Музыкальные игры в безвоздушном пространстве

Музыкальные игры в безвоздушном пространстве.
Образование вакуума или вакуум в образовании.
На протяжении достаточно длительного времени в постсоветском пространстве в музыкальном
образовании постепенно образовывался некий информационный вакуум – большинство новых
музыкальных направлений никаким образом не отражались в учебных программах музыкальных
школ. Музыкальное образование стало отдаляться от потребностей общества в целом и каждого
обучающегося в частности, будь то профессионал или любитель. Говоря языком рынка,
наполнение музыкального образования перестало соответствовать спросу. Это сразу же сказалось
на количестве учащихся в музыкальных школах, студиях, колледжах, институтах и академиях.
Кстати, большинство «великовозрастных» студентов, с которыми приходится сталкиваться сейчас
– это люди, бросившие музыкальную школу именно в эти «вакуумные» годы. Но парадокс состоит
в том, что любовь к музыке у них как была, так и осталась.
Что же было не так? Да просто система образования, прекрасно работающая в прежнем
общественном устройстве, при переоценке ценностей и смене приоритетов перестала быть
современной и адекватной. Как результат – общее падение уважения как к музыкальному
образованию, так и, увы, к педагогу данной системы. Вопрос «А мурку можешь..?» стал обретать
грустный, но вполне конкретный смысл – ведь большинство, к сожалению, не могли. Причем «не
могли» не только чисто эстрадный репертуар, но и классические популярные произведения. Вот в
этот момент, пожалуй, достаточно было бы взять и немного подправить учебные планы – дабы
растить не только виртуозов «рихтеров», а еще и просто грамотных педагогов, разбирающихся в
различных жанрах современной музыки. [Не секрет, что музыкальные факультеты и нынешних
педагогических вузов ориентированы, прежде всего, на высокую планку именно пианистического
мастерства – прим. ред.] Добавить в существующие планы такие новшества, как элементы
импровизации, подбор по слуху, работа с компьютером и синтезатором, было бы не так уж и
сложно. Однако система не была к этому готова, и централизованно этого не произошло. В итоге
этот вакуум стали заполнять каждый ( читай педагог, регион, учебное учреждение) по-своему, на
свой страх и риск. Не берусь утверждать, кто лучше, а кто хуже – главное, что каждый сообразно
своим знаниям и возможностям. Вследствие чего возникла разрозненность понятий и задач всего
музыкально-электронного направления, которая, на мой взгляд, со временем только ширится. А
это уже повод для серьезного анализа и вдумчивых совместных решений всех, кто сейчас
занимается данным направлением. Поэтому буду только рад, если все нижесказанное
вызовет здоровую полемику – ведь только так можно выработать единый эффективный
путь развития всего направления.
ВАКУУМ в музыкально-электронной педагогике - наполовину пустой или наполовину полный?
(Экзаменационный вопрос на пятерку)
Основная проблема педагогики музыкально-электронного творчества – отсутствие единых
стандартов. Их нет как по вертикали – ведь в колледжах и вузах данное направление находится
еще в зачаточном состоянии, так и по горизонтали: каждый преподаватель в большей степени сам
решает, какие навыки прививать ученику, часто идя по пути наименьшего сопротивления или
наибольших своих пристрастий (несмотря на существующие программы). А ведь чем дальше, тем
больше вопросов: Какие основные задачи несет в себе электромузыкальное творчество в
России? Чем оно отличается от западных моделей? Каким образом оно использует опыт
классического музыкального образования? Что доминирует в электромузыкальном
образовании сейчас – композиция, звукорежиссура или исполнительство? Что должен уметь
специалист, окончивший обучение по направлению музыкально-электронного творчества, и
кем ему работать?
