Ритм Бобров С. П.

Бобров С. П.
Ритм
РИТМ представляет собою непрерывное возвращение эффектативных феноменов через
ощутительно равновеликие промежутки. Очевидно, что для суждения о ритме необходимо
подразделить ритмические явления на: 1) явления временного ритма и 2) явления ритма
пространственного. Дальнейшим подразделением будет: а) те, вне нас существующие явления,
которые вызывают в нас представление о существующем и воспринимаемом ритме, т.-е. ритм
объективный, и б) специальная, заложенная в нашем воспринимающем аппарате система
восприятия ритмических явлений, видоизменяющая, модулирующая то, что мы воспринимаем,
создавая этим субъективный ритм. Все физиологические ритмы (дыхательный, сердечный,
походки, работы и пр.) не являются основанием ритма интенсивного, ритма артистического и
могут лишь совпадать с ним или сопровождать его. Специальные обследования показали, что
основанием интенсивного ритма является исключительно внимание; физиологические ритмы
(исключая перифериальные) обычно приспособляются к артистическому: маршировка под музыку
и пр.; в таком случае приспособляющийся ритм входит, как образующая, в сложный ритм,
получающийся при этом. Ощутительный и легко выделяемый ритм есть ритм временной, легко
улавливаемый и отсчитываемый вниманием; очевидно, что ритм пространственный является
физиологической модификацией временного; для воспринимающего нашего аппарата нет
различия между тем и другим. Наиболее эффектными являются ритмы, где временное и
пространственное начало объединены, как в танце. Детские песенки под хоровод и “считалки”
представляют собою обычный голый ритм, снабженный рядом легко ритмующих фонем, которые
могут и не образовывать слов. В разговорной речи встречаемся лишь с элементами ритма;
ораторская речь далее дает уже более ритмизованный материал. Греческий оратор помогал себе
флейтой, на митинге простолюдин, говоря, мерным движением вытянутой руки “рубит” воздух,
создавая ритмическую канву своей речи. Жорес, ораторствуя, в патетических местах отбивал ритм
короткими сухими ударами по кафедре. Ритмический эффект характеризуется рядом специальных
физиологических особенностей: сильно выделенный ритм, резко задевающий внимание,
затрагивает слушающего: по телу пробегает легкий холод и дрожь, начиная с головы и волос. Как
в речи, так и в стихе вообще, говорящий или читающий стремится занять ритмическими
сегментами своего речевого материала одинакие промежутки времени. В разговорной речи таким
сегментом является слово: короткие слова растягиваются, длинные произносятся скороговоркой.
В стихе ритмическим элементом является стопа (см.) определение которой основывается именно
на ее изохронизме. Очевидно, что этот изохронизм (см.) приблизителен и правилен, так сказать, в
пределе; чистый изохронизм до таких-то долей секунды не бывает совершенным даже в пении.
Стих отличается от прозы скорее не ритмом, а метром, т.-е. формой ритмических сегментов и их
комбинациями, на примере это можно для русского языка показать количеством длинных слов,
приходящихся у нас на прозу и на стих. Классический наш “четырехстопный ямб” вообще
избегает ряда длинных слов. Так, напр., “ямб” избегает случаев, где между двумя ударениями
заключено четыре неударных слога совершенно, в прозе же (“Дубровский”) таких словоразделов
(слоров) набегает до 7%; хориямбический слор малоупотребителен в стихе, в “Графе Нулине”
(макс.) их нет и 2%, тогда как у Лермонтова в прозе (“Фаталист”) их 32,5%. Трибрахионные слоры
(с шестью неударными между ударениями) неизвестны классическому стиху и попадаются лишь в
единичных случаях в свободном стихе футуристов, тогда как в прозе их бывает до 4%
(Достоевский). Что касается собственно стихового ритма, то он определяется иерархией
ритмических элементов, где первым и основным является стопа (один ударный и несколько
неударных слогов) со своими подразделениями, как анакруса (безударный приступ, ауфтакт),
далее объединение двух стоп: диподия, затем стих или колон, двустишие (период) и строфа
(куплет). Разнообразие наших стиховых ударений характеризуется именно этими
обстоятельствами. В строке, напр., нашего четырехстопного двудольника с анакрусой
(четырехстопный ямб), если не считаться с полуударениями всех родов (пиррихий, спондей,
хориямб и пр., следуя терминологии Белого), мы имеем основное стопное ударение, вторая и
четвертая стопы несут сверх того диподическое, на второй же стопе находится сильнейшее,
колоническое (строчное, стиховое) ударение, на четвертой, кроме того, рифменное, т.-е.
