Сергей ГАВРИЛОВ «О театре» («ЕГ» Германия)

Сергей ГАВРИЛОВ «О театре»
(«ЕГ» Германия)
Михаилу Рыбаку посчастливилось и в Германии заниматься делом, которое выбрало его сердце.
В декабре 1994-го Михаил покинул родной Киев, где у него была высокая режиссерская репутация.
Стоит упомянуть только последние «творческие привязанности» Рыбака в Украине: в начале 90-х
он был главным режиссером и художественным руководителем Киевского театра эстрады и в
последние годы перед отъездом в Германию совмещал обязанности режиссера и ведущего
популярной телепрограммы «Вiч на Вiч», которая шла на центральных украинских каналах и, в
которой мелькали такие знаменитости, как Джигарханян, Пугачева, Киркоров, Малинин, Боярский,
Розенбаум и другие. Сейчас Михаил руководит созданным им Штутгартским русским театром, в
репертуаре которого «Поминальная молитва» Григория Горина, мюзикл «День рождения Кота
Леопольда» Аркадия Хайта и Бориса Савельева, «Иванов» Антона Чехова и «Весна приходит
осенью» Бориса Рацера. В конце этого года Рыбак собирается поставить мюзикл «Буратино» по
мотивам сказки Карла Коллоди и Алексея Толстого. Причем, некоторые пьесы театр играет не
только на русском, но и на немецком языках.
- Легко ли было вновь стать на режиссерскую стезю здесь, в Германии?
- Я не очень верующий человек, но думаю, что есть какие-то силы, которые нам помогают. Спустя
год после приезда в Германию я случайно встретил в библиотеке одного человека преклонного
возраста. Он обратил внимание на литературу, которой я интересовался. Оказалось, что этот
человек работал библиотекарем при штутгартской общине. А в прошлом он был известным
ювелиром в городе. Расставаясь, я оставил ему свой номер телефона. Через полгода после нашего
знакомства раздался звонок от ректора штутгартской консерватории, который сказал, что мой
новый знакомый посоветовал ему обратиться ко мне, поскольку один дирижер искал режиссера
для постановки оперы. Мы встретились. И я попросил дирижера принести партитуру, что его жутко
поразило. А ведь до того, как заниматься актерским мастерством, я окончил музыкальное училище
по классу скрипки. И для меня владение партитурой не было загадкой и неожиданностью. Это
была опера Генри Персела, написанная по мотивам пьесы Шекспира «Сон в летнюю ночь». За 10
дней я сочинил собственное либретто и мы начали ставить эту оперу для фестиваля, который
проводился в Баден-Вюртемберге.
- И после этой постановки вы решили заняться организацией своего театра?
- Да, я хотел играть репертуар, который носил бы отпечаток настоящего театра, а не театраоднодневки. И подумал, что надо было бы предложить эмиграции спектакли, которые были бы ей
близки по ощущению жизни здесь, вдали от родных мест. Ведь у людей многое изменилось в
концепции жизни. Я хотел предложить им нечто духовно необходимое, то, что их будет волновать,
и, что они будут чувствовать сердцем и душой. Подумал о «Поминальной молитве», хотя она очень
долго была визитной карточкой театра «Ленком». Я был в приятельских отношениях с Гришей
Гориным, автором этой пьесы. До отъезда в Германию мы вместе с ним работали в редакционной
коллегии, выпускающей «Антологию мирового анекдота». Этой книжной серией вместе с нами
также занимались Михаил Жванецкий, Эльдар Рязанов и Юрий Никулин. И я с благословления
Гриши решил ставить «Поминальную молитву». Нужно было набрать актеров. Это было похоже на
прием в театральный институт. Набрал актеров разных возрастов, учитывая, что хочу ставить
«Поминальную молитву», а в будущем чеховского «Иванова». В ходе первых пробных репетиций я
попытался разобраться, кто подходит, кто нет. Вот так и таким вот образом выкристаллизовалась
труппа. А в декабре1999-го мы уже вышли с премьерой «Поминальной молитвы».
- В вашей труппе поначалу не все были профессиональными актерами. И, тем не менее, дело
сдвинулось с места.
- Актерские дипломы зачастую ничего не решают. Профессионалами становятся лишь тогда, когда
актеры приходят в театр, тогда, когда они попадают в режиссерские руки, когда их кто-то ведет.
