КАРФАГЕН

Глава XXII
КАРФАГЕН
Под красный рваный закат Северной Африки тяжелый и жаркий воздух
сменялся ночной прохладой. Из-за темных черно-фиолетовых туч, освещая
просторы, лениво выползала луна. Рядом с огромной финиковой пальмой стоял
человек в римской одежде, тело рослое, жилистое, излучающие силу. Он
опирался рукой о ствол дерева, вглядываясь в яркий диск на небе, о чем-то
размышлял. Неподалеку стреноженный конь мирно щипал траву, изредка
фыркал и тряс гривой. Человек смотрел на небо черными большими глазами
словно хищник затаившейся перед броском. Кожа смуглая, голова выбрита
начисто, на суровом лице кудрявая мелкая борода и усы, явно местный. Вдалеке
раздался вой шакала и разнесся по тишине, откликаясь отовсюду тысячами эхо.
- Думаешь, Такфаринат, твой народ достоин большего? Молишься луне?
Странный способ освободить их от римского гнета, - послышался голос позади
него практически одновременно с тем, как стих последний звук шакала.
Такфаринат резко обернулся и у горла незнакомца появился, блестя в
лунном свете, кинжал.
- Кто ты? Откуда знаешь мое имя? – оглядываясь по сторонам, тихо
проговорил он.
- Тише, тише. Убивать легко, созидать намного труднее. Я пришел с
миром к тебе, – застыв на месте, спокойно ответил незнакомец в римской
одежде.
- Ты не ответил на заданный мною вопрос, - прижал холодное лезвие еще
сильнее к горлу Такфаринат.
Его черные глаза не выражали ни страха, ни растерянности. Воин в любой
ситуации остается воином.
- Меня зовут Анатас, но лучше зови меня Марк. В нынешней
сложившейся ситуации это имя гораздо лучше подходит для
общения, - произнес незнакомец на чистом нумидийском языке.
- Ты знаешь не только свою латынь, римлянин? – удивился Такфаринат и
медленно убрал клинок от горла.
- Я знаю много языков, - улыбнулся Марк.
352
- Кто ты?
- Я же сказал, зови меня Марк, а кто я на самом деле, ты все равно не
поверишь, да и не поймешь.
- Зачем я понадобился тебе, Марк?
- О-о-о, нет, мой любезный нумидийски друг, тут ты ошибаешься. Не ты
мне понадобился, а я тебе. Не я мечтаю освободить свой народ от проклятых
римлян. Тебе уже осточертело служить в их армии. Служить во
вспомогательном отряде вождю племени мусуламиев не к лицу. Не я же, в
конце концов, просил у божественной луны помощи в борьбе с проклятыми
захватчиками. Хотя, просить помощи у бездушного светила все равно, что
молится в отхожем месте на собственные испражнения. А вот попросить
помощи у меня, можно.
- Ха-ха-ха! А ты мне нравишься, римлянин! – пряча кинжал в ножны,
рассмеялся нумидиец.
- Я всем нравлюсь до поры до времени. Я как огонь, который манит
мотыльков на свет, яркий, красивый и смертельно опасный.
- Мне плевать кто ты, римлянин. Если ты сможешь помочь мне, я буду
рад, и мне будет все равно, какие твои интересы в этом деле. Главное
освободить свой народ от вас, от вашей проклятой римской демократии, от
ваших законов и судов, которые делают все только в угоду вам.
- Ты как Арминий, Такфариант. Все вы словно скопированы друг с друга.
- Это еще кто?
- Не важно. Важно вот что, - Марк достал из-за спины увесистый кожаный
мешочек и с легкостью бросил его своему собеседнику. – Здесь золото, так вами
любимое. Тебе хватит его для того, чтобы сформировать неплохой отряд и
хорошо вооружить его. Думаю, это будет не сложно, ты пользуешься
уважением среди своих воинов и родичей. Остальное ты получишь, грабя обозы
римлян и нападая на их небольшие гарнизоны. Собрав достаточную армию,
сможешь освободить свой несчастный народ, станешь их царем. На самом деле
ты хочешь именно этого, не правда ли?
- Не знаю, что ты задумал, Марк, но я удивлен тебе. Интересно, что я
должен буду сделать, чтобы отблагодарить тебя?
- Я торговец, мой друг, просто торговец. Я многое слышал о тебе, давно
наблюдал за тобой и решил, почему не помочь этому человеку, ведь его
желания великие, а амбиций хватит на сотню жизней. А взамен пустяк, сущая
глупость.
- Интересно знать какая? – поигрывая мешком с драгоценным металлом
произнес Такфариант.
- Распусти слух о том, что ты когда-то очень давно был в лесах далекой
Скифии и принимал участие в набеге на их князя. Большего тебе знать не надо,
а для меня этого будет достаточно.
353
- И это все? – усмехнулся он.
- Все.
- Ладно, допустим, я согласен. Но все равно не понятно, отчего такая
щедрость и главное зачем?
- Предположим, я ненавижу римлян, как и ты. А быть может, я ненавижу
всех вас, всех людей. Кто знает мысли безумца, ведь на лице его всегда надета
маска порядочности и добродушия?
- Ты странный, Марк, очень странный.
