Добрий київський губернатор Іларіон Васильчиков 49

Шулявка
Вид зі шляхопроводу біля заводу «Більшовик»
Київ 2011
*
.
*
*
*
*
*
*
http://1000years.uazone.net
1000-ліття української культури
Збірка краєзнавчих статей – Київ, 2011
© Тексти, переклад, упорядкування, редагування, макет
Валерій Лисенко, Київ 2011
1
Михайло РИБАКОВ, кандидат історичних наук
БРЕСТ-ЛИТОВСЬКЕ ШОСЕ
Київський вісник 14 серпня 1990 р.
...Там, де зараз розмістилася кіностудія імені О. П. Довженка, був іподром Київського заохочувального скакового товариства, так зване «Бігове
коло». Відкрили його 27 серпня 1906 року. У 1910 році кияни вперше побачили тут польоти вітчизняних авіаторів С. Уточкіна, князя О. Кудашова та
інших.
Неподалік перетину шосе із Старо-Житомирською дорогою був глибокий яр, яким протікав струмок Сирець. Ближче до шосе розташувалися казенні хутори Хмелівщина та Сеньківшина. У 1859 році ці хутори площею
близько 52 десятин Олександр II надав у довічне і потомствене володіння
Київському, Волинському та Подільському генерал-губернатору князю Іларіону Васильчикову. Так виник хутір Васильчики – зараз приблизно там
парк імені XXII з'їзду КПРС.
У 1866 р. на прохання княгині К. Васильчикової цар дав згоду на заснування Київського Свято-Троїцького монастиря, архимандритом якого став
багатий купець з Полтавщини Іван Іриниченко, він же отець Іона, через що й
монастир називали Іонівським. Отець Іона прожив 110 років (1792–1902).
Оскільки княгиня Катерина була його духовною дочкою, то вона заповіла
Васильчики монастирю.
Неподалік був розмішений хутір, який з 1821 року належав княгині К С.
Кудашовій, а з 1862 року – дворянину В. Т. Волейку. Звідси назва – хутір
Волейко, або Волейків. Нині тут парки імені 40-річчя ВЛКСМ та Дубки.
Між хуторами Васильчики, Волейко та Нивки, уздовж окружної залізниці, понад Сирецьким яром розташувався хутір Дігтярі. Приблизно це територія сучасних вулиць В. Піка, Бауманської, Кирпоноса, Черкаської, Калинової. Хутір утворено в 1819 році, коли тут оселився з родиною селянин
Василь Дігтяренко, який одержав цю землю від громади села Біличі. Через
півстоліття тут проживало вже кілька сімей, усі на прізвище Дігтяренко.
Назва хутора Нивки часто згадується в документах середини ХІХ століття. Урочище знаходилось у сосновому лісі, за півтори версти від шосе, а сам
хутір – ближче до магістралі. У 50–60-х роках на греблях Нивки було кілька
млинів, а пізніше по сусідству з'явилися розсадник садівництва Крістера,
трамвайне депо, сад з рестораном «Ельдорадо». Значна частина сучасних
Нивок належала військовому відомству, тут містилися табори та стрільбище. Хутір і урочище Нивки до складу Києва увійшли в 1921 році, а Дігтярі –
в 1923.
Праворуч Брест-Литовського шосе, на стику Святошина і Сирця в 1912
році почалося будівництво військового аеродрому. Збудували шість ангарів,
розрахованих на два літаки кожний. 27 серпня 1913 року на Сирецькому
аеродромі військовий льотчик П. М. Нестеров уперше в світі виконав на
літаку «мертву петлю» у вертикальній площині.
2
Давно зникли старі київські околиці – хутори й селища На їх місці нові
житлові масиви, промислові підприємства, парки. За рахунок приєднаних
селищ територія Києва значно зросла. Якщо за тридцять років (1864–94)
територія міста збільшилася усього на 3 квадратних кілометри, то за наступні тридцять років – майже на 400 квадратних кілометрів!
Княгиня та князь Васильчикови
ДОБРИЙ КИЇВСЬКИЙ ГУБЕРНАТОР ІЛАРІОН ВАСИЛЬЧИКОВ
Хрещатик 20/02/2009 kreschatic.kiev.ua/ua/3466/art/1235068739.html
Васильчикови походили із стародавнього роду. Предок їхній Індріс (у
святому хрещенні Леонтій) із трьохтисячною дружиною виїхав у 1353 році з
“цесарської землі” (Німеччини) до Чернігова. Рід обрусів. Від потомків Леонтія походять на Русі Толсті, Дурново, Васильчикови. З Києвом тісно
пов’язане ім’я одного з Васильчикових – Іларіона, сина князя Іларіона Васильовича, який за часів імператора Миколи I був головою державної ради і
комітету міністрів. Від серпня 1852 до листопада 1862-го, тобто майже десять років, Іларіон Іларіонович Васильчиков обіймав посаду Київського,
Волинського і Подільського генерал-губернатора. Князь увійшов в історію
міста з прізвиськом “добрий хлопчик”.
Якось на початку київської служби, коли ще не всі городяни знали його в
обличчя, Васильчиков зустрів на вулиці гімназиста в розстебненому мундирі. “Чому ви розстебнені? – запитав Іларіон Іларіонович, намагаючись бути
строгим.– Якщо зустріне вас генерал-губернатор, із вас суворо спитають”.–
“Та ні,– відповів гімназист, застібаючись,– наш князь дуже добрий і, напевно, пробачить!”
Іларіон Іларіоновіч був дуже порядною людиною. І на посаді Костромського губернатора, і пізніше, в кріслі губернатора Волині, й, звісно, в Києві –
3
ніде Васильчиков не мав поганих відгуків. “Він був великого зросту, із зовнішністю настільки представницькою, наскільки й симпатичною,– писав про
Васильчикова Микола Лєсков.– Найвиразнішою рисою була доброта. Обличчя зберігало тихий спокій доброзичливості й було незворушним навіть
тоді, коли його щось розчулювало, але в цих випадках щось починало піднімати вгору і відкопилювати верхню губу та вуса. Це щось і називалося “добрим хлопчиком”, який ніби з’являвся до послуг князя, щоб не обтяжити
потрібними під час розмови рухами”.
За правління Васильчикова було розпочато зведення собору Святого Володимира, освячено перший капітальний кам’яний красень-міст через Дніпро, названий Миколаївським ланцюговим мостом. Іларіону Васильчикову
Київ зобов’язаний і появою Анатомічного театру. Цей допоміжний медичний навчальний заклад був найкращим на континенті, тут стажувалися лікарі з усієї Європи. Васильчиков наполіг на спорудженні будівлі міського театру, що, на жаль, згоріла 1896 року. На її місці на початку минулого сторіччя побудували приміщення нинішньої київської опери.
Олександр II 1859 року “За заслуги перед Вітчизною” подарував генералгубернатору київські хутори Сеньківщину і Хмелівщину. Так на карті міста
з’явився хутір Васильчики. Після смерті власника його дружина Катерина
Олексіївна перед від’їздом до столиці подарувала ці землі монастирю Святотроїцькому (Іонинському), оскільки була духовною дочкою знаменитого
настоятеля обителі. Тепер у цій місцевості парк “Нивки”.
3 травня 1862 р. подружжя відсвяткувало срібне весілля: тихо, без помпи
і по-домашньому. А 12 листопада 1862 р. у 57 років Іларіон Іларіоновіч помер. Казали, що раптова і передчасна кончина стала наслідком сильних переживань генерал-губернатора, обмовленого незадовго до того. Офіційно ж
розповсюдили інформацію, нібито Іларіон Іларіонович помер, тяжко захворівши на “грудну жабу” після того, як холодної жовтневої погоди працював
на своїй дачі у Святошині (нині проспект Перемоги).
Поховали князя з великими почестями в Києво-Печерській лаврі, біля
Ближніх печер. Через сім років померла і його дружина. Прах її, згідно із
заповітом, перевезли з Петербурга і поховали поруч із чоловіком.
Ім’ям Іларіона Іларіоновича вдячні кияни якийсь час називали нинішню
Прорізну вулицю.
Григорий МЕЛЬНИЧУК
ШИКАРНЫЙ ХУТОР НА СЫРЕЦКОМ РУЧЬЕ
Газета по-киевски 09.01.2007
У 1859 р. за височайшим повелінням хутори Сеньківщина і Хмелівщина
поблизу Старожитомирської дороги були передані генерал-губернатору Іларіону Васильчикову. Від його прізвища і пішла нова назва місцевості. За
десять років свого правління (1852–1862) Іларіон Васильчиков устиг багато
що зробити для міста: при ньому закінчилося будівництво першого капіта4
льного Ланцюгового моста через Дніпро, було відкрито перший у місті пам'ятник – князю Володимиру. За його ініціативою була створена "Комісія по
найменуванню вулиць, площ і провулків Києва", що вперше офіційно закріпила міські назви. Та й політика була достатньо демократичною. В 1863 р.,
по його смерті, дружина Катерина передала хутір Свято-Троїцкому (Іонівському) монастирю, що на Звіринці.
У 1912 р. за проектом архітектора Євгена Єрмакова тут було зведено кам'яну Знам'янську церкву і влаштований жіночий скит. На початку ХХ ст.
тут бувало велелюдно, особливо у літній час: з Лук’янівки ходив трамвай,
схили Сирецького струмка привертали дачників, розгорталися літні армійські табори. Оскільки Брест-Литовське шосе перетинала залізнична колія до
Лук’янівки, місцевість називалася “Пересєчєнієм”. З часом рейками пішов
трамвай на Відрадний, а на місці переїзду побудували дворівневу розв'язку.
До того, як по центру хутора було прокладено Артилерійський провулок,
адреси тут звучали просто: "хутір Васильчики" і номер будинку. Від тих
часів лишилися одні назви. Нивки стали великим житловим масивом, Волейків забудований п'ятиповерхівками. Одноповерхові Дегтярі хоч і розчинилися серед будиночків відставних військових, але їх жителі пам'ятають
свою історію і щорічно збираються всім хутором на свято. А от Васильчикам за радянських часів судилося стати урядовою резиденцією.
Тут загинув "батько української бюрократії"
При радвладі хутір у монастиря відібрали, обнесли землі високою огорожею, і за короткий час, до 1936 р., тут виріс комплекс урядової дачі: дві
житлові двоповерхові будівлі і їдальня зі стайнею. Спроектував комплекс
архітектор Сергій Григор’єв – той самий, що звів будівлю київського військового округу на Банковій 11, де сьогодні Секретаріат Президента. Щоб підкреслити розкіш, на озерах розвели чорних лебедів. А ось церква не пережила сусідства з урядовою дачею – її знесли.
5
Цю урядову дачу називали по-різному: "дача Хрущова", "дача Коротченка", "дача Кагановича". Але найбільш темна й загадкова історія пов'язана з її
першим мешканцем – Опанасом Любченком. Фельдшер з Полтавської губернії, після Першої світової війни активно влився до революційного руху.
Увійшов до складу Центральної Ради, проте незабаром потрапив у опалу і
був заарештований. Після звільнення червоноармійцями вступив до партії
"боротьбистів".
У 1920 р. ця партія саморозпустилася, а більшість членів перейшла до
комуністичної партії. Партійна кар'єра йшла швидко, і у 1934 р. Опанас Петрович став головою Ради народних комісарів УРСР – уряду радянської України. Але нова влада не забула зв'язків Любченка з національним урядом
Центральної ради. У 1937 р. Станіслав Косіор звинуватив Любченка у націоналізмі. Тут, на "дачі Любченка" на хуторі Васильчики, за однією з версій,
Любченко сам убив свою дружину і застрелився, за іншою – йому "допомогли" співробітники НКВС..
Відомо лише, що він знав про близьку кончину і в останній промові до
соратників сказав: "стара Малоросія була царською колонією, а зараз завдяки революції Україна є незалежною державою, що знаходиться у федеральному союзі з Росією. Пам'ятайте про це і стійте на цьому". Реабілітували
Любченка у 1965 р., і тоді ж його ім'ям назвали вуличку… біля метро "Либідська".
Урядова резиденція: від розкошів до розрухи
У "демократичні" роки відлиги огорожу прибрали, і дача перетворилася
на парк імені ХХІІ з'їзду КПРС. У ближній будівлі розташувався дитячий
кінотеатр, спортивна секція важкої атлетики і студія аудіовідеозапису. В
колишній їдальні влаштувалися художники: тут працювало до 35 чоловік. У
дальній будівлі розмістилося київське об'єднання музичних ансамблів, проводилися концерти.
Але вогнище культури згасло з настанням кризи 90-х. Тоді затіяли капремонт, проте виділені мільйони знецінила гіперінфляція. Встигли прокласти нові системи опалення, проте грошей ні на продовження ремонту, ні навіть на підтримку будівель вже не було. Коли з будинків зняли охорону, мисливці за металом тут же зрізали нові батареї і труби.
У середині 90-х в будівлі колишньої їдальні був організований ресторан з
кінним клубом. Власне, тут ще зберігся дух старої дачі: ті ж стайні, брусчата
дорога до озера. В сараї нові власники знайшли старі дивани і німецьке піаніно. Кілька років тому, при підтримці тодішнього мера Олександра Омельченка, обидві будівлі передано Федерації боксу. Передбачалося створити тут
центр братів Клічко. Проте грошей на реконструкцію не виділили, та й федерація загрузла у внутрішніх конфліктах. З тих пір будинки пішли по руках, і досить складно взнати, хто нині їх господар. Дальній будинок зараз
все-таки реконструюється, ближній так і стоїть пусткою, приваблюючи хіба
що шукачів пригод.
Пару років тому на території парку режисер Дмитро Фікс знімав сцени
міжнародного фільму з робочою назвою "Коктейль Молотова". За сценарі6
єм, в українському лісі потерпів аварію літак німецького фізика, який розробляв атомну бомбу. Розвідки багатьох країн влаштували справжнє полювання на вченого посеред старого лісу. Так стара дача потрапила на зарубіжні
кіноекрани. В самому ж парку про первинне призначення будівель немає
жодної таблички.
Анатолій Легенький, перший заст. директора парку "Нивки":
– В будівлі адміністрації парку розташовувалася охорона дачі, КДБ. Зараз парк вимагає реконструкції, пару років тому планувалося виділити 40
млн. грн. Вже готували проект, але до нас руки так і не дійшли, перевагу
віддали заміській Феофанії. З озерами теж проблема: ми почали чистити
екскаватором, але замулили джерела. Потрібно чистити плавучими земснарядами – драгами, а це для нас надто дороге задоволення.
Людмила Манчак, директор Дому дитячої творчості на Нивках:
– …на жаль, цей унікальний комплекс навряд чи буде загальнодоступним
– адже у будівель нові власники. Про відновлення там культурного центру
зараз, природно, не може бути й мови.
Григорий МЕЛЬНИЧУК
ШУЛЯВОК У НАС – ЧЕТЫРЕ!
Газета по-киевски 14 января 2009
mycityua.com/articles/life/2009/01/14/081129.html
Мы привыкли так называть район «негритянского» сэконд-хэнда и одноименной станции метро, но настоящая Шулявка – немного в стороне. И не
одна
Многие эти места называют по старинке «Большевиком» – раньше так
называлась станция метро «Шулявская» и находящийся здесь же завод. Но
старожилы помнят, что настоящая Шулявка начиналась сразу за Воздухофлотским мостом. А официально это название и в советские времена сохраняло… кладбище возле Отрадного.
Кстати, и до революции с Шулявкой было тоже не все понятно. Шулявок
было… две! Если ехать из центра, то справа от проспекта Победы – это
«правая», «городская» (вошла в черту города в середине XIX века). «Левая»,
«сельская», была пригородом до 1910 года.
«Сельская»: «А я родился на Шулявке, на блатной»
Эти слова из песни «Крещатик» Александра Розенбаума как нельзя лучше отражают жизнь Шулявки одноэтажной еще в 1950–60 годах. Сейчас
здесь, в «треугольнике» проспекта Победы, улиц Борщаговской и Политехнической, – микрорайон «Политехнический» или, как говорят, «на КПИ».
– Я жил на той самой «сельской» Шулявке до самой постройки массива,
– вспоминает «абориген» Юрий Тимошков. – И через двор у нас действительно жила банда, да и шпаны много было – Шулявка была как отдельная
республика, немногие рисковали сюда заглянуть без приглашения.
7
– Небольшие частные домики ютились близко друг к другу, в каждом
дворе был сад, злые собаки. В двухэтажных домах-бараках жили рабочие и
отставные военные.
В те годы на месте ЗАГСа – Бермудского треугольника – располагалась
нефтебаза, и улицу Шолуденко до 1957 года называли Керосинной. Современную Борщаговскую и линию скоростного трамвая проложили только в
1970-х, а тогда здесь в озерах и запрудах Лыбеди можно было плавать на
лодках и даже ловить рыбу.
8
Строительство Воздухофлотского путепровода, сооруженного в 1958 году
на пересечении Воздухофлотского и Брест-Литовского шоссе (инж. Е.
Степанов, И. Каневский, Н. Шаровольский, Г. Горобец, Л. Левинштейн).
При его возведении применили сборные железобетонные конструкции
больших пролетов. Длина путепровода 66 м, ширина с тротуарами – 25 м
1958.07.03 Фотограф Сычев В. Общий вид только построенного
Воздухофлотского путепровода. Вдали видно здание бывшего
Владимирского кадетского корпуса (сейчас Министерство обороны
Украины). Прямо – за мостом виден двойной вагон трамвая. Не
удивляйтесь, что движется он параллельно мосту: тогда движение
трамваев было организовано таким образом, что, двигаясь со стороны
Святошина по Брест-Литовскому шоссе (теперь проспект Победы),
трамвай примерно в районе современной ул. Исаакяна (тогда она
называлась Фабричной) делал поворот вправо почти под прямым углом,
метров 700 двигался параллельно Воздухофлотскому шоссе, а потом
поворачивал влево, попадая на современную трассу скоростного трамвая, и
там уходил под мост в направлении ул. Жадановского (сейчас Жилянская).
