Берестяные грамоты об истории Древней Руси

Протоиерей Игорь БЫЧКОВ,
преподаватель Коломенской духовной семинарии.
БЕРЕСТЯНЫЕ ГРАМОТЫ ОБ ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
В 1951 г. в Новгороде отечественные археологи открыли миру новый,
уникальный исторический источник – древнерусские берестяные грамоты. С
тех пор этих памятников письменности обретено более тысячи.
Берестяные
грамоты
активно
исследуются
светскими
учеными
историками и филологами, уточняются их переводы, появляются всё новые
комментарии. Но они пока почти не попадают в поле зрения церковных
специалистов. Неужели берестяные письмена ничего не говорят о вере и
благочестии наших предков? Автор этих строк решил провести небольшое
исследование. И вот что получилось.
ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
Подавляющее число грамот (около 970) явил нам Господин Великий
Новгород. Почва там была очень влажной. Эта влага, отсекая кислород,
столетия хранила органику культурного слоя, в том числе драгоценную
бересту.
Все грамоты относятся к XI-XV векам. Они хорошо датируются,
иногда с точностью до 10-20 лет, поскольку деревянные мостовые в древнем
Новгороде не ремонтировали. Через каждые 20-25 лет их просто стелили
заново. И вся эта гигантская «поленица» из настилов хорошо изучена
археологами.
Берестяные письмена сохранились на века и хорошо читаются также
потому, что процарапаны острым писалом на предварительно обработанной
коре берёзы.
Берестяные грамоты не предназначались для публичного чтения.
Поэтому их рвали, бросали на землю, их топтали. Потому в их текстах много
утрат. Но зато они открывют картину реального бытия наших предков.
Авторы грамот предстают перед нами живыми людьми с их проблемами,
интересами, переживаемыми событиями. Благодаря грамотам мы сквозь
столетия, разделяющие нас, слышим их речь. Здесь и хозяйственные
хлопоты, и учебные упражнения, и военные донесения, и личные письма, и
судебные записи, и последние слова завещания на смертном одре.
Мы постарались просмотреть все опубликованные грамоты. 140 из них
представляют, как нам кажется, интерес для церковной истории.
ОБРАЗОВАНИЕ
Берестяные грамоты свидетельствуют: проповедь Евангелия дала на
Руси быстрые и обильные всходы.
Особенно
поражает
уровень
образования
новгородцев.
Такое
впечатление, что там была всеобщая грамотность. По берестяным грамотам
видно, что к XII-XIII векам в Новгороде свободно
писали и читали, не
только священники, монахи, знатные люди, но и простые горожане:
мужчины, женщины, даже 7-8-летние дети.
Бесценный подарок – целый свиток грамот – нам оставил мальчик
Онфим
–
современник
благоверного
Александра
Невского.
В
его
замечательных рисунках со всадниками, батальными сценами отразился
боевой дух Невской битвы и Ледового побоища. В его нехитрых ученических
упражнениях ясно видна цель: от азбуки к слогам, а затем к словам, да каким
словам – молитвенным! Его надпись: «Господи, помози рабу своему,
Онфиму» – не просто стандартная для того времени подпись, как считают
светские ученые, но именно молитва. Потому что он не только написал,
молитву. Он её тут же рядом попытался изобразить!
Известно, что во времена князя Владимира наши предки подчас
воспринимали учение, как какое-то мытарство. Матери оплакивали чад,
забираемых в обучение, как умерших. Совсем другую картину видим в
Новгороде к середине XIV века. Автор одной из грамот наказывает жене
сделать некоторые покупки и, между прочим, – отдать ребёнка в обучение.
Видно, что для них это дело обычное.
О
том,
что
новгородцы
интересовались
библейской
историей
свидетельствует берестяная чашечка-солонка. Вернее процарапанная на её
ободке библейская загадка. Попробуйте разгадать: «Есть град между небом и
землёй. К нему едет посол без пути, сам немой, везёт грамоту неписанную».
Нельзя не упомянуть другую грамоту XIV века. Яков просит Максима:
«пришли мне чтения доброго…» Очевидно, он, как и многие новгородцы,
любил читать и просил прислать хорошие книги, которые в XIV веке достать
было непросто.
ЦЕРКОВЬ И СУД
Русская Церковь принимала активное участие в судопроизводстве.
Конечно, главным представителем Церкви в суде был архиерей. Поэтому
несколько грамот содержат просьбу «замолвить слово владыке» в связи с
судебным разбирательством.
Но
представляли
Церковь
в
суде
не
только
святители.