- Поверь, я слышу это практически ежедневно. И думаю, буду слышать,
пока вы существуете.
Такфаринат снова улыбнулся, затем окинул взором окрестности. Лунный
свет пронизывал все вокруг, освещая пространство на сотни метров. Никого
кроме них здесь не было. Он пристально взглянул на своего собеседника.
- Глупая идея пришла тебе сейчас в голову. Очень глупая. Лучше ступай и
сделай то, о чем я говорил тебе. Я не могу вмешаться в твой выбор, но то, что
ты задумал сейчас может нарушить не только твои, но и мои планы,
Такфаринат. И поверь мне, я буду очень сильно расстроен, очень
сильно, - монотонно, зловещим и холодным голосом, словно смерть произнес
Марк.
Нумидиец только скривил лицо и медленно убрал руку с рукоятки
кинжала. Марк смотрел на него до тех пор, пока тот не оседлал своего коня и не
растворился на необъятных просторах Северной Африки.
- Люди, люди. С вами так сложно и в то же время так легко. Достаточно
подтолкнуть к мечте, и вы уже не думаете о том, для чего это делается. Разозлив
римлян, ты не освободишь свой народ, а наведешь на него страшные бедствия.
Арминий тоже подал мне руку в надежде освободить германцев. Ты,
Такфариант, такой же. Мысли о власти терзают вас. Только вопрос в другом,
зачем она вам, если вы смертны? С собой ее не заберешь, - тихо глядя в пустоту,
произнес Марк, поднял голову и, посмотрев на яркий бело-лунный диск на небе,
добавил. – Посмотри, как они хотят походить на нас. Некоторые даже
приравнивают себя к нам. Тебе не кажется это смешным? Подумай, что они
сделают с твоим сыном, если узнаю кто он? Разве они потерпят другого бога
рядом с собой? Люди думают, что они сами боги. Остановись, прошу. Отдай их
мне и не подвергай свою плоть и кровь ненужным страданиям.
Яркая луна затянулась черной тучей и, багровея, на глазах превратилась в
кроваво-красное пятно, погрузив все вокруг в непроглядную темноту.
- Упрямец. Ты словно ребенок, который верит в то, что родители
идеальны лишь потому, что они родители. Я развею представления о твоем
творении. Ты поймешь и осознаешь, только будет поздно. Очень поздно!
354
Луций, держа шлем начищенный до блеска под левой рукой, шел по
длинному коридору дворца Тиберия. Преторианцы, завидев его, расступались и
салютовали, он слегка кивал головой. Его парадные доспехи сверкали, весь в
черном с золотыми узорами, стройный и уверенный, лицо твердое, без эмоций,
лишь только чеканный шаг разносился эхом по дворцу, давая понять всем,
генерал Черного легиона идет к Цезарю. Длинный черный плащ свисал до пола,
покачиваясь при каждом движении своего хозяина. Рабы и вольноотпущенники
прижимались к стенам, боясь посмотреть в его глаза. Все были наслышаны о
крутом нраве этого человека. В свои молодые годы Луций добился
неслыханных успехов. Его боятся, его уважают, его знают и он командует
гвардейским легионом отборных римских головорезов. Перед покоями
императора расступились два рослых гвардейца, германцы, здоровые и могучие
с белыми волосами и голубыми глазами, близнецы, словно отражение друг
друга. Рим всегда мог похвастаться чем-то необычным. Ходили слухи, что
однажды на арену привезли белого медведя для травли. Центр мира, что тут
скажешь.
- Приветствую! – поднял Луций вверх руку при виде императора.
Тиберий смурной, словно дождевая туча, недовольно кивнул в ответ.
Марк стоял позади него и улыбался кончиками губ, так чтобы «Властелин
Рима» не видел его довольного лица.
- Пришел? Это хорошо, - потер переносицу Тиберий.
Лицо его не выражало не какой радости, он пристально смотрел
исподлобья. Луций понял, что разговор будет серьезным. За стенами дворца
бурлила суета, проносилась жизнь полная красок. Два близнеца-германца,
стояли у входа, словно вырезанные из мрамора, вписываясь всем своим
внешнем видом в обстановку. Луций призирал их и не понимал, почему не его
солдаты охраняют покой Цезаря, а эти светловолосые варвары. Разве все
забыли, как Рим жестоко поплатился, доверяя Арминию. Но Луций солдат, а
солдату ни к чему лишние вопросы. Пока ни к чему.
- Ты, наверное, в курсе для чего я вызвал тебя к себе?
- Да, Цезарь, я наслышан о восстании в Северной Африке.
- Храбрый, счастливый, да еще и умный? Пугающие свойства для
полководца. Или я не прав, Марк? – шмыгнул носом и скривил недовольное
лицо Тиберий.
- Лучше иметь дело с таким человеком, чем с ослом.
- Осел, Марк, хоть и упрям, но не имеет клыков. А ты Луций? Ты имеешь
клыки?
- Для врагов Рима, великий Тиберий, я имею не только клыки, но и
копыта! Прикажите, и я втопчу неугодных в самые недра преисподней!
Услышав такой ответ, Марк остался доволен. Беседы, проведенные с
Луцием, пошли на пользу. В политике нужно не только храбро, словно лев,
355
бросаться на врага, но иногда прикидываться ослом, до поры до времени.
