1. Операциональный подход к
advertisement
Лингвистика 2000 год, (3) Н.К.Данилова ОПЕРАЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД К МОДЕЛИРОВАНИЮ ТЕКСТА В статье предлагается обоснование операционального подхода к моделированию текста, отличие которого от существующих в лингвистике текста методик заключается в использовании в качестве единицы анализа операции ввода в текст информации (объекта или его характеристик). В операции как в минимальном звене, входящем в процесс порождения смысла текста, восстанавливается единство системной речевой деятельности. Данилова Нина Константиновна – кафедра немецкой филологии Самарского государственного университета. Осознание факта общения людей как обмена информацией, происходящего в форме текстов, влечет за собой необходимость понимания того, как устроены эти основные речевые продукты, представляющие собой одновременно и результат, и процесс речевой деятельности. Соотношение процесса и результата координирующей речевой деятельности мало исследовано, и в работах последних десятилетий преобладает интерес к статическому плану сложного целого. Процессуальный аспект речевой деятельности, представляющей собой использование языковых знаков в процессе решения коммуникативной задачи и одновременно осуществление контроля и регулирования мыслительных процессов и процессов общения , исследован лишь в отдельных аспектах, несмотря на исключительную важность понимания динамичности вербального общения для определения свойств текстов. Гипотеза, которая предлагается для обсуждения, может быть сформулирована следующим образом: речь представляет собой реализацию функциональной системы высокой степени сложности, в которой текст выступает в качестве одной из функциональных подсистем. Взаимодействие текста с другими функциональными подсистемами, ограничения, которые накладывает это взаимодействие на формально-содержательные характеристики текста, могут быть описаны с помощью операциональной модели, характеристика которой будет дана в последующем изложении. Речевой продукт, являющийся результатом действия множества факторов, требует использования для своего описания многофакторного анализа, способного учесть все условия возникновения этого сложного феномена. Существуют ли в современном языкознании методы, позволяющие достаточно адекватно описать природу сложных речевых продуктов? Анализируя современное состояние исследований текста, попробуем сформулировать проблемы, возникающие при анализе речевой деятельности, которая в самом общем смысле может быть охарактеризована как использование естественных языковых знаков для реализации определенных целей. Многообразие связей знака с вне- и внутриречевой деятельностью отражается в двух основных модусах его употребления: а) соотнесенности значения с деятельностью познания; б) соотнесенности значения с деятельностью общения [1. С.104]. Знак, употребленный с тем или иным модусом, приобретает значение, выступающее как результат разнообразных операций со знаком. Для операций со знаком существенно взаимодействие трех миров, участвующих в них: мира идеальных объектов, мира реальных объектов и системы знаков. Оба модуса бытия текстов обладают относительной автономностью, что создает иллюзию их независимости друг от друга. В реальности речь представляет собой действие функциональной системы, в котором коммуникативная функция неотделима от функции мышления, обе функции реализуются одновременно и процесс обобщения совершается непосредственно в процессе общения [2. С.17]. Теория текста, развивающаяся несколько последних десятилетий, свидетельствует о том, что познавательный и коммуникативный модусы вербального общения рассматриваются как самостоятельные и часто независимые друг от друга характеристики текста, при этом коммуникативный модус получает более полное и подробное освещение. Обратимся к существующим в современном языкознании определениям текста и предпримем попытку выяснить, в каком направлении развиваются исследования. . История исследования текста начинается в середине 60-х годов как системно ориентированная лингвистика, которая ставит перед собой задачу установить наиболее общие закономерности порождения текстов и их системного описания. Центральным понятием лингвистики текста становится понятие когерентности, суммирующее категории связности и целостности. Среди исследований, использующих системноязыковой подход, особый интерес для нас представляют концепция отражательной семантики и теория синтагматической субституции, предметом анализа в которых являются языковые процессы в тексте. Анализ отношений между отдельными членами предложений, выраженными номинациями или именными группами, охватывает базисный уровень связей текста, референционный , связывающий текст с миром реальных объектов. Семантический подход к анализу текста представлен в работах В.