Попробуем разобраться по порядку. То, что мы имеем сейчас - это некий беспредел с
небольшими ограничениями. Причем ограничения определяются либо возможностями
аппаратуры, либо знаниями, умениями и пристрастиями педагога. Какие это несет опасности для
развития направления:
1) Зависимость от аппаратных средств. Сейчас на рынке присутствует масса синтезаторов и
рабочих станций. Одни больше располагают к многодорожечной записи музыки, другие
тяготеют к игре в реальном времени, третьи позволяют создавать и обрабатывать звуки. Само
по себе это нормально и естественно, но для становления модели образования несет в себе
массу негатива. Появляется зависимость педагога и ученика от конкретной модели одного
определённого бренда. Педагог, сам того не замечая, подсаживается на «удобные», легко
обогащающие исполнение функции, используя их по делу и без. Более того, при общих
количествах встроенных тембров, паттернов и др., потребность в создании собственных
тембров и эффектов зачастую стремится к нулю. Но не получается ли так, что педагог в таком
случае ПОДГОНЯЕТ СВОИ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ЗАДАЧИ ПОД ГОТОВЫЕ ПАТТЕРНЫ И СЕМПЛЫ?
Хотелось бы верить, что нет. Кстати, до сих пор ведется полемика: если исполнитель
использует готовые тембры (или стили автоаккомпанемента), должен ли он указывать
разработчика-программиста своим соавтором? Казалось бы, вопрос решается легко – просто
создай всё сам…. Однако, этим сейчас занимаются немногие – и низкий им за это поклон.
Есть еще один минус у такой зависимости – исполнитель на менее дорогостоящем синтезаторе
зачастую проигрывает исполнителю на более навороченном экземпляре, так как семплы в
дорогой модели более качественны, наложения тембров не требуют дополнительной отстройки и
т.п. А вот имеет ли это отношение к реальному богатству творческого мира ученика или к его
фактическому владению инструментом? – Вряд ли. Ведь в конкурсе пианистов любому покажется
абсурдным ожидать большего от исполнителя, занимающегося на «Steinway», чем от пианиста,
репетирующего на «Красной Москве».
2) Зависимость от педагога. Здесь все еще сложнее. У каждого музыканта есть слабые и
сильные стороны. Кто-то подбирает все, что слышит, а для кого-то это проблема. Кто-то
проповедует каноны классической теории музыки, а кто-то не может обходиться без
гармонических «параллелизмов». К тому же на данный момент предмет синтезатор
преподают не только пианисты, но и дирижеры-хоровики, народники и теоретики. Возможно,
в этом нет ничего плохого. Но ведь мы работаем на КЛАВИШНОМ музыкальном инструменте –
и, по моему глубокому убеждению, ребенку необходимо давать запас прочности по
технической подготовке. Также, не вижу смысла прописывать в память подголоски, особенно
самые элементарные – возможно лучше попробовать сыграть? В итоге, разные ученики по
классу синтезатора по окончании обучения обладают абсолютно разными навыками и
интеллектуальным багажом. К счастью, здесь в отличие от аппаратной зависимости (где
ситуация с подсадкой на одни и те же модели сейчас фактически усугубляется) есть подвижки.
Методические объединения медленно, но верно унифицируют подготовку, систему оценок и
отчетности. Только, хотелось бы, чтобы это происходило не в рамках отдельной области, а
регионально, ещё лучше – на федеральном уровне.
Задачи творчества на электронных инструментах.
Теперь непосредственно о самом электромузыкальном творчестве. Западная модель, например,
шагнула далеко вперед по технологиям. Элементарные зачатки звукорежиссуры и этики работы
со звуком – стандартные предметы многих, даже немузыкальных вузов. Обычное программное
обеспечение обрастает колоссальными по возможностям дополнениями по работе со звуком.
Однако есть большое НО…. – как только дело касается использования этих технологий, конечный
продукт не проходит проверку на художественную ценность. Прошедших – единицы, а их
отличительная особенность – элементарная музыкальность. Получается – технологии ради
технологий, не более того. Очень надеюсь, что в нашей стране будет свой собственный путь
развития. При этом хочется назвать конечный продукт музыкой, а не Soundscape – звуковым
пейзажем.
Не могу не затронуть тему использования семплов акустических инструментов, которые, к чести
сказать, все более и более качественны. Если рассматривать их как помощников в деле
композиции и предварительного прослушивания сочиненного материала – безусловно, это благо.
