И.Б.Ничипоров Духовно-практические аспекты пастырства в дневниковых записях св.прав. Иоанна Кронштадтского
реклама
1 И.Б.Ничипоров Духовно-практические аспекты пастырства в дневниковых записях св.прав. Иоанна Кронштадтского Дневниковые тетради святого праведного Иоанна Кронштадтского представляют собой ценный исторический источник и одновременно красноречивый «человеческий документ», приоткрывающий грани сокровенного личностного и церковно-общественного опыта этого выдающегося подвижника второй половины ХIХ – начала ХХ вв.1 Важное место отводится здесь размышлениям автора о пастырском делании в двуединстве его духовных и практических аспектов. Раздумья о.Иоанна, ставшие плодом многолетнего предстояния у престола Божия и широкого социального служения, сочетают доверительные интонации, негромкое, с отеческой теплотой звучащее слово – и колоссальный заряд педагогического воздействия, придающий этим текстам надысторический смысл и определяющий их обращенность к священно- и церковнослужителям будущих поколений. В записях о.Иоанна тема пастырства включает в себя осмысление нравственного облика священника, уклада его повседневной жизни, духовного и душевного настроя. Значительное внимание уделяется евхаристическому, богослужебному опыту пастыря, его отношениям с собратьями по храму и паствой. Основанием внутреннего мира пастыря видится о.Иоанну антиномичное соединение «смирения, сознания своего ничтожества и полноты Божества, создавшего и наполняющего все». Прибегая к форме прямого обращения к себе и братьям-сопастырям, он подчеркивает необходимость памятования о том, что «ты славословишь с Ангелами» и призван к «постоянному бодрствованию над собою и над душами вверенных твоему попечению чад духовных». Призыв к неусыпному самоисследованию, которое должно быть нацелено на достижение внутреннего единения пастыря с Божественной правдой, является сквозным в записях о.Иоанна, настаивающего на необходимости «все внимание обращать на ежедневную домашнюю жизнь – на свои ежедневные помышления, страсти, привычки», превозмогать «пристрастие… сердца к плоти своей и к земному». Разговор о духовно-практических сторонах повседневного бытия священника, образе его жизни и мышления связан в дневниках о.Иоанна и с отношением к вопросу о 1 Иерею Божию: Из трудов святого праведного Иоанна Кронштадтского. Выдержки из дневниковых тетрадей за 1863 – 1871 годы. М., Отчий дом, 2011. Все цитаты приведены по этому изданию. 2 распределении времени. Рачительность в планировании своего времени должна особым образом сопрягаться у священнослужителя со смиренным прислушиванием к Божественному плану: «Не составляй себе заранее строгого плана своих действий и не говори: это должно быть так, а это так, но будь готов ко всяким нечаянностям и видимым случайностям в жизни. Плану Божию, не своему, следуй… План внутренних действий должен быть всегда неизменен… все делать обдуманно, неторопливо; со всеми обращаться кротко, с любовию, назидательно: ни на кого не раздражаться». Явные и скрытые проявления того, как «душа ниспадает в чувственность», как у священника, «имеющего нетленное одеяние Христа», «пристрастием к вещественному чрезвычайно суживается кругозор… души», рассмотрены и систематизированы в дневниках о.Иоанна весьма подробно – зачастую при помощи ярких образных ассоциаций и контрастов: «Ризы-то церковные, в которые ты облачаешься, прекрасны и блестящи, да одеяние-то души твоей безобразно и мрачно: это худо». Однако совершающего служение священника кронштадтский пастырь увещевает не замыкаться на безысходном зрелище имеющихся несовершенств, но стремиться «жить в простоте Божией», обретать душевный мир, не поддаваясь «призракам своего воображения и своей мнительности», в том числе излишней мнительности о собственных грехах. Совершение священником общественной молитвы – магистральная тема многих записей о.Иоанна. Сердцевиной этих размышлений становится антиномичное постижение церковного богослужения как великого труда и великой благодати, сочетания человеческой малости и Божественной высоты самого служения. Истинный богослужебный настрой связывается здесь с необходимым для священника триединством мысли, слова и духа. Напоминая о том, как нелегко достичь «гармонии» уст, мысли, сердца, воли в келейной и церковной молитве, о том, что «наши душевные силы во время богослужения часто бывают в разладе», о.Иоанн побуждает пастыря к испытующему вглядыванию в собственное состояние на службе: «Когда молишься, смотри за собою духовными очами: истинно ли молишься, истинным ли сердцем… внимай тщательно сердцу своему и наблюдай, где оно». По его мысли, трепет священника перед «великим делом» беседы с Богом настраивает на то, чтобы «размышляюще сердцем всегда молиться», «сознавать важность тех прошений, благодарений, славословий, которые содержатся в молитвах», поскольку на последней глубине «каждое слово молитвы есть и должно быть делом». 3 Проницательным духовным взором о.Иоанн рассматривает симптомы и разновидности посещающих священника на богослужении соблазнов, обозначает пути противостояния им. Очевидные признаки греховной воли, связанные порой со склонностью «щеголять под предлогом великолепия богослужения, не заботясь об украшении внутреннем», могут таить за собой более сложные и труднее распознаваемые переживания, сомнения, проявления мнительности. На примере автобиографического рассказа о том, как однажды смущение от избыточно положенного ладана на Херувимской песни, беспокойство о сохранении чистоты храмовых стен привели его в такое негодование, которое помешало мирно служить самую важную часть Литургии, о.