Римские чиновники и политики готовы сделать для своего народа и армии
буквально все, только не стать одними из них. Они могут болтать сутками, даже
не делая перерыва, чтобы подумать над тем, о чем идет речь. Луций очень
хорошо впитал учения Марка. Теперь он прекрасно понимал то, что понятия о
свободе у овцы и волка совершенно разные.
- Втоптать? Прекрасно. Очень прекрасно, - хлопнул Луция по плечу
Тиберий. Некоторое время он стоял неподвижно, размышлял. Глаз немного
подергивался, будто под веком находилась маленькая пружина. – Ну, так вот!
Бывший наш союзник, вождь мусуламиев, Такфаринат, по происхождению
нумидиец, был солдатом римской армии, служил во вспомогательных войсках и
дезертировал. Не знаю, на какие средства, но он собрал неплохое войско,
обучив его по римским традициям! Понимаешь, Луций!? По нашим традициям!
А теперь к нему присоединились вожди некоторых других племен, а также
местные бедняки. Фурий Камилл и Луций Апроний уже два раза разбивали его
армию, но он словно мифическая Гидра, отращивает себе новые головы!
- Предательство становится нормальным явлением в империи.
Печально, - тяжело вздохнул Марк.
- Поэтому стоит положить этому конец! Они должны содрогнуться от
нашего возмездия!
- И для этого Вам нужен я? – усмехнулся Луций.
- Именно. Хотя ты должен понять, тебе будет очень трудно. Тебя будут
ненавидеть за твое положение, за мою доброту к тебе, за то, что я позволил
возглавить тебе Черный легион. И тебя будут презирать за то, что ты будешь
делать. Там другие нравы, совсем другой мир, одним словом, долбаная Африка.
«Доброту? О чем это он!? Наверное, о той доброте, которую он проявил к
моей семье, к моему отцу? Это теперь у нас называется добротой. Прирезать бы
тебя прямо сейчас, прямо здесь, как ничтожного куренка», - пронеслось в
мыслях Луция. Он посмотрел на Цезаря неживыми глазами, без эмоций, без
сожалений, без чувств.
- Я думаю, Луцию стоило бы дать особые полномочия, закрепленные
вашей подписью великий Цезарь, - подошел Марк ближе к Тиберию.
- Если вы хотите что бы я расправился с этой проблемой быстро и так, как
я умею, мне нужны полномочия такие, чтобы ни один чиновник, ни один
наместник не мог мне противоречить. Мне нужна там полная власть, как у Вас.
Даже Марк удивился дерзостьи Луция. Тиберий скривил губы и часто
заморгал. Красные пятна гнева пошли по его лицу и шее. Мальчишка сейчас
посягнул на самое ценное, что есть у него, на власть. Поделится ей для Тиберия
все равно, что плюнуть самому себе в лицо. Луций стоял и смотрел прямо и
уверенно, будто бы ничего необычного он и не сказал.
356
«Молодец, малыш. Уроки пошли на пользу. Скоро, совсем
скоро», - улыбаясь, думал Марк, глядя на немую сцену.
Тиберий отвернулся и прокашлялся в кулак. Из открытого окна пахло
розами, которыми был засажен участок перед дворцом. Марк наблюдал, Луций
стоял и ждал. Цезарь недовольно пробурчал, подошел к столу и взял перо. Рука
подрагивалась, словно не хотела делать этого, но сделала. Он поднял глаза и
пристально посмотрел на Луция.
- Смотри, генерал, не оплошай, - протягивая пергамент, произнес Тиберий
с такой интонацией, что стало понятно всем, что провала он не потерпит.
- Слава императору! – рука в грудь и вверх.
Луций развернулся на пятках и, чеканя шаг, вышел из покоев с заветным
документом на руках.
- Знаешь, как зовет его мой племянник? – смотря в спину уходящего, тихо
выговаривая каждое слово, обратился Тиберий к Марку и, не дожидаясь ответа,
сам протянул. - Ма-а-ра.
- Бог хаоса и беззакония у германцев. Я слышал об этом.
- А еще он говорил мне…
Но Марк не дал договорить, громко рассмеявшись.
- А еще Ваш племянник хотел посягнуть на вашу власть и я сделал так,
чтобы этого не случилось. Теперь он очень далеко от Рима и никогда больше не
станет мешать вам. Доверьтесь мне, Цезарь, я не подвел вас еще ни разу. Луций
сделает свое дело, я прослежу.
- Я надеюсь, Марк. Ты в ответе за него и только ты. Да, и еще…
Но Марк снова перебил Тиберия, словно прочитав его мысли.
- Германик скоро не будет вас волновать, все уже устроено.
- Надеюсь, меня это не коснется?
- Не стоит сомневается в моих способностях, Цезарь.
Понтий сидел, расположившись под тенью эвкалиптовых деревьев возле
небольшого фонтана, брызги которого приносили прохладу ему и Асмадею. На
столе было множество фруктов и охлажденное вино. Толстяк мило отказывался
от угощения. Он сидел, сложив пухлые пальцы в замок на огромном пупке.
Слушая Понтия, он постоянно приветливо улыбался, маленькие блестящие
поросячьи глазки бегали как заведенные.