По
предположению академика В.Л.Янина, грамота конца XII в., адресованная
священнику Елисею Гречину, – ничто иное, как записка, посланная члену
суда и возможно даже во время судебного заседания. «От Мирослава к
Олисею Гречину. Тут войдет Гавко-полочанин. Спрашивай у него, где он
стоит на постое. Если он видел, как я Ивана арестовал, поставь его перед
свидетелями, как он скажет».
ДУХОВЕНСТВО
Довольно часто на бересте упоминается приходское духовенство.
Благодаря находкам археологов самым известным для нас новгородким
священником XII века стал Елисей Гречин. Есть даже реконструкция его
усадьбы. Он писал иконы, принимал участие в работе суда, сам, как истец,
выигрывал в суде тяжбы.
Священники нередко становились душеприказчиками в завещаниях,
выступали свидетелями при составлении официальных документов.
Большинство
берестяных
грамот,
адресованных им, носят деловой характер.
написанных
клириками
или
Здесь и просьба к феодалу
выделить землю под строительство избы, и поручение священнику о
покупках, и списки долгов. Причем в долг клирики давали и продукты, и
деньги.
Великий Новгород, как и многие русские города, страдал в старину от
пожаров. К XIV-XV векам в городе было уже немало каменных храмов. И
зажиточные новгородцы стали самые ценные свои вещи, например, меха,
сдавать на хранение в подклети храмов. Об этом свидетельствуют четыре
берестяные грамоты.
Но самая таинственная береста, связанная с духовенством – грамота
конца XIV в. В подлиннике она звучит так: «Приказ (наказ) от попадьи к
попу. Что у тебе было а пошло к Онании а нинеце проносится от Кюрьяка а
нинеце понаболи (позаботься) о том».
Ученые комментируют эту конфиденциальную записку так. Дескать,
что-то
натворил батюшка, а матушка беспокоится, чтобы
это
не
разглашалось. Хочется выдвинуть свою версию. Грамота была написана в
1380-1400 гг. Это время самого разгара в Новгороде ереси стригольников.
Стригольники были людьми книжными, вели аскетический образ жизни и
имели немало сторонников в среде духовенства. И хотя главари ереси к тому
времени уже покоились на дне Волхова, их идеи, а, может быть, и
письменные творения ещё долго будоражили умы. Вот о записках
расколоучителей или популярном у них сочинении псковского монаха
Акиндина, может быть, и идёт речь в этой загадочной записке.
МОНАШЕСТВО
О монастырях, чернецах и черницах упоминается в 11 берестяных
памятниках. Здесь и мужской Юрьев монастырь, и женский Варварин. О
постригах в последней обители говорит грамота конца XII века.
О
христианском
отношении
друг
к
другу
братьев-монахов
свидетельствует замечательное письмо начала XII века. Здесь и упрёк в
необоснованной обиде, и призыв к примирению. «Поклон от Ефрема брату
моему Исухии. Ты разгневался, не расспросив: меня игумен не пустил. А я
отпрашивался, но он послал [меня] с Асафом к посаднику за медом. А
пришли мы (двое), когда [уже] звонили. Зачем же ты гневаешься? Ведь я
всегда при тебе. А зазорно мне, что ты злое мне говорил. И [всё же] кланяюсь
тебе, братец мой, хоть ты и такое говори. Ты мой, а я твой».
ИМЕНА
В берестяных грамотах поражает обилие дохристианских имён. Они
преобладают во всех грамотах светского характера. В то же время во всех
поминальных записках (их около 17) и завещаниях видим только
христианские имена. Это подтверждает русскую традицию домонгольского
времени оставлять после крещения в употреблении два имени: древнерусское
и христианское.
Но в Новгороде этот обычай оказался очень живучим. И в XIII, и даже
в XV веках мы видим немало древних имён. Интересно, что крестьяне в
грамотах называются чаще «хрестияне», чем «крестияне».
Более того, даже некоторые клирики именуют себя в грамотах
древними именами: поп Дрочка (т.е. «Баловень»), сын священника Нежил,
церковный староста Несдыла, дьяк Рох.
БЛАГОЧЕСТИЕ НАРОДА
Всю
свою
жизнь
древние новгородцы
сверяли
с церковным
календарём. Чаще всего упоминается Петров день, ведь именно к нему в
старину были приурочены многие расчеты и обязательства. Самый большой
перечень церковных праздников – в древней грамоте XI в.
Краткие воздыхания к Богу содержат целый ряд грамот XII-XIV вв.:
«Дай мне, Господь, свет Божий видеть; Господи, да не яростию Твоею…;
Господи, услыши молитву; Во время живота моего не остави мене…». И во
многих бытовых записях новгородцы не забывают о Создателе. Вот
типичные выражения. «Свидетель Бог»; «Мзда будет от Бога»; «Волен Бог и
ты»; «Како Бог даст»; «Бойтеся Бога, слово блюдите»; «Дай Бог вам
радость». Даже в любовном письме читаем: «Судит тебя Бог и моя худость».