Г.Гака, Н.Д.Арутюновой, Е.В.Падучевой и др. Текст в данных исследованиях понимается как номинация определенного события, процесса, состояния, определенной ситуации действительности и изучается как последовательность высказываний, отражающая отношения, действительно или потенциально существующие между предметами описания. Использование в качестве элементарной семантической “молекулы” текста формы номинации дает возможность описать процесс введения объектов речи в текст и проследить направления, по которым осуществляется выбор “возможных миров”, ситуационных моделей, становящихся предметом изложения или ситуационной базой текста. Иллокутивный компонент текстовой семантики, отражающий авторскую интенцию, остается при этом вне поля зрения исследователей, полностью исключается из рассмотрения предикативная семантика, являющаяся основой смыслового развития текста. Основным критерием выделения элементов референционной структуры становятся синтагматические отношения номинаций или именных групп. Ономасиологическая семантика обнаруживает связь семантики текста (его целостности) с миром объектов. Теория синтагматической субституции Р.Гарвега, в отличие от теории отражательной семантики, рассматривает референционные отношения как собственно грамматические, в основе которых лежат не столько действительные отношения, сколько грамматические закономерности (категория определенности-неопределенности, местоименная субституция, синонимический или вариативный повтор [3]. Обе концепции, концепция отражательной семантики и синтагматической субституции в известной степени противоречат друг другу, если не учитывать синкретичность и того, и другого способа моделирования текстовых связей. Семантическая трактовка отражательного аспекта текста пытается подвести разнообразные процессы текстообразования под категорию референции, которая способна описать лишь зависимость текстовой семантики от объективно данных действительных связей (эти отношения в лингвистике текста определяются понятием “референция текста”). Грамматическая теория синтагматической субституции представляет собой попытку свести разнообразные языковые механизмы, создающие форму и содержание сообщения, к однообразным процессам замещения, независимо от степени их автоматизма и информационной значимости (для обозначения данного процесса в лингвистике текста используется понятие “коннексия”) [4]. Теории отражательной семантики и синтагматической субституции не отвечают на вопрос о том, что направляет действие грамматических механизмов, какую цель реализует возникающая в итоге их функционирования связная структура. В этих моделях не находится места для смысла текста, а структурные и семантические процессы рассматриваются как изолированные друг от друга, несмотря на очевидное их тождество. Попытка сформулировать понятие системы на основании наблюдаемого взаимодействия элементов (феноменологический подход) оказывается несостоятельной. В поисках причины наблюдаемых языковых фактов исследователи обращаются к понятию темы. Рассматривая тематическую структуру как основную, К.Бринкер подчеркивает подчиненную роль грамматических связей и именует грамматическую структуру носителем тематических отношений (Tr ä gerstruktur f ü r die thematischen Zusammenh ä nge des Textes) [5. С.44]. Тематическая структура исследуется как реализация синонимических, гиперо-гипонимических отношений, свойственных номинативным единицам в системе языка, что на деле часто означает подмену процессов, происходящих в тексте, законами существования языковой системы. В выделении тематической структуры вновь находит выражение стремление подчинить текстовое моделирование принципам функциональной однородности моделируемых сущностей. Еще одно из оснований для моделирования текстовых связей дано в пропозициональной структуре текста, в которой в качестве элементов рассматриваются. семантические планы отдельных высказываний, пропозиции [6. С.49]. Итогом операций с содержательными единицами текста, пропозициями становится тема текста, т.е. макропропозиция высшего уровня абстракции. Процедура компрессии, выведение макропропозиции, отличается высокой степенью субъективности, что отмечают сами исследователи. Несмотря на программу, цель которой определена как описание условий и правил функционирования текста как системы, системно ориентированная лингвистика текста далека от провозглашенной цели и мало может сообщить о том, как создается смысл текста, если только не ограничиваться референционной составляющей текстового смысла. Причина этого может быть найдена в том, что целью моделирования во всех приведенных случаях было определение элементов гомогенной системы и преобладание в этих методах принципов анализа, разложения целого на элементы. Л.С.