- Мне надоело махать мечом Асмодей, пойми это. Я не хочу оставаться в
тени Луция. Он постоянно впереди. Луций, Луций, Луций. Только это и слышу.
Ромул - тюфяк без своего мнения. Мартин после смерти своей семьи вообще
больной на голову! Видел бы ты, что он творил с теми сенаторами в Германии!
Ужас. А Ратибор? Варвар, тупой пес, предан до безумия своему господину. Вот
мое место, - обвел Понтий рукой вокруг.
- Все равно не пойму, чего ты хочешь?
357
- Власти! Я хочу управлять! Только не глупыми солдатами, это не
интересно.
- Может, ты хочешь управлять Римом вместо Тиберия? – засмеялся
Асмодей и его второй подбородок начал трястись словно желе.
- Смешно. Это хорошая шутка, – поднял чашу Понтий и сделал жадный
глоток. - Я знаю, Марк может все, он приближен к Цезарю. Если Луцию
достаточно быть солдафоном - это его проблема. Я хочу быть среди них, среди
высших слоев Рима.
- Высшие слои Рима, как ты выразился, погубили ваши семьи. Или ты
забыл это?
- Лес рубят, щепки летят. Я не собираюсь мстить, тем более не собираюсь
расставаться с тем, что получил по заслугам. А то, что было, уже не вернуть.
Главное, что есть теперь. А прошлым пускай живут они. Я хочу прославиться в
веках как Юлий Цезарь! Как Александр Великий! Как Ганнибал Барка! Чтобы
мое имя пронеслось сквозь тысячелетия.
- Да уж, Понтий, мечты у тебя прекрасны. Правильно, зачем
довольствоваться тем, что есть, когда можно взять больше. Я понял тебя.
Думаю, мой хозяин сделает все возможное, чтобы твое имя прославилось, как
ты желаешь. Я передам ему все, о чем мы говорили. Только вот у меня
последний вопрос.
- Какой Асмодей?
- А вдруг придется ради этого пожертвовать, например, чем-то очень
дорогим?
- Ха! – усмехнулся Понтий и снова сделал глоток вина.
- Я понял тебя. Это прекрасно, просто превосходно, - улыбаясь и шевеля
пухлыми словно сардельки пальчиками, произнес Асмодей.
Рассвет только вступил в свои права, и земля вокруг наполнилось
прозрачностью, пробуждаясь от темноты. Нет, еще не было все залито
золотисто-желтым солнечным светом, солнце еще пряталось где-то в своем
укромном месте, будто бы стесняясь показаться людям. Большая спальня еще
таила в себе тепло жаровен, в них догорали угли, многие из которых уже
покрылись белой пепельной сединой. Занавеска еле покачивалась из стороны в
сторону, пропуская внутрь свежесть нового дня. Луций сидел на кровати, молча
рассматривая будто в первый раз на полу мозаику. Ахиллес убивает Гектора,
трагедия Илиады. «Сильный побеждает всегда» пронеслось в голове. Всегда!
Он поправил простыню на своем бедре. Правая рука казалась обмороженной,
ощущение, что в нее воткнули тысячи иголок одновременно, еще немного и она
отвалится и разобьется об пол как в том старом страшном сне, в котором он
убил странного человека, от которого веяло теплом и нечеловеческой силой.
Луций вытянул руку вперед, сжал и разжал кисть. Конечность выглядела чужой,
358
словно не его, словно принадлежала другому. Рука покрыта шрамами, так
бывает всегда, когда сражаешься, от порезов не спасают даже наручи на
запястьях. Он осмотрел себя ниже, на загорелом теле бледной пеленой
проходила полоса, германская метка, которая чуть не прекратила его
существование, если бы не Велиал. «Надо ж? А я даже не отблагодарил его.
Надо навестить лекаря, второй раз спасает мне жизнь, а я…? А что я?» снова
пробежали в голове мысли. Рука потянулась к лицу и нащупала еще одну
отметину. Это подарок от Хлодвига. Первый убитый враг в настоящем бою,
один на один, самый ценный, самый памятный. Внезапно мягкие и горячие руки
обняли его тело, а жаркое дыхание остановилось совсем рядом, поцелуй, еще и
еще. По телу побежали мурашки. Луций невольно вздрогнул и улыбнулся.
- Ты проснулся опять очень рано. Снова кошмары?
- Снова. Не волнуйся, Мария, это всего лишь сны. Боги любят шутить с
нами, когда мы спим.
- Ты же сам говорил, что не веришь в богов?
- Это я так, к слову. Если они и есть, то им глубоко плевать на все, что
творится вокруг людей, и на самих людей тоже.
- Зря ты так. Мне кажется все предначертано. Например, мы с тобой. Мы
встретились по их воле, - гладя его по голове, прошептала она на ухо.
- Смешно звучит, если учесть, что ты племянница Марка.
Мария замерла, вздохнула и, немного улыбнувшись, тихо произнесла.
- Марк хороший человек, я многому обязана ему, даже встречей с тобой.
Если бы…
Луций поднес палец к ее алым губам.
- Не надо, Мария, не говори ничего. Я и сам знаю, что без Марка мы бы не
встретились и уж если обязана ему племянница, что говорить обо мне.