Нередко в важном договоре между собой новгородцы употребляли крестное
целование.
Наконец, все дошедшие до нас завещания на бересте начинаются с
призывания Святой Троицы. Не забывали наши предки и о поминовении
усопших. Одна грамота 1360-80 гг. говорит о поминовении в сороковой день
– в Сорочины, а другая – о годовом поминании. Причем из первой явствует,
что к Сорочинам варили пиво.
Любили наши предки возжигать лампады пред иконами. Некий
Панфил просит купить и прислать ему «маслица древяного».
Ходили новгородцы и в паломничества ко святыням, причем уже в XII
веке. Неизвестный автор сообщает брату, что освободился из темницы и
теперь «идёт к святым», видимо, благодарить Бога и его угодников.
ИКОНОПИСЬ
Четыре грамоты говорят об иконописи. Грамота XII в. содержит одно
из самых ранних на Руси изображений восьмиконечного креста.
И, наконец, на бересте является нам сама икона. Этот
небольшой
образок ученые датируют первой половиной XI века. На одной его стороне –
Спаситель, на другой – великомученица Варвара, как и положено в короне и
с крестом в руке.
БОГОСЛУЖЕНИЕ
К богослужению можно отнести 10 грамот. В XI веке не было таких
миниатюрных служебников с месяцесловом, как сейчас. Поэтому батюшки
писали на бересте ключевые слова отпустов. Вот как они выглядят: «Христа,
Богородицы, Петра и Павла, Козмадемьяна, отца Василья и Бориса и Глеба и
всех святых». Здесь интересно упоминание первых прославленных русских
святых Бориса и Глеба буквально через несколько лет после их канонизации
в 1071 г. Это самый ранний из ныне известных подлинный документ с их
именами.
В виду недостатка книг, священники или певчие выписывали
богослужебные тексты на бересту. Яркий пример – единственная пока
обнаруженная миниатюрная берестяная книжечка (1280-1300 гг.) – мечта
всех археологов. В ней 12 страниц размером 5х5 см и воскресные стихиры на
«Господи воззвах».
Меня, как священника, озадачило краткое пасхальное последование,
записанное сопастырем для памяти в конце XII века. Сначала вроде бы идёт
пасхальное начало утрени. Но в нём только один запев совпадает с ныне
употребляемым: «Сей день его же сотвори Господь». Такой чин требует
отдельного исследования.
И, наконец, береста донесла до нас фрагменты двух церковных
проповедей. Первая, новгородская XIV века, зовёт к покаянию: «…Слезы
проливаются пред Богом. За то гнев Божий на вас мечет язычники. Так что
покайтесь в том беззаконии!..»
Вторая проповедь составлена
в Торжке в конце XII в., и очень
напоминает «Слово о премудрости» самого талантливого проповедника того
времени – святителя Кирилла Туровского. Но священник не просто
переписал слово святителя, а выбрал из него то, что считал необходимым для
своей паствы.
ОСТАТКИ ЯЗЫЧЕСТВА
Известно, что Церковь стремилась вытеснить в сознании народа
почитание языческих божеств, заменяя их образами христианских святых.
Благодаря одной бересте видно, что уже в XI веке Велес или Волос
заменяется в Новгороде святым Власием, покровителем скотоводства.
Правда, священник, записав на бересте отпуст, ошибся, назвав святого по
старинке – Волосом.
К сожалению, некоторые наши предки не гнушались прибегать к
помощи молитв-заговоров. Но если заговор от лихорадки нач. XIII в. больше
напоминает молитву, то заговор XV века содержит уже не молитву, а т.н.
«Сисиниеву легенду». Ученые установили, что за несколько веков эта
легенда превратилась в полную бессмыслицу. Но это, видимо, нисколько не
смущало пользователей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключение хотелось бы отметить, что кроме Новгорода, берестяные
грамоты обнаружены ещё в 11 древнерусских городах. Но в этом почетном
списке, к сожалению, пока нет Коломны. Хотя береста, найденная в Старой
Руссе поначалу обнадёжила: «Поклон от Коленца к Самуйле. Не беспокойся:
я сел в Коломне на ладью». По мнению ученых, Коломно – сельцо на берегу
реки Полы, основного водного пути, соединявшего Новгород с районом
Селигера.
И всё же, не будем терять надежды. В этой области нас ждёт ещё
немало интересного. Ведь, по мнению археологов, только в недрах
Новгорода ещё сокрыто до 30 тысяч берестяных грамот!