Наука как «техника человекообразования

Работа написана при поддержке гранта РФФИ № 05-06-80425А
Л.В. Нургалеева
НАУКА КАК «ТЕХНИКА ЧЕЛОВЕКООБРАЗОВАНИЯ»1
Science is not a system of abstract rules. It is a remedy for free changing of human’s
mind, understanding effect reproduction. Circulation of living phenomenon of thought is the
main task of science.
Современная кризисная ситуация в науке, связанная с поиском новых форм
мультирационального мышления и путей развития научного дискурса, требует
нетривиальных исследований самого явления науки. Одним из опытов такого рода
являются работы М.К. Мамардашвили. Его подход к оценке кризисных явлений в науке
был связан с позитивным взглядом на процесс кризисных преобразований, поскольку
«избегаемый смертельный предел может стать и становится субстратом новой формы,
её источником» (1.С.233). Накопление суммы знаний в науке является одним из
способов восприятия человеком себя как уникального локуса преображения мира.
Подлинная реализация человеческого назначения связана со свободным
изменением его сознания. Под свободным изменением понимается «выпадение из
естественных качаний динамики между причиной и следствием», где бессознательное
выступает наисознательнейшим. Субъект ввергнут в бесконечность самооснования
свободного действия, не имеющего в своем горизонте никакого завершённого,
готового мира. Человек воспринимает изменение через отличие состояний сознания.
Первичность преобразований мира человека в научной деятельности является
основным смыслом, ценностью и целью развития. Принцип свободного действия и его
структурные основания составляют природу теоретического языка, концептуального
контроля за динамикой изменений.
Нургалеева Л.В. Наука как «техника человекообразования» // Гуманитарные
знания как условие прогресса науки и общества. – Мурманск: МГТУ, 2008. – С.
39-42.
1
Наука подчиняется «пульсациям переосознаваний», законам жизни структур
сознания (1.С. 184). «В познании внешнего мира также как и в реализации целого
жизни нужно работать на высвобождение (знать себя, скрытое, глубинное неизвестное
- не в мире, а в себе), строя модели мыслительных процессов в возникновении
допущений, начал, истоков «я» и организации этого «я» относительно остального ума,
иерархии устойчивых уровней содержания сознания, видов допустимых
трансформаций себя, таких, которые были бы обратимы, контролируемы и реально
служили бы основой эффективной системы мысли, а не таких, которые ставили бы на
смертельный предел… Но развития как раз идут через такое расщепление, которое
превращает избегаемый смертельный предел в источник и субстрат новой формы.»
(1.С.234.)
Цель работы научного ума заключается в том, чтобы охватить целое физических
законов независимо от случайного положения человека в мире, где мы спрашиваем и
отвечаем, каков мир сам по себе, а не каковы измененные в нём вмешательством
человека положения вещей и сцепившиеся последствия таких изменений.
Одновременно наука задаёт упорядоченные состояния (формулы, законоподобные
высказывания, описания, истолкования телесно воплощенных и символически
всевременных актов), опираясь на организованное пространство наблюдений, где
процессы порождения мира и субъекта являются равновеликими и тождественными.
Миф являлся одним из видов систематизации, который предшествовал и продолжал
себя в науке в многообразных проявлениях. На языке макрореальности мифом
высказывается топология связи космос – микрокосмос. В рамках этой связи наука –
сама объект.
Наука как миф не отражает бытие, а формирует и завершает человека в его
бытии. Воспроизводство эффекта понимания является ключевым событием в опыте
научного знания. Понимание есть нечто связное и согласованное, существующее
помимо реальной коммуникации, организованной при помощи знаков и определений.
Понимание проявляется как чувствительность человека к истине, поучение самой
природы, а не её руководство.
Человечество в науке, искусстве и других формах социального взаимодействии
изобрело своего рода экстатические машины, переводящие человека в более
интенсивный регистр жизни, условием которой является структурированная форма его
возможного состояния, его способностей. «Экстазируя, усиливая возможности и
состояния человеческого психического аппарата, они переводят его в другое
измерение, в другой способ бытия, лежащий вне отдельного человека и к тому же
являющийся более осмысленным и упорядоченным, чем сам эмпирический
человек»(3).
Культурная мистерия сознания позволяет вывести науку на один уровень с
такими органами производства человеческой жизни, как искусство, нравственность,
право, артефакты техноса. Основой такого подхода является взгляд на науку как на
деятельность и структуру, которая родственнее и ближе опыту человеческого
восприятия. Эта идея интересно обыграна в творчестве С. Зонтаг, которая, проводя
анализ развития искусства в двадцатом столетии, отмечала его выраженную тенденцию
к интеллектуализации (11). Этот контекст разрабатывается в теориях информационного
общества. Нейтрализация дискурса науки в ряду иных знаково-символических систем и
его сближения с искусством в дискурсе этих теорий с развитием форм
коммуникативной свободы (9, 10).