- Племянница… - с иронией прошептала она и опустила глаза
Ее взгляд прожег Луция, она улыбнулась так, что у него перехватило
дыхание.
– Ты скоро уедешь. Возьми меня с собой, я не хочу оставаться одна.
- Не могу.
- Почему?
- Я не такой хороший человек, Мария, и мне придется творить страшные
вещи. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким, какой я есть на самом деле.
- Я вижу, какой ты на самом деле, Луций. Тебе приходится так поступать,
я знаю, ты делаешь это вопреки себе. Я знаю, что зло порождает только зло, и я
знаю, что ты может один из самых честных и правильных людей на этой земле.
- Глупая ты моя женщина, - ухмыльнулся Луций и поднялся с кровати. –
Все здесь в твоем распоряжении. Я скажу Марку, чтоб он не беспокоился о тебе.
Прости, но мне пора. Правда, пора, - он снова посмотрел на нее, лежащую на
белой простыне, обнаженную и прекрасную. Сердце заколотилось, а в голове
359
снова всплыли мысли: «Как-будто видел раньше? Где? Племянница Марка,
дурачина! Где ты мог ее еще видеть!?». Он негромко хмыкнул и стал одеваться.
Соленый ветер и мелкие брызги, яркое солнце и ослепительной
прозрачности море. По правому борту корабля три дельфина.
«Хороший знак. По крайней мере, так говорят моряки. Они вообще
суеверны» думал Луций, смотря на то, как дельфины взлетают в воздух и снова
скрываются под толщей морской воды. Впереди виднелись стены Карфагена и
пристань с сотнями кораблей, мелкие лодки и суденышки шныряли повсюду.
Люди как муравьи туда-сюда, туда-сюда, крики торговцев, разноцветные
одежды местного населения. Рядом, склонившись вниз, издавая истошные
звуки, словно пытаясь изрыгнуть из себя внутренности, мучился
бледно-зеленый Ратибор.
- Будь проклят ваш Посейдон! – вытирая усы и бороду, сплевывая за борт,
ругался он.
- Это не наш! Наш Нептун! Посейдон у греков, - явно с издевался Мартин.
- Да какая ра…. Мать твою, разница! Человек должен ходить по земле, а
не болтаться на этих корытах!
- Потерпи, скоро причалим. Будет тебе твердая почва под ногами.
Город становится все ближе и ближе и по мере приближения все
огромнее, необычнее. Такие города они привыкли видеть. Здесь Африка, родная
Италия осталась далеко. Все здесь по другому, даже воздух и тот суше и жестче.
Больше месяца назад Луций отправил Ромула в Карфаген с сотней отборных
всадников Черного легиона для того, чтобы тот подготовился к их прибытию, а
он сам, собрав провиант и погрузив солдат на корабли Марка, выдвинулся к
нему на встречу. Луций смотрел на желтые стены города, который Рим
ненавидел больше всего. Но это было давно, очень давно. Теперь его стены
принадлежат тем, кто правит большей частью мира.
- На протяжении своей истории Карфаген был столицей финикийского
государства, одной из крупнейших держав Средиземноморья. После
Пунических войн Карфаген был взят и разрушен нами. А потом мы отстроили
его заново! Прекрасное место, пересечение торговых путей, удобная гавань и
пристань. Наверное, мы погорячились тогда, прислушавшись к словам Марка
Порция Катона Старшего, который все свои речи в сенате заканчивал фразой
«... я считаю, что Карфаген должен быть разрушен». Так и поступили! Глупцы!
Разрушить для того, чтобы построить вновь. Человеческая сущность.
- Луций… Я… Я… - снова и снова переваливаясь за борт с дикими
утробными звуками пытался произнести Ратибор. Мартин ржал по лошадиному,
смотря на эту картину. – Я восхищен твоими познаниями в вашей истории!
Только поверь мне, мне глубоко… - снова переваливается за борт Ратибор. –
360
Плевать на все это! Знал бы, что тут такое на этой посудине! Лучше б распяли!
По-моему на кресте и то легче! – и снова опрокинулся за борт.
- Мартин, что там с Понтием? И хватит над ним ржать!
- Извини, Ратибор, но ты похож на вулкан! Из тебя так и извергается лава!
Фонтаном! Я даже и не знаю, откуда в тебе столько добра! Всю рыбу потравил в
море! – хлопнув по плечу русича, снова рассмеялся он.
- Да иди ты в задницу, Мартин! – сплевывая, еле произнес Ратибор.
- Ну, так что с Понтием?
- Да кто его видел? Он на другом корабле. Распсиховался опять, что ты
его с насиженного места сдернул. Орал как потерпевший, что у него дел по
горло. Что он не хочет больше жить в палатках и переносить тяготы военной
службы. Короче, нес какую-то ахинею. Ты его знаешь, он вечно так, потом
пробздится, отойдет. Тоже мне аристократ. Из грязи в князи и уже зазнался.
- Ясно. Ладно, поговорю с ним, как причалим. При всех его минусах он
отличный командир. Вернемся в Рим, пускай делает, что хочет, а пока он мне
нужен.