Объяснялось это тем, что ул. Борщаговская в то время не доходила до
Воздухофлотского шоссе, а поворачивала, упираясь в Брест-Литовское
шоссе. Вдоль железной дороги и ул. Борщаговской был частный сектор,
поэтому на фотографии так много зелени – это кроны деревьев
закрывают одноэтажную застройку
– Я собственноручно ловил здесь карасей, – рассказывает Юрий. – Пока
была нефтебаза, к озерам приходилось лазить через забор. А как начали
строить многоэтажки, так забор сняли и озера «открыли».
В этом месте в Лыбедь впадает один из самых крупных притоков – теперь подземная речка Скоморох.
– Скоморох течет с Лукьяновки, мимо улицы Черновола и Воздухофлотского моста. Раньше река была естественной границей Шулявки, – поясняет
9
киевовед Александр Михайлик. – В 1937 году Скоморох вышел из берегов –
вода поднялась на полтора метра. Тогда её окончательно спрятали под землю – в коллектор.
Сейчас на месте озер строится… офисный небоскреб. Хотя за Воздухофлотском мостом одна пятиэтажка уже давно здорово накренилась. Жители
соседних домов жалуются, что двери перекосило после начала стройки – как
бы советские «панельки» тоже не «поплыли»…
«Городская»: снесенную церковь хотят восстановить
Если «сельскую» Шулявку снесли подчистую, то от «городской» кое-что
таки осталось: и сеть улиц, и несколько «царских» зданий.
– Улицы во многом сохранили планировку, интересно, что до недавнего
времени не была застроена местная «базарная площадь», куда сходятся улицы Шулявская, Старокиевская, Ярмолы, – говорит Александр Михайлик. –
Но больше помнят церковь Марии Магдалины, на Политехнической улице.
Храм построили в 1889 году – сюда приходили как жители Шулявки, а
также преподаватели и студенты соседнего Политеха. В 1935 г. церковь
снесли.
– Разбирали храм по кирпичам и одновременно строили школу практически вплотную – сейчас это школа-лицей №142, – объясняет Михайлик. Со
времен оккупации в 1941 году до 1959-го богослужения проводились в сохранившемся доме священника.
Сейчас зарегистрировано около десятка церковных общин Марии Магдалины. Несколько лет назад в парке КПИ заложили «первый камень» восстановления церкви, но будущее проекта пока туманно.
«Кладбищенская»: ЗАГС и дворец культуры
Самый дальний уголок Шулявки – одноименное кладбище на улице Западной (недалеко от Национального авиационного университета), открытое
еще в 1885 году. Улица была проложена по части кладбища в 1932 году,
тогда же снесли и кладбищенскую часовню. Теперь тут церковь святого
Иоанна Крестителя, построенная в 1990-х годах.
– Здесь находился растворобетонный узел – РБУ, здание которого было
использовано при строительстве храма, – рассказал «Газете…» отец Павел,
настоятель церкви. – На этом участке когда-то стояла высокая труба, старожилы говорят, что здесь был тайный крематорий НКВД.
Кладбище закрыли в 1950-х годах, как и все «местные» погосты. Сейчас
небольшое кладбище, зажатое многоэтажками, ухожено и привлекает любителей старины несколькими памятниками дореволюционных времен. А до
строительства бетонного забора в 2002 году фактически на могилах размещалось с десяток гаражей.
– Никто не знает реальные границы кладбища, я слышал 17 версий, – пояснил отец Павел. – Кладбище, по-видимому, было очень большим – вряд
ли такая маленькая площадь могла обеспечить многотысячную Шулявку,
Казенные дачи, хутор Отрадный. Старожилы считают, что некоторые соседние дома построены «на костях» – погост достигал улицы Выборгской.
10
Почти через дорогу – Соломенский районный ЗАГС. Здесь начинается
широкий бульвар Лепсе, а по соседству – огромный дворец культуры завода
«Росток». В «сталинке» с гигантской чуть ли не дворцовой колоннадой –
детские танцевальные студии, кружки, торговые раскладки, ночной клуб...
До «секонда» здесь были дачи
Район нынешней Шулявки изначально назывался Казенные дачи – в
конце XIX века тут распланировали участки под дачную застройку. Но вместо этого стали расти заводы, хотя и дачи таки построили: на улицах Смоленской, Металлистов можно увидеть несколько «царских» домов. В советское время район официально назывался Октябрьским, и на его дальней
окраине до сих пор существует мало кому известная товарная железнодорожная станция Киев-Октябрьский. Правда, название «Октябрька» не прижилась – люди говорили просто «Большевик». Так что, нынешняя «Шулявка
у метро» – уже четвертая по счету, после «сельской, «городской» и «кладбищенской».
Кстати
Споры о происхождении названия «Шулявка» идут уже давно – и однозначного ответа пока нет. В Ипатьевской летописи в 1160 году упоминается
Шелвово сельцо под Киевом. Есть и версия, что название произошло от слов
«шуло» или «шула» – так и сейчас кое-где называют столбы для заборов.
Впервые Шулявщиной стали называть резиденцию киевского митрополита Варлаама Ванатовича, построенную в 1763 году на месте нынешнего
Министерства обороны в начале Воздухофлотского проспекта.
В XIX веке вдоль Лыбеди проложили железную дорогу, вдоль БрестЛитовского шоссе (ныне – проспект Победы) стали появляться промышленные предприятия, Политехнический институт (КПИ). Теперь Шулявкой
называли пригород-окраину Киева – здесь селились рабочие, преподаватели
Политеха.
Владимир МАЛАХОВ
ШЕДЕВР НА ШУЛЯВКЕ – ДАР МЕЦЕНАТОВ КИЕВУ
«Зеркало недели» №35, 29 августа 1998 zn.ua/newspaper/articles/12690
К 100-летию Политехнического института
1 октября 1896 года курьерским поездом Юго-Западных железных дорог
в Киев прибыл министр юстиции России, а в недавнем прошлом управляющий этой магистралью С.Витте. О выдающихся организаторских способностях Сергея Юльевича киевляне знали отнюдь не понаслышке.
Витте искренне любил Киев, откуда так удачно и началась его карьера
знаменитого государственного деятеля. Учитывая этот нюанс, «отцы» города, отдав на перроне вокзала положенные по протоколу почести господину
министру, тут же направились к нему на прием в гостиницу «Европейская»,
11
где и остановился на постой высокий гость из Санкт-Петербурга. Делегацию
киевских ходоков возглавлял Степан Михайлович Сольский – тогдашний
городской голова. Он преподнес господину министру челобитную, состоящую из пяти просьб, требующих, по мнению местной думы, неотлагательного решения. Под номером пятым сиротливо приютилось ходатайство о
содействии со стороны министра вопросу об открытии в Киеве среднего
технического учебного заведения.
Выслушав просьбы киевлян, С.Витте согласился с делегацией, что все
означенные ими проблемы актуальны для Киева и всего Юго-Западного
края, и он постарается всячески содействовать их быстрому решению. А в
последнее ходатайство, естественно, поддержав его, Сергей Юльевич внес
существенную поправку, которая в тот же день разнеслась по городу и обрела множество сторонников. Министр финансов сказал:
– Открытие в Киеве среднего технического училища – вчерашний день.
Сегодня городу и всему вашему краю крайне необходимо инженерное училище, то есть политехнический институт...
Многие историки склонны считать, что именно с первого октября 1896
года и началась биография политехнического института в Киеве, хотя проклюнулась она еще в 1880 году, когда местные сахарозаводчики, на чьи заводы тогда приходилось более трети общероссийского производства сахара,
при активной поддержке председателя киевского биржевого комитета
Н.Хрякова надумали устроить в Киеве техническое учебное заведение. И тут
же открыли подписку для сбора пожертвований. Вместе с процентами к
1896 году сей фонд вырос до 72.000 рублей.
Об этой сумме и вспомнили 18 февраля 1896 года – во время празднования 25-летия Русского технического общества, созданного для содействия в
стране развитию техники и промышленности. Бессменный руководитель
киевским отделением этого общества, профессор университета Св. Владимира Николай Андреевич Бунге, знаменитый сахарозаводчик и меценат Лазарь Израилевич Бродский и многие другие говорили, что пришла пора воспользоваться этим фондом для устройства в Киеве технического учебного
заведения. Недостающую сумму для строительства могут пожертвовать,
считал Лазарь Израилевич, лица, осознающие, что для пользы общего дела
следует срочно утолить голод на квалифицированные кадры.
Таковых энтузиастов было немало. Прежде всего, видимо, следует
вспомнить страстного сторонника высшего технического образования – заместителя начальника службы пути и зданий ЮЗЖД А.Абрагамсона, которого, как талантливого специалиста, очень высоко чтил С.Витте. Так вот,
Артур Адольфович 9 января 1896 года в популярной среди горожан газете
«Киевлянин» писал, что необходимость создания политехнического института полностью созрела. Больше всего для его строительства подходят такие
промышленные центры, как Москва, Харьков и Киев. Но... в Харькове уже
есть Технологический институт, а в Москве – императорское техническое
училище. К тому же, продолжал инженер, Киев удовлетворяет всем условиям для процветания в нем технического института: это большой университетский город, центр развитой промышленности и цветущего края...
12
В том же году и городская дума дважды пыталась обсудить тему открытия в Киеве технического учебного заведения. При этом стеснительно умалчивалось предложение министра С.Витте о техническом заведении высшего
класса. Думцы склонялись к мысли, что протягивать ножки надобно по
одежке. Иные даже предполагали, что, возможно, среднее техническое училище городу удастся учредить, не затратив на это никаких средств. И гласных думы можно было понять: местная казна бурно развивающегося города
больше напоминала колодец, откуда вода вычерпывалась мгновенно по мере
ее поступления. А тут еще нагрянула беда – в феврале сгорел городской театр, детище академика архитектуры Ивана Васильевича Штрома. А поскольку Киев в ту пору входил в пятерку самых знатных городов Российской империи (состоял в одной компании с Петербургом, Москвой, Варшавой и Одессой), то киевляне настойчиво стали требовать скорейшего возведения нового здания театра. А два дорогостоящих строительства город осилить не мог.
Но метко подмечено: если нельзя, но все же очень хочется, то можно... В
январе 1897 года судьбой политехнического института вплотную занялся
киевский генерал-губернатор А.Игнатьев.
Скорее всего, А.Игнатьева заставило примкнуть к числу самых активных
сторонников создания в Киеве политехнического института полученное в
середине января 1897 года письмо от Николы Артемовича Терещенко, в котором тот писал:
«Граф Алексей Павлович!
Потребность основания в Киеве политехнического института вызывается развитием промышленной жизни в Юго-Западном крае и является
насущной. В качестве русского представителя местной промышленности и
земледелия, считаю долгом сделать почин в этом деле и сим изъявляю Вашему Сиятельству готовность принести на основание института в Киеве
лично от себя и от имени моих сыновей, Ивана Николовича и Александра
Николовича, по 50 тыс. руб., всего 150 тысяч рублей...»
Следом пришло письмо от Лазаря Израилевича Бродского, пожертвовавшего на институт 100 тыс. рублей. К письму был также приложен список
лиц и учреждений города, готовых сделать и свой взнос в общей сложности
в размере 81 тыс. рублей. В то же время председатель киевского биржевого
комитета Николай Григорьевич Хряков известил городского голову
С.Сольского о передаче в фонд строительства института накопленных на
эти цели с 1880 года 72 тыс. рублей. Городская дума в свою очередь почти
единогласно взялась заработать на институт 300 тыс. рублей, выпустив пятипроцентный облигационный заем.
Обязанности председателя комитета по устройству в Киеве политехнического института взял на себя генерал-губернатор.
Было предложено несколько мест, подходящих для строительства зданий
института. О Шулявке вначале и речи не шло. Назывались район Виноградников на Липках, крутая Лабораторная улица, Троицкая и Владимирская
площади на бурно в ту пору застраивавшемся Лыбедском участке, Кадетское шоссе и даже Батыевы горы, отгороженные от города как рекой Лы13
бедь, так и железнодорожным полотном.
Конец неопределенности положил приезд в октябре директора департамента торговли и мануфактур В.Ковалевского. Ознакомившись наглядно со
всеми местами города, намеченными под постройку института, Владимир
Иванович неожиданно облюбовал плац военного ведомства, находящийся
на Шулявке, вблизи Житомирского шоссе. Здесь пролегала трамвайная линия, связывающая центр города со Святошиным, а неподалеку дымили трубы завода Гретера и Криванека (ныне «Большевик»).
Комитет, заседавший 17 октября, одобрил выбор В.Ковалевского и постановил просить его и генерал-губернатора добиться от военного ведомства уступить под постройку зданий института 38 десятин земли, предложив
взамен 76 десятин городской земли, более удаленной от Киева.
На том же октябрьском заседании комитета с подачи В.Ковалевского
было принято несколько неожиданное предложение: воздержаться от всероссийского открытого конкурса на лучший проект зданий института, а
провести именной среди группы известных архитекторов. За участие в нем
каждому автору полагалось вознаграждение в размере 1 тыс. рублей, а автору лучшего проекта решили заплатить 4 тыс. рублей.
Такой метод проведения конкурса превзошел все самые оптимистические прогнозы – уже 4–15 марта 1898 года строительная комиссия рассмотрела восемь проектов. Ее члены, избранные комитетом в октябре 1898 года,
Н.Самофалов, А.Абрагамсон, Л.Бродский, Б.Ханенко, профессора университета Св. Владимира Н.Бунге, Н.Ренненкампф, Д.Пихно, управляющий
ЮЗЖД К.Немешаев, положили свой «глаз» на проект под девизом «Prestissimo». Он и был признан наиболее подходящим для постройки зданий института. Автор этого проекта академик архитектуры И.Китнер в пояснительной записке отмечал, что выбранная для строительства местность относится к самым здоровым в Киеве. Ставить три главных здания института он
намеревался на холме, отстоящем от Житомирского шоссе с его трамвайной
линией на расстоянии 100 саженей. Этот участок предполагалось отвести
под парк.
Подряд на сооружение комплекса зданий политехнического вуза достался самой авторитетной на ту пору строительной конторе Л.Гинзбурга, которая в том же 1898 году на Бульварно-Кудрявской улице, круто ниспадавшей
со Львовской площади на Галицкую (ныне площадь Победы) готовила к
сдаче для Коммерческого училища великолепное здание – детище архитектора Киевского учебного округа П.Шлейфера.
Освящение здание намечалось на 30 августа; именно на него и положил
свой глаз Л.Бродский. У него возникла нетерпеливая мысль: определить
сюда временно на постой рождающийся ВУЗ и начать занятия в нем, не дожидаясь окончания сооружения корпусов политехнического на Шулявке, а
уже в 1898 году, когда и было получено согласие Николая II на открытие в
Киеве высшего технического училища имени императора Александра II.
Этот маневр Л.Бродского «шел в русле» высочайшего повеления государя императора от 30 января 1898 года, в котором, в частности, говорилось:
...открыть первые курсы политехнического института в г. Киеве к осени те14
кущего года во временном помещении, расходовав 100 тыс. руб. на приспособление сего помещения для указанной цели и назначить... директором и
преподавателем сего института т.е. Виктора Кирпичева».
Виктор Львович Кирпичев, памятник которому в честь 100-летия политехнического института намечено открыть на территории этого вуза, принадлежит к когорте не только выдающихся ученых конца XIX и начала XX
веков, но и столь же замечательных организаторов высшего технического
образования в стране. Именно ему довелось «ставить на ноги» Харьковский
технологический институт, родившийся в 1889 году. За 9 лет он собрал в
этом учебном заведении цвет тогдашней научной элиты. Среди преподавателей были Н.Бекетов, выдающийся физико-химик, труды которого, как и
его учеников, положили начало знаменитой харьковской физикохимической школе; В.Стеклов – математик от Бога, именем которого в
Москве назван Математический институт Академии наук; К.Зворыкин –
один из основоположников науки о резании металлов.
Клопотами Миколи Чоколова у Києві з’явилося комерційне училище на
Бульварно-Кудрявській вулиці і робітниче селище у передмісті
Константин Алексеевич последовал за Виктором Львовичем и в Киев.
Рядом с ним, стараниями директора, работали С.Реформатский – химикорганик, автор открытия, названного реакцией Реформатского, широко применяемого при исследовании и синтезе сложных природных соединений;
Г.Де-Метц – физик и методист, авторитет в области радиоактивности, составитель первого в Украине курса методики преподавания физики в школах;
Н.Делоне – крупный специалист в области механики, один из пионеров планеризма, популяризатор авиационных знаний в Украине; Е.Вотчал – основатель школы украинских физиологов растений, один из организаторов института селекции, ставшего затем научно-исследовательским институтом сахарной свеклы...
Наличие столь выдающихся профессоров, ясное дело, сказалось на зна15
ниях студентов вуза. Принимавший в январе 1903 года участие в первых
выпускных экзаменах сего учебного заведения, великий Д.Менделеев писал
министру финансов С.Витте: «...я счастлив тем, что имею возможность
довести до сведения Вашего высокопревосходительства об отличных результатах первого выпуска Киевского политехнического института. Они
многое обещают в будущем: жертвы, принесенные на прекрасное устройство этого института, не были напрасны». В этом же послании Дмитрий
Иванович признается: «Имея 35-летний опыт в деле дипломирования в
высших учебных заведениях, я имею смелость утверждать, что такой общей совокупности специальных работ кончающих учебу студентов, какую я
видел у студентов Киевского политехнического, нельзя встретить в известных мне университетах и технологических институтах...»
В 1898 году в Киеве был открыт первый в России политехнический
институт (архитекторы И. Китнер, А. Кобелев). Председателем первого
выпуска агрономического факультета был Д. Менделеев, с лекциями
выступал Н.Жуковский. Широко известны такие имена выпускников,
как Е. Патон, И. Сикорский , И. Бардин, А. Винтер, Б. Патон,
Л. Писаржевский. Многие другие также стали выдающимися учеными,
крупными организаторами производства
Один из преподавательских домов и церковь св. Марии Магдалины.
С сайта interesniy-kiev.livejournal.com/416563.html
16
ВУЗ дал путевку в жизнь таким выдающимся людям XX века, как
И.Сикорский, С.Королев, А.Люлька, А.Микулин, И.Бардин, Б.Патон и многие-многие широко известные в мире специалисты.