Одним из аспектов этой проблемы является вопрос о преодолении
разобщённости дискурсов внутри самой науки. С точки зрения эволюции
«понимательного топоса» неоправданно разделение знаний о природе и о духе,
покоящихся на разведении физических явлений и средств выбора, сопоставления,
сравнения феноменов сознания, сопровождающих мышление. Более того, разрыв
естественно-научной картины природы и религиозного чувства является
искусственным. Он порождён Новым временем. У античных авторов религиозные
переживания совпадали с опытом познания мира и привносили качественную
определённость в действия человека через эффекты веры.
Обратимость мыслительных структур достигается благодаря воспроизводству
кодов знаковых репрезентаций. Они открывают русло для производства и
воспроизводства сознания определённого типа, поскольку в них закодированы свойства
способа его производства. Вещь-символ выступает средством расчленения строя
человеческого сознания и генератором динамических состояний. «Пространство–время
символа есть то, в силу чего нечто является «фактом» и, может быть, становится
движущим фактором научного движения и преобразования, новых формообразований.
То есть без осимвлённости ничто ничего не движет». (1.C.215) В тоже время сами по
себе символы ни истинны, ни ложны, они не влияют на перспективу превращений.
Человеческое сознание структурируется символом и создаёт возможность
восприятия мира, который покоится в дифференциальной перспективе и глубине.
Свободное действие, мысль о мысли должны воспроизводиться вновь и вновь.
Потенциальная форма новых знаний в познавательном поле создаёт повторяющуюся
возможность воспроизводства человека как уникальное явление природы. Чисто
мыслительная конструкция является потенцированным бытием, где целью выступает
необходимость выживания в качестве мыслящего существа. Благодаря этому
формируется реальность динамической структуры социального опыта и
формулируемых внутри него законов.
М. Мамардашвили понимает под «техникой человекообразования»
преобразованное общение, которое позволяет личности принимать на себя потоки
порядка, и действовать силам природы через топосы её мышления. Это явление
рассматривается как акт религиозного освящения интеллектуального труда, экстаза
материи человеческих состояний (1. С. 270). Проблема интеллектуализации восприятия
человека является одним из оснований деятельности современного социума. Однако
предельные представления о свободном действии формируются лишь в понимании,
что оно репрезентует полилинейность свободно становящейся последовательности
миров, открытых для восприятия человека.
Перевод мира в символическую действительность является приёмом науки,
целью которой является разработка суждения о реальности. Стремление от свободного
действия к полному действию открывает бесконечное, которое является протоплазмой
синтеза, источником своих собственных определений, а для человека способностью
формировать мир. Сложная топология событий знания и понимания опирается на
континуум мира субъекта, вне его материальной природы. Аппеляция к «возможному
человеку» является проектом воссоздания тех состояний, перед лицом которых человек
оказывается способным изменить самого себя. Через изменённое состояние сознания
открывается ток реальности, законы которой постигаются наукой и являются
одновременно источником развития универсальных свойств человеческого разума.
Современный мир находится в ситуации, когда идеи модернизма – прогресса
науки и общества – завуалированы идеологией потребительства. Ценностные
основания формирования культуры и социальности информационного общества лежат
в плоскости теорий, подобных той, которую разрабатывал М. Мамардашвили. Они
определяют контексты событий развития и изменения современного общества, которые
скрыты генерализованной совокупностью внешних событий и суетных переживаний о
будущем человечества.
Литература
1. Мамардашвили М.К.Стрела познания (набросок естественноисторической
гносеологии). – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 304 с.
2. Мамардашвили М.К. Возможный человек. – Режим доступа:
http://www.mamardashvili.ru/index.php?texts/interwiev/human.htm
3. Мамардашвили М. К. Наука и культура. – Режим доступа:
http://www.mamardashvili.ru/index.php?texts/interwiev/nauka.htm
4. Йонас Г. Наука как персональный опыт. // Человек. – 1999. – № 4.
5. Сильнова Е.И. Проектирование нового склада мышления в образовании как
методологическая задача гуманитарного познания. // Методология гуманитарного
знания в перспективе XXI века. – СПб.: Санкт-Петербургское философ. общ-во, 2001.
– C. 129 - 134.
6. Фрумкина Р. Наука как стиль жизни. // Наука и жизнь. – 1994. – №4.
7. Алексеева И.Ю. Возникновение идеологии информационного общества. – Режим
доступа: www.nethistory.ru/biblio/1043171700.html
8. Раппопорт А. В поисках современности. – Режим доступа: http://www.nccahaleningrad.ru/index.php
9. Зонтаг С. Единая культура и новая восприимчивость. – Режим доступа:
http://www.susansontag.com/againstinterpretation.htm
10. Борзенков В.Г. Проблема человека в контексте обновления гуманитарного
образования России. // Человек. – 1996. – №3.