Национальные проекты, гуманная цель которых – осчастливить

Национальные проекты, гуманная цель которых – осчастливить все население России, часто оборачиваются
национальным фарсом. Вот и проект «Здоровье», на мой взгляд, на поверку оказался шоу-программой
«Последний герой». Последний, потому что не каждому по-настоящему больному человеку суждено дойти до
заветной цели – воспользоваться БЕСПЛАТНОЙ медицинской помощью.
С одной стороны, она гарантирована Конституцией РФ (ст. 41), чиновники от медицины денно и нощно пекутся
о здоровье нации. С другой – возникает, выражаясь фигурально, территориальный перекос – все решения и
программы зарождаются в столице нашей Родины, городе-герое Москве, а реализуются на необъятных
просторах Российской Федерации, причем без учета этих самых необъятных просторов.
Анализируя реформаторские потуги, создается впечатление, что конечная цель нацпроектов – снизить
процент бесплатных медуслуг и увеличить, соответственно, процент платных. Согласитесь, платежеспособность
московского населения несколько не соответствует финансовым возможностям не обремененных московской
пропиской жителей, но видимо, официальных лиц не волнует вопрос: «Есть ли жизнь за МКАДом?». А жизнь, как
ни странно, есть, и жизнь довольно непростая, и все благие намерения оборачиваются большими проблемами на
периферии, решать которые вынуждены те, кто непосредственно работает с больными. Естественно, сами врачи
не могут устанавливать количество коек в больницах, искать средства на содержание медучреждений и т.п., но
гнев народный изливается именно на них.
Типичный случай, описанный в письме нашей читательницы, произошел в Зейской ЦРБ. Врач, мотивируя
отсутствием мест, не положил в больницу пожилую женщину, у которой поднялось давление. Дочь пациентки
возмущена тем, что кардиолог Д. Колесов, по ее мнению, излишне жестко разговаривал с матерью, отказал в
госпитализации, не обращая внимания на тяжелое состояние, что в приемном покое на тот момент был
неисправен аппарат для измерения давления.
Автора письма можно понять: ей совершенно не интересно знать, почему нет мест в больнице, когда
необходима реальная помощь. Не раз я и сама оказывалась в подобной ситуации, и в приемном покое мне на
вопрос - есть ли места в стационаре? - отвечали: «Есть, приезжайте... если успеете», и врач из неврологического
отделения отказывалась проконсультировать близкого мне человека, лечившегося в терапевтическом, со
словами: «у меня нет времени по всей больнице больных собирать!»
Пытаясь разобраться в ситуации, я обратилась к Дмитрию Александровичу Колесову. Он пояснил, что
больница работает по нормативам, утвержденным Минздравом в 70-х годах. По ним в Зее положено два
кардиолога (один из которых принимает в поликлинике) и двадцать коек в стационаре. За последнее время
возросло количество пациентов с заболеванием сердца: в конце 80- годов в ЦРБ лечили 10-12 инфарктных
больных в год, в прошлом году 60, то есть в ШЕСТЬ раз больше. По словам Д. Колесова, его рабочий день
выглядит так: «... делаешь обход в палате – вызывают в приемный покой – привезли предынфарктного больного.
Не успеваешь толком посмотреть пациента (зачастую историю не успеваешь завести) – зовут в реанимацию –
поступил больной с кардиогенным шоком, и так весь день».
По медицинским правилам четко разграничиваются ургентные (экстренные) и плановые больные.
Безотлагательно госпитализируются пациенты с угрожающими жизни состояниями (устанавливается при
первичном осмотре в приемном покое). Если угрозы для жизни нет, то больной переводится в разряд
«плановых». По Закону Амурской области «О медицинской помощи населению», принятому в 2006 году,
плановая госпитализация может растянуться на ТРИ МЕСЯЦА.
На мой взгляд, труд врача осложняет и еще одно обстоятельство: существует очередь на место в больнице.
Выписывается один пациент, на его место должен поступить другой, но может поступить рекомендация «сверху»
госпитализировать третьего пациента. В результате – обвинения в жестокости, черствости, циничности
«обойденного» больного будут адресованы конкретным докторам, медсестрам, которые тоже не могут
безгранично выдерживать психологический прессинг.
Рассматривая изменения в сфере медицины, приходишь к выводу, что в дальнейшем ситуация только
ухудшится. Преобразования, предусмотренные национальным проектом «Здоровье», касаются в основном
поликлинической службы (значительно увеличиваются зарплаты медицинским работникам, приобретается новое
диагностическое оборудование). Стационару же практически внимание не уделяется. Такая вопиющая
несправедливость ставит в унизительное положение работников больницы. Ведь на них возлагается огромная
ответственность за жизнь людей. И не удивительно, что может произойти отток квалифицированных
специалистов из стационара в поликлинику.
Количество мест в больнице напрямую зависит от источников финансирования. В материале «Медицинские
баталии» (газета «Зея», № 21, от 26.05.07) уже писалось, что ЦРБ получает деньги из бюджета города и фонда
медицинского страхования. Если в городском бюджете заложена нужная сумма по нормативам, то сумма от
ФОМС недостаточна, чтобы компенсировать все расходы. Существует и третий гипотетический источник –
бюджеты Зейского и Магдагачинского районов, главы которых практически отказались от финансирования ЦРБ.
Г. Кузин предлагает оплачивать только фактически пролеченного больного. Мне кажется, он забыл о том, что
кроме этого необходимо содержать койко-место (не важно свободно оно или занято); приобретать мягкий
инвентарь, оборудование, мебель; удерживать штат медицинских работников для уровня города и района.
Интересно, а для пожарной службы будет выбрана та же схема расчетов: потушил пожар – получи зарплату, нет
пожара – нет денег?
Реорганизация больницы из районной в городскую повлечет за собой новый виток социального напряжения,
эмоциональные последствия которого будут пропускать сквозь себя рядовые медицинские работники. Снова
будут слезы, обиды, проклятья, и в общественном сознании прочно закрепится образ врача-подлеца.