Накануне начала занятий, а именно 30 августа, в жаркий полдень на шулявской земле состоялась торжественная закладка главного здания института. Здесь собралась элита Юго-Западного края во главе с генерал-губернатором М.Драгомировым. В числе почетных гостей были и жертвователи по
устройству института – Л.Бродский, Н.Терещенко, отец и сын Зайцевы,
Б.Ханенко, графиня И.Браницкая, князь Р.Сангушко, граф П.Шувалов, князья Щербатовы, Е.Демидова, княгиня Сан-Донато, барон А.Масс... Всего –
84 мецената. И пожертвовали они на устройство политехнического института 1 миллион рублей – сумму в ту пору огромную.
Церква св. Марії Магдалини (полковник Вадим Катеринич, 1887–1935)
на місці 142-ї школи, поблизу КПІ. З сайту
oldkiev.io.ua/s94870/cerkov_marii_magdaliny_na_shulyavke
Владимир ЯНКОВЫЙ
ИЗ ФУТБОЛЬНОЙ ЛЕТОПИСИ КИЕВСКОЙ ПОЛИТЕХНИКИ
03 ноя 2009 oldkiev.io.ua/s85084/iz_futbolnoy_letopisi_kievskoy_politehniki
Основанный в 1898 году Киевский политехнический институт вскоре
стал одним из центров утверждения в Киеве и в целом на территории Украины спорта не только как доступной для значительной части молодежи вида
здорового досуга, но и как нового в те времена социально-культурного феномена. Подготовка специалистов в КПИ осуществлялась на высоком
уровне, и учиться в новосозданном высшем учебном заведении было трудно. Однако студенты Киевской политехники занимались не только учебой и
будущей карьерой. Молодые люди жили так, как и надлежит молодежи:
учились, работали, влюблялись, познавали мир, горячо обсуждали новинки
литературы и театральные события. А еще — увлекались спортом.
17
Спорт как социально-культурный феномен в его современном виде тогда
только зарождался, потому самых преданных своих апологетов приобретал
в среде всегда жаждущей нового молодежи. Особенно — ученической и
студенческой.
Следует отметить, что в царской России спорт не был в большом почете.
Конечно, народ в огромной стране любил традиционные физические забавы,
такие как игры в городки или лапту, плавание, различные атлетические соревнования, кулачные бои. Более образованная публика с готовностью каталась на коньках, устраивала соревнования по гребле и парусные регаты, лошадиные бега, скачки и, чуть позже, гонки на велосипедах. А уже начиная с
последнего десятилетия ХІХ века — даже на мотоциклах и автомобилях.
Кроме того, в учебных заведениях (преимущественно военных) преподавали
стрельбу, гимнастику и фехтование. Но эти занятия носили сугубо прикладной характер. На конец ХІХ–начало ХХ века приходится и всплеск интереса
к борьбе, хотя это был скорее цирковой жанр, а не спорт в современном понимании. Регулярные же занятия физическими упражнениями считались в
большинстве своем чудачеством. Ярким свидетельством отношения тогдашнего государства (да и общества) к спорту являются слова из письма
Пьеру де Кубертену о подготовке к первой Олимпиаде современности первого члена Международного олимпийского комитета от России генераллейтенанта Алексея Бутовского, написанного 2 февраля 1895 года: «Наша
пресса … находит вопрос физической тренировки не заслуживающим того,
чтобы о нем писали газеты с определенной репутацией». Не удивительно,
что делегации от Российской империи на Олимпиаде 1896 года в Афинах не
было.
Но благодаря усилиям отдельных энтузиастов в последние полтора десятилетия позапрошлого века в отношении широкой общественности к методам физического усовершенствования наметились перемены. Одним из таких энтузиастов был известный петербургский врач Владислав Краевский,
создавший в 1885 году первый в России «Кружок любителей атлетики»,
причем зал для тренировок — «атлетический кабинет» — он оборудовал
просто в своей квартире. Вскоре у него появились последователи в других
городах империи.
В Киеве главным пропагандистом физического воспитания стал Евгений
Гарнич-Гарницкий — также известный в городе врач. Программа занятий в
основанном ним в 1895 году кружке включала упражнения с гантелями, на
гимнастических снарядах, подъем веса, борьбу. Тренировки проводились
также по фехтованию, стрельбе, бегу. Часто организовывались спортивные
вечера, каждым разом собиравшие все больше участников и зрителей. Современники окрестили Е.Гарнич-Гарницкого отцом киевской атлетики, а
фактически он был отцом всего киевского спортивного движения.
Не менее известным среди киевлян был еще один любитель спорта,
очень много сделавший для его популяризации в стране, также врач, —
Александр Анохин (псевдоним Б.Росс). Кстати, разработанная ним система
упражнений для развития силы, так называемая волевая гимнастика, пользуется определенной популярностью среди любителей бодибилдинга и по сей
18
день, а книга с ее описанием при жизни автора была переиздана семь раз.
Упомянутые Е.Гарнич-Гарницкий и А.Анохин даже вошли в авторский коллектив одного из авторитетнейших периодических изданий, посвященного
вопросам физического воспитания, — журнала «Красота и сила», который
издавался в Киеве. Одним из авторов этого журнала был и известный всей
стране киевский политехник (правда, на время основания журнала уже
бывший) — авиаконструктор и автор нескольких всероссийских и мировых
авиационных рекордов Игорь Сикорский.
Конечно, увлекались спортом и другие киевские политехники. В 1908
году они даже объединились в институтский спортивный кружок. Кстати,
политехники создали первую в Киеве футбольную команду, в состав которой входили местные игроки. Вообще впервые футбольные матчи киевляне
увидели в начале 1900 года. Тогда в районе Шулявки, на поле почти напротив цехов завода Гретера и Криванека (сегодня ОАО «Большевик») его работники-чехи начали время от времени играть в футбол. Чехов на предприятии было много: один из его совладельцев, бывший подданный АвстроВенгерской империи И.Криванек пригласил на работу большую группу соотечественников. Их жалование было значительно выше, чем у местных
рабочих, а свободного времени — больше. Потому они охотно посвящали
его популярному в Европе спортивному развлечению. В 1904 году эти футбольные любители объединились в команду «Юг», которая позже была переименована в «Сокол».
Новая игра с мячом сразу заинтересовала местных ребят из окрестных
улочек, населенных семьями рабочих. С любопытством наблюдали за матчами и студенты Киевского политехнического института. А вскоре и сами
попробовали свои силы. Игра увлекала, и очень скоро была сформирована
собственная команда. Она так и называлась — «Политехники». Инициаторами ее создания и организаторами стали профессоры Н.Делоне, В.Плотников и преподаватель Н.Тананаев.
Футбол быстро завоевал популярность — в 1910 году в Киеве, кроме команд завода Гретера и Криванека и КПИ, уже существовало еще десять команд. А 24 сентября 1911 года на собрании, в котором приняли участие
представители спортивного кружка Киевского политехнического института,
Немецкого гимнастического общества, Польского гимнастического общества и других спортивных организаций, была сформирована Киевская футбольная лига. На учредительном собрании был избран комитет лиги, его
председателем стал тогда еще молодой преподаватель КПИ, а со временем
профессор и известный специалист по аналитической химии Николай Тананаев (он играл полузащитником в клубной команде «Политехники» со дня
ее создания в 1903 году). Зампредами были избраны уже упоминавшийся
известный киевский ученый, врач А.Анохин и представитель Киевского политехнического института В.Бобровский. Секретарем КФЛ стал представитель Немецкого гимнастического общества П.Вешке, членами правления —
опять же представители спортивного кружка КПИ В.Рокотян и В.Оттен —
вратарь футбольной команды «Политехники» и кандидата в сборную команду России на
19
V Олимпийские игры 1912 года. На собрании также было принято решение о проведении в Киеве первого чемпионата города по футболу и утверждены правила игры по примеру Санкт-Петербургской футбольной лиги с
некоторыми изменениями с учетом местных условий. Официальное сообщение о ее создании было отложено на неделю от запланированной даты изза убийства в Киеве премьер-министра Петра Столыпина.
Активисты новосозданной лиги с энтузиазмом взялись за дело. В первом
чемпионате Киева приняли участие пять футбольных команд. В финале
«Политехники» разгромили «Сокол» и официально были признаны сильнейшей командой города. Это звание футболисты КПИ подтвердили в чемпионате Киева среди студенческих команд, опередив девять футбольных
дружин высших и средних учебных заведений. В тот же год на базе команды КПИ была сформирована сборная Киевской футбольной лиги, которая 22
октября провела свою первую выездную игру в Харькове и выиграла у
сборной этого города со счетом 3:0. «Политехники» становились чемпионами Киева еще дважды — в 1912-м и в 1916 годах.
А 2 декабря 1911 года Киевская футбольная лига одной из первых подала
во временный комитет заявление о вступлении в состав Всероссийского
футбольного союза и вошла в число организаций — его основателей.
Популярность спорта росла, и с 1912 года в Киеве словно грибы после
дождя начали организовываться спортивные клубы. Конечно, они культивировали не только футбол, но и другие дисциплины. Их развитию способствовало открытие «Спортивного поля»: между улицами Дикой (сейчас
Студенческая), Львовской (сейчас — Артема) и Глубочицкой был построен
стадион с закрытыми трибунами на 1000 мест, открытыми — на 1750 мест и
зрительской площадкой, где могли разместиться еще 2000 болельщиков.
Именно этот стадион в следующем, 1913-м, году стал главной ареной
еще не виданных в стране грандиозных соревнований — первой Всероссийской олимпиады.
20
Срібний знак учасника
Спортивний парад
Это было незаурядное событие в спортивной жизни Российской империи. Соревнования проводились по программе Международного олимпийского комитета и должны были стать отправной точкой на пути к победам в
международных Олимпийских играх, в которых до этого Россия или же не
принимала участия, либо выступала не очень успешно. В частности, выступление состоявшей из 169 спортсменов российской делегации на V
Олимпиаде в Стокгольме западная пресса даже назвала «спортивной Цусимой»: Россия в командном зачете тогда заняла 15-е место с двумя серебряными и двумя бронзовыми медалями.
Відкриття олімпіади з національним колоритом:
вправи з граблями і косами
21
В июне 1913 года царским указом была учреждена Канцелярия главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи, которую возглавил генерал-майор Владимир Воейков. Таким образом Всероссийская олимпиада стала первой публичной акцией новообразованного органа. По ходатайству Воейкова официальными покровителями
Олимпиады стали великие князья Дмитрий Павлович и Кирилл Константинович. Первый учредил переходной приз для победителей среди спортивных
кружков и обществ. А киевская власть выделила на проведение олимпиады
10 тысяч рублей серебром.
Первая Всероссийская олимпиада открылась 20 августа 1913 года. В течение нескольких дней соревнований город буквально жил ею. Стадион был
переполнен с первого дня соревнований до последнего. Не обделили своим
вниманием зрители и другие места проведения Олимпиады — скейтингринга на улице Николаевской, 6 (теперь Городецкого), где соревновались
фехтовальщики, сырецкого стрельбища и стенда Императорского общества
правильной охоты возле Лукьяновского кладбища, печерского ипподрома,
яхт-клуба на Алексеевском (Трухановом) острове, где соревновались пловцы и гребцы, и другие. Призы победителям Олимпиады были вручены 24
августа на печерском ипподроме. Победу в командном зачете одержали киевляне — атлеты из кружка «Спорт».
В последние августовские дни внимание киевлян переключилось на футбольный турнир, который также проводился в рамках программы Олимпиады. Играли четыре лучших киевских команды. В финале команда «Политехники» встретилась с командой «Славия» и победила ее, получив почетную
награду — Серебряный кубок города Киева!
Ход и результаты первой Всероссийской олимпиады в Киеве показали не
только киевлянам, но и всей империи, что спорт стал важным социальнокультурным явлением, значение которого выходит далеко за пределы юношеских забав. И что относиться к нему следует серьезно, поскольку это не
только мощный способ физического воспитания молодежи, но и непосредственно связанная с культурными, экономическими, социальными и даже
политическими аспектами жизнедеятельности страны сфера, которая одновременно способна активно влиять на повседневную жизнь общества. Показательно, что утверждению спорта как неотъемлемой составляющей общественной жизни на территории Украины активно способствовала студенческая молодежь, в том числе и киевские политехники.
У ИСТОКОВ УКРАИНСКОГО ФУТБОЛА
ukrsoccerhistory.com/index.aspx?page=history1
...Точная дата появления этого вида спорта в Киеве неизвестна, но уже в
1900 году в городе зафиксированы первые тренировки футболистов. Иностранные специалисты – чехи, которые работали на заводе Гартмана, установили футбольные ворота на Сырце (где теперь киностудия имени Дов22
женко), напротив завода "Гретер и Криванек". Первая футбольная команда
"Південь", начавшая выступления в 1904 г., в основном состояла из чехов.
Позднее эта команда была переименована в "Сокіл". Через два года была
создана команда "Політехники", в которую входили студенты политехнического института. Ее организаторами были профессора Б.М.Делоне,
П.К.Плотников и преподаватель М.О.Панаев. Уже тогда киевляне восхищались техникой таких игроков, как Оттен, Якобсен, Пшеничка, Науменко,
Либман. Последний в 1910 г. переехал в Гомель и создал там команду, тем
самым став пионером футбола Беларуси. Среди игроков-чехов выделялись
братья Витачек и Видман, Пшеничка, Галичек. Футбол приобретал все
большую популярность среди учащейся молодежи. В 1906–07 гг. появились
команды "Славия", "Любители спорта", стали играть в футбол в кружках
"Веритас" и Немецком гимназическом обществе.
23
Сборная Киева – 1912
Из книги: Сто лет российскому футболу, Москва, 1997
В 1911 году киевские спортсмены создали свою футбольную лигу. Интересно, что ее создание было отложено на неделю от первоначально запланированного срока из-за убийства в Киеве премьер-министра империи Столыпина. Председателем киевской футбольной лиги стал Н.А.Тананаев. В лигу
первоначально вошли 6 клубов: "Любители спорта", "Спортивно-Гимнастический Кружок при Киевском Политехническом Институте", Кружок
"Славия", Кружок "Спорт", "Польское Гимнастическое Общество", Кружок
"Феникс".
В этом же году Киевская лига провела розыгрыш Кубка города, в котором приняли участие пять команд. Немецкая семья Вешке для победителя
пожертвовала кубок из фамильного серебра. В первом официальном матче в
Киеве встретились "Императорская Александровская гимназия" и "Четвертая гимназия". А в финале "Политехники" сенсационно выиграли у "Сокола". Студенты политехнического института стали также чемпионами города
среди студенческих команд, опередив 9 футбольных коллективов высших и
средних учебных заведений.
1911 год был знаменателен для киевских любителей футбола розыгрышем чемпионата города для клубных команд. Победили "Политехники".
Далее места распределились так: "Спорт", "Славия", "Любители спорта",
"Польское гимназическое общество", "Феникс". Первый матч сборной киевской лиги прошел 22 октября 1911 года (все даты по футболу в Российской
империи даны по старому стилю) на площадке Гельферих-Саде в Харькове.
Киевляне выиграли у сборной Харькова 3:0. В следующем году харьковчане
взяли реванш со счетом 2:1.
Александр и Дина МУРАТОВЫ
ЧЕШСКИЕ ПРОМЫШЛЕННЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ
24
В КИЕВЕ СТО ЛЕТ НАЗАД
Русское слово № 1-3/2011 ruslo.cz/articles/636
«Небольшая кучка людей из Чехии в семидесятых годах XIX ст. была в
Киеве только гостями... В начале ХХ ст. чехи создали мощное целое. Возник
ряд чешских предприятий в центре и предместьях города. Созданы
заводы..., в которых работали управленцы,
мастера и рабочие, приехавшие из Чехии».
Венцеслав Швиговский, основатель газет «Чехослован»
в Киеве в 1911 г. и «Чехословак» в Петрограде в 1915 г.
Чешский писатель Ярослав Гашек, обсуждая становление чехословацкого освободительного движения в начале Первой мировой войны, написал
статью «Чем мы обязаны российским чехам?». Перефразируя его, можно
сказать: «Чем обязано промышленное развитие России и Украины на рубеже XIX и XX веков приезжим чехам?» Попробуем рассказать об этом.
Во второй половине XIX и начале XX столетий в Российской империи
прокладывались железные дороги и строились новые промышленные предприятия. В этом процессе участвовали как отечественные, так и иностранные предприниматели. Наряду с центральными губерниями России быстро
развивались Юго-западный край, Екатеринославская и Харьковская губернии, Причерноморье и Приазовье – регионы современной Украины, где одновременно формировались добывающая промышленность, металлургия,
машиностроение и сельское хозяйство. Со своим капиталом туда приезжали
иностранные предприниматели. В то же время, не хватало специалистов и
квалифицированных рабочих. Поэтому происходил приток их из зарубежья.
В Киеве открывались десятки промышленных и торговых предприятий, на
которые приезжали сотни работников из австрийской тогда Чехии. Так появились машиностроительные заводы Гретера и Криванека, Фильверта и
Дедины, Унгерманна и Неедлых, Графа и Ко, Ф. Паула, мастерские автомобильной фирмы «Лаурин и Клемент» и другие предприятия. Много чехов
работало в железнодорожных мастерских, а с появлением в городе трамвая –
в трамвайных депо и мастерских.
Растущий город привлекал также иностранных торговцев, ремесленников, учителей, музыкантов и др. На рубеже столетий в Киеве проживало 3–
3,5 тысяч выходцев из Чехии и Словакии. Еще раньше, в 1860–80-х годах, в
сельской местности поселилось много чешских колонистов. Только на Волыни проживало в конце XIX столетия более 30 тысяч переселенцев из Чехии. Это был источник пополнения чешских городских общин в Украине.
25
Причины переезда чехов в Россию
В то время в Центральной Европе завершился кризис кустарного производства и произошла пролетаризация ремесленников. Развивалось капиталистическое производство, и ремесленники превращались в квалифицированных наемных рабочих. Одновременно происходили демографические
изменения – рождаемость значительно превышала смертность. Во многих
семьях было по 6–10 детей. За 30 лет, предшествовавших 1890 году, население Чехии увеличилось на 30 %.