Выготский предложил заменить аналитический принцип исследования речевой деятельности на живой и соответствующий динамичности и сложности речи принцип выделения единиц, обладающих основными свойствами, присущими целому [2. С.15]. Таким единством мышления и речи должно было стать значение как единица речевого мышления. Основной акцент был сделан на смысловой стороне речи, что позволило Л.С.Выготскому исследовать речь как динамическую смысловую систему. Подобное положение дел свидетельствует о сложности описываемого объекта и множественности факторов, влияющих на его организацию, что требует от исследователя обращения к внеязыковым фактам для объяснения сущности речевой деятельности и текста. Приведенные выше концепции свидетельствуют еще об одном, немаловажном обстоятельстве: простейшие языковые единицы рассматриваются в лингвистике как идеальные объекты , подчиняющиеся в своем функционировании только системным законам языка. Данный подход противоречит природе текста, смысл и предназначение которого определяется его актуальностью , конкретностью бытия, так как текст в отличие от других языковых единиц вписан в определенные условия коммуникации. Подводя предварительный итог, можно утверждать, что первыми в поле зрения исследователей попадают такие характеристики текста, как последовательность и повторяемость, производные от линейного характера развертывания текста. Структурные средства, обслуживающие горизонтальную ось организации текста, принадлежат системе языка и выполняют особую, часто вторичную функцию реализации конструктивного основания текста, что не исключает существования в системе языка особых функциональных слов, коннекторов (местоимений, артиклей, проформ, союзов), для которых конституирующая функция может считаться основной. Исследование коннекторов означает анализ действия грамматических механизмов, создающих текст как структурно организованное целое. Внутритекстовые связи выступают вместе с тем как рефлекс связей, существующий в реальной действительности, в мире реальных объектов, что должно найти отражение в ткани текста. Знаками реальных связей становятся отношения между пропозициями и номинациями, отражающие факты и явления действительности. Таким образом, предметом исследования в тексте становятся основные номинативные единицы системы языка, предложение и слово. Интересно в этой связи наблюдение К.Бюлера, который рассматривал язык как двуклассную систему, обращая внимание на существование в языке двух классов языковых структур [7. С.70]. Первый класс преследует, по мнению К.Бюлера, цель “разорвать весь мир на части, разделить на абстрактные аспекты, каждый из который коррелирует со знаком”. Второй класс предоставляет средства для конструирования мира на основе отношений. Именно так слово и предложение как основные номинативные символы классифицируют мир объектов в их связях. В речевой деятельности слово и предложение сохраняют свое центральное положение и начинают играть роль средств, обслуживающих более высокие уровни организации сложного целого. Слово и предложение образуют основные элементы речи, которая представляет собой, по определению Н.А.Бернштейна, совокупность номинативных символов и слов-операторов, создающих между номинативными символами функциональные отношения и превращающих речь-словник в “речь-орудие познания мира и действования в нем” [8. С.305]. Исследуя отношения в простых, функционально гомогенных системах типа “слово-слово” (номинативная структура) или “предложение-предложение”(пропозициональная структура) и оставаясь в рамках действия только одной, функционально однородной системы знаков, невозможно понять принципы функционирования целого текста, представляющего собой реализацию речемыслительной деятельности человека как гетерогенной системы биологического типа, в которых результат действия является системообразующим фактором и находится внутри системы, а не за ее пределами [9. С.45]. Функциональные биосистемы, по определению П.К.Анохина, представляют собой непрерывную цепь результатов с последующей оценкой их действий. В речевой деятельности системообразующим или интегрирующим результатом системной деятельности является порождение и сообщение смысла и воздействие на основании действия обобщения на реципиента (собственно общение). Предметом анализа в тексте должны стать не просто грамматические обусловленные связи номинативных единиц, а сам процесс превращения номинативных символов при посредстве операторов в речь как орудие познания и действования, по образному выражению Н.А.