Сыздыкова Гульнар К. кандидат филологических наук, доцент

Сыздыкова Гульнар К.
кандидат филологических наук, доцент кафедры русской филологии
Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева
г. Астана, Казахстан
Г.К. Сыздыкова
Номинативный аспект предложений
с обобщенно-личным значением
В последние годы все большее внимание лингвистов привлекает исследование
семантики синтаксических единиц. Природа значения предложения и его составов,
логико-семантические типы предложений, семантические типы субъектов, предикатов,
взаимодействие формальной и семантической структур предложения впервые стали
предметом специального исследования в книге Н.Д. Арутюновой [4].
Распространенной в настоящее время является номинативная (денотативная)
концепция семантики предложения, которая наиболее последовательно развивается в
трудах Н.Д. Арутюновой, В.А. Белошапковой, В.В. Богданова, В.Г. Гака, Е.В. Гулыги,
С.Д. Кацнельсона, Т.А. Колосовой, М.А. Кормилицыной, Е.В. Падучевой, И.П. Сусова,
Т.В. Шмелевой и др.
В соответствии с номинативной концепцией предложения при выявлении его
формально-семантической структуры учитываются не только грамматические свойства,
но и способ представления информации об отражаемом в предложении событии.
Семантический синтаксис представляет предложение как наименование ситуации,
события, некоего положения дел в действительности. В семантической структуре
предложения находит отражение некоторая ситуация и типы отношений к ней, т.е. некие
онтологически существующие отношения между предметами или предметом и его
свойством и осмысленные как таковые человеком. Таким образом, предложение
представляет собой «языковое воплощение некоего положения дел в действительности,
ситуации» [4: 9].
Спорным остается вопрос о референте предложения. «Если классический
синтаксис искал модель предложения в логической структуре мышления, то
семантический синтаксис обращается с этой целью к номинативной (знаковой) стороне
речи, ее отношению к внеязыковым ситуациям, которые в ней обозначаются…, больше
интересуется логикой референции, т.е. разными типами отношения актуализованного
наименования к его денотату» [3: 43-44].
В разных системах под референтом предложения понимается мир, факт (Л.
Витгенштейн, К. Льюис, Б. Рассел, Ч. Филлмор), «процессная ситуация» (М.Я. Блох),
событие, ситуация, «положение дел» (Н.Д. Арутюнова, В.Д. Гак, С.Д. Кацнельсон, Т.А.
Колосова, О.И. Москальская, Е.В. Падучева, И.П. Распопов, И.Б. Шатуновский, Т.В.
Шмелева и др.), истинностное значение (Г. Фреге, А. Черч, Л. Линский и др.).
Предложение как целостное наименование события или ситуации (как
пропозитивный знак) способно, в отличие от слова и словосочетания (номинативных
знаков), описывать действительность [2: 65; 4: 73-77; 8: 78; 14: 141, 143; 26: 24-33] и др.
Предложение, рассматриваемое в аспекте семантического синтаксиса, оценивается
в его отношении к пропозиции, которая представляет собой логико-философскую
категорию. Н.Д. Арутюнова определяет пропозицию как «семантическую структуру,
объединяющую денотативное и сигнификативное значения, из которых последнему
принадлежит центральная позиция» [4: 53].
Обращенность предложения как языкового знака к объективному миру и к
мышлению предполагает выделение в его содержательной стороне денотативного и
сигнификативного аспектов. Ю.Д. Апресян различает у предложения денотативное
значение (определяемое как внеязыковая ситуация) и сигнификативное значение
(определяемое как способ представления ситуации мыслящим субъектом) и поясняет эти
различия на примере предложений Петр – отец Ивана и Иван – сын Петра [1: 5-6]. Такие
предложения, по его мнению, имеют один денотат, но разные сигнификативные значения.
Определение события, ситуации как денотата предложения, а способа
представления ситуации говорящим (пропозиции [4: 21-38], «интеллектуальной модели
события» [19], «мыслительного содержания предложения» [14] как сигнификата
позволяет избежать терминологической синонимии и поможет интерпретировать
малоизученные аспекты семантической организации предложения [29: 44].
В большинстве работ по семантическому синтаксису под ситуацией понимается
«экстралингвистический референт предложения, отрезок реальной действительности,
частное событие, факт, о котором сообщается в конкретном высказывании» [4: 7]. Иными
словами, предложение представляет собой «языковое воплощение некоего положения дел
в действительности, ситуации» [4: 8].
