Кройники про презельно кровавшую войну.
advertisement
КРОЙНИКИ ПРО ПРЕЗЕЛЬНО КРОВАВШУЮ ВОЙНУ МЕЖ ВЛАДИСЛАВОМ ВТОРЫМ ЯГАЙЛОМ КОРОЛЕМЪ ЛЯХОВЪ, SUPREMEM DUX, АЛЕКСАНДРА ВИТОВТА, ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО, РУСКОГО И ЖОМАТИЙСКАГО, MAGNUS DUX И ОРДЕНАМИ КРЫЖАКОВЪ ТЕВТОВЪ И ЛИВОНЦЕВЪ И ПРЕДВОДИТЕЛЕМЪ ИХ УЛЬРИХОМ ФОНЪ ЮНГИНГЕМОМЪ Не так давно инициативной группе археологов, в Смоленске, при раскопках «Княжьего града» удалось обнаружить... нет, не следы Гармония Бояновича, как некоторые могли бы подумать, а хроники т.н. Великой войны 1409-11 годов. Эти «кройники», хоть и написаны в традиционном для того времени стиле «охаивания» иноверцев и прославления местных правителей, все же дают достаточно четкую и объемную картину течения войны и дипломатических инициатив этого периода. Итак, летопись Великой войны, как ее видели смоленские современники. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! Се писарь Юрия, головы Смоленского, Филько починаю кройники про презельно кровавшую войну меж Владиславом вторым Ягайлом королемъ ляховъ, supremem dux, Александра Витовта, Великаго князя Литовского, Руского и Жоматийскаго, magnus dux и орденами крыжаковъ Тевтовъ и Ливонцевъ и предводителемъ их Ульрихом фонъ Юнгингемомъ. Въ годе шесть тысячъ девять сотъ семьнадцатомъ отъ сотвореня мира великий король Владиславъ второй Ягайло разослалъ гонцовъ всемъ своимъ вассаламъ, добрымъ союзникамъ своимъ а то и просто порубежным властителямъ и созвалъ всехъ шляхетичаей сбираться во Кракове, в месяце вересне на шляхетные забавы сиречъ турниръ, дабы кождый мог явить свои доблести. Пришли же магнаты орденские, ляшские, литовские, жмудийские, руские. И былъ такожъ тамъ смотръ лучейшихъ дружинъ союзниковъ Владислава Ягайлы. Въ месяце жовтне числа пятого нашъ дедич Витовтъ Александръ созвалъ князей своихъ и рускихъ и литовскихъ и татарскихъ хановъ, и держалъ такое слово. Всемъ нам знамо, што грядет великая война с крыжаками. Се буде не прежние порубежные сшибки, а война зело злая, и альбо мы станем жечъ Мальброкъ альбо крыжаки станутъ володеть нашими вотчинами. Симъ повелеваю повесне сбирать людишков а такожъ потребную для войскового дела справу. А до шляхетныхъ магнатовъ Смоленскихъ земель великий князь Витовтъ Александръ держалъ окромное слово. Помню я, што вско меж нами было, и ратились мы, и разомъ на брань ходили. Да пора намъ обиды, што были допреждь забыть, бе ведомо, што Ульрих сбираетъ хоругви и не токмо изъ ордена, но со всехъ заходныхъ земель. И решали шляхтичи смоленские, што ответить, бе многшие, а пако Юрий Святославович помнинали, яко прежде приходилъ Витовтъ во землю смоленскую оружно и в силах тяжких, града и веси жег и разорение творил великое. Юрий же, городской голова а с нимъ и иныхъ шляхтечей множество стояли за дедича нашего и пуще того, подстрекали мещанъ к бунту и желали сместить Юрия Святославовича со княжения во Смоленске и жить по статутамъ Магдебурскимъ. Одначе не посмели они смутьянствовать супротивъ Рюриковича. Доколе решали за кем идти, изъ ратуши крикъ ся несъ такой, што гридни вошли в ратушу силой, бе думали, што бояре последнего глузду ся лишили и один иного насмерть убить решил. Одначе волосьями, што вырвали изъ бородъ иныхъ не в меру ретивыхъ боярь дело и сталось. Порешили же стоять за Витовта, но взаменъ возжелали отъ него иметь многие привилеи жить безнанно, и безнанно торговать а прочее оставить как было. Витовтъ нашелъ эти привелеи такими, што их можна подтвердить. Да и какъ могъ онъ ответить отказомъ и остатся безъ смоленских полковъ, а пуще того можного крыжакового союзника. В грудне же месяце Юрий Святославовичъ и Юрий, смоленсий голова и почетъ ихний прибыли в Краковъ ко двору Владислава Ягайлы. В приватной беседе Ягайла доверительно поведалъ имъ, што осколько ляхи собрали воиновъ малое количество, то ся решилъ онъ на перемирие съ Ульрихомъ. А на крепость сему отдастъ Ульриху дочь свою малолетнюю. Взаменъ же возьметъ Валенрода, короля прусаковъ. Одначе, хочъ миръ и будетъ, обицял Ягайла Литве всякие помощи, в разе войны с крыжаками. Подивилися смоляне такому слову, 1 ибо ясно было, што сперва орденъ погромитъ Жмудь, а после за ляховъ да Литву примется. Ягайле жъ изъявили почетъ да уважение и съ темъ ушли. Въ годе шесть тысячъ девять сотъ восемьнадцатомъ отъ сотвореня мира, яко лишъ потаяли снега пошелъ орденъ на Жмудь, и разорение творил великое, и захватилъ да пожегъ Мемель, а иные земли к покорности привелъ. Жмудины, хочь и изготовились к сему, да ратились смело, а всежъ одолели ихъ крыжаки, бе несть было с ними Бога, а кланялися оне паганымъ идолищамъ. В ътом же годе месяце червне Юрий Святославовичъ и почтъ его привыша в Мальброкъ и жилъ тамъ одинъ месяцъ. А когда уезжаша изъ Мальброка посулами да угрозами обманулъ стражу крыжаковъ да прынцесу малолетнюю Польшы схитил и с нею сбегъ и привезъ ея в Краковъ, за што награды и славу имелъ от Ягайлы. Крыжаки жъ, увидавъ се ся всполошили, понадели брони и выступили в походъ. Часть осадиша Краковъ а другая и вовсе к Киеву подошла. Киевляне, узревъ се, на стены вышли, да называли крыжаковъ повсякому, а пако и жопки тыкали. Крыжаки, не стерпевъ сего пошли на штуръ. Одначе несть смогли они и Подолъ взяти, о про Гору ужъ и речъ не идетъ. В то время смоленские полки подошли к Киеву и объединишеся с полками киевскими. Поже к рати и татарва присовокупилась. С темъ и пошли на вражину. Покудова крыжаки у ляхов да на Руси бесчинствовали, жмудины, што допреждь в лесахъ ховались на Мальброкъ пошли. В Мальброке оружныхъ было чуть, и посему не устоялъ. Жмудины, по привычке своей, градъ пожгли да снова в лесахъ сховались. Крыжаки, ушедши отъ Кракова имели надежду в Мальброке схорониться, да пришедша узрели одно разорение. И столь велико отчаяние ихъ было, што когда рать Ягайлы и Витовта пришли вследъ за орденскими хоругвями, крыжаки не молглиша и выстроится як подобаетъ. Се у Мальброка не сеча была а избиение, витязи руские прошли черезъ крыжаковъ яко игла черезъ полотно. А опосля славы у Мальброка пошли на Гданьск. Порокамии иными приспособами врата городские порушили и киевские и смоленские ратники ворвались и взяли фортецию. Зимой тогожъ года в Кракове случишося диво - ересиаты кафоличесие сиреч орен Гозераги подняли смуту. Епископъ смоленский вельми потешался с сего, говоря, у латинниковъ еретиковъ родилася ересь - воистину диво! Покуда жъ въ Кракове людишки ся разбирали кто правый многие шляхтичи и магнаты устроили пиръ. Вино и медъ лилися реками, да реки се были столь полными, што къ завершению погромъ учинили, корчмы да трактиры мало не в щепу разобрали, да приговаривали при семъ, Охъ и славная