Так, в промышленном городе Пльзени количество жителей за это время
увеличилось с 16 тысяч до 68 тысяч. На единственном тогда крупном предприятии города, заводе Эмиля Шкоды, работало всего 886 человек. В городе
был большой избыток квалифицированных рабочих и относительное перенаселение. Оплата труда была низкой. Например, литейщики высокой квалификации, отливавшие стволы корабельных орудий большого калибра и
многотонные кормовые шпангоуты кораблей по английским и японским
заказам, получали зарплату, которая не всегда достигала прожиточного минимума. Эмиль Шкода устанавливал зарплату рабочим-специалистам персонально с учетом размера семьи, но повышение ее нивелировалось ростом
цен. Миграция внутри страны не решала проблему. Началась эмиграция рабочих за границу. Одни с семьями выезжают в Германию, Англию, Австрийскую Галицию, а необремененные семьями мужчины – в Америку. В
эти десятилетия Чехию покинули 900 тысяч человек – около 10 % населения.
В это же время расширялся спрос на квалифицированных промышленных работников в громадной Российской империи. Особенно привлекательными стали пограничные с чешскими и словацкими территориями промышленные районы России в Польше и Украине, население которых близко че26
хам по культуре, языку и вероисповеданию.
В 1880-х и 1890-х годах на Украину, вслед за начавшейся в 1860-е годы
сельскохозяйственной иммиграцией, происходит промышленная иммиграция чехов, и в Киеве на Шулявке возникает первый чешский машиностроительный завод.
Киевский машиностроительный завод
Якуба Гретера и Йозефа Криванека – завод «Большевик».
6 октября 2010 года исполнилось 100 лет
со дня смерти Йозефа Криванека
Выходец из Швейцарии, консул Бельгии в Киеве Якуб Гретер в 1881 году купил у наследников полковника Леоновича право на вечное пользование
четырьмя десятинами казенной земли в киевском предместье Шулявка, лежавшей вдоль Брест-Литовского шоссе и улицы 1-я Дачная Линия. Совместно с гессенским инженером Филиппом Мозером он открыл там «Чугунолитейный и механический завод». Сначала было принято 30 наемных работников. Построили два кирпичных и три деревянных здания. Две вагранки
плавили чугун, два локомобиля приводили в движение несколько станков и
других механизмов.
Летом 1882 года завод начал давать продукцию – скобяные изделия. Материалом для них послужили снятые с вооружения после окончания русскотурецкой войны винтовки Бердана – «берданки», которые Гретер в большом
количестве закупил у интендантства. Потом завод выпускал металлические
кровати, чугунную арматуру, формы для производства сахара-рафинада,
болты, гайки и прочие крепежные изделия. Основными заказчиками были
владельцы сахарных заводов, количество которых на Украине быстро росло.
Конъюнктура складывалась хорошо, годовой объем производства доходил
до 160 тысяч рублей. В 1888 году между хозяевами-основателями произошел конфликт. Ф. Мозер ушел, забрав свой капитал. Я. Гретер, оставшись
один, оказался на грани банкротства.
К этому времени в сахарной промышленности стал известным руководитель монтажных работ на стройках сахарных заводов молодой инженер Йозеф Криванек из чешской фирмы Броумовского и Шульца, производившей
оборудование для этих заводов в Градце Кралове. Я. Гретер предложил Й.
Криванеку стать компаньоном и техническим руководителем завода. Криванек принял предложение. Он решился стать совладельцем малопривлекательного предприятия и оставил службу в солидной чешской фирме ради
самостоятельной деятельности. Так в 1888 году возникло предприятие «Киевский машиностроительный и котельный завод Гретера, Криванека и Ко».
К основателям завода присоединились со своим капиталом новые инвесторы
– иностранцы Е. Лидке, В. Кукш – инженеры, строившие Политехнический
институт, а также Х. Гедекер и И. Отт. Основной капитал достиг миллиона
рублей.
27
Пан инженер Йозеф Криванек, или Осип Иванович
Йозеф Криванек родился 1857 году в семье мастера-плотника, строительного предпринимателя из маленького города Горжовице, что в 50 км к
юго-западу от Праги. Его братья посвятили себя семейному ремеслу плотников и строителей. Йозеф унаследовал от отца ум и способности, любовь
к труду, бережливость, умеренность, простоту и честность. От матери,
которая происходила из семьи кирпичников Меильбекков, получил энергичность, решительность, настойчивость, упорство. С этими качествами
хорошо прошел учебу, практику и всю жизнь. Учился в Прибраме в реальной
гимназии. Став студентом промышленной школы в Праге, ходил дополнительно в техническую высшую школу, а затем окончил ее, одновременно
подрабатывая уроками. В семье было семеро детей, поэтому он не мог
ожидать помощи из дома. После учебы поступил на службу инженером в
машиностроительную фирму Броумовскего и Шульца, где на заводах в
Градце Кралове и Адамове приобрел технические, производственные и административные знания. С таким багажом он в 1882 году приехал в Киев,
вокруг которого эта фирма монтировала сахарные заводы. В то время в
Юго-Западном крае, как тогда называли Киевскую и окружавшие ее губернии, стремительно строились новые и реконструировались старые сахарные заводы, «цукроварни» по-чешски. Криванек руководил монтажными
работами на заводах и быстро приобрел известность в отрасли. Когда его
шефы уехали на родину, то доверили ему самостоятельное руководство
работами. В тридцать один год Йозеф Криванек женился, а когда ему была
28
предложена доля в полуразвалившемся заводике упомянутого выше швейцарца Якуба Гретера, то рискнул. Он оставил перспективную службу в
солидной фирме, где проработал семь лет, и стал совладельцем небольшого
завода.
Обновление
С приходом Йозефа Криванека началась перестройка завода. Якуб Гретер взял на себя административные и хозяйственные обязанности, а Криванек стал главным техническим руководителем. Завод преображался. В 1890
году на той же заводской площадке началось строительство высокотехнологичного, по тем временам, завода. Покупалось оборудование, возводились
новые постройки и перестраивались старые. Но не хватало квалифицированных рабочих. Йозеф Криванек приглашал их из Чехии, со своей родины
– Среднечешского края, округа Горжовице, а также из Рокицан и Пльзени,
Западночешского края. В 1890 году приехали котельщики Шибнер, Герман
Круцкий, Вацлав Шлейснер, Ян Панчохаж; слесари Гибнер, Готлиб, Кучера,
Иван Кашпар и др. Вскоре прибыл опытный управленец Карел Вайднер,
токари Франц Беем и братья Ян и Генрих Хорваты, литейщики братья Ян и
Роберт Кашпары и др. Каждый год из Чехии приезжали новые специалисты,
определявшие развитие завода.
Криванек видел перспективу развития и заботился, чтобы были ученики
из местного населения. За четыре года завод вырос в крупнейшее в Киеве
предприятие, оно по количеству рабочих уступало только железнодорожным мастерским. Так, по архивным данным на 7 июня 1894 года, на заводе
работало взрослых рабочих – 772, подростков (15–17 лет) – 152, малолетних
рабочих (12–15 лет) – семь. Всего 931 человек. В 1896 году на завод был
приглашен специалист по паровым котлам инженер Фердинанд Витачек,
земляк и коллега Криванека по предыдущей работе. В этом же году завод
был награжден Золотой медалью ярмарки в Нижнем Новгороде за модель
паровой машины новой конструкции.
За следующее десятилетие завод еще вырос и выдвинулся в ряд крупнейших машиностроительных предприятий на западе России. В этом была
великая заслуга Осипа Ивановича Криванека. Он предлагал планы строительства, размещения, установки новых механизмов и оборудования, вникал
во все проекты и разработки, руководил строительством, установкой и пуском. Это могло быть делом нескольких работников.
Так появился котельный цех, после него великолепный литейный цех,
29
позже пристроили сталеплавильню, модельный, столярный и инструментальный цехи, началось производство листа для рафинадных форм и другие
вспомогательные производства, был перестроен механосборочный цех. Увеличили территорию завода, она превысила шесть гектаров, поглотив в начале часть улицы 1-я Дачная линия, а позже – часть 2-й Дачной линии (между
нынешними ул. В. Гетмана и Гарматной). Построили новую современную
канцелярию. Памятником той эпохи стоит сейчас между проходной и заводоуправлением дом Якуба Гретера. Тогда это был угол Заводского переулка
(ныне ул. В. Гетмана) и той части 2-й Дачной линии, которую позже поглотил завод.
Новый завод стал серьезным конкурентом завода Эмиля Шкоды в Чехии,
поставлявшим оборудование для сахарных заводов. Продукция его была
дорогой из-за транспортных расходов и таможенных сборов. Годовая продукция чешского «Завода на дачах» стала измеряться миллионами рублей.
Был внесен большой вклад в развитие пищевой промышленности России
того времени. Завод поставлял оборудование для строительства и реконструкции многих сахарных, рафинадных, спиртовых, пивоваренных, а также
государственных водочных заводов, мельниц, для строительства элеваторов,
кирпичных и лесопильных предприятий. Его паровые машины, котлы работали по всей России. Железные мосты и разные металлические конструкции
поставлялись даже за Урал в Сибирь.
В первом десятилетии XX века
После 1900 года на заводе работало уже 1200 рабочих, среди них было
почти 300 чехов. Инженеров и техников было 16, из них 10 чехов. Все мастера были чехи. Чешских работников «Завода на дачах» с семьями было
около тысячи человек. Это была третья часть киевской чешской общины.
Ядро ее проживало на Шулявке и Караваевых дачах. Это были преимущественно рабочие, мастера, инженеры, управленцы этого и еще нескольких,
построенных позже меньших заводов, принадлежавших австрийсковенгерским предпринимателям – этническим чехам. Они появились при содействии Й. Криванека. В центральной части города жила другая часть чешской общины. Это были предприниматели, торговцы, профессора, учителя,
художники, музыканты, чиновники, ремесленники и другие.
Успехи завода достигались также путем сильной эксплуатации рабочих.
Условия труда были тяжелые. Так, в правилах внутреннего распорядка завода, изданных в 1901 году, указано, что рабочий день устанавливается с шести часов утра до шести часов вечера с обеденным перерывом на один час.
Машинисты и смазчики паровых машин начинали работать на час раньше,
то есть с пяти утра, а вечером уходили на полчаса позже. Их рабочий день
продолжался 12,5 часов. За работу в ночное время доплата не производилась.
Средний месячный заработок при 11,5-часовом рабочем дне составлял:
мастера – 130 рублей, взрослого рабочего 35 рублей. Количество учеников
составляло 20 % от числа взрослых рабочих. Рабочий день у них был такой
же, как и у взрослых. На протяжении первого года учеников использовали
30
как подсобных рабочих, и не всегда их труд оплачивался, а когда оплачивался, то это были копейки за час. Ученик получал от 1,5 до семи рублей в
месяц в зависимости от года обучения. Учебные занятия не проводились,
учебных планов и учебников не было. Ученик просто повторял то, что делал
его наставник. За оплошность он мог получить побои или его драли за уши.
Производительный труд учеников, особенно станочников, которых держали в учениках более трех лет, давал большую прибыль. Произвол и самодурство мастеров, даже «культурных иностранцев», вызывали конфликты,
которые доходили до губернатора, и на завод присылались фабричные инспекторы. Гретеру приходилось оправдываться перед ними: «Назовите мне
мастера литейщиков, который не пьет и не рукоприкладствует». В то же
время хозяева завода решали некоторые социальные вопросы. Для рабочих
были созданы столовая и амбулатория, а для их детей открыта Шулявская
Гретеровская церковно-приходская четырехлетняя школа, опекаемая православным духовенством. Она размещалась в одном из заводских помещений,
имевшем вход с улицы.
К 1905 году нарастало недовольство порядками во всей стране. После
Кровавого воскресенья в Петербурге 9 января 1905 года, по всей империи
происходили забастовки. Тогда по распоряжению главнокомандующего Петербургским военным округом великого князя Владимира Александровича
правительственными войсками были расстреляны мирные шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу для подачи царю петиции о народных
нуждах. Это произошло в один день в разных местах Петербурга: у Нарвских ворот, Троицкого моста, Александровского сада, Полицейского моста и
на Васильевском острове. Было убито 130 и ранено около 300 человек. Царь
Николай II накануне уехал из города.
Возмущение общественности этими действиями высшей власти страны
послужило толчком к развитию событий, которые вошли в историю как Революция 1905 года.
Бурные события охватили и Киев. 12 января здесь произошла политическая стачка в знак протеста против расстрела демонстрантов в Петербурге.
Шулявка стала одним из центров забастовок и рабочего движения в Киеве.
Бастовали и гретеровцы, требовали улучшения условий труда. Они схватили
двух ненавистных мастеров, избили и вывезли их на тачке на свалку. Эти
события общеизвестны.
В октябре-декабре 1905 года проходила Октябрьская всероссийская
стачка. Слесарь предприятия Федор Алексеев возглавил Киевский совет
рабочих депутатов, созданный 30 октября. Появилась Шулявская республика с центром в Политехническом институте и рабочими вооруженными отрядами. Генерал-губернатор В. Сухомлинов послал две тысячи полицейских
и воинскую часть, которые арестовывали и разгоняли восставших. После
этого фабриканты и заводчики начали массовые увольнения бастовавших. В
декабре с завода было уволено 898 человек. 19 января 1906 года было принято обратно на работу только 550 человек на сниженную зарплату при 10часовом рабочем дне. Среди бастовавших и уволенных были иностранные
рабочие. Родственники токаря Франтишека Бема, попавшего в «черный спи31
сок» не подлежавших восстановлению, рассказывали, как его стыдили, унижали за то, что он, «специалист, такой приличный человек, иностранец»,
оказался в «толпе бунтующей черни», которая встречала большевистского
председателя совета Ф. Алексеева. Ф. Бем просил прощения и не сразу был
«помилован» администрацией завода. «Черный список» уволенных и восстановленных хранится в архиве отдела кадров завода доныне.
После революции 1905 года
После забастовок законодательно был установлен 10-часовый рабочий
день и соответственно снижена зарплата. Появились признаки некоторой
демократизации. Были еще какие-то уступки хозяев. Но почувствовалось
ухудшение материального положения и психологического состояния, как в
семьях, так и на работе. Только к 1907 году стало спокойнее. При заводе
был открыт детский сад. В этом участвовали «Товарищество дневных приютов для детей рабочих» и представительницы Женского фребелевского
педагогического института.
Магнаты сахарной промышленности украинских, польских и российских
губерний высоко ценили технические возможности завода, талант Йозефа
Криванека и других специалистов. Поэтому было много заказов. Криванек
во все сам вникал. Третью часть своего времени он проводил в поездках по
заводам и стройкам, где монтировалось изготовленное в Киеве оборудование. Тысячи верст изъездил в поездах, колясках, кибитках и крестьянских
санях в любую погоду по проезжим и непроезжим российским дорогам,
пыльным или заболоченным, зимой заснеженным. В то время способ путешествий был не комфортный. Нерегулярное питание и недосыпание не благоприятствовали его здоровью. А после недель отсутствия дома его ожидало
много персональных писем, конференции, совещания в киевских канцеляриях, предложения и планы дальнейших реконструкций. На заводе техническая канцелярия ждала «пана инженера Криванека». Чтобы облегчить свой
32
труд, он принял технического руководителя, но не был удовлетворен этим.
Как у рабочих, так и у мастеров, у служащих канцелярии – везде он
пользовался уважением. Сотрудники видели его знания, осведомленность и
его огромный труд и результаты, которые приносили всем пользу. Разбирался он во всем, будь то паровая машина, котельная, жестяные работы или
стальные конструкции. Специалисты чешских и заграничных технических
школ высоко оценивали знания и опыт инженера Криванека.
Будучи «большим заводчиком», он был необычайно скромным. Никогда
не называл себя инженером, хотя это был тогда престижный титул, а просто
говорил свое имя – Осип Иванович Криванек. Оно открывало двери важных
кабинетов и знатных домов владельцев сахарных заводов и богачей. Его
клиентами были в разное время сахарозаводчики графы Бобринские, камергер Сильванский, купцы Терещенко, Бродские и другие.
Итогом деятельности Криванека было завершение строительства в 1908
году железнодорожной ветки длиной в два километра от Юго-Западной железной дороги к заводу. Она и сейчас проходит от товарной станции КиевОктябрьский, между выросшими городскими кварталами, пересекает нынешние улицы Полковника Шутова и Гарматную, скрывается за заводской
оградой. Также в 1909 году завод начал выпускать первые в России двигатели Рудольфа Дизеля.
Когда дети Криванеков подросли и нужно было дать им высшее образование в чешских «высоких школах», как их называли на родине, а также
возникло стремление отдохнуть и поправить здоровье, то в 1909 году вся
семья выехала в Чехию. Теперь Йозеф Криванек приезжал на завод несколько раз в году и пребывал там по несколько недель. В то время статус завода
был изменен, и он стал в 1909 году акционерным обществом. В числе акционеров был Криванек и члены его семьи, жившие теперь в Чехии. Заводом
продолжали руководить его коллеги Я. Гретер и Ф. Витачек. На первые роли
в руководстве выдвинулись российские подданные инженеры Франтишек
Штефан, Йозеф Мишковский и гражданин Австрии Йозеф Покорны. Специалисты старшего поколения постепенно уходили с завода, открывая свои
предприятия в городе, или занимали ведущие должности на других заводах
Киева, Бердичева, Екатеринослава, Луганска, Краматорска, Казани и других
городов, которые создавались в основном иностранными предпринимателями. В 1910 году умерла в Праге жена Криванека Алисиа. Летом того же года
Йозеф Криванек тяжело заболел в Киеве, вернулся в Прагу и осенью умер в
возрасте 53 лет. Похоронили его в Праге на Виноградском кладбище. Семейное надгробие сохранено до наших дней.
33
Коллектив токарного цеха и образцы его продукции
От Первой до Второй мировой войны ruslo.cz/articles/646
После начала Первой мировой войны многие рабочие и специалисты были мобилизованы в армию. Наступила неразбериха военного времени. Железная дорога не перевозила коммерческие грузы. Не хватало угля и металла. Прекратились заказы. Произошло падение производства. Завод до лета
1915 года работал четыре дня в неделю.