Тяжелые якоря с шумом и брызгами упали в воду. Солдаты заполнили
спущенные на воду лодки, огромная живая масса начала, переправляться на
берег, где ожидали местные чиновники. В разношерстной одежде, заискивающе
улыбаясь, он кланялись, когда Луций взбирался на пристань. Он всматривался в
них, явно ища кого-то.
- Генерал Луций, пропретор Аппоний ожидает вас у себя,
пройдемте, - заискивающе скалясь и немного склоняясь, произнес один из
собравшихся, явно местный вождь, продавший свою шкуру за римское право.
Луций смотрел с презрением на них. Они словно не люди, еще хуже
северных варваров. Такое ощущение, что они вовсе не моются. Воняло рыбой,
потом и ими. Ими воняло гораздо больше чем всем остальным. Мерзко. Он
нахмурил брови, поморщился.
- Где Ромул! Почему он меня не встречает или он не прибыл сюда!?
- Господин Ромул, скорее всего в отъезде по делам. Мы вас проводим к
пропретору.
- Почему Аппоний сам не пришел!?
- Слишком занят, господин, государственные дела. Сами понимаете у нас
не спокойно. Меня зовут Зирид, мне поручено проводить вас до пропретора.
- Было бы спокойно, меня к вам не прислали бы! Ратибор, Мартин,
разбивайте лагерь неподалеку от города. Я на встречу с пропретором, который
очень сильно занят, так что не может встретить представителя самого
императора! – презрительно плюнул под ноги вождю и пристально посмотрел
ему в глаза Луций. – Давай веди!
- Может, сначала отдохнете?
361
- Может, рот закроешь!? Хорошо у вас тут все устроено! Ладно,
разберемся!
- Как прикажете. Как прикажете.
«А ты умеешь общаться с людьми. Нужно быть спокойнее. Политика - это
не только мечом махать. Не так круто, не так. Ладно, это усталость с дороги
сказывается. Как там говорила Мария? Ты не такой уж плохой Луций… Глупая
женщина. Мария. Моя Мария», - прикрывая глаза, он вздохнул, мысли ураганом
пронеслись внутри головы.
– Ратибор! – внезапно обернулся он и прокричал. – Со мной поедешь!
Повозка, скрипя колесами, тронулась в путь. Дорога, огибая город,
уходила в пески. Пропретор находился в своей резиденции, которая
располагалась в нескольких часах пути от Карфагена. Непривычный сухой
воздух и разговор местного населения раздражал, их язык просто ужасающий.
Цокающие и лязгающие звуки, ржание, словно смеются над ними, над теми,
кого прислал сам Цезарь. Луций напряженно пытался вслушаться в их разговор,
но бесполезно было разобрать или понять что-то.
- Нужно было доспехи взять. Да и солдат наших. Не доверяю я этим
мракобесам! – пробурчал Ратибор себе под нос, точа от нечего делать свой
топор.
- Брось, кто может напасть на нас? Такфаринат с войском отошел в
пустыню, собирает силы. Я слышал, ходят слухи, что он…
Луций посмотрел на русича, тот невозмутимо наточил оружие,
попробовал его на остроту пальцем и, не смотря на своего друга, произнес:
- Я знаю. Тоже слышал.
Зирид ехал позади в другой повозке, их сопровождала нумидийская
легкая конница в десять всадников, вспомогательные войска Африканского
легиона. Аппоний явно был недоволен тем, что ему прислали помощь из Рима.
Принципиально не приехал на встречу и послал в сопровождение не
преторианцев, а этих варваров.
- Луций, оставь его мне, - внезапно произнес Ратибор.
- А я думал, когда ты это спросишь. Не вопрос, дружище, только давай
пока не будем делить его шкуру. Он пока еще жив и умирать явно не
собирается.
- Интересно, почему Ромул нас не встретил? Странно.
- Этот вопрос мне тоже не дает покоя, Ратибор.
Внезапно повозка остановилась, всадники засуетились, кони топтались,
вставали на дыбы, поднялся шум. Луций переглянулся с Ратибором, оба
понимая, вышли из повозки. Их обдало сухим и жарким ветром, яркое солнце,
ослепило глаза, черные пятна и шум нумидийцев на их тявкающем, непонятном
языке. С бархана песок пополз вниз, словно волна в море, осыпался, ветер
362
обжег тело, пробежали мурашки. С задний повозке вылез Зарид и растерянно
посмотрел на солдат.
- Зарид, что происходит!? – крикнул раздраженно Луций.
- Я не знаю, господин, - пожал тот плечами.
К Зариду подскочил всадник и начал бормотать что-то на своем. Тот
раздраженно заорал на него и отдал указания.
-Что он говорит!? – снова закричал Луций.
- Несет ерунду, господин! Говорит, они видели воинов впереди! Наверное,
принял торговцев за повстанцев. Вчера три отряда всадников прочесали эту
местность, дабы оградить вас от нападения.
- Луций, смотри! Там на бархане! – внезапно заорал Ратибор.
Песок взметнулся вверх, из-под него появились люди. Воздух
наполняется комариным писком. Что-то темное пронеслось рядом с головой
Луция, сзади послышался крик. Всадник, сраженный стрелой, упадал с лошади,
за ним еще двое.
- Засада! Все за повозки! – проорал Ратибор, отпихивая Луция в укрытие.