В.Б. Касевич определяет денотативную ситуацию как участок, «кусок»
внеязыковой
действительности,
описываемый
отдельным
высказыванием,
а
сигнификативную ситуацию – как «содержание высказывания, которое выделяет
некоторый единичный «кадр» описываемой реальности, семантическое соответствие
денотативной ситуации» [1: 57].
Реальные ситуации, представляющие собой денотат предложения, получают
различное языковое выражение. При этом в предложении не всегда обязательно
воплощаются все релевантные аспекты ситуации, предложение включает только
конкретный «кусочек» ситуации. Говорящий, описывая ситуацию, выбирает «одну
конкретную точку зрения на это событие (конкретную перспективу)» [25: 518], им
определяется структура пропозиции и ракурс подачи ситуации [7: 290-291].
Среди факторов, обусловливающих выбор того или иного способа языкового
выражения объективного «положения дел» (или репрезентации различных пропозиций),
называются, например, различное распределение ролей между актантами (Он поранил
руку о стекло – Он поранил руку стеклом); изменение конфигурации актантов,
определяющейся выбором исходного элемента ситуации (Завод выплавляет чугун – Чугун
выплавляется заводом) [18: 36-37; 19: 65-66; 15: 44; 8: 82-83]; развертывание формы
выражения предиката [8: 290-291] и др.
В языке ситуация может быть репрезентирована различными средствами:
предложением, событийным именем, инфинитивом, причастным и деепричастным
оборотами. Т.А. Колосова называет предложение эксплицитным знаком ситуации,
поскольку оно наиболее полно отражает ситуацию, другие же знаки ситуации
(событийные имена, словосочетания, обороты) – имплицитными [15: 14].
Обратимся к номинативному (семантическому, денотативному) аспекту
предложений с обобщенно-личным значением, т.е. к аспекту, в котором проявляется
отношение предложения к тому, что им обозначается – к ситуациям, событиям
внеязыковой действительности.
Приведем примеры предложений с обобщенно-личным значением, в которых все
ситуации выражены эксплицитно: (1) простые предложения, являющиеся номинацией
одной ситуации действительности: Не все сосны в лесу корабельные; Конец – (всему) делу
венец; Бумага все терпит; Выше меры (через силу) и конь не скачет; Гора родила мышь
(Огромные усилия (или обещания) дали ничтожные результаты) [10: 88]; Нашла коса на
камень; Шила в мешке не утаишь; Лес по дереву не плачет (не тужит) и др. (2) сложные
предложения, обозначающие несколько ситуаций и различные отношения между ними:
Все перемелется, мука будет; Собака лает, ветер носит; Вор ворует, <а> мир горюет;
Что посеешь, то и пожнешь; Что написано пером, того не вырубишь топором; Не
место красит человека, а человек место; Много (все) будешь знать, скоро состаришься
(состареешься); Не рой другому яму (ямы), сам в нее попадешь и др.
В приведенных предложениях отмечается одно-однозначное соответствие между
планом содержания и планом выражения: простое (монопредикативное) предложение
является знаком одной ситуации – монопропозитивным, сложное (полипредикативное)
предложение является знаком нескольких ситуаций, т.е. полипропозитивным.
Номинация события не обязательно имеет форму предикативной единицы, т.е.
предложения. Предложение, простое по структуре, может быть семантически сложным,
т.е. содержать не одну пропозицию, а несколько. Например, в пословице Не видав нужды
и дела не узнаешь обнаруживается две пропозиции: основная – в грамматической основе
(дела не узнаешь), второстепенная – в деепричастном обороте (не видав нужды).
Для обозначения таких предложений в современной лингвистике используется
термин «полипропозитивные предложения», которые содержат информацию о нескольких
событиях и включают в свой состав две и более пропозиции.
Сравним предложения Идет дождь и После дождя снова стало жарко и все
опять ушли в лес. В первом предложении отражен только факт дождя, тогда как во
втором, помимо этого факта, имеются сведения о жаре, об уходе в лес каких-то лиц, о
временной соотнесенности этих фактов. Первое предложение монопропозитивно, а второе
полипропозитивно: оно включает пять пропозиций – три событийных и две логические
[29].