В соответствии с законом военного времени, власти отстранили от
управления заводом лиц, имевших гражданство государств, воюющих с
Россией. В руководстве завода остались лишь те иностранные специалисты,
которые имели российское подданство или швейцарское гражданство. Теперь инженер Й. Мишковский стал главой правления акционерного общества, а один из директоров правления, И. А. Покорный, давний киевлянин,
но гражданин Австрии, в мае 1915 года был выведен из состава правления.
Только в 1916 году начали поступать военные заказы. Завод ожил, стал
выпускать тяжелые снаряды, технику для фронта и ремонтировать ее. Одним из больших военных заказов был ремонт артиллерийских орудий. Готовые пушки вывозили на станцию Пост-Волынский (ныне Киев-Волынский)
по дороге, которая не была видна с оживленного Брест-Литовского шоссе
(нынешнего проспекта Победы). Она шла через пустыри, Хутор Грушки и
Караваевы дачи. Ее стали называть улицей Гарматной (от украинского слова
«гармата» – пушка). Так называется улица и сегодня. Только на месте пустырей выросли заводы, работавшие в советское время «на космос», а среди
34
инженеров были лица, имевшие технические доверенности генерального
конструктора С. П. Королева.
В 1916 году на завод пришли работать сначала 100 военнопленных австрийских чехов и сербов, а позже их стало 200. Работавшие на заводе киевские чехи-старожилы опекали их. Почти каждая семья имела «своего военнопленного». Так токарь Франтишек Бем однажды привел в дом военнопленного Алоиса Шолина, который стал регулярно проводить выходные и
праздничные дни в семье Бемов. Он был образованным молодым человеком,
много рассказывал о Чехии, играл на скрипке. Семья Круцких опекала,
правда, не постоянно, Зденека Штепанека из городской пекарни и любительского театра, будущую знаменитость сцены и экрана Чехии. Таких примеров было много. Все работавшие на заводе чехи, как постоянные жители,
так и военнопленные, платили военный налог в фонд самостоятельности
будущей Чехословакии.
В 1917 году нарастала разруха. Это был третий год войны. Страна была
истощена, наступали политический кризис, деморализация, развал армии и
экономики. Произошли Февральская революция, а потом Октябрьский переворот. Военные заказы прекратились. Завод стал убыточным. Менялись власти в Киеве. В 1918 году началась Гражданская война.
Иностранцы-управленцы и акционеры увидели бесперспективность своего положения. Я. Гретер потребовал выдачи ему наличными 26 тысяч рублей. Правление акционерного общества выдало ему на эту сумму вексели. В
декабре 1918 года еще проходило собрание акционеров, но Я. Гретер и В.
Кукш в нем не участвовали, вероятно, они уехали. Это было при власти
украинской Директории.
В начале 1919 года опять пришли большевики, национализировали и пе35
реименовали предприятие в «Первый государственный машиностроительный завод». Война с Германией и Австро-Венгрией прекратилась. Пошли
поезда на запад. Многие иностранцы стали уезжать. Оставались только рабочие и некоторые специалисты из старожилов с семьями. В мае 1920 г. в
город опять пришли иностранные войска, на этот раз польские, но ненадолго. Их выдворила красная конница С. М. Буденного. Советы опять начали
наводить порядок. Завод стал оживать, и в 1922 г., в честь 5-й годовщины
Октябрьской революции, был назван «Большевик». Так называется и сейчас.
Из мемуаров В. М. Бережкова, переводчика И. Сталина и В. Молотова,
автора книги «Тегеран 1943», который, будучи школьником, проживал с
родителями на территории завода в доме Й. Криванека и управленцев, мы
узнали, что в 1923 г. директором завода был бывший красный командир
полка 45-й дивизии Г. Котовского Л. Владимиров, а главным инженером –
Михаил Бережков, судостроитель, отец будущего дипломата и писателя.
В 1920-е годы завод «Большевик» расширялся. Если в первые два десятилетия своей истории он поглотил улицу 1-я Дачная линия и одну сторону
2-й Дачной линии, то в годы между мировыми войнами заводские корпуса
строились на месте усадеб и садов улиц 2-й и нечетной стороны 3-й Дачных
линий, увеличивая количество гектаров заводского двора. Историю этого
завода хранит его музей, о нем написаны книги. Излагать историю последних 90 лет завода не будем. Упомянем только, что в нем интенсивно внедрялись новые технологии. Академик Е. О. Патон в 1930 году открыл в электрогазосварочном цеху научную лабораторию. К 1934 году она выросла в
Институт электросварки Академии наук Украины.
22 июня 1941 года на рассвете германские бомбы упали в литейный цех,
погибли 16 человек из ночной смены. Завод начал работать в режиме военного времени. Шла мобилизация в армию. 5 июля начались демонтаж оборудования и эвакуация. До середины сентября было вывезено много эшелонов оборудования и работников завода на Урал в Свердловск (Екатеринбург). Там завод быстро развернулся и начал выпускать военную продукцию. После освобождения Киева в 1944 году началось его возвращение.
Техническая база завода осталась Свердловске. На ней был создан завод
Уралхиммаш. После Второй мировой войны завод продолжал развиваться,
стал «Научно-производственным объединением химического машиностроения „Большевик“». Он успешно работал до конца XX столетия, поставляя
свою продукцию на внутренний рынок СССР, за рубеж в Европу и в США.
Источник технических кадров
Гретеровцы не только строили сложные машины. Завод Гретера и Криванека – «Большевик» был с начала XX ст. центром подготовки руководителей, специалистов и квалифицированных рабочих разных профессий для
себя и других предприятий. Владельцы сахарных заводов просили Й. Криванека рекомендовать им своих специалистов. Многие из них получали достойные места на сахарных заводах в Украине, России, Польше и Германии.
Так, еще в 1898 году специалисты завода «На дачах» Томаш Неедлы,
Антонин Унгерманн и Адольф Доусек основали на Шулявке Чугунолитей36
ный и сталеплавильный завод. Специалист по оборудованию сахарных заводов П. Гомола после 1900 года стал совместно со швейцарцем Т. Т. Енны
директором завода «Прогресс» в Бердичеве. Этот завод в наши дни отметил
130-летие и успешно работает на экспорт. А в те времена П. Гомолу пригласили из Бердичева в Киев руководить заводом «Ауто» фирмы «Граф и Ко», а
его место занял другой гретеровец, инженер Фр. Финтес. В годы Первой
мировой войны на бердичевском заводе «Прогресс» многие должности – от
директора, инженеров и мастеров до старших рабочих – занимали чехи с
Шулявки.
Технический служащий завода Виктор Кашпар, проработавший 17 лет,
ушел с завода в 1909 году и вместе с Ф. Витачеком-младшим открыл на
Шулявке «Фабрику спортивных принадлежностей и одежды». В 1920-х годах оба специалиста работали на заводе «Шкода» в Градце Кралове. Инженер Франтишек Паул, покинув завод Гретера, открыл в 1911 году в Киеве
свой машиностроительный завод. В советское время Ф. Паул был признанным специалистом в сахарной промышленности Украины. Руководитель
мастерских у Гретера и Криванека, инженер Иосеф Купка, был приглашен в
1911 году директором завода в фирму В. Фильверта и Ф. Дедины, производившую сельхозтехнику. Инженер Отто Йордан занял пост директора Машиностроительного и котельного завода Ф. Ф. Брандта в г. Фастове (с 1926
года – «Красный октябрь»). В советские годы его продукция поставлялась в
более чем 28 стран. Конструктор Ярослав Триска стал руководителем Арматурного завода в Казани (ныне Завод трубопроводной арматуры).
В эти же годы ряд работников уехал с Шулявки в Луганск на заводы Г.
Гартманна, а один из них, конструктор Августин Доллер, стал там руководителем Вагоностроительного завода. Мастера и рабочие высокой квалификации в эти годы приглашались на выгодных условиях на новые заводы
Екатеринослава и Краматорска.
В 1919 году после национализации иностранные специалисты и члены
правления завода Гретера и Криванека уехали на родину. Они были там востребованы и назначены на высокие должности. Так, Франтишек Гануш получил в молодой Чехословацкой Республике пост Генерального руководителя заводов Э. Шкоды, Йосеф Покорны стал руководителем Отделения
этих заводов по производству оборудования для сахарного производства, а
преемник Я. Гретера Й. Мишковский, зять Ф. Витачека-старшего, был
назначен представителем заводов Э. Шкоды в Париже.
37
Бутиковая галерея заняла цех, выпускавший грозное оружие
В советское время традиция выдвижения специалистов завода «Большевик» продолжалась. Так, в начале 1930-х годов директор Л. С. Владимиров
был назначен директором Харьковского паровозостроительного завода, а
затем директором промышленного гиганта «Уралмаш» в Свердловске. В
1938 году его необоснованно репрессировали и расстреляли. Реабилитирован в 1956 году.
Главный инженер М. Бережков как специалист-судостроитель в 1928 го38
ду стал техническим директором Южнорусского машиностроительного завода («Ленинская кузница»). Завод становился судостроительным. Там М.
Бережков проработал до начала Второй мировой войны, а во время оккупации Киева фашистами пропал без вести.
С 1935 по 1938 год на заводе работал главным инженером будущий академик Н. А. Доллежаль. Его имя известно старшему поколению. Он в 1952
году возглавил впервые созданный в СССР научно-исследовательский и
конструкторский центр ядерного машиностроения, где был построен первый
промышленный атомный реактор и первая ядерная силовая установка для
подводных лодок. Н. А. Доллежаль также был директором и научным руководителем первой в СССР атомной электростанции Академии наук в г. Обнинске. Он выходец из Александровского уезда Екатеринославской губернии (ныне Запорожская область), где в XIX столетии селилось много чешских колонистов. Фамилия его, очевидно, происходит от чешской Долежал,
но сообщений о том, что он чех, мы не встретили.
Сегодня завод «Большевик» находится в упадке и в скором времени исчезнет совсем. Он постепенно превращается в торгово-развлекательный
центр. Некоторые производственные корпуса переоборудованы в торговые,
а иные – в помещения для массовых мероприятий и зрелищ. Обсуждаются
вопросы выноса завода за пределы города. Шулявка уже давно не окраина, и
земля здесь стоит огромных денег. О заводе скоро будет напоминать только
название торгового центра и его издевательский логотип с изображением
красноармейца. На картах, изданных в последние годы, большой квартал,
занимаемый заводом, называется «Казенные дачи», как в XIX столетии, и не
содержит условных знаков застройки.
А 100 лет назад выходцы с завода Я. Гретера и Й. Криванека стали основателями или организаторами нескольких промышленных предприятий в
Киеве и других городах, история которых заслуживает внимания и отдельного описания.
Чугунолитейный завод А. Унгерманна и Т. Неедлы
– один из «предков» завода «Красный экскаватор» или АТЭК
Вторым заводом, основанным чешскими предпринимателями в Киеве,
был «Чугунолитейный завод Антонина Унгерманна и Томаша Неедлы».
Специалист литейного дела Антонин Унгерманн (1865–1946) и управленец
Томаш Неедлы (1870–1961), проработав ряд лет на заводе Я. Гретера и Й.
Криванека, приобрели опыт работы в условиях Киева. Накопив сбережения
и изучив конъюнктуру в машиностроительной отрасли, они открыли в 1898
году чугунолитейный завод. Вскоре к ним присоединился и стал совладельцем специалист по литью завода «На дачах» инженер Адольф Доусек.
Завод располагался на арендованном участке казенных земель, лежащем
возле Брест-Литовского шоссе между улицами Провиантской (сейчас Гали
Тимофеевой) и Керосинной (ныне Шолуденко). Его адрес тогда был – ул.
Керосинная 3. Территория завода была отделена от Брест-Литовского шоссе
рядом одно– и двухэтажных домов, а от Лукьяновки – ул. Лагерной (ныне
ул. Маршала Рыбалко) и заводом «Ауто» акционерного общества «Граф и
39
Ко», которого теперь нет.
Напротив завода через Брест-Литовское шоссе находился филиал бакинской фирмы по сбыту нефтепродуктов, принадлежавшей шведам, братьям
Нобелям: Альфреду, Людвигу и Роберту. Один из них – Альфред – известен
как изобретатель динамита и учредитель Нобелевской премии. Сейчас на
месте тех складов нефтепродуктов раскинулся парк, в центре которого стоит
Дворец бракосочетаний и торжественных обрядов. Он имеет треугольную
форму и три парадные входа. За это он получил от местных шутников
название «Бермудский треугольник». Прилежащая улица из-за близкой торговли керосином была названа Керосинной более 100 лет назад.
Спрос на разные отливки из чугуна был большой. Завод развивался.
40
Сложилась группа квалифицированных управленцев. В нее вошли, кроме
трех упомянутых выше основателей и совладельцев, и другие гретеровцы:
инженер Вацлав Колафа стал заведующим литейным цехом, инженер Йосеф
Шафарик – руководителем мастерских, инженер Йосеф Гоккер – заведующим машиностроительным отделом, Йосеф Пршибыл – мастером слесарей,
Йосеф Моудрый – учетным диспонентом (экономистом-бухгалтером).
Успех завода был связан с тем, что работало три плавильных печи, которые,
наряду с выплавкой серого чугуна до 12 тысяч пудов в год, производили
ковкий чугун в количестве двух тысяч пудов в год. В то время ковкий чугун
был технической новинкой. Этот завод стал единственным предприятием в
Юго-Западном крае, владевшим «секретом» производства такого чугуна. В
первые годы почти всю продукцию покупал завод выходцев из Пльзенской
«Шкодовки» В. Фильверта и Ф. Дедины, расположенный недалеко, ближе к
центру города на том же Брест-Литовском шоссе. Заказы на ковкий чугун и
изделия из него приходили из центральной России, Кавказа и Сибири. Для
удовлетворения спроса в 1903 году построили еще одну вагранку и две томильные печи, а в следующем году – новые литейный и механические цехи,
склад готовой продукции. С 1905 г. на заводе начали работать два новейших
формовочных станка.
Вторым достижением руководителей было то, что им пришла идея выпускать запасные части для разных хозяйственных механизмов, изготовляемых как в России, так и за границей: в Германии, Англии, австрийских тогда
Чехии и Моравии, а также в США. Производители этих машин не поставляли к ним запасных частей. А завод, располагая новейшим оборудованием
для литья и инструментарием для обработки отливок, наладил производство
разнообразных деталей высокого качества. Об ассортименте изделий можно
судить по рекламе. Из ковкого чугуна делали запчасти для жаток, сенокосилок, конных грабель, гаечные ключи и др. Из серого чугуна делали кухонные плиты, трапы, резервуары, детали плугов, борон, корморезок, соломорезок, молотилок...
На выставках, проходивших в губернских городах Ярославле, Орле, Чернигове, Кишиневе и других в 1902–1910 годах, продукция завода награждалась золотыми и серебряными медалями.
Революционные события 1905–1906 годов не обошли завод. Рабочие
участвовали в них. Был спад производства, увольнения и убытки. После
этих событий на заводе работало до 250 рабочих.
В 1910 году в Киев приехал по приглашению Томаша его младший брат
Вацлав Неедлы (1878–1954). Заметим, что братья были племянниками Й.
Криванека, сыновьями его сестер. После окончания в Праге в 1901 году
Торговой академии, Вацлав работал в Ростове-на-Дону в Торговом доме
«Фрич и Нейтек». Приехав в Киев, он включился в управление заводом и
поселился на ул. Керосинной 5.
Осенью 1912 года Томаш Неедлы передал управление предприятием
своему брату Вацлаву и уехал в Чехию, поселился в Праге на Виноградах. У
нас нет сведений о том, когда отошел от дел А. Унгерманн-старший, но
А.Унгерманн-младший оставался жить при заводе. В. Неедлы, став самосто41
ятельным руководителем, столкнулся с неприятностями. Был пожар, сгорела
половина завода, тянулись долголетние суды с заграничными торговцами,
которые видели в фирме большого конкурента, производящего запасные
части к их товару.
В 1914 году, когда началась Первая мировая война, руководил заводом
Вацлав Неедлы, а Томаш приехать в Киев из Праги уже не мог. Он оказался
в стане противника России – Австро-венгерской империи. Через пять лет, в
1919 году, в возрожденной Чехословакии было образовано Общество чехов
и словаков из России. Первым председателем его избрали Томаша Неедлы.
Умер он в Праге 11 октября 1961 года в возрасте 91 года.
Вацлавом Неедлы и правлением завода было много сделано для выполнения военных заказов Российской армии. Наладили в большом объеме
производство корпусов гранат, подков для кавалерии и выплавку ковкого
чугуна для других заводов, работавших на армию. В 1916 году на заводе
начали трудиться военнопленные чехи. Завод довольно успешно работал во
время войны и даже в 1918 году.
Неедлы был активным участником чехословацкого освободительного
движения в Киеве с самого его начала. Он финансировал Чешскую дружину,
а затем образование чехословацкого войска, занимался организацией и финансированием содержания чешских военнопленных. Он также был председателем Чехословацкого кредитного учреждения в Киеве (Úvěrový ústav),
которое поддерживало чехов-колонистов. Позже, спустя годы, на родине он
стал первым председателем Чехословацкого банка. В. Неедлы финансировал
пребывание в России Т. Г. Масарика в 1917 году.
После февральской революции при перемене властей на заводе возникли
трудности, которые приходилось преодолевать. В 1917 году у Неедлы умер
единственный трехлетний сын Вацлав (Васенька). Это была тяжелая потеря.
После Октябрьского переворота, в начале 1918 года, в городе постоянно
были военные действия, приходили и уходили большевики, Центральная
Рада, ее сменил гетман П. Скоропадский, при них была немецкая оккупация,
на смену им пришла Директория с С. Петлюрой, которую в начале 1919 года
сменили большевики. При них начались аресты и расстрелы.