вызываемое в порядке субъективного ритма последующей паузой (субъективный ритм усиливает
сильные ударения и удлиняет их, ослабляет слабые и укорачивает их, за сильным он дает
впечатление паузы, перед паузой усиливает ударение). За этим следуют и строфические ударения,
слабо воспринимаемые. Обследования нашего стиха, начатые с Белого, имеют в виду главным
образом полуударения, совершенно игнорируя разность полных ударений, что, конечно,
решительно несообразно и не дает представления о стихе. Несколько устаревшие работы Корша о
стихе (об окончании “Русалки” главным образом) дают все же более богатый материал для
суждения о ритме русского стиха, чем работы символистов и их последователей. Общие
ритмические условия стиха, вообще говоря, тесно связаны с ритмическим формами данного языка.
Так, английский язык пользуется нисходящим хореическим ритмом, как в стихе, так и в диподии,
так и в расположении определения и определяемого (сильное время лежит на определении);
наоборот, французский пользуется ритмом восходящим, ямбическим во всех случаях. В русском
языке наблюдается неясность в этом отношении, аналогично, как в расстановке ударения в словах.
Наша русская диподия, как в двудольниках (“Кобылица молодая”), так и в трехдольниках (“И без
отдыха гнал меж утесов и скал”) пользуется ямбическим ритмом, тогда как речь и проза в
расстановке определения и определяемого предпочитают почти исключительно хореический ритм
(“красивая девушка”), как и народная песнь. Разница эта разительна, у Тургенева в прозе
(“Дворянское Гнездо”) несколько разобранных страниц дают 0% ямбических детерминатур, у
Пушкина в прозе (“Выстрел”) их всего лишь 6%, тогда как в “Медном Всаднике” находим 27%
детерминатур, т.-е. в 4,5 раза больше, нежели в прозе. Даже у футуристов ямбические
детерминатуры доходят до 30%. Таким образом: в речи у нас господствует нисходящий ритм, в
прозе почти что то же, в стихе только преимущественно восходящий (около двух третей); в ритме
диподическом восходящий, в колоническом — нисходящий. Эта сложность неизбежно приводит к
коллизиям разговорной и стиховой речи, где обычно стиховой ритм, как более интенсивный,
пересиливает. Вообще говоря, можно заключить: речь ритмична вообще, как материал, стих,
обрабатывая этот материал, упорядочивает его, синхронизирует. Стих с гораздо большей
чувствительностью, нежели разговорная речь, относится к ударению и долготе, стих замедляет
произнесенное, удлиняя фонемы и делая их значительно более ясными: в стихе произношение
фонем гораздо более приближается к написанию (к “букве”), нежели в разговорной речи. Все эти
средства, имеющие не только орнаментальный характер, и дают стиховому ритму то своеобразие,
которым он может нравиться. Чем сложнее стих, тем менее внимание уделяет он ритму, опираясь
в таком случае на разнообразие сегментов и гомофонию, так сказать, мелодическую форму стиха.
Большинство русских ритмических обследований стиха, начатых с Белого, по существу
бесполезны, ибо заняты обследованием случайных явлений в стихе в массовых масштабах;
согласно теоретической статистике, такие явления всегда обнаруживают известную правильность;
эта правильность, вообще говоря, может быть обнаружена на любом явлении (ср. исследование
академика Маркова, о встречаемости буквы “о” в “Евгении Онегине”, исследование,
произведенное для специально-математических целей) и решительно ничего не говорит о
существе стихового ритма, тем паче, что исследователи, как повелось с Белого, или
ограничиваются обнаружением данной правильности или при помощи казуистической
диалектики, доказывают полученными цифрами собственные “прозрения”. Обследования Белого
имеют презумпцию — “форма адэкватна содержанию”, и все его цифры блестяще доказывают
данное положение, однако, они с неменьшим остроумием могли бы доказать и обратное.
С. П. Бобров
Бобров С.П. Ритм. // Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. Т. 2.
П—Я. М.; Л.: Изд-во Л.Д.Френкель, 1925, стб. 711—715.
http://feb-web.ru/feb/slt/abc/lt1/lt1-4391.htm