ЗАГАДКА КОМНИНОВ 71 народных требований и главы «национальной» реакции против иностран­ ного засилья 4 2 . Правда, впоследствии Успенский в какой-то мере пере­ смотрел свое отношение к последнему Комнину, ввел известные оговорки: Андроник, говорил Успенский, заявил себя крестьянским царем 43 ; «он был, или по крайней мере казался, царем народным, царем крестьян» (стр. 18); Успенский высказывал сомнения в искренности Андроника, предлагавшего реформы (стр. 14), и называл его «истинным злодеем на царском троне» (стр. 15). Впрочем, эти оговорки относятся лишь к лич­ ности Андроника, но ни в коей мере не должны бросить тень на программу радикальных реформ, которую в интересах народа выдвигала «националь­ ная партия». Уже после смерти Успенского был издан III том его «Истории Визан­ тийской империи». Обширный раздел, посвященный Комнинам, совершен­ но не касается проблем внутренней истории, несмотря на прямое обещание автора 44 . Оценка же этой династии остается по-прежнему негативной [причем Успенский указывает здесь лишь на факты, введенные в оборот уже Лебо: ухудшение монеты, тяжесть обложения при Алексее (стр. 133 и ел.)], особенно ей вменяется в вину «западническое направление полити­ ки» (стр. 214. Ср. стр. 227). По-прежнему противоречива оценка деятель­ ности Андроника, выступающего то как возмутительный тиран, выдаю­ щий себя за носителя либеральной программы (стр. 306), то как вождь «национальной партии», осуществляющей радикальные реформы (стр. 243, 304, 309). Таким образом, в трудах Успенского, касающихся комниновской эпо­ хи, мы можем выделить два направления: вовлечение в оборот нового ма­ териала и постановка важных проблем аграрной истории, с одной стороны, и его общая концепция, в своем существе восходящая к схеме Лебо и до­ полняющая эту схему сильным элементом национализма,—с другой. Под его пером история Византии при Комнинах грозила превратиться в исто­ рию борьбы «западных» и «национальных» элементов. Националистический подход к «загадке Комнинов» нашел отражение также и в немецкой историографии на рубеже двух столетий. Но если латинофильство Комнинов представлялось Успенскому пагубным, то для немецких историков оно превратилось в одну из привлекательных черт политики этой династии. В эту пору немецкие византинисты поднимают на щит Комнинов — при этом не только Алексея и Иоанна, как это делал де Сегюр, но и Мануила, политика которого находила единодушное осужде­ ние у авторов X I X в. Теперь же латинофильство Мануила, оказывается, может извинить и его податные вымогательства, и роскошь двора, и бес­ крайние внешнеполитические притязания. Уже Г. Гельцер 45 выступил с панегириком династии Комнинов, на­ звав ее геройской (Heldendynastie) (стр. 128); Алексей в изображении Гельцера— «великий» (стр. 129), Иоанн — образец превосходнейшего госуда­ ря (стр. 136), Мануил — благороден, духовно одарен, физически прекра­ сен, «идеал рыцаря по франкским взглядам» (стр. 138). При этом Гельцер подчеркивает, что при Алексее старый абсолютизм заметно приблизился к 42 43 Ф. И. У с п е н с к и й . Цари Алексей II и Андроник Комнины, стр. 100. Ф. И. У с п е н с к и й . Последние Комнины. Начало реакции.— ВВ, XXV, 1927,44 стр. 21. Ф. И. У с п е н с к и й . История Византийской империи, т. III. Л., 1948, стр. 45179. H. G e 1 ζ e г, Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte.— In: K. K r u m ­ b a c h e r . Geschichte der byzantinischen Literatur. München, 1897. Цитирую по рус­ скому переводу в кн.: В. Н. Б e н e ш e в и ч. Очерки по истории Византии, вып. I. СПб., 1912.