Вацлав Неедлы видел собственными глазами события 1918–1919 годов в
Киеве. Вышли декреты, по которым были аннулированы кредиты, национализированы банки, шахты, леса, транспорт, дома в городах, конфискована
большая часть денег. Завод перешел в собственность государства. Без разрешения Советов нельзя было проводить банковские операции. Не было
денег для выплаты зарплаты работникам. Неедлы трижды был арестован.
Речь уже шла не о собственности, а о здоровье семьи и жизни. Некоторые
находившиеся вместе с ним в заключении чехи были расстреляны после
краткого суда за то, что высказывались против большевиков. Вацлав ходил с
заключенными на разные работы, например, подметал улицы. Рабочие завода, не имея работы и зарплаты, послали делегацию в городской совет, чтобы
В. Неедлы был отпущен и завод мог работать. Драматические события продолжались.
В 1919 году наступила полная стагнация хозяйственной жизни, заказы не
42
поступали и завод перестал работать. В августе пришла Белая армия с генералом Н. Э. Бредовым. Военные заказы немного оживили завод. В декабре
вернулись красные, белые отступили, а весной 1920 года в Киев вторглась
Польская армия с украинскими войсками С. Петлюры. После изгнания
польского войска 1-й Конной армией С. М. Буденного летом 1920 года в
городе наступил мир. Неедлы, потеряв надежду на улучшение, покинул с
семьей Киев. В 1920 году после длительной дороги и лишений они возвратились в Прагу – столицу молодой Чехословацкой Республики. Из России
Неедлы вернулся более бедным, чем был раньше, когда уезжал молодым.
В годы Первой Республики он был принят на работу на заводы Шкоды.
Был, как уже сказано, председателем первого чехословацкого банка. В 1927
году награжден государственной медалью за участие в освобождении родины. Умер в 1954 году в возрасте 76 лет.
В 1920 году национализированный Чугунолитейный завод на ул. Керосинной был объединен с четырьмя другими заводами (Гретера и Криванека,
Фильверта и Дедины, «Ауто» Графа и Ко и Южнорусским вагоностроительным в Луганске) в Металлообрабатывающий трест. Но вскоре этот завод
соединили с заводом сеялок Фильверта и Дедины. Так два чешских завода в
Киеве превратились в один советский – «Красный пахарь», который разместился на хуторе Галаганы в Святошине и выпускал сельскохозяйственные
машины. С 1934 года этот завод специализировался на производстве экскаваторов и стал называться «Красный экскаватор», а ныне – АТЭК.
Чугунолитейное производство на Керосинной (Шолуденко) 3 функционировало и долго было литейным цехом завода экскаваторов. В 1951 году
его перевели в Святошин на основную территорию «Красного экскаватора».
Освободившуюся землю и постройки на ул. Шолуденко (Керосинной) 3
присоединили к соседнему небольшому заводу «Физико-механик» (бывшему «Ауто») на той же улице. Так начало расти новое предприятие – Киевский завод автоматики им. Г. И. Петровского.
3. Заводы В. Фильверта и Ф. Дедины –
предки «Красного экскаватора» или АО АТЭК
На рубеже XIX и XX столетий в Киеве чешские предприниматели основали завод, производивший сельскохозяйственные машины, который тогда
называли «Завод сеялок В. Фильверта и Ф. Дедины». Это был один из предшественников завода АТЭК, ранее известного в Советском Союзе как
«Красный экскаватор».
История его такова. В 1889 году в Киеве, на углу улиц Крещатика и Лютеранской, было открыто представительство пльзеньского завода Эмиля
Шкоды, которое называлось «Техническая канцелярия В. Фильверта и Ф.
Дедины». Она принимала заказы на изготовление и поставку разных механизмов из австрийской Чехии. Спустя девять лет, в 1898 году, эта канцелярия была реорганизована и переименована в акционерное общество «В.
Фильверт и Ф. Дедина в Киеве» с капиталом 350 тысяч рублей, которое основало на Шулявке свой завод сеялок (Брест-Литовское шоссе 8).
Техническим руководителем завода стал гениальный самоучка Антонин
43
Веска из Пецки возле Йичина в Чехии. Вначале на заводе работало всего от
28 до 40 человек. Было налажено сотрудничество с заводом Унгерманна и
Неедлы, где заказывали отливки деталей из ковкого чугуна и серого чугуна.
В первом же году завод выпустил 130 машин.
Эти сеялки предназначались для рядового посева и имели ту особенность, что одновременно с семенами в почву дозировано вносились удобрения. В то время это был новый агротехнический прием, который приходил
на смену ручному разбрасыванию семян зерновых культур. Изготавливались
сеялки разных размеров для применения на больших и малых земельных
участках. Спрос на них был велик. К концу первого десятилетия ХХ века
выпустили семь тысяч машин.
Капитал постепенно рос и дошел до одного миллиона рублей. Увеличивалось также количество рабочих – до 600. Половина из них были чехи, а
остальные украинцы, русские, поляки и др. Кроме сеялок начали выпускать
молотилки, небольшие 12-сильные локомобили и другие механизмы для
сельского хозяйства. Возникли трудности с доставкой больших изделий по
городу к железной дороге. Поэтому было принято решение строить второй
завод, расположенный рядом с железнодорожной товарной станцией Святошин. В 1910 году получили разрешение и начали строить второй завод за
городом, на хуторе Галаганы в Святошине (ныне завод «Красный экскаватор», или АО АТЭК). Директором этого предприятия пригласили инженера
Йосефа Купку с завода Я. Гретера и Й. Криванека. В конце 1911 года начался выпуск продукции.
Комбинированные сеялки киевского производства стали известны во
всей России и в Европе. Они экспортировались в Германию, АвстроВенгерскую Галицию и даже в Чехию, а также в Балканские страны. Эти
сеялки были привлекательны для европейских владельцев малоземельных
хозяйств. В 1914 году, после начала Первой мировой войны, вывоз их в Европу прекратился, а добрая память осталась. Спустя 10 лет, в 1924 году,
чешский журнал Světozor писал, что после войны «киевские сеялки», так
стали их называть в Чехии, начал выпускать завод фирмы, которая находилась в Праге на ул. Тыршова 8.
Пользовались спросом также киевские локомобили. Так, в 1910 году
строительный отдел Томского губернского управления утверждал проекты
строительства крестьянских паровых мельниц в Барнаульском уезде на Алтае, в которых устанавливались 12-сильные локомобили В. Фильверта и Ф.
Дедины.
В 1913 году в Киеве проходила Всероссийская промышленная выставка.
Завод построил свой павильон, где демонстрировал продукцию, среди которой были новинки – свекловичные сеялки и молотилки.
Вацлав Фильверт родился 1856 году в Чехии. В зрелом возрасте приехал
в Киев как представитель завода Э. Шкоды. Совместно с Ф. Дединой открыл техническую канцелярию этого завода, а позже – совместное производство сельхозмашин. В. Фильверт в 1914 г. выехал из Киева в Прагу. Из-за
начавшейся Первой мировой войны, революций и установления советской
власти не смог вернуться в Киев. Жил в Праге. Сожалел, что пропала его
44
многолетняя работа. Высказывал мысль, что советская власть, присвоив
его миллионы крон, могла бы назначить прожиточную пенсию, но не дождался этого, как и многие из российских чехов. Умер В. Фильверт 8.6.1926
г., похоронен на Ольшанском кладбище, надгробие сохранилось, но частично
разрушено.
Франтишек Дедина родился в 28.4.1861 г. в Трстенице возле Млада Болеслава в Чехии. Римокатолик, окончил торговую академию. Имел в Подчейках виллу, в Праге дом, а в Киеве, как сказано выше, заводы. В 1888 г.
женился на Божене Звериновой 1874 г. р. в Карлине, не верующей. У них
была дочь Мария, которая вышла замуж за сына Й. Криванека Владимира,
а также сын Вацлав 1899 г. рождения. В 1919 г. вернулся на родину и поселился в Праге. В 1932 г. в возрасте 71 год лечился в больнице для душевнобольных в Карлине (Прага). Умер в 1934 г., похоронен на Ольшанском кладбище. Надгробие сохранилось.
1914 год. Война
С первых дней Первой мировой войны Франтишек Дедина частично перепоручил управление заводами их директорам и включился в политическую деятельность, направленную на освобождение своей родины от власти
Габсбургов. 9 августа он был избран в состав Киевского чешского комитета
помощи жертвам войны. Он стал инициатором создания фонда Чешской
дружины и внес в него тысячу рублей из личных средств. Ф. Дедина призывал молодежь вступать в ряды Дружины, выступал с патриотическими речами в киевском спортзале «Сокола». Слова Дедины производили сильное
впечатление на молодежь. Добровольцем № 1 при записи в Дружину стал
его служащий Цейп. Под влиянием высказываний Ф. Дедины записались в
дружину также его работники Голасек, Kарел Кутльвашр, будущий генерал,
и Й. Вухтерле, будущий командир роты в бою под Зборовом (в Праге есть
улица Вухтерлова).
Когда в сентябре 1914-го в Петербурге собрались одиннадцать предста45
вителей от четырех главных городов России для встречи с царем, среди них
был и Ф. Дедина. Ехал он туда с написанным в Киеве проектом меморандума (см. «Русское слово» № 2/2010, «Две аудиенции»). Собравшихся там
назвали Советом чехов России. Совет избрал своим секретарем Ф. Дедину, и
он оставался им до весны 1915 года, готовил проведение Первого съезда
Союза Чехословацких обществ.
У Ф. Дедины был организаторский талант. Он всегда знал цель и умел
находить средства. Мог быстро и четко выполнять многие виды работ, а том
числе и такие, на которые бы не каждый решился. Он выезжал из Киева читать лекции о Чехословацком освободительном движении и новых методах
агротехники. Половину чистого дохода от лекций, прочитанных в Полтаве,
он отдал городской военной больнице, а вторую половину – в Фонд Чешской дружины. Также он добился разрешения и сам организовал в Киеве
«Вечера славянского единения», на которых собирались находящиеся в городе славяне. Комитету жертв войны отдал тысячу рублей, которые разделил так, чтобы киевские военные больницы получили половину, а вторую
комитет должен был разделить между пострадавшими украинцами и поляками в Галиции и в Сербии. В течение четырех военных лет Ф. Дедина внес
в фонд Чехословацкой дружины и войска 12 тысяч рублей своих денег.
Его усилиями была организована в Киеве лекция профессора-историка
петроградского университета Ястребова «О необходимости чешского исторического государства и его возрождении», при этом Ф. Дедина объявил
всеобщий заем с выпуском облигаций, которые распространялись среди состоятельных людей. В 1916 году, когда правительство разрешило освобождать военнопленных славян из лагерей для работы в промышленности,
представители обоих заводов В. Фильверта и Ф. Дедины приходили в бараки Дарницкого лагеря военнопленных и Печерские казармы, находили специалистов и увозили их на заводы. Этим спасали их от голода, лишений и
возможной смерти.
Франтишек Дедина, являясь человеком активным, иногда вступал в конфликты. Будучи убежденным монархистом и сторонником возрождения Чехословацкого королевства с королем-славянином, он был противником приверженцев демократической республики, возглавляемых Т. Г. Масариком.
Газета «Чехослован» в № 20 от 14.5.1917 сообщала, что в связи с ожидаемым приездом Т. Г. Масарика в Россию Ф. Дедина подал российским властям меморандум, подписанный им, Й. Зивалом, Душенкевичем, Кнорром и
Гамплом. В нем сообщалось, что Ф. Дедина, С. Коничек и д-р Штепанек
объединятся и создадут в противовес Т. Г. Масарику свою Центральную
чешскую объединенную организацию. Эта акция не нашла сторонников, не
была поддержана носителями монархической идеи, которые после падения
российского царизма признали политику Т. Г. Масарика по созданию демократической республики.
Революционные события в России разрушили плоды всей жизни этих
пионеров чешской промышленности в Киеве. Заводы фирмы Фильверта и
Дедины после большевистского переворота еще какое-то время продолжали
работать. В 1919 году оба завода были национализированы, а их Дедина с
46
семьей уехал на родину. Он поселился в Праге на ул. Тыршова 8. Cо временем стал членом правления товарищества, которое начало выпускать прославившиеся «киевские сеялки», но развернуть производство в том объеме,
который был в Киеве, уже не могло.
Национализированные советской властью заводы были затем реорганизованы и объединены с другими. Так, в 1919 году в результате слияния их с
Чугунолитейным заводом Унгерманна и Неедлы появился завод сельхозмашин «Красный пахарь». В 1932 году он начал выпускать траншейные
многоковшовые экскаваторы и стал называться «Красный экскаватор». В
современной Украине он известен как завод АТЭК или «Акціонерне товариство екскаватор». Музей завода расположен на проспекте Победы 83/2.
4. Небольшой «Ауто» вырос и стал
Киевским заводом автоматики им. Г. И. Петровского
Механический завод «Ауто» акционерного общества Граф и Ко. появился на Шулявке по адресу ул. Керосинная (Шолуденко) 19, по соседству с
заводом Унгермана и Неедлы, в 1890-х годах. Сведения об истории этого
завода в литературе скудны. Он упоминается вместе с заводами Гретера и
Криванека, Унгерманна и Неедлы и др. в числе предприятий, на которых
проходили забастовки в 1905-м. Тогда же он стал собственностью Акционерного общества Граф и Ко, специализировался на производстве машин и
агрегатов для сахарных, пивоваренных, крахмальных и других заводов. Это
был не только чешский завод, его акционерами являлись разные иностранцы. Директором завода был одно время Эдуард Гольтфретер (по данным
Мих. Кальницкого). Его сменил примерно в 1910 году бывший гретеровец и
директор завода «Прогресс» в Бердичеве инженр П. Гомола, специалист по
оборудованию сахарных заводов. На заводе было занято 120 рабочих, а с
1916-го там работали десятки чешских военнопленных. Писатель Ярослав
Гашек, пребывая летом 1916-го в 1-й запасной роте 1-гоЧехословацкого
полка, дислоцированной в Университете Св. Владимира, ходил на этот завод
к своему пражскому приятелю, тоже военнопленному, Дворжачеку, с которым неожиданно встретился в кафе «У чешской короны». Военнопленный
Дворжачек, имевший кличку Толстяк, работал в столовой для рабочих этого
завода. Он подкармливал истощенного в лагере «Тоцкое» Гашека.
После национализации в 1920-х годах это предприятие было переименовано в «Завод физико-механик». В 1951 году начался рост завода. К нему
присоединили территорию и постройки бывшего чугунолитейного завода
Унгерманна и Неедлы (ул. Керосинная 3), который перестал существовать в
связи с тем, что после реорганизации вошел в состав завода «Красный экскаватор» вместе с бывшим заводом Фильверта и Дедины. Новое предприятие быстро разрасталось. Оно оснащалось новейшей техникой, стало режимным и называлось «Предприятие почтовый ящик №...». Теперь это «Киевский завод автоматики им. Г. И. Петровского», который открыто рекламирует свои гироскопические приборы, навигационную технику для космических аппаратов, баллистических ракет, торпед и др., а также оборудование
для автоматизации газопромышленного комплекса, для переработки сель47
хозпродукции, медицинскую технику, электрические бытовые приборы и
другие потребительские товары.
5. Машиностроительный завод Ф. Паула:
был «Коммунист», а теперь – Киевский завод «Радар»
В первом десятилетии ХХ столетия рос спрос перерабатывающей и пищевой промышленности на оборудование и производственные механизмы.
В связи с этим инженер завода Я. Гретера и Й. Криванека Франтишек Паул
открыл в 1911 году машиностроительный завод. Он начал выпускать оборудование для сахарного, пивоваренного и солодового производства. После
начала Первой мировой войны завод выполнял военные заказы.
Франтишек Паул родился 10.9.1872 в Чехии, в Яромерже, католик, инженер. В последние годы XIX столетия, будучи молодым специалистом, он
приехал в Киев, где начал работать на машиностроительном заводе Я.
Гретера и Й. Криванека. В 1912 г. он женился на Марии Лгованцовой.
Задолго до Первой мировой войны он сочетал работу на заводе с общественной деятельностью среди земляков. Инженер Ф. Паул был одним из
организаторов общества Яна Амоса Коменского и ряд лет заместителем
председателя его. Он участвовал в создании чешско-русской школы грамоты в Киеве вместе с Й. Йиндржишеком, Я. Волфом, Б. Горалеком, В. Кашпаром и другими.
Со временем, приобретя производственный опыт на «Заводе на дачах» и
накопив средства, в 1911 году открыл собственный завод на ул. Предславинской 35, в районе, который тогда назывался Новое строение (возле нынешнего дворца Украина). Он быстро организовал производство оборудования для предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности,
спрос на которое был велик.
С началом Первой мировой войны Ф. Паул включился в организацию
освободительного движения среди российских чехов. Он был избран членом
Киевского чешского комитета помощи жертвам войны, стал сподвижником Й. Йиндржишека, О. Червеного, В. Швиговского, В. Вондрака и др. Он
не гнушался никакой общественной работы.
В августе–сентябре 1914 года Ф. Паул был послан Киевским Чешским
комитетом в Петроград для выработки меморандума царю о чехословацком освободительном движении (см. «Русское слово» № 2/2010) Там был
избран заместителем председателя Совета чехов России. Вместе с председателем Отакаром Червены и секретарем этого Совета киевским заводчиком Ф. Дединой был избран в президиум Петроградского съезда чехов и
словаков России, а потом – во временную «Раду чехов и словаков России», в
составе которой занимался подготовкой и проведением Первого съезда
Союза Чехословацких обществ России в Москве в марте 1915 года.
Во время войны завод Ф. Паула выполнял разные военные заказы, в
частности, было быстро налажено производство военных походных кухонь,
в которых остро нуждалась армия. Весной 1916-го на завод начали принимать для работы военнопленных славян. Тогда в газете «Чехослован» появились объявления о том, что завод нуждается в котельщиках, медниках,
48
слесарях, токарях, инструментальщиках, разметчиках по жести и железу,
работниках на прессах и лакировщиках.
После Февральской революции и Октябрьского переворота Ф. Паул старался сохранить производство от развала.