у нас идетъ гульба! А более в сем годе бысть ничтоже. Въ годе шесть тысячъ девять сотъ девятьнадцатомъ отъ сотвореня мира по весне крыжаки вновь пошли на жмудиновъ, жгли и убивали людишекъ. Одначе опосле сего стали мешкать и чекать незнамо чего. Владислав, король польши такожъ сиделъ в Кракове и не решался выступить. Юрий Святославовичъ, светлый князь Смоленский, решивша, што вскоре сечи не будетъ, полки распустилъ, и с почтом отправился въ Краковъ ко двору Ягайлы. Токовое стояние ся длило до липня, и тогда Ульрихъ фонъ Юнгиненъ вновъ собралъ крыжаковъ и выступили крыжаки в силахъ тяжкихъ к Кракову. Командовалъ же ими Валенродъ. На сей разъ имели орденцы и ручницы и бомбоарды и прочие приспособы, для осадъ потребные. Сперва захватили они Краковский монастырь и разграбиша его. После спешно установили бомбарды и стали метать ядра по стенамъ но особливо зло по воротамъ Краковскимъ, бе желали они спешно пожечъ Краковъ, а после, сами оставшися против Литвы и Руси могли альбо далее наступать, альбо далее жечь ляховъ, принуждая ихъ к вассальному миру. Владиславъ, по наущению Юрия Святославовича послалъ гонца к Витовту Александру, прося выручки. Витовт, не мешкая сталъ сбирать войско. Одначе, осколько Смоленские полки были распущены, то Смоленскъ поставилъ противъ прежнего менее половины ратниковъ. Киевляне собралися такожъ не все, но всежъ числом великимъ. Татары шли своими путями, и сколько ихъ было не ведомо. Подошедши к Кракову, Витовтъ увидалъ, што ворота мало не в щепе, и яко бомбарды снова метнут ядра, то не станетъ воротъ и вовсе и решилъ онъ не медля, што быть сече. Краковчане, узревъ со стенъ, што на выручку идетъ рать Витовта обрадовались, а крыжаки напротивъ, стали укреплять свой лагерь, одначе не успели, но перегородили одну сторону, што возле монастыря. Витовтъ штурмовать частоколъ повелелъ пяти киевскимъ копъямъ да одному смоленскому. Прочим всемъ повелелъ обойти таборъ крыжаковъ и стать тамъ, где рогатокъ и частоколовъ нема. Смоленские полки стали в центре, на флангахъ киевские и прочие хоругви. 2 Татары до сроку схоронились в засаде в лесу. По сигналу руские и литовцы пошли на крыжаковъ, но ляхи, хочь и видели сечу, не вышли изъ Кракова, и даромъ Юрий Святославовичъ призывалъ Владислава Ягайлу оказать помочи Витовту и ударить в спину орденцамъ. Витовтъ, оставшися безъ союзника всежъ принялъ бой, и симъ витязи изъ Смоленской и Киевской земли заслужили себе славу. И если даже одинъ изъ смоленскихъ полковъ былъ жестоко изрубленъ и даже склонилося до земли его знамя, то прочие, отважно сражаясь, одерживали верхъ надъ всеми мужами и рыцарями, с какими сходились в рукопашную. Одначе со временемъ всежъ стали теснить русичи крыжаковъ, и к томужъ смоляне и ратники киевские одолели орденцевъ на частоколе, миновали монастырь и вышли крыжакамъ в спину. Тут Владиславъ Ягайло уразумелъ, што Витовтъ одержитъ верхъ единолично и возьметъ всю славу, а пако добычу себе и повелелъ ляхамъ выходить в поле. Ляхи вышли и вдарили на крыжаковъ, а впереди всехъ ляховъ шелъ Юрий Святославовичъ, который допреждь в Кракове сиделъ. Узревъ княжеский стяг позади крыжаковъ смоляне столь ободрились, што усилили натиск, надеясь соединится с отрядами ляховъ. Валенгодъ самъ повелъ свои хоругви, но пока они ратились со смолянами одинъ хоробрый мужъ киевский сошелся