Однако, в ряде случаев происходит подмена понятий – например, педагог гордо предлагает
«отличить» на слух две записи – акустическую и с использованием семплов. Возникает резонный
вопрос - а зачем это нужно? Равно как и не понятны записи классической музыки, чьи партитуры
просто набраны и смикшированы тембрами синтезатора . Пусть и сделаны они идеально,
но….зачем? На мой взгляд, можно рассматривать такую работу только с точки зрения отработки
звукорежиссерских навыков, но никак не в качестве художественного произведения.
УТОПИЯ 3D (или утопия в кубе)
Итак, как мне видится будущее всего направления.
А) Безусловно, синтезатор – мощнейший музыкальный инструмент, и он обязательно должен
преподаваться ВСЕМ ученикам начальных, средних и высших музыкальных учреждений. Но не
как специальность! А для студента каждой специальности должна быть своя программа обучения
на синтезаторе, предусматривающая потребности именно того или иного отдела и факультета.
Тогда каждый учащийся сможет использовать именно те функции и особенности синтезатора,
которые помогут ему в основной музыкальной специальности. При этом мы сохраним и русскую
исполнительскую школу, и традиции музыкального образования, и, безусловно, получим
настоящего профессионала, разбирающегося во всех тонкостях современных технологий. Никаких
изменений в дипломах и квалификациях - сольный исполнитель, концертмейстер, артист
ансамбля, педагог. Что касается музыкальных школ, то на мой взгляд здесь ситуация должна быть
такая же – обязательный предмет (входит в сетку основных) для всех учеников, но исходя из
специфики основного инструмента (то есть преподается по разным программам). Пока же мы
идем за спросом, берем на синтезатор «с нуля» - что, боюсь, неверно в корне. (Кстати, на данный
момент это предложение внедрить в образование практически невозможно - мы упираемся в 2
зависимости, о которых я уже говорил.) Тупик? – Нужно решать вместе.
Б) Глубоко убежден, что синтезатор – средство для создания именно НОВЫХ художественных
образов или ПОЛНОГО переосмысления старых. В первую очередь это использование
синтезированных электронных тембров а также создание новых уникальных тембров и эффектов.
Что может быть ярче и оригинальнее, чем сочетание звучания акустических (не семплированных!)
и электронных тембров? Только, пожалуйста, пусть партии акустических инструментов сыграют
исполнители на живых инструментах. Например, смешанный детский ансамбль… (Кстати, именно
тогда ученик музыкальной школы будет понимать нужность, актуальность и уникальность своего
акустического инструмента). И не надо стилизовать туше акустической гитары, мучиться со
скрипичной партией. Исполнитель на синтезаторе будет решать именно свойственные этому
инструменту задачи. А пока мы слышим в большинстве исполнений детей (да простят меня те
немногие педагоги, кто этим реально занимается) несвойственные акустическим инструментам
голосоведение, регистры и послекасания – что сразу выдает неживую синтезаторную природу
музыки. Практически забивание гвоздей микроскопом.
В)Педагога по синтезатору подстерегает еще одна сложность. Ведь ему нужно взять новые
тембры и эффекты, услышать и обработать произведение по новому, придав ему новую
художественную ценность…. И при этом сохранить стиль автора, не упрощать вертикали, не
менять фактуры! Вот истинный профессионализм специалиста по синтезатору: новые звучания
старым произведениям, но тактично, «вкусно», в меру. Ну и, конечно же, нужен отдельный
репертуар под синтезатор в чистом виде (не обработки), подразумевающий определенные общие
возможности большинства моделей и одновременно дающий некую свободу для творчества как
педагога, так и ученика, возможность реализации технических возможностей исполнителя и
раскрытия его внутреннего мира.
Очень надеюсь, что на государственном уровне все же произойдут изменения, и мы получим
возможность потихонечку выстроить систему музыкального образования, грамотно заполнив
получившийся вакуум современными технологиями. При этом ничего не испортив и не ломая,
сохранив верность традициям. Может быть, уже пора «писать письма» наверх и нам, доблестным
работникам синтезатора и компьютера?