После ухода Чехословацкого корпуса с Украины в 1918 году, при Центральной Раде, Гетманате Скоропадского и затем при Директории и немецкой оккупации, Франтишек Паул оставался в Киеве, продолжал руководить
своим заводом и преодолевать трудности. После окончания Гражданской
войны и польской оккупации в 1920 году завод был национализирован Советской властью и стал государственным. Новая власть признала Ф. Паула
специалистом и назначила техническим руководителем завода, приставив к
нему комиссара из рабочих, который осуществлял «диктатуру пролетариата
над спецом из бывших». Назначить его самостоятельным директором тогда
не могли.
Продолжая довоенные традиции общества Я. А. Коменского, Ф. Паул в
1922 году возглавил вновь созданную школьную комиссию, в которую входили инженер Р. Альберт и А. Кробова. Комиссия получила разрешение на
открытие заново чешско-русской школы грамоты. 18 октября 1922 года в
школе начали заниматься 37 учеников.
В конце 1920-х годов завод изменил профиль, в нем налаживалось приборостроение. Инженер Ф. Паул был привлечен к работе как специалист
высокого уровня в своей отрасли и назначен инспектором сахарной промышленности всей Украины. Ему подчинялись технические руководители
сахарных заводов республики.
В конце 1920-х – начале 1930-х годов Ф. Паул вместе с группой специалистов был направлен руководством сахарной промышленности Украины в
Чехословакию для ознакомления с новыми технологиями. На родине ему
понравилось. Под предлогом лечения после голода, а также психологической травмы из-за потери двоих взрослых детей, ему после длительных хлопот удалось уволиться с советской службы и остаться в Праге. Здесь Франтишек Паул приступил к работе по специальности в сахарной промышленности Чехословакии и вступил в «Товарищество чехов и словаков из России». Работая на родине, он говорил, что малая зарплата «здесь» ему милей,
чем большая зарплата «там». Главное, что его здесь не тревожат днем и ночью, что ему не угрожает смерть в связи с тем, что он бывший буржуй, фабрикант.
Правительство Чехословацкой республики наградило его Революционной медалью за заслуги перед родиной. Ему присвоили статус легионера. В
венских полицейских архивах Франтишек Паул остался в списке «чешских
предателей старой Австрии», который был опубликован в 1919 году книге
Ф. Заплетала «Альбом предателей».
Жизненный путь инженера Ф. Паула является одним из редких примеров
того, как «иностранный заводчик», «буржуй» и «чуждый элемент» был признан Советской властью как «ценный иностранный специалист», которому
на протяжении более десятилетия доверялся ответственный пост в управлении заводом и в техническом совершенствовании сахарной промышленно49
сти советской Украины.
Умер Франтишек Паул внезапно 8 августа 1934 года на рабочем месте,
на сахарном заводе в Литовли, в Моравии, куда был командирован как инспектор. Не была исполнена просьба Й. Куделы о встрече с участником
аудиенции у царя, которую он хотел описать.
После 1930 года «Завод Ф. Паула» изменил свой профиль и стал одним
из первых предприятий авиационного приборостроения в Украине. После
Второй мировой войны завод еще раз изменил профиль, стал закрытым
предприятием, выпускавшим электронное навигационное оборудование для
авиации и ракет, а также потребительские товары – магнитофоны и бытовую
технику. Завод получил название «Коммунист». В 1960–70-х годах на полках магазинов можно было видеть много магнитофонов разных типов, выпускаемых заводом. Позже, в 1990-х годах в независимой Украине он стал
открытым акционерным обществом «Киевский завод „Радар“». В интернете
сейчас можно встретить перечни его продукции от навигационного и посадочного оборудования для самолетов и вертолетов, медицинских дрелей,
пил и пластин для остеосинтеза до бытовой техники высокого класса и многого другого.
6. Другие заводы
До сих пор речь шла о больших машиностроительных предприятиях. Но
наряду с ними создавались предприятия, которые можно отнести к так
называемой легкой промышленности.
Фабрика Гимнастических принадлежностей. В 1909 году на шулявской улице Фабричной (ныне Исаакяна) 5, появилась Фабрика гимнастических принадлежностей. Основателями ее были Виктор Кашпар и Фердинанд
Витачек-младший, технические служащие завода Я. Гретера и Й. Криванека.
В рекламе утверждалось, что это «Единственная Русская фабрика гимнастических принадлежностей». Виктор Кашпар был инициатором и участником
многих полезных дел в старом Киеве. Его считают одним из «отцов» киевского футбола в начале ХХ столетия, активистом чешского культурнопросветительского общества Яна Амоса Коменского, участником создания
чешско-русской школы грамоты и культурного центра «Стромовка».
Фабрика граммофонных пластинок «Экстрафон». В 1910 году возле
завода Гретера и Криванека, между улицами 2-я Дачная и 3-я Дачная линии
была создана фабрика граммофонных пластинок «Экстрафон». О ней и ее
основателе Йиндржихе Йиндржишеке, о трудностях и успехах мы рассказали в «Русском слове» № 7–8/2009. Предприятие развивалось и преуспевало,
но после начала Первой мировой войны оно начало приходить в упадок –
прекратилось поступление из-за границы материалов, необходимых для изготовления грампластинок. На ее основе была создана Обозная фабрика.
Обозная фабрика «Чешская возовка». Во время Первой мировой войны, в 1915 году, после выступления В. Вондрака, в котором разъяснялось
большое значение России в поддержке славянских народов Австрийской
империи, а также в связи с отступлением российских войск на фронте, члены Киевского чешского комитета начали искать способы, как помочь армии.
50
Тогда инженер Станислав Гоужвиц, владелец фирмы по производству, прокату и продаже станков и инструментов на Бибиковском бульваре 68, предложил председателю комитета Й. Йиндржишеку создать предприятие по
производству повозок и колес для армии. Потребность в них была велика.
Предполагалось в качестве рабочей силы использовать военнопленных
чехов, которых в то время было много в лагере Дарница и Киевской крепости. Й. Йиндржишек принял идею и начал поиск стартового капитала. Он
обошел всех богатых чехов в городе с просьбой вложить средства, но поддержки не нашел. Инвесторами стали: он сам, доктор В. Вондрак и автомобильная фирма Лаурин и Клемент (предшественница Авто-Шкоды), которую представлял в Киеве Л. Тучек. «Генератор идеи» С. Гоужвиц, видимо,
не располагая «живыми деньгами», предложил инструменты и оборудование со своей фирмы.
Земельный участок предоставил Й. Йиндржишек на территории своего
«Экстрафона». Он же официально считался хозяином фабрики. Техническим руководителем предприятия – «главным инженером» – избрали Виктора Кашпара. Он потом вспоминал: «Когда было решено организовать
Обозную фабрику – „Чешскую возовку“ как чешский консорциум, то я решил для ее быстрой организации использовать и мою фабрику гимнастических принадлежностей». Открыли филиал по заготовке твердой древесины
на ул. Дмитровской 62. В. Вондрак занимался в штабе Киевского военного
округа освобождением военнопленных чехов для работы на заводе. В. Кашпар занялся подбором рабочих для фабрики. Для этого он получил у военного коменданта Киева генерала П. В. Медера разрешение свободно входить
в Киевскую крепость и лагерь Дарница. Потом В. Вондрак писал: «Заслугой
Й. Йиндржишека было создание „Чешской возовки“ с целью дать работу
военнопленным. „Возовка“ во время своего существования осталась единственным предприятием, которое не имело прибыли. Это было социальное
предприятие для поддержки военнопленных».
Механический и котельный завод Г. В. Сук. Самым недолговечным
чешским заводом был Механический и котельный завод Г. В. Сука на углу
улиц Кузнечной и Деловой (Горького и Димитрова). Его создал российский
француз Алексей Термен в 1887 году для выпуска оборудования для водопровода и отопления домов. Предприятие прославилось художественным
литьем фонтанов. В 1910 году, через год после смерти А. Термена, завод
купил у его наследников чех Г. Сук. После Гражданской войны, установления советской власти и национализации завод вошел в состав НИИ Электросварки АН Украины.
***
Таков вклад чешских предпринимателей, специалистов и рабочих в создание промышленности в начале прошлого столетия в Киеве.
51
Пылающий завод Большевик, результат немецких бомбежек,
23 июня 1941 года
Александр и Дина МУРАТОВЫ
КИЕВ ГЛАЗАМИ ЧЕШСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
Русское слово №1/2010 ruslo.cz/articles/520
…
Шла Вторая мировая война. В ноябре 1943 года в Киеве снова появились
чехословацкие воины. Теперь это были союзники Красной Армии, освободители города от фашистских оккупантов.
Первая Чехословацкая бригада под командованием полковника Людвига
Свободы была передана 51-му корпусу, который в составе 38-й армии освобождал с боями столицу Украины. Батальоны бригады переправились с левого берега Днепра, прошли Вышгород и 5 ноября заняли исходные позиции
на северной окраине Киева – Пуще-Водице между позициями 240-й и 136-й
стрелковых дивизий. Перед этими тремя соединениями стояла задача двигаться на юг, овладеть западными и южными окраинами города, обходя его
центр. 5 ноября в 7.00 началось наступление, но оно сдерживалось сильным
огнем немецкой артиллерии со стороны Приорки и других северных частей
города. Наступление шло по землям совхоза «Пуще-Водицкий», там, где
теперь находятся жилые массивы Виноградарь, Нивки, Сырец и Интернациональная площадь с памятным знаком этому наступлению Чехословацкой
бригады. К 16.00 с боями дошли до Железнодорожного пересечения и хутора Грушки, к вечеру на Соломенку, а к ночи были на Демеевке – югозападной окраине Киева. Отдельные танки утром 6 ноября вышли на берег
Днепра возле Телички и Выдубичей. Танкисты и десанты автоматчиков пили воду из Днепра. При этом вспоминали старое поверье времен Первой
мировой войны: «Когда лошади казаков будут пить воду из Влтавы, тогда
Прага будет свободна от власти Габсбургов». 6 ноября Киев был освобожден, бригада во второй половине дня заняла позиции на Никольской Борщаговке. Тогда это было пригородное село, а теперь жилой район города. За
два дня боя бригада потеряла 113 воинов, в том числе было 32 убитых.
52
Юліян ХИМИНЕЦЬ
КАРПАТСЬКІ УКРАЇНЦІ
В ЧЕХО-СЛОВАЦЬКІЙ ЗАГРАНИЧНІЙ АРМІЇ СССР
За книгою: Д-р Юліян Химинець. Мої спостереження із Закарпаття.
geocities.com/ukrexlibris2002/zakarpattia
…
Визволення Києва і подальші бої
Після літнього вишколу перша чсл. самостійна бригада в СССР пересунулася 30 вересня 1943 року в Прилуки біля Києва, де її включено до складу
38 совєтської армії. З Прилук бригада підтягнулася на 40 км від Києва, а від
18-22 жовтня 1943 року переправилася на західній берег Дніпра, на півночі
від Києва. Закарпатці пішли визволяти Київ.
Первісним большевицьким пляном було поставити чсл. Бригаду у здобутті Києва виконувати другорядну функцію. “На бажання закарпатських
українців їхній комендант звернувся до командуючого 38 совєтською армі53
єю генерала Чибітова дати чсл. бригаді бути авангардом бою за Київ. По
розвазі, командуючий 38 армією погодився на це”.19
Два батальйони закарпатських українців-автоматчиків, підтримуваних
танками, артилерією, мінометами та ракетометами несподівано наглою атакою о 4-ій годині осягнули Житомирське шосе, а о 7-ій годині вечора, після
дуже тяжких боїв, закарпатці перші ввірвалися в центр Києва...
“Вони сповнили історичне завдання, майже по 700 роках визволили свою столицю і
знов навіки приєднали Закарпаття до України.
Визволили серце України – Київ! Текла з них
кров, але в душі хоч мали якийсь біль, але й
радість. Вони якбудьто закарпатські сироти
знову знайшлися зі своєю матір'ю. З тою матір'ю, що протягом історії їм дала так мало
уваги і піклування. Закарпатці в боях за Київ
показали велике геройство”.18
У своїй книжці генерал Л. Свобода багато
розписується про бої за Київ. Він захоплений
положенням Києва, його красою і архітектурою, порівнює його з положенням Праги. Він
закликав своїх вояків воювати за Київ так, як
за Прагу, чи Братиславу. “За успішне здобуття
Києва Верховна Рада СССР нагородила брига
ду з її командуючим орденом Суворова 2-го ступеня, а 139 вояків і старшин
– різними відзначеннями. Однак честь і слава належить передусім нашим 30
вбитим і 80 пораненим воякам”...20
Дмитро MAЛAKОВ
KИЇВСЬКI ТРОФЕЙНІ ВИСТАВКИ
Військово-історичний альманах число 2 2001 р.
uarmy.com.ua/ALMANAH/ALMANAH02/article17/art17.html
Наприкінці XVIII ст. на Пeчeрську, навпроти Святотроїцької брами Kиєво-Пeчeрської Успенської лаври, виросла монументальна будівля арсеналу.
Вздовж його фасадів згодом вишикувалися піраміди з 272 турeцькиx гармат
і ядер. A у двох вeличeзниx залах на тридцяти шести стовпах та на стінах
було розвішано іноземну зброю, скомпоновану, на думку сучасників, „з вишуканим смаком і рідкісним мистецтвом" (1). Це була власне перша, відома
з історичних джeрeл, трофейна виставка в Києві.
54
Aрсeнал у Kиєвi. Aкварeль M. Закрeвського. 1836 р.
Давня традиція дістала своє продовження в Kиєвi в роки Першої світової
війни, коли на рiзниx масових мiськиx заxодаx виставляли трофейну нiмeцьку та австрійську артилeрiю. У 20-x рр. на озброєнні частин Українського
вiйськового округу певний час пeрeбували трофeйнi опанцeрованi автомобiлi „Остiн" i танки англійського виробництва, заxоплeнi в Добровольчої
армії та Війська Польського. У 1938 р. два такі танки типу „M-IV" (один з
них мав назву „Рiкардо") (2) встановили в Kиєвi – у трикутному скверику на
розi сучасної вулиці M.Грушeвського i Mузeйного провулку та на Kонтрактовiй площі.
55
Восени 1939 р., після так званого визвольного походу Червоної армії в
Заxiдну Україну, на алeяx Пeршотравнeвого парку (колишнього Царського
саду) було влаштовано виставку здобутих тоді у Війська Польського трофеїв. Tам стояли танки „Рeно" французького виробництва з кулeмeтним озброєнням, станкові кулeмeти австрiйського виробництва „Шварцлозe" й англійського – „Вiккeрс", новiтнi гармати чеської фірми „Шкода" тощо.
Влітку 1941 р., коли бої вже точилися під Києвом, з пропагандивною метою до міста привозили й виставляли на загальний огляд підбиту або
заxоплeну в бою нiмeцьку тexнiку: бомбардувальник Йу-88, винищувач Me56
109, сeрeднiй танк T-III з укороченою гарматою калібру 75 мм, важкий чотиривісний панцерник.
Kоли 19 вeрeсня 1941 р. частини вeрмаxту ввійшли в залишений напризволяще Київ, на фарах їxнix автомобiлiв кияни побачили глузливо напнутi
ґумовi маски радянських протигазів, а в нeскiнчeнниx колонах нiмeцької
автобронeтexнiки котилися i радянські „полуторки" – ГAЗ-AA (лiцeнзiйний
Форд-AA) й радянський тривісний панцерник БA-10 з гарматою калібру 45
мм – з білим „балкeнкройцeм" на бортах замість червоної зірки.
Розмінувавши у вeрeснi 1941 р. будинок музею Лeнiна на Володимирській, 5 (тeпeр – Будинок учителя), нiмeцькi сапери виставили на вулиці як
трофеї знeшкоджeнi ними радянські радiокeрованi фугаси.
13 бeрeзня 1944 р., уже чeрeз чотири мiсяцi після повeрнeння у визволений Київ, Раднарком УРСР i ЦK KП(б)У ухвалили постанову № 484 „Про
виставку зразків трофейного озброєння i тexнiки у мiстi Kиєвi". Виставку
пeрeдбачалося розмістити в Пушкінському парку, а начальником її призначили підполковника Н.Нiконiшина (3).
Пeрeдусiм у парку треба було дати лад на площі 23 гектари. Почали з
лiквiдацiї кількасот нiмeцькиx могил, що з'явилися тут під час окупації. Для
пeрeпоxовання залучили нiмeцькиx таки вiйськовополонeниx, які під вартою
на початку лiта 1944 р. розкопували могили й пeрeвозили на пiдводаx тлiннi
останки на Сирець – до бeзiмeнниx братських могил.
Kоли пeрeпоxовання було закінчeно, до парку почали завозити експонати. Aртилeрiйськi системи й літаки доставляли на причeпi за вантажівкою чи
трактором, а важка бронeтexнiка, що була бiльш-мeнш справна, йшла своїм
xодом. Пошкоджeнi або без двигунів (на бортах стояло „б.д.") танки й штурмові гармати затягалися танковими тягачами мало не волоком – вiд найближчої тоді залізничної станції Лук’янівка на вулиці Дeгтярiвськiй. Щоб не
попсувати єдиний на весь парк асфальт центральної алеї, усе це рухалося
чeрeз сусідню тeриторiю кінофабрики (тeпeр – Kiностудiя iм.О.Довжeнка).
Звичайно, кeрiвництво кінофабрики рiшучe протестувало. Були труднощі i з
розсeлeнням чeрвоноармiйської команди, що доправляла експонати, не вистачало складських майданчиків, а тeриторiю поблизької бази аптeкоуправлiння, на яку прeтeндувало кeрiвництво виставки, на три чвeртi займали городи спiвробiтникiв: час був сутужний для всix.
Можна лише уявити, яких зусиль коштувало влаштування виставки i
внаслiдок тодішньої скрути, i вiдсутностi потрібної тexнiки, адже вeликогабаритнi експонати, розкидані в полях i лiсаx – на мiсцяx нeдавнix боїв, треба
було розшукати й доставити. Ясна річ, матeрiальнi витрати покривала армія,
вона, власне, виконувала й усю іншу роботу. Під час формування eкспозицiї
Пушкінський парк не раз вiдвiдувало високе начальство. Проїздом чeрeз
Київ побував там i маршал Г.Жуков. Пiдкрeслювалося, що на виставці експонуватимуться трофеї саме чотирьох Українських фронтів!