Существование
структурно
простых,
семантически
полипропозитивных
предложений заставляет рассматривать синтаксические средства репрезентации
пропозиции. В этой связи справедливо утверждение Н.Д. Арутюновой о том, что
«присутствие в простом предложении пропозитивных имен делает его семантически
сложным» [4: 101].
Как утверждает В.С. Ли, для собственно семантического анализа важно установить
не только и не столько способы выражения пропозиции, сколько средства, которые
сигнализируют о пропозитивной (событийной) семантике компонентов высказывания [17:
123].
Таким образом, для семантического синтаксиса актуальным становится вопрос о
способах и средствах языковой репрезентации пропозиции. Описание семантики
предложения в принципе невозможно без обращения к способам выражения пропозиции в
предложении. Возникает проблема соотношения пропозитивности и предикативности [17;
27].
Прежде
чем
проанализировать
способы
выражения
пропозиции
в
монопропозитивных и полипропозитивных простых предложениях, обратимся к
рассмотрению основного, главного свойства предложения – предикативности, без
которого не существует ни одно предложение.
Сущность категории предикативности составляет «общее грамматическое значение
отнесенности основного содержания предложения к действительности», которое
«выражается в синтаксических категориях модальности, времени и лица» [9, 1: 80].
В решении вопроса о предикативности в лингвистике наметилось два направления.
Первое, идущее от А.А. Шахматова, А.М. Пешковского, В.В. Виноградова,
признает, что «предикативность не всегда выражается в предикативной связи между
частями или членами предложения» и что она может быть «присуща всему предложению
в целом и не вызывать его расчленения (напр.: Молчать! Жара! Светает) [9, 1: 86-87].
Другие исследователи видят выражение предикативности прежде всего в
отношениях между подлежащим и сказуемым. «Грамматическое значение предложения
можно видеть не просто в отнесенности сообщения в временнóму плану, а в отнесенности
(отношении) предикативного признака к его носителю в том или ином временнóм плане
[11: 94].
Предикативность как основное свойство предложения и означает предикативное
отношение между двумя главными членами предложения: носителем предикативного
признака и предицируемым признаком (или в структуре суждения между субъектом и
предикатом), выражающаяся в языковых категориях модальности, времени и лица. Такая
интерпретация предикативности и предикативного отношения наиболее плодотворно
разрабатывается в исследованиях Н.Д. Арутюновой [4], Г.А. Золотовой [12].
Вслед за А.А. Потебней, предикативность стала рассматриваться как один из видов
атрибутивной связи (в широком понимании) (Т.П. Ломтев, Н.Д. Арутюнова, Е.А.
Седельников и др.). Это объясняется тем, что значение признаковых (и предикативных,
пропозитивных) слов является обобщенным и отвлеченным, ибо признаки мы отвлекаем
от бесконечно разнообразных в пространстве и времени предметов. «Пропозитивные
значения, – пишет Н.Д. Арутюнова, – абстрактны в том смысле, что они относятся не к
самой субстанции, а к ее свойствам» [4: 78].
А.А. Потебня видел различие между определением и сказуемым в том, что
«определение и приложение означают признаки, уже данные в определяемом прежде, чем
возникает действие; атрибут в сказуемом есть признак, возникающий вместе с действием
или посредством действия» [20: 122].
Категория предикативности выявляется в противопоставлении конструкциям, в
которых предмету приписывается не признак-действие (ср.: Мальчик читает; Была зима)
и не признак посредством действия (ср.: Иванов был студентом; Он вернулся здоровым),
напр.: новый костюм, окно в мир [22: 103-104].
Предикативность как основное свойство предложения и означает предикативное
отношение между двумя главными членами предложения: носителем предикативного
признака и предицируемым признаком (или в структуре суждения между субъектом и
предикатом), выражающаяся в языковых категориях модальности, времени и лица. Такая
интерпретация предикативности и предикативного отношения наиболее плодотворно
разрабатывается в исследованиях Н.Д. Арутюновой и Г.А. Золотовой.
Мысль, заключенная в предложении, выражает связи и отношения между
предметами и явлениями реальной действительности, эмоциональное и модальное
отношение человека к наблюдаемому событию. Качественное своеобразие
«содержательной» стороны предложения создают и внутриязыковые факторы: лексикограмматический состав предложения, интонация, экспрессивно-эмоциональные моменты.
Таким образом, главным конституирующим признаком предложения является
предикативность как соотнесенность предложения с действительностью. Приняв во
внимание то, что для возникновения предикативных отношений в предложении, а,
следовательно, и для возникновения самого предложения нужны не подлежащее и
сказуемое, а предикативность, можно говорить об обязательном наличии субъекта и
предиката предложения.
Свое выражение предикативность находит в грамматической (предикативной)
основе, ибо глагол является основным выразителем категорий модальности и времени. В
полипропозитивных предложениях присутствует, помимо основной, дополнительная
(второстепенная)
предикативность.
Главное
отличие
неэлементарных,
полипропозитивных, предложений от монопропозитивных заключается в том, что
дополнительная предикативность обладает скрытой предложенческой функцией и может
быть развернута в самостоятельное предложение.
Свертка предикативного выражения, приводящая «к частичному имплицированию
их предикатов, происходит вследствие понижения этих предикативных выражений в
синтаксической иерархии. Такой перевод связан либо с заменой двухместного или
трехместного предиката предлогом, либо с редукцией глагольно-предложного сочетания
до одного предлога» (напр., Правду не переспоришь) [6: 106-108].
В полипропозитивных простых предложениях синтаксисты видят асимметрию их
семантической структуры и формального, синтаксического, строения. Стремление к
экономии языковых средств, к сокращению усилий при коммуникации – черта,
характерная для любого языка, важнейшая тенденция в развитии и функционировании
языка. По мнению Е.Д. Поливанова, этот принцип языковой компрессии является
важнейшим фактором языковой эволюции.
Уместно привести слова А.А. Уфимцевой: «Одним из уникальных свойств
человеческого языка как системы знаков является то, что более емкий по объему и
многомерный по структурной организации план содержания не одно-однозначного
соответствия более простому по форме и меньшему по числу единиц плану выражения.
Это давно известное в языке явление «непараллельности звучания и значения» находит в
лингвистике различное наименование и разную интерпретацию: явление полисемии и
омонимии, синкретизма, разделения языковых сущностей на знаки и незнаки и т.п.» [24:
166].
Асимметрия между планом содержания и планом выражения находит выражение в
предложении как знаке ситуации, в особенности, в предложениях, формально простых
(монопредикативных), но являющихся знаком более чем одной ситуации, т.е.
семантически сложных, полипропозитивных. О полипропозитивном простом
предложении говорят как о результате конденсации (Т.Б. Алисова, Т.А. Колосова),
свертывания (О.И. Москальская), компрессии (А.Д. Швейцер), взаимодействия моделей
(Г.А. Золотова), стяжения (Н.Ю. Шведова) и др. О простых предложениях – результате
названного процесса, семантико-синтаксических дериватах – говорят как об
имплицитных, неэлементарных, полипропозитивных, семантически осложненных.
В неэлементарных предложениях обнаруживается второстепенный предикативный
узел, который представлен в «свернутом» виде и обладает скрытой предложенческой
функцией. Связь между компонентами свернутой пропозиции в науке называют скрытая
предикативность [23: 5], латентная предикативность [19: 103], дополнительная
предикативность
[21:
20],
имплицитная
предикативность
(«Имплицитная
предикативность позволяет видеть в них «бывшие» или «будущие» предикативные
построения») [13: 198] и др.
Второстепенную предикативность А.Ф. Прияткина определяет как синтаксическое
значение, являющееся предикативным, но не образующее самостоятельного,
независимого предложения. Дополнительная предикативность несамостоятельна в
предложении: она обязательно предполагает основную предикативность и существует на
ее фоне [21: 20].
Отношения между главным и второстепенным предикативными узлами имеют
субординативный характер. Далее данная зависимость возникает в предложениях
осложненной структуры, т.е. в таких, где имеется два субъекта и два предиката – две
ситуации. Они в предложении образуют два узла – центральный, который обеспечивает
структурное единство всего предложения, связывая все структурные элементы в единое
целое, и второстепенный, который несет дополнительную информацию и обладает
потенциальной предложенческой функцией.
Средства выражения дополнительной предикативности относятся к вторичным, так
как они не способны актуализировать содержание пропозиции, выступать в качестве
самостоятельной коммуникативной единицы, к тому же они включаются в состав
монопредикативной единицы, подчиняясь основной пропозиции, «способствуя
формированию сложного смысла, но не изменяя структурного типа предложения – его
предикативной основы» [28: 133].