и поразилъ Валенрода и убилъ его , хоч и не до смерти. Орденцы, узнавъ про то дрогнули и побежали. И гнали и ловили ихъ по лесамъ, хоча сам Валенрод утек. Бежалъ он в Мальброк, он встретилъ магистра Ульриха фонъ Юнгинена на дороге. Узревъ поспешающего воеводу Ульрихъ решилъ, што крыжаки одолели всехъ прочихъ, и вопрошал Валенрода, где прочие мужи и рыцари воинства крыжаковъ, на што Валенродъ ответствовалъ, што все воинство передъ очами магистра. И хоча одолели крыжаковъ в сече и заслужили руские мужи бессмертную благодарность от мещанъ краковскихъ, Бог накажетъ Ягайлу, бе не помогъ онъ Витовту, верному союзнику и помошнику своему, што пришелъ боронить столицу Владислава откинувъ прежние распри, но вступилъ в бой коли крыжаки дрогнули. Такое поведение не пристало христианскому владыке, но схоже на владыкъ поганскихъ. Да и иные поганцы, как жмудины, вернее в войне стоят, нежели король ляховъ. Через него, проклятого, в Смоленскъ возвернулся лише одинъ ратник изъ каждыхъ трехъ, што на брань шли. Си клятые кафолики последними в сече пошли, но яко дело до добычи да славы дошло, то ляхи первые. Но Юрий, голова Смоленска, што первым на валъ крыжаковъ залезъ, взялъ у ляховъ часть добычи, и сказалъ, што это за посеченых смолянъ, и ляхи не прекословили. После сего, к месяцу липню Витовтъ съ Ягайлой пошли на Мальброкъ, бе думали, што тамъ лишъ малый гарнизонъ и посему пошли не имевша ни пороковъ ни бомбардъ, а коло Мальборка подоспели еще и жмудины. Одначе подошедша к Мальброку ся оказалось, што охрана въ детинце крепкая. И простояли Вмтовтъ съ Ягайлом ажно до осени подъ стенами да с темъ и ушли. Въ годе шесть тысячъ девять сотъ двадцатомъ в квитне месяце Ягайла тайно собралъ войско, пошел на Мальброкъ и споро захватилъ его, а магистра въ полонъ взялъ. Коли Витовтъ с лучейшими людьми и магнатами земли руской пришли въ Краковъ, то зрели як Ульрихъ фонъ Юнгингемомъ содитъ к яме, но прочие ляхи пируютъ и веселятся. Тогда оне стали править посольство да обговаривать, как далее Польское королевство да Великое княжество Литовское будут далее, вместе али врозь, а ежели вместе, то как, и каковы будут права православной шляхты в Сейме, как выбирать короля да кто в Великомъ княжестве Литовскомъ будетъ княжить. Шляхта земли руской желали быть вровень с кафолическими шляхтичами, сидеть в сейме яко и польские магнаты, да Витовтъ сказалъ, што Владиславъ се не приемлетъ. Одначе Ягайла подписалъ си статуты и подтвердилъ привилеи, альбо видев рати Витовта в сече и забоявшись, што яко не дастъ согласие, то случится война c ними, альбо как благодарность за военные помощи, альбо еще почему, то никому не ведомо. Такожъ по сей унии Витовтъ получалъ Жмудь. Со Смоленскомъ Витовтъ держалъ еще особливый ряд, где подтвердил старые привилеи а такожъ за верную службу в войне далъ вольность торговать и жить безданно. Одначе, не успелъ Витовтъ на верность написанному привесить печатку, стало ведомо, што Ягайла отпустилъ магистра крыжаковъ. Посулилъ ли сей богомерский лыцарь королю Ляховъ чего, али отчего еще отпустилъ Владиславъ своего злого врага, про то вести не имем. 3 К сожалению, далее текст летописи не сохранился. Есть лишь последняя часть «кройник»: Се писано на дворе Юрия, головы Смоленского, писаремъ Филькомъ. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! 4