По песчаному склону неслись воины, человек тридцать, не меньше.
Лучники, вынырнувшие из песка, продолжали стрелять по всадникам, которых
осталось уже пятеро. Хваленая нумидийская конница дрогнула, пустившись
наутек.
- Пошла жара в хату! – чему-то улыбнулся Ратибор, сжимая топор в руках.
Луций подумал: «Интересно, он спит с топором? Нужно будет спросить,
если выживем! Глупые мысли, глупые!» – одернул себя Луций и резко выхватил
свой меч, который до этого момента мирно лежал в повозке.
- Зарид, вы вместе с проконсулом отлично подготовились к моей встрече!
Примного вам благодарен! – заорал Луций, видя как нумидиец прижался к
своей повозке.
Повстанцы бежали, крича, явно предвкушая победу и быструю расправу.
От их крика раскаленный воздух прогибался и дрожал. Конница умчалась,
возничие и сопровождающие рабы были убиты, Зарид молился. А если не
молился, то ему лучше было это сделать, солдаты Такфарината были уже
близко.
- Не плохое начало, да, Ратибор?
- А я говорил, нужно было взять наших солдат! Да и доспехи не помешали
бы!
- Так они ж здесь все проверили, чего нам боятся-то, а!?
- И действительно чего!? Ты, Луций, бери половину на себя, а остальную
половину покрошу я! Проблем-то!? – заржал русич так, словно он и впрямь был
готов разгромить противника в одиночку.
Один из повстанцев выскочил на них, Ратибора мгновенно среагировал.
363
- Ха-а-а! – выдохнул он, и топор русича вонзился в лицо неприятеля с
омерзительным хрустом.
Меч Луция покинул ножны за доли секунды, замах и удар. Копье
противника отбито. Уклон, еще уклон и выпад. Все, как учил Сципион. Луций
выдернул клинок, повстанец зло смотрел ему в глаза, еще не осознавая смерти.
Луций сделал шаг вперед, и меч снова вошел в плоть. Нумидиец упал. Ратибор
отбивался от следующего, душил, прижимая его к повозке. Русич превосходил
африканца на две головы. Стрела чуть не задела Луция, когда тот на мгновение
выглянул из укрытия.
- Метко твари стреляют!
Его сбили с ног, он упал, покатился кубарем, но тут же вскочил на ноги.
Меч по-прежнему в руке, словно приклеенный, на конце рукояти змея сверкала
своими драгоценными глазами, наслаждаясь кровью убитого. Сбивший Луция
добежал к нему через пару мгновений. Повстанец был без доспехов, голова
покрыта тканью полностью, видны лишь глаза, в руках меч. Он орал словно
бешеный, махал клинком как крестьянин. Луций взмахнул мечом, заступ,
доворот корпусом. Он словно прошел сквозь него. Воин Такфарината сделал
несколько шагов вперед, глаза стеклянные, он был мертв, только сам еще не
понимал этого. Из перерезанного горла пульсировала почти черная кровь. Он
упал на колени, захрипел и завалился на бок.
- Похоже, Луций, это конец!
- Жарко тут, Ратибор, ты прав!
Пот лился по телу, сердце в груди стучало сумасшествием, перед глазами
стояла красная пелена. И снова этот карлик вдалеке нервно дергался и
улыбался. Луций всмотрелся в него внимательно. Он кого-то напоминал ему, но
кого Луций не помнил. Ощущение как с Марией, будто бы видел. А где? Вдруг
это существо указало рукой и засмеялось. Луций невольно посмотрел в ту
сторону, но ничего кроме холма, покрытого скудной растительностью, не
обнаружил.
Не может быть. Из-за холма поднимался золотой орел сидящий на черепе.
Он сверкает на солнце так, что хотелось зажмуриться. Появилсь шлемы
всадников, возглавляемых Ромулом. Он выстроил свою сотню в боевой
порядок. Повстанцы, недавно предвкушавшие победу, в замешательстве
остановились, смотря на конницу в черных тяжелых доспехах. Нумидийцы
начали перестраиваться, забыв о повозках. Ромул на черном коне в сверкающем
панцире отдавал приказы одному из воинов.
- К бою! – пронеслась в воздухе команда Ромула и конница лавиной
начала движение вниз по склону. Несколько стрел полетели в кавалерию, не
причиняя ей никакого вреда. Повстанцы кинулись врассыпную даже не пытаясь
противостоять римлянам. Кавалерия рубила нумидуйцев словно скот на убое,
пробивала копьями. Это уже не было сражением, так изничтожение одними
364
людьми других, просто кровавая бойня. За полчаса и все кончено, растерзанные
тела валялись повсюду. Жарко, очень жарко. Запах крови и мяса стоял в этой
духоте словно в лавке мясника на базаре. Ромул спрыгнулт с коня.
- Луций? Ратибор? Все нормально? Никто не ранен?
- Нормально!? Ты шутишь!? Какого ты нас не встретил!? Что за обезьяны
сопровождали нас!? Я же послал тебя сюда, чтобы ты подготовил все к моему
приезду!?
- Луций, я…
- Что я!? Что я, Ромул!? Нас тут чуть не порешили! Где ты был!?
- Но я подоспел вовремя… - оправдываясь, ответил он, на что Луций
только отмахнулся рукой.