Бернштейна. Описание этого процесса должно позволить создать функциональные модели текста, отражающие действие гетерогенной системы в узловых механизмах, в которых совершается взаимодействие трех миров: мира реальных объектов, идеальных объектов и системы языка. Существует ли возможность отражения процессов, создающих актуальный текст в интегративной текстовой модели, способной синтезировать различные уровни описания и учесть динамические моменты существования текста как самоадаптирующейся системы, способной реагировать на меняющиеся условия функционирования? Наиболее точные наблюдения, касающиеся закономерностей развертывания смысла, были сделаны не при исследовании процессов порождения текста, а при изучении процессов его восприятия. Процесс восприятия речи исследуется в лингвистике как многоуровневый параллельный процесс, строящий структуры на всех соответствующих уровнях, имея в качестве конечного результата спецификацию структурной интерпретации уровней в определенном контексте [10. С.104]. Процедура обработки информации на нескольких параллельных уровнях рассматривается при этом как серия операций, связанных между собой и гибко реагирующих на изменения перспективы мысли. Так, М.Бирвиш выводит для описания процедуры понимания смысла ряд постулатов, важнейшим из которых является положение о том, что внутри- и внеязыковые контексты принадлежат области концептуальной структуры, и интерпретация логического уровня управляется общими принципами контекстуальной организации. Фонетический и синтаксический уровни признаются необходимыми уровнями репрезентации, необходимыми для нормального, автоматического понимания языка. Оба уровня различаются своим статусом: структурные отношения на фонетическом уровне характеризуются линейностью, соответствующей сенсорным и моторным коррелятам этого уровня, синтаксический уровень отмечен абстрактным иерархическим характером, что отражается в иерархии составляющих. Особенностью логической формы следующего уровня понимания является то, что на этом уровне исчезает иерархический порядок, и отношения между элементами основываются на системе множеств, в которую входят система лексических правил, связывающих фонологическую матрицу с ее синтаксическими характеристиками и семантической интерпретацией, и интерпретирующие правила для кореференции (связи наименований). Этот уровень соотносит упорядоченную иерархию синтаксических единиц с неупорядоченной иерархией семантических атомов . Иными словами, именно на этом уровне начинается действие других процессов, создающих текст, интегративных, являющихся следствием воздействия на текст условий, в которых он функционирует. Контекстуальный уровень понимания определяет взаимодействие между грамматикой и теми правилами, которые определяют структуру мира идеальных объектов. Особенностью использования контекстуальной семантики является то, что референция к действительной ситуации может осуществляться только при условии создания ментальной структуры, интерпретирующей эту ситуацию. Обращение к фреймам интерпретации на основе существующей логической формы характеризует процесс рождения смысла речевого целого. М.Бирвиш характеризует процесс понимания текста следующим образом : при понимании языка происходит перевод строго линейной, последовательной структуры через иерархизацию – сначала упорядоченную, затем неупорядоченную – во вневременную пространственно-неупорядоченную репрезентацию [10. С.118]. Общие характеристики репрезентаций, соответствующие процессам понимания, выглядят в концепции М.Бирвиша как движение от последовательности фонетических признаков через категориальное упорядоченное дерево, наложенное на синтаксические формативы, и категориальное, неупорядоченное дерево, наложенное на семантические атомы, организованные в виде аргументных отношений, к теоретико-множественной структуре, детерминированной внутренней онтологией ментального мира. Постулаты М.Бирвиша позволяют выделить в этой иерархии процессы, соотносимые с наглядно-чувственной и сверхчувственной формой существования текста, его материальной формой и смыслом. Необходимость различать и, возможно, на различных основаниях описывать и моделировать эти различные ипостаси актуального текста отмечается в самых ранних исследованиях текста. Так, Н.И.Жинкин считает возможным различать термины “речевой синтез” и “смысловая интеграция”. Речевые механизмы управления этими процессами различны : смысловая интеграция происходит на основе произвольного управления в процессе реализации замысла говорящего, в то время как синтез представляет собой реализацию автоматизма памяти, возможную при непроизвольном управлении этим процессом [11. С.18]. В качестве основной причины, по которой следует использовать понятие “ интеграция”, а не “синтез”, по мнению Н.И.Жинкина, служит то обстоятельство, что синтез производится из тех же конечных элементов, к которым приходит анализ, интеграция же предполагает изменение направленности связи или структурную перестройку при сохранении элементов [11. С.18]. В концепции М.Бирвиша логический и контекстуальный уровни понимания соответствуют интегративным процессам, создающим смысл текста. Возможно, именно такое понимание смысла позволит исправить ситуