Они словно были созданы друг для друга: толстый бордовый

НЕРАВНЫЙ БРАК
Они словно были созданы друг для друга: толстый бордовый орфографический
словарь и яркая бархатная закладка. Они были так непохожи, но вместе с тем, настолько
дополняли друг друга, что не возникало даже сомнения, что они выпускались в одном
комплекте, являлись двумя частями одного целого. Вместе им было легко и уютно.
Словарю абсолютно незачем было сердиться на то, что закладка постоянно прыгала с
места на место. Ведь на какой бы странице словаря ни находилась закладка, она везде
оказывалась, как нельзя кстати и имела свой смысл и значение.
И вот однажды... Ведь в любой истории случается это «однажды» или, в крайнем
случае, «вдруг». Однажды, закладка выпала из словаря, а потом и вовсе потеряла его из
виду. Совсем скоро она уже была помещена в другую книгу, сначала в детскую, затем в
толстую художественную. Почти каждую неделю она меняла свое место пребывания. Ей
пришлось побывать на страницах экономических учебников и энциклопедий, служить
напоминанием в толстых любовных романах и детективах, к своему стыду, она
оказывалась даже на страницах дешевых бульварных пьес и бестолковых женских
мелодрам. Один день ей даже пришлось провести под столом, куда ее нечаянно уронили.
Оставшись одна, в полной темноте, она испытала чувство страха и полной безнадежности.
Пройдя через все это, она каждый раз открывала в себе что-то новое. Страницы ее
временных убежищ рассказывали о том, чего она раньше не знала и не могла знать.
События, происходящие с ней, расширяли ее сознание, будили воображение. Но какие
бы тайны не открывали ей новые произведения, насколько бы не была насыщена и
разнообразна ее новая жизнь, ей всегда становилось страшно от одной мысли, что она
может больше никогда не увидеть свой любимый словарь, не почувствовать родной запах
его уютных страниц, не оказаться там, где ей все было таким родным и знакомым. Она
всегда помнила его и с нетерпением ждала встречи. И вот этот день настал. Дрожа от
радости, она кинулась к его страницам. Словарь повел себя странно. Он как будто и не
заметил, что она уходила, он даже не стал слушать рассказы о том, как много ей довелось
пережить, и что теперь она стала совсем другая. Ему было абсолютно все равно. Он всегда
гордился лишь тем, что на каждой его странице был определенный смысл, все остальное
не имело для него особого значения.