Названные синтаксические дериваты в предложении реализуют предикативные
категории времени, модальности и лица относительно глагола-предиката и на этом
основании могут квалифицироваться как предикативные единицы, но не самостоятельные,
не равные коммуникативной единице, а функционирующие лишь в составе
полипредикативного предложения [13: 55].
«Системное положение этих элементов предложения на периферии
синтаксического поля, вторичность их по отношению к организующим компонентам
модели отражает сложность их устройства: они как бы вбирают и сохраняют какие-то
особенности исходных компонентов, вместе с тем что-то утрачивая и перераспределяя»
[13: 199].
Список литературы
1. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. – М.: Наука,
1967. – 251 с.
2. Арутюнова Н.Д. О номинативном аспекте предложения // Вопр. языкознания. – 1971. – № 6. –
С. 63-73
3. Арутюнова Н.Д. О номинативной и коммуникативной моделях предложения // Известия АН
СССР. Сер. литер. и яз. – 1972. – Т.31, № 1. – С. 41-49
4. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). – Изд. 3-е,
стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – 384 с.
5. Благочиннова Т.И. Замена вторых косвенных падежей в современном русском языке
(структурно-семантической анализ предложений с объектным предикатом): Автореф. дис. ... канд. филол.
наук. – Воронеж, 1989. – 20 с.
6. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. – Л., Изд-во Ленингр. унта, 1977. – 204 с.
7. Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент
прикладной (педагогической) модели языка. – М.: Изд-во МГУ, 2000. – 502 с.
8. Гак В.Г. К проблеме синтаксической семантики (синтаксическая интерпретация «глубинных» и
«поверхностных» структур) // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. – М.:
Наука, 1969.Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. –
М., 1998. – 528 с.
9. Грамматика русского языка. Т.I. – М.: Изд-во АН СССР, 1960. – 719 с.
10. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. Изд. 6-е, стереотипное. – М.: Рус. яз.,
1998. – 544 с. 46, 88]
11. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. – М.: Наука, 2001. – 368 с.
12. Золотова Г.А. Очерки функционального синтаксиса русского языка. – М.: Наука, 1973. – 351 с.
13. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. –
М., 1998. – 528 с.
14. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. – Л., 1972. – 216 с.109, 141, 143;
15. Колосова Т.А. Русские сложные предложения асимметричной структуры. – Воронеж: Изд-во
Воронежск. ун-та, 1980. – 164 с.
16. Кормилицына М.А. Семантически осложненное (полипропозитивное) простое предложение в
устной речи – М.: Едиториал УРСС, 2002. – 152 с
17. Ли В.С. Семантический анализ полипропозитивных предложений // семантика языковых
единиц: Материалы междунар. конф. – М., 1998. – С. 123-124.
18. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. – М., 1972. – 199 с. 62, 36-37;
19. Ломтев Т.П. Структура предложения в современном русском языке. – М.: Изд-во Моск. ун-та,
1979. – 198 с.
20. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. – М.: Учпедгиз, 1958. – Т.I-II. – 536 с.
21. Прияткина А.Ф. Осложненное простое предложение. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та,
1983. – 176 с.
22. Седельников Е.А. Эволюция структуры и грамматических предложений в русском языке (по
памятникам XI - XVIIIв.в.): Дис. ... д-ра филол. наук. –М., 1977. – 365 с.
23. Сиротинина О.Б. Лекции по синтаксису русского языка. – М.: УРСС, 2002. – 144 с.
24. Уфимцева А.А. Знаковая природа языка // Общее языкознание. – М., 1970. – 208 с.
25. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике.
Лингвистическая семантика. – М.: Прогресс, 1981. – Вып. 10. – С. 486-530
26. Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение,
коммуникативная перспектива, прагматика). – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. – 436 с.
27. Шмелева Т.В. Предложение и ситуация в синтаксической концепции Т.П. Ломтева // Филол.
науки. – 1983. – № 3. – С. 42-48.
28. Шмелева Т.В. Пропозиция и ее репрезентации в предложении // Вопросы русского
языкознания: Проблемы теории и истории русского языка. – М., 1980. – С. 131-137. 155, 133
29. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис: Текст лекций. – Красноярск, 1988. – 54 с.