то сложившиеся представления о возможностях общественной организации вступают в
противоречие с ее реальными возможностями. Представители КМНС предъявляют к НОКМНС новые требования и сами
же понимают, что последние не могут их удовлетворить. Исходя из этого следует, что для КМНС должны бы найдены
другие формы объединений, соотносимые с национальной идентичностью КМНС. Об этом, например, говорит анализ
отношения к лидерам КМНС.
Из отмеченных респондентами черт лидера ясно, что традиционный авторитет очень значим для КМНС: аборигены
видят в лидере человека, который, с одной стороны, может быть рупором всех проблем КМНС, а, с другой стороны,
посредником между аборигенным сообществом и властями, наделенным всем грузом ответственности.
Проведенное исследование показало, что низовые общественные организации аборигенов Крайнего Севера, Сибири и
Дальнего Востока существуют во всех исследовавшихся регионах. Большинство их возникло в период с 1995 по 2001 гг.
Возникновение их, в большинстве случаев, связывается с деятельностью АКМНС. По сути дела, в этом случае
наблюдается явное противоречие между пониманием роли и задач низовой организации и органа местного
самоуправления - территории компактного проживания аборигенов и подменой их деятельности. В нынешних условиях
на аборигенные организации всех уровней возлагается координирование жизни КМНС и представление их прав
(организации аборигенов воспринимаются как своего рода министерства по делам КМНС), поскольку государство может
проводить социальную политику взаимодействуя только с организациями, а не с людьми. В этом случае около половины
представителей КМНС остается вне поля зрения и его социальной политики, т.к. они не являются членами низовых
организаций и, соответственно, субъектами государственной социальной политики и не владеют информацией о своих
правах и возможностях.