Иоанн иллюстрирует, как во время службы «дьявол ищет обратить в повод к злобе все преткновения», как под видом оправданных внешних забот отвращает пастыря от главного попечения «о своем нерукотворенном храме». В качестве противовеса мнительности и смущению священника во время многолюдных праздничных богослужений о.Иоанн выдвигает не только тщательную предварительную подготовку («Не торопясь, не суетясь, спокойно принимайся обдумывать и писать проповедь»), но и, что особенно существенно, сердечное вживание пастыря в укрепляющую его благодатную силу соборной церковной молитвы: «Войди наперед в дух Церкви, с которым составила она эти молитвы, и в этом духе произноси их». Как мощное ободрение священству звучат призывы кронштадтского пастыря к «дерзновению и смелости в храме при совершении всех служб», к вдумчивым духовным взаимоотношениям с участвующим в службе собранием верующих: «Читай церковные молитвы при многочисленном стечении народа так, как будто бы был в церкви один человек или несколько простых людей, которых ты нимало не опасаешься… Собрание церковное за тебя, а не против тебя вместе с бесами: поэтому дерзай в храме всегда, хотя бы был полон храм – не бойся множества всякого народу, а радуйся тому и благодари Господа». Особое внимание в дневниках о.Иоанна уделено и различным сторонам взаимоотношений пастыря с паствой. Здесь определяется сущность необходимой священнослужителю внутренней установки, которая заключается в том, чтобы «всеми силами стараться быть к прихожанам в отношении отца к детям, пастыря к овцам… смотреть на каждого христианина как на кровную овечку Христову». При этом о.Иоанн предостерегает священников от попытки по гордости и опрометчивости самолично возложить на себя бремя спасения окружающих: «Ты сам себя спасай, – а других только 4 обличай, вразумляй с кротостию; послушают – хорошо; не послушают – сами ответят за это: с тебя не взыщется». В смиренном видении своего недостоинства, которое, как показывает о.Иоанн, изначально воспитывается в священнике из того, чтобы «ревновать о послушании» Богу и священноначалию, в трезвом осознании границ собственного пастырского влияния открывается путь к преодолению многих недоумений в отношениях с пасомыми: «Если кто из принимающих благословение не целует руки твоей, – то относи это обстоятельство не к священству, а к себе… Он напоминает тебе о твоих немощах, как человека». Подобный смиренный настрой призван удержать пастыря от переоценки своего духовнического служения и проистекающего от крушения таких иллюзий разочарования. Затрагивая вопрос о случающихся в приходской практике болезненных подчас ситуациях перехода прихожан в другой храм, к иному духовнику, о.Иоанн призывает скорбящего по этому поводу священника беспокоиться только о том, чтобы перешла овца «к пастуху, а не к волку»: «Тебе же лучше: не придется отвечать за душу ее пред Богом». Способность к пастырскому рассуждению, по мысли о.Иоанна, должна выражаться у священника, с одной стороны, в том, чтобы по отношению к высокопоставленным прихожанам не оказаться «лицезрителем и лицемером», а с другой – в достижении педагогической гибкости в общении с людьми различного душевного устроения. «Необходимость сообразоваться с характерами согрешающих» требует от пастыря «иначе… действовать на унылого и иначе на дерзкого и самонадеянного, но неисправного. На первого надо действовать снисхождением и ласкою, на последнего – строгостию и суровостию». Богатейшим практическим опытом продиктованы размышления и наставления о.Иоанна о добросовестном отношении священника к совершению треб. «Есть многие, в числе коих и я, – с сокрушением признается автор дневника, – которые, быв приглашены, например, служить молебен, неохотно принимают это приглашение и служат неохотно и неискренне, торопясь, и оттого не только пользы для души своей не получают, которую надо было бы получить, но и проклятие Божие на главу свою навлекают». Опровергая расхожий стереотип восприятия треб как заведомо второстепенной составляющей пастырского служения, о.Иоанн предупреждает священника об опасности излишнего саможаления, меркантильных помыслов, напоминает о том, что любое молитвословие – в храме или вне его – есть великая радость собеседничества с Богом и служения ближнему: «Хорошо работать Господу в требоисправлении… Не унывай оттого, что приходится тебе много треб совершать, но, напротив, радуйся, что тебе приходится часто беседовать с 5 Отцом твоим Небесным… Ветхий наш человек бесится, когда нас зовут на труды в пользу ближних, считая это за беспокойство и томление, – а эти труды весьма полезны для души и тела». В дневниковых записях отца Иоанна Кронштадтского из глубин личного, выстраданного пастырского опыта прорастают емкие обобщения о многих духовных и практических аспектах иерейского служения. В этом служении, как убеждают рассмотренные дневники, нет второстепенных, бытовых мелочей, оно требует от личности максимально возможной в условиях земного несовершенства целостности, собранности духовных, душевных и физических сил. Как наглядно показал о.Иоанн, повседневное устроение жизни пастыря воздействует на характер его предстояния у престола Божия, на осуществление им всей полноты церковно-общественных послушаний. Записи кронштадтского пастыря – местами тезисные, а порой и эпически детализированные – прочитываются как проникновенный, не чуждый художественной выразительности исповедальный текст и в то же время звучат как наполненная огромной духовной силой вразумляющая проповедь.
