ПУЛЕМЕТЧИКИ

ПУЛЕМЕТЧИКИ
ШЕВЦОВ ГЕОРГИЙ СЕМЁНОВИЧ (род. в 1925 г., Пермская обл.)
Когда началась война, мне исполнилось 16 лет. Я в то время уже учился на 2 курсе
Кунгурского лесного техникума. В первые дни войны в нашем техникуме состоялся
митинг, проходила запись добровольцев. На фронт ушли директор, завуч, несколько
преподавателей и много студентов техникума. В город начали прибывать эшелоны с
эвакуированными и ранеными. Шли поезда с оборудованием перемещаемых в тыл
предприятий. Мы, ученики техникума, оставшиеся в Кунгуре, трудились на лесосплаве.
По мелким рекам, в стужу, тащили мы огромные обледенелые брёвна. Близилась суровая
зима 1941 года, надо было обеспечить родной город дровами.
Когда исполнилось мне 17 лет, решил я идти в добровольцы. Однако был зачислен
курсантом в Пермское пулеметно - минометное училище, где уже через месяц стал
помощником командира взвода. Наши наставники были офицеры, побывавшие на фронте.
Они учили нас быстро и скрытно передвигаться с оружием в любых условиях, надежно
окапываться, маскироваться, даже «обкатывали» танками. Наши занятия по условиям
приближались к боевым. Частыми были марш-броски при полной выкладке. А ведь
станковый пулемет «максим» весит более 50кг, да к нему ещё ленты с патронами, личное
оружие, шанцевый инструмент! Все это, конечно, пулемётный расчет тащил на себе, о
транспорте и речи не было. Первое время нам, курсантам, жилось несладко.
Назревали события на Курской дуге, и наш курс распустили досрочно. Не
дожидаясь предъявления офицерских званий, отправили нас рядовыми в гвардейские
части. Погрузили в теплушки и на четвёртые сутки высадили где-то в степи в районе
Старого Оскола. После тяжёлого перехода в 50 км я оказался в 290 Гвардейском
стрелковом полку, 95 Гвардейской стрелковой дивизии 5 Гвардейской Армии. Дивизия
была уже на марше. Ведя ожесточенные бои, она с ходу занимала боевые позиции под
Прохоровкой на Белгородском направлении Курской дуги.
И вот 12 июля 1943 года я стал участником битвы под Прохоровкой, величайшего
танкового сражения Второй мировой войны. В том сражении на узком участке фронта
одновременно сошлись более 1200 танков. На каждый километр фронта приходилось
более 100 немецких бронемашин. Через поля и балки непрерывным потоком ползли на
нас вражеские «тигры» и «пантеры». Извергая огонь, утюжили они блиндажи и окопы. В
нашей дивизии, занимавшей четырёхкилометровый участок фронта, пыталась пробить
брешь армада более чем из 400 танков. За танками шла пехота. Без устали работали
вражеские авиация и артиллерия .
Я видел, как наши пехотинцы, рискуя жизнью, поджигали танки, взрывали их
связками гранат. Видел, как громили их прямой наводкой артиллеристы и миномётчики,
сам стрелял по танковым щелям и пехоте. Довелось испытать, что значит пропускать
танки через свои боевые порядки и вести бой с наседающей пехотой…
К исходу этого дня, когда у пулемета осталось нас только двое, перед нами внезапно
вырос немецкий танк. Он пополз прямо на нас и проутюжил наше пулеметное гнездо.
Меня с товарищем вдавило в ячейки, где мы и пролежали без чувств до утра. Всегда буду
я благодарен наставникам Пермского пулемётного училища, научившим нас рыть узкие и
глубокие, надёжные пулеметные ячейки. Благодаря им, остались мы живы. Спасла нас и
сама земля Прохоровки. Плотная, твёрдая она не позволила танку до дна проутюжить
ячейку. Откопали нас, считавшихся уже погибшими, только на следующее утро солдаты
нового пополнения.
После этого страшного сражения я воевал в своем 290 Гвардейском стрелковом
полку еще недели две до своего первого ранения в ногу. Выписавшись из госпиталя, я
попал в 38 Армию. Ведя непрерывные, кровопролитные бои, дошли мы до Днепра. 6
ноября 1943 года был тяжелый бой с превосходящими силами, отходивших из Киева
гитлеровцев. В том бою погибли трое из пяти пулеметчиков нашего расчета. Сам я был
тяжело ранен в левую руку, но продолжал бой до подхода основных сил. Меня раненого,
истекающего кровью, вытащили с поля боя разведчики. Отправить меня в госпиталь
возможности не было и я, лишь изредка приходя в сознание, несколько дней пролежал в
какой-то хате у местных жителей. В конце концов, моим товарищам удалось определить
меня в наспех созданный киевлянами импровизированный госпиталь. В этом госпитале
были лишь вышедший из немецкого плена фельдшер, да молоденькая медсестра. К тому
времени у меня уже развилась газовая гангрена. И в один из дней меня второй раз в
жизни приняли за умершего. Оттащили меня, лежавшего без сознания, в холодный
подвал, куда сносили трупы. Там я и пролежал до следующего утра, когда кто-то, к
счастью, заметил, что я подаю признаки жизни. Меня вернули в госпиталь и вскоре
вывезли из Киева в глубокий тыл. На этом война для меня закончилась. За свой последний
бой я был награждён Орденом Красной звезды.
Записали Анна Бобкова и Юлия Ассанова,
г. Пермь, 2005 г.