Актерам необходимо, чтобы их направляли. И в каждом определенном театре и у каждого
режиссера есть своя технология, свои приемы, своя, если хотите, метода. И если у человека есть
какая-то искра Божья, какой-то Дар, то проявить его ему помогут хорошая драматургия, грамотная
режиссура и время. Сколько выпускников театральных институтов канули в Лету, не проработав ни
минуты на сцене! И сколько недипломированных людей стало великими артистами. Например,
Татьяна Пельцер, Татьяна Друбич, Елена Соловей и многие, многие другие. Я понимал, что передо
мной стоит очень нелегкая задача: воспитать труппу как единый ансамбль и удержать этих людей,
независимо от того, чем они до этого занимались.
- У каждого из вашей труппы есть свои жизненные проблемы. Русским актерам за рубежом эта
профессия не приносит особого дохода. Они, вероятно, вынуждены заниматься чем-то еще. При
этом иногда бывает очень тяжело переключиться на театральный лад и отдаваться этому сполна.
Или же наоборот — игра в театре помогает им жить?
- Вопрос потрясающий. Я отвечу на него немножко издалека. У каждого, естественно, своя жизнь,
но один наш актер как-то однажды хорошо сказал: «Он (актер имел ввиду, естественно, меня), он
посадил нас на иглу». Пусть это звучит немножко банально, но в современном понятии — это то,
от чего человек не может избавиться, отказаться и без чего не может жить. Я, например, не могу
себе представить, что в день не прочитаю хотя бы одну страницу текста. В противном случае мне
кажется, что я отстал минимум на 100 шагов. Не потому, что я большой любитель чтения, а потому
что это является такой же неотъемлемой частью моей жизни, как поесть, как выпить воды, как
выйти на улицу и вдохнуть глоток свежего воздуха. Для нас, приехавших в Германию, это чувство
обостряется особенным образом до невероятной степени. И все от обостренного сознания того, что
ты очень хочешь делать нечто такое, чего требует твоя душа. Наша жизнь превратилась в
организацию своего пребывания на этой земле. И в этом смысле, конечно же, не последнюю роль
играют деньги. Это естественно. И потом, заниматься театром — это тяжело. Но если этого требует
душа, если мои актеры уже «посажены на иглу» и без этого жить не могут, значит, это является
на сегодняшний день неотъемлемой, подчеркиваю, неотъемлемой частью их жизни. И поэтому они
делают все возможное, чтобы оставаться в театре, независимо от того, сложно это или легко —
следовать идее дела и идти за режиссером. За четыре года у нас «костяк труппы» практически не
изменился.
- Вы показывали спектакли в других городах Германии?
- У нас была договоренность с Гориным: он должен был читать лекции по драматургии в Штутгарте
и собирался с нами проехать по городам Германии, и представлять наш театр, играющий его
«Поминальную молитву». И вдруг непостижимое несчастье — июнь 2000 года — Гриши не стало.
Это был такой удар. Невосполнимая утрата. Но мы все же показали спектакль не только в
Штутгарте, но и в Мюнхене. На мюнхенском представлении был Владимир Кунин (писатель и
киносценарист - прим. «ЕГ») с супругой. Он вообще очень жесткий человек. Но у него текли слезы.
Вот такой получилась наша первая работа.
- Какие главные проблемы на пути развития вашего театра?
- Я испытываю трудности из-за того, что нет агентства, которое могло бы взять нас под свое
крыло. Я человек творческий и хочу, чтобы театр жил и существовал. Но приходится зарабатывать,
как говорится, на стороне: там снялся в кино, там поставил оперу. Это те крохи, которые дают
подпитку. Мне говорят: «Вот взял бы ты какую-нибудь звезду. Сделал бы под нее или под него
спектакль». Может, это и путь, но это не лицо театра. Будут идти на звезду, а не на труппу. Театр
— это несколько другое искусство. Зритель должен идти на драматургию, на режиссуру, на игру
актеров, независимо от того, какие у них имена и звания. Но агентства не уговорить, потому что
зрителю нужны знакомые, набившие оскомину имена. В этом вся сложность. Я уверен, что работы,
которые привозят к нам многие антрепризы, являются не лучшими, а может, зачастую и худшими
из того, что вообще рождает сцена. И это вдвойне обидно, если учесть, сколько сил мы тратим на
каждую постановку. Ведь каждый спектакль мы делаем не менее года. И на это уходит большой
кусок жизни и работы. Тяжелый этот путь. Но я не собираюсь с него сворачивать. Думаю: время,
терпение, упорство и труд расставят все на свои места.
- Значит, показателей еще нет, что надо впадать в отчаяние и дальше идти невозможно?
- Пока нет.
- Тогда счастливого пути!
- Спасибо.