- Ладно, собираемся и поехали! Нормально тут обстоят дела! Интересно,
чья это земля, наша или этого Такфарината? Ратибор вытащи Зарида из-под
повозки и объяви ему благодарность за прекрасно организованную охрану и
сопровождение.
К резиденции Аппония они подъехали уже вечером. Городок в отдалении
от Карфагена, небольшой, но уютный, весь в растительности, не то, что
мраморный Рим. Здесь даже дышалось легко.
- Я провожу вас, - заискивающе улыбнулся Зарид.
- Да уж не надо! Достаточно того, как ты проводил нас утром! - брезгливо
ответил Луций и вылез из повозки. Поднимаясь по лестнице, он увидел
часовых-преторианцев, на внешность римляне. – Хоть здесь не эти местные
обезьяны.
Резиденция была прекрасно отделана, пропретор не бедствовал. На
встречу вышел раб, предлагает вина и умыться. Луций оттолкнул его в сторону.
- Где пропретор Аппоний!?
Раб изумленно пожал плечами и ткнул пальцем в сторону. Луций было
сорвался с места, но остановился, видя как из перехода вышел человек. Его
шаги, мягкие, неспешные. Он явно никуда не торопился. Пропретор Аппоний,
человек в возрасте, в белой тоге с широкой пурпурной полосой. Невысокий,
лицо круглое, небольшие залысины и узкая щелка губ.
- Добро пожаловать в Африку, генерал Луций, - осматривая своего
посетителя сверху вниз, произнес Аппоний. – Вы не ранены?
Туника Луция была испачкана в крови и песке, волосы прилипли к
потному лбу, глаза налиты кровью, желваки на скулах дергались. Аппоний был
спокоен как вулкан Везувий, ни единой эмоции.
«Спокойней, Луций, спокойней. Вспомни, о чем учил Марк», - на его лице
появилась натянутая улыбка. – Нет, я не ранен. Это не моя кровь. Странная у
вас манера гостеприимства, пропретор, - протянул ему руку Луций.
Лицо Аппония изменилось.
365
- Что произошло генерал? Я не понимаю, - в ответ пожал руку
пропретор. - На вас что, напали!?
- Конечно, нет. Что вы? Я просто приносил в жертву богам быка в честь
своего прибытия в Карфаген и немного забрызгался его кровью. Пропретор
Аппоний, а как вы сами думаете, а!? На меня напали на полдороге к вам! Отряд
повстанцев, человек пятьдесят, наверное, если не больше! Ваши бездарные и
трусливые солдаты разбежались, и если б не моя конница вместе с Ромулом, мы
бы сейчас с вами не общались! – раздраженно, но сдержано произнес Луций.
- Постойте, генерал Луций Корнелий. Вашу охрану и сопровождение
должны были осуществлять изначально ваши люди. Я предлагал свои услуги и
выделял даже преторианцев, но Ромул убедил меня в том, что его конница
справится гораздо лучше с этим, чем мои люди. Я сожалею, конечно, о том, что
не смог встретить Вас. Я, правда, был занят. Ко мне приезжали трибуны и легат
Африканского легиона. Мы разрабатывали операцию по подавлению восстания.
И поэтому я послал к Вам Зарида с его охраной, чтобы вы не подумали обо мне
плохого. А вас что, Ромул не встретил?
- Встретил, - недоумевая, ответил Луций, выслушав объяснения от
Аппония, а в голове понеслось: «Ерунда, какая то!? Как так-то!? Что это
Ромул!? Почему!?»
- Я так понимаю, что раз вы живы, все обошлось?
- Каким-то чудом. Права сказать, я и не думал, что все закончится так
удачно.
- Значит боги на вашей стороне. Это хороший знак. Что ж, будьте как
дома, Луций, - увидел Аппоний замешательство гостя. – Я был бы рад, если Вы
останетесь у меня. Мой раб проводит Вас в комнату для гостей. Можете
оставаться здесь столько, сколько пожелаете. Вы мой гость. Я прикажу, и Вас
проводят в термы, принесут чистую одежду, пока не подвезут Ваш багаж с
пристани. А после того, как Вы отдохнете, я жду Вас к столу где мы все
тщательно обсудим и обдумаем. И я надеюсь, уладим все наши разногласия.
- Благодарю, Вы очень любезны, - Луций склонил голову. – Но со мной
еще люди.
- Мой дом, ваш дом. Располагайтесь.
- Еще раз спасибо. Завтра лагерь будет готов, и мы переберемся туда.
- Право Ваше. Надеюсь, я с Вашей помощью наконец-то покончу с этой
заразой. Слышал, Вы мастер укрощать непокорных.
- Людям свойственно преувеличивать, но жизнь меня кое-чему
научила, - холодным взглядом хищника посмотрел Луций, а в голове, словно
червь внутри яблока, засела мысль: «Ромул, но как же так? Почему не встретил?
Все могло закончиться очень печально, не появись ты вовремя? Но ведь
появился!? Ловил повстанцев на живца? Вряд ли, если бы был Понтий или
366
Мартин, но Ромул!? Что ж случилось такое, что он, чуть не угробил нас!?
Дилемма, Луций, дилемма».
367