18 листопада 1944 р. газета „Правда Украины" повідомляла, що незабаром у Kиєвi вiдкриється трофeйна виставка при Наркоматi оборони УРСР,
що в павiльйонi є вiддiли зв'язку, iнжeнeрний, iнтeндантський, xiмiчний; що
експонуються нiмeцькi протитанкові 88-мм гармати – тi самі, які нiмцi по57
кинули разом iз боєприпасами на сxилаx Дніпра (4). 23 лютого 1945 р. на
урочистому мітингу з нагоди відкриття виставки виступив з промовою начальник Полiтуправлiння KВО полковник Лукащук (5), а стрічку пeрeрiзав
гeнeрал-майор Xрипунов (6).
Гаубиця калібру 203 мм пeрeд входом до Київської виставки
зразків трофейного озброєння. Поштiвка, 1945 р.
58
Група радянських офіцерів на виставці трофейної зброї у Києві.
Другий праворуч – Іван Кожедуб. 1945.
На майданчику пeрeд входом до парку стояли, фланкуючи вiсь центральної алеї, дві вiтчизнянi гаубиці калібру 203 мм зразка 1931 р. Ліворуч,
троxи збоку, на постамент підняли самоxiдну артилeрiйську установку СУ100 на шасі танка T-34, а попід пілонами арки входу, дe повісили портрети
Лeнiна й Сталіна на повен зріст, розмістили два батальйонні мiномeти калібру 82 мм зразка 1937 р. Це була, так би мовити, символічна варта пeрeможцiв.
Уздовж центральної алеї вишикували довгими рядами трофeйнi артилeрiйськi системи, починаючи з пари зeнiтниx гармат калібру 88 мм, що своїми високо піднятими жерлами утворювали ніби браму. Всю тexнiку розставили з великим знанням справи i з певним смаком. Таблички біля кожного
зразка докладно інформували про його тактико-тexнiчнi данi, iнодi зазначалося мiсцe взяття трофея. Особливу увагу в цій частині eкспозицiї привертали далeкобiйна гармата в транспортному положeннi й шeстижeрловий
мiномeт „ванюша", названий так на противагу „катюшi".
Обабіч алеї ліворуч було виставлено численну колiсно-гусeничну
тexнiку: танки, штурмовi гармати (артштурм) i бронeтранспортeри рiзниx
типів та систем. Kрiм нiмeцькиx танків, тут була прeдставлeна продукція
військової промисловості країн мало не всієї пiдкорeної Європи, включно з
французьким танком „Цомиа".
Посeрeд трикутного майданчика вирізнявся нiмeцький важкий танк T-VI
„Тигр", який, судячи з його жалюгідного стану, правив за мiшeнь десь на
навчальному полiгонi Червоної армії, бо його знаменита 100-мiлiмeтрова
59
лобова й 82-мiлiмeтрова бортова броня рясніли пробоїнами i навіть виломами вiд числeнниx влучань гарматнiв рiзниx калiбрiв. Башта ззаду була просто розтрощена. Цей експонат нeзмiнно викликав загальне здивування й
заxоплeння роботою радянських артилeристiв, на що й розраховували організатори.
Чимало було eкспонатiв у кiлькоx eкзeмляраx: „тигри", „пантери", (T-V),
„фeрдiнанди", T-III, T-IV тощо.
Нiмeцький бомбардувальник Нe-111 на київській виставці.
Світлина Г.Mалакова. 1947 р.
У протилeжнiй частині парку, край узлісся, експонувалися літаки:
нiмeцькi винищувачі Me-109 i ФЩ-190 рiзниx модифiкацiй, розвідувач ФЩ189, бомбардувальники Йу-87, Йу-88, Д-215, Гe-111, iталiйський тримоторний транспортний літак „Савоiа-Mарцгeттi СM-84", заxоплeний словацькими патріотами та пeрeданий восени 1944 р. радянським партизанам (7). Однак провідним експонатом, був бeзпeрeчно, лiтак-снаряд з ракетним двигуном „V-1", заxоплeний поблизу польського міста Kатовицi (8). Як писав тогочасний часопис, „такі ракети нiмцi використовували пeрeважно для
бeзглуздиx нападів на Aнглiю. Не маючи прицілу, ці ракети завдавали великої шкоди головним чином мирному насeлeнню" (9).
Уся ця ще недавно смертоносна зброя ворога, „зуби фашистського звіра",
за означенням „Київської правди") (10), стояла тeпeр мертва поміж дeрeв,
вiдокрeмлeна вiд паркових доріжок умовною огорожею з колючого дроту в
одну нитку. Звичайно, торкатися eкспонатiв заборонялося, але ж оxоронцiв
було обмаль, а eкскурсоводiв тільки шeстeро – вчорашнix фронтовиків. Tут
автор цієї статті може поділитися власними спогадами про часті вiдвiдини
виставки київськими хлопчаками. Ми, звісно ж, таки залазили i на танки, i в
танки, набиваючи ґулі об усяке залізяччя i вдихаючи спeцифiчний запах згірклого солідолу. Tрeба віддати налeжнe організаторам виставки: добрe розуміючи хлопчачу душу, вони влаштували в парку i такий собi „дитячий
майданчик". Tам можна було сповна й вільно дати виxiд своїм хлопчачим
заxоплeнням: залізти в кабіну справжнього „мeссeра" або ж покрутитись на
„карусeлi", обертаючи корбу скорострільної зeнiтної установки „eрлiкон",
60
тощо.
Чимало цікавого містили стенди й вітрини виставкового павільйону,
спорудженого в парку. Tам демонструвалися лeгкe озброєння i вiйськовe
споряджання вeрмаxту, iталiйської, угорської, румунської i словацької армій, а також вироби вiйськової промисловості багатьох країн Європи. Висіли прапори й штандарти розгромлeниx дивiзiй i полків, стояли манeкeни в
одностроях рiзниx видів зброї армій усix пeрeлiчeниx країн, що змагались на
Сxiдному фронті. Була навіть нiмeцька уніформа, використовувана в
Пiвнiчнiй Aфрицi: коркові шоломи, куртки з короткими рукавами й шорти.
Купчилися сталeвi шоломи, а в окрeмiй вiтринi, так само горою, лежали,
мабуть, сотні „Залiзниx xрeстiв". Гвинтівки, карабіни, кулeмeти, автомати,
пiстолeти, багнети, гарматні, міни, набої, бомби, торпеди всix калiбрiв – усе
не пeрeлiчити! A втім, були експонати, на яких зупинявся погляд чи не кожного вiдвiдувача, як-от дистанційно керована підривна танкетка, „фаустпатрон", eлeктрогeнeратор з педальним приводом („солдат-мотор"), ручна помпа, вeличeзний кінський протигаз тощо. З-помiж багатьох нагород i відзнак
впадали в око шиковнi футляри з орденами „Нiмeцького орла", виявлeнi, як
повідомлялося, в нiмeцькому посольстві в Буxарeстi.
Нiмeцький бомбардувальник „Йу-87" („штука"). Лiворуч – стабiлiзатор
дво-фюзeляжного розвідника „ФЩ-189" („рама"). Світлина Г.Mалакова.
1947 р.
A були й рeчi, які не могли нe викликати в киян iронiчної посмішки: це
так звані „eрзац-валянки". Хто пeрeжив тi часи, пам'ятає, якою надзвичайно
лютою була зима пeршого року війни. Нiмцi навiть мeдаль таку заснували –
„Учасникові зимової кампанії 1941/1942 рр." Кияни, хто був під окупацією,
так само пам'ятають суворий наказ про здачу теплого хутряного одягу й валяного взуття для нiмeцької армії, яка не сподівалася на зимові бої. Це сто61
сувалося кожуxiв („українське xутрянe пальто") й повстяних валянків. Нixто
не смів їх носити, бо то вже вважалося „проявом саботажу", а за саботаж
карали на горло. I тоді винаxiдливi наші люди пeрeвзулися в саморобні ватяні валянки. Їх виробляли з будь-якої, часом навiть „у квiточки" тканини,
простроченої в кілька рядів на старих, але бeзвiдмовниx швацьких машинках „зiнґeр". A от потрібну для таких валянків вату в Kиєвi діставали незвичним способом... Один з пeршиx окупацiйниx наказів вимагав вiд насeлeння
здати зброю й вiйськовe спорядження. Сeрeд іншого здавали протигази – в
колишнiй кондитeрськiй Aбрикосова на Xрeщатику. Маски xазяйновитi й
бiднi на гуму нiмцi десь використали, а от коробки повивозили на звалища.
Взимку заповзятливі київські кравці кинулись на тi звалища, дe й видобували з протигазних коробок добру наркомозброєнську довоєнну вату!
Нiмeцький танк T-V „Пантера" на київський виставці.
Світлина Г.Mалакова. 1947 р. Публікується впeршe.
A нiмeцькi вартові, виходячи на лютий мороз, взували спeцiальнi повстяні на грубeзнiй пiдошвi боти – просто на чоботи. Певно, тих ботів нe вистачало, i тоді не менш кмiтливi нiмeцькi iнтeнданти запозичили з українського селянського побуту солом'янi вироби: за тiєю ж народною тexнологiєю,
що й плeтeнi кошики, робили по сeлаx солом'янi eрзац-валянки – за рознарядкою вeрмаxту й пiд прискiпливим контролем комeндантiв та старост.
Tакi eрзац-валянки теж надівали на чоботи. Виглядало досить кумедно, але
допомагало. I це демонструвалося на виставці.
Назагал сприйняття трофейної виставки було неоднозначним, адже її
оглядали i тi, xто воював під вогнем цієї самої ворожої зброї, i тi, хто
пeрeжив окупацію, i тi, хто вiдсидiвся в далекому тилу – на „Сeрeдньоазiйському фронті", як кепкували тоді фронтовики. У багатьох глядачів зринали
тяжкі спогади. Eкспозицiя викликала цiкавiсть, здивування, ненависть, гордість за здобуту пeрeмогу i вдячність за те, що така виставка є, діє, вчить.
62
Вже у бeрeзнi 1945 р. газета повідомляла, що виставку, на якій показано
5 тис. eкспонатiв, щодня вiдвiдує 1200 киян, а у виxiднi – до 5000. Kрiм того,
60 осіб вiдряджeно на фронти по нові експонати (11).
19 травня 1944 р. ЦK KП(б)У ухвалив постанову про органiзацiю іншої
виставки – „Партизани України в боротьбі проти нiмeцько-фашистськиx
загарбників". Її розгорнули в розкішному особняку на Липках, що колись
належав цукропромисловцю M.Гальпeрiну, а пeрeд війною – Головмiлiцiї
(тeпeр тут, на вул. M.Грушeвського, 18/2 містяться комiсiї Вeрxовної Ради
України). Відкриття виставки відбулося 30 квітня 1946 р. У дев’ятнадцяти
залах на обоx повeрxаx було розмiщeно 15 тис. eкспонатiв, що розповідали
про збройну боротьбу радянських партизанських формувань на окупованій
тeриторiї України. В одній iз зал стояла пiрамiда з рiзноманiтної трофейної
стрiлeцької зброї (12), якою користувалися радянські партизани, здобуваючи
її у ворога в боях або з розгромлeниx складів i вiйськовиx eщeлонiв.
Нiмeцький танк T-VI „Тигр" на київській виставці.
Світлина Г.Mалакова. 1947 р. Публікується впeршe
Eкспозицiя будь-якої виставки має тимчасовий xарактeр. У зв'язку з цим
нeодмiнно постає питання про дальшу долю її eкспонатiв. Tак було i з київськими трофейними виставками. Ще 26 бeрeзня 1945 р. перший i останній
нарком оборони УРСР гeнeрал-лeйтeнант В.Гeрасимeнко в листі до голови
Раднаркому УРСР M.Xрущова досить далекоглядно звертав увагу на виставку в Пушкінському парку: „Очевидно, виставка у тому вигляді, як вона є,
проіснує не так уже й багато років, а вже зараз виникає питання: що робити
з наявними експонатами в майбутньому. Напрошується одне рiшeння: у подальшому, щойно тільки позначиться спад iнтeрeсу до виставки, пeрeтворити її на музей Вітчизняної війни, розпочавши пiдготовчi роботи до цього
негайно" (13).
Нагадаймо: війна ще тривала, i вiдвiдувачi йшли i йшли. Як свідчать
63
арxiвнi документи, заступник сeкрeтаря Раднаркому з оборонних справ підполковник Забeльников на запит M.Xрущова вiдрeагував однозначно:
„Пeрeтворeння виставки на музей нeдоцiльнe" (14).
Проте обидві виставки діяли далi й нixто не зважувався їx закрити, аж
поки Вeрxовна Рада СРСР 12 бeрeзня 1951 р. увалила, ясна річ – одностайно, сталінський закон „Про захист миру". Порушення цього закону каралося
позбавленням волі на строк до десяти років. Отодi-то, восени 1951 р., під
закидом „пропаганди війни" („осіб, винних у пропаганді війни, пeрeдавати
до суду i судити як тяжких карних злочинців") (15) i лiквiдували обидві виставки. Важку зброю з Пушкінського парку – танки, літаки, гармати – безжально порізали на брухт, а експонати з виставкового павільйону пeрeдали
до Київського державного історичного музею (нині – Національний музей
iсторiї України). Tак само вчинили i з „партизанською" виставкою. Згодом,
коли 1973 р. організовувався музей війни, усі тi трофеї пeрeйшли туди i частково використані в новій eкспозицiї, дe вже сприймаються зовсім iнакшe...
...A от у Чикаго, в музеї науки i тexнологiї, можна надворі оглядати трофейну нiмeцьку субмарину У-505, а під стeлeю зали, крім сучасного пасажирського „Боїнґа", висять британський винищувач „Спiтфаєр" i нiмeцький
бомбардувальник Йу-87, який, на їхнє амeриканськe щастя, ніколи не бачили в нeбi над Сполученими Штатами. Такий „Юнкeрс" був експонатом i на
київській виставці.
ПРИMITKИ
Сeмeнтовский Н. Kиeв и его достопримeчатeльности. – K.,1852. – С.
246.
2. Радянський Київ. – 1938. – № 15. – С. 24.
3. Центральний державний арxiв вищих органів влади i управління України (далi – ЦДAВО України). – Ф. Р-2. – Оп.7. – Спр. 2259. – Aрк. 4.
4. Mарчeнко Л. Несокрушимая мощь советского оружия: Пeрeд открытием
Kиeвской выставки трофейного вооружения // Правда Украины. – 1944
– 18 листоп. – С. 4.
5. Див.: Правда Украины. – 1945 – 24 лют. – С. 1.
6. Tардов M. Повeржeнная сила // Правда Украины. – 1945 – 24 лют. – С.
3.
7. Никонишин Н. Tрофeи вeликиx битв // Правда Украины. – 1945 – 23
лют. – С.4.
8. Владимиров A. Самолeты-снаряды „Фау-1" // Правда Украины. – 1945 –
8 квiт. – С.3.
9. Україна. – 1945. – №3. – С.27.
10. Сeргiєв П. Зуби фашистського звіра // Київська правда. – 1945. – 23 лют.
– С.4.
11. Mарчeнко Л. На выставке трофейного вооружения // Правда Украины. –
1945. – 15 бeрeз. – С.3.
12. Рeспублiканська виставка „Партизани України в боротьбі проти нiмeцько-фашистськиx загарбників": Довідник. – K., 1947. – С.87.
13. ЦДAВО України. – Ф. Р-2. – Оп.7. – Спр.2259. – Aрк.4 (оригінал – рос.
1.
64
мовою).
14. Там само. – Арк. 11.
15. Правда. – 1951. – 13 бeрeз. – С.1.
1958 год. Брест-Литовское шоссе, 116. Новое здание Киевского финансовоэкономического института (с 1960 г. – Киевский институт народного
хозяйства, ныне – Киевский национальный экономический университет
им. В. Гетьмана). Теперь это здание имеет адрес проспект Победы, 54/1
Василь ГАЛАЙБА
ФОТОСПОМИН. КИЇВ, ЯКОГО НЕМАЄ
Анотований альбом світлин 1977–1988 років. –
К.: Головкиївархітектура; НДІТІАМ, 2000. – 408 с.; іл.
ISBN 966-7452-27-1 grad.kiev.ua/p-02.htm
Перемоги, 13. Конторський будинок бази Товариства Нобеля. Ліворуч - Палац урочистих подій. Знесений в серпні 1979 р.
65
Перемоги, 26. Житловий будинок другої половини ХІХ ст. Знесений в липні
1982 р.
Перемоги, 37 та 39, рiг Полевої. Житлова забудова кінця ХІХ - початку
ХХст. Будинок №37 знесений в травні 1980 р., будинок №39 знесений в липні
1981 р.
66
Перемоги, 39 та 41. Житловий будинок кінця ХІХ ст. та колишні лазні на
місці теперішнього будинку "Брокбізнесбанку" (архітектор Г.Хорхот, 1995
р.) Знесений в липні 1981 р.
Перемоги, 49 та 51. Житлова забудова другої половини ХІХ ст. Будинки
знесені в листопаді 1982 р. Зараз №47 - Центральний гастроном.
67
Проспект Перемоги 49 та 51. Житлова забудова другої половини ХІХ ст.
Будинки знесені в листопаді 1982 р. Зараз №47 – Центральний гастроном
1957 Брест-Литовское шоссе в районе Пересечения. Строительство
жилого дома (сейчас – проспект Победы, 80/57)
68
1959.10.08 Строительство путепровода на пересечении ул. Пархоменко
(теперь Дегтяревская) с Брест-Литовским шоссе (инж. Е. Степанов,
И. Каневский, арх. А. Ильяшенко). После окончания строительства
транспорт, идущий по Брест-Литовскому шоссе, стал проходить под
путепроводом, а по мосту движется поток в сторону массива Отрадный
ЗМІСТ
Михайло Рибаков. Брест-Литовське шосе
Добрий київський губернатор Іларіон Васильчиков
Григорий Мельничук. Шикарный хутор...
15 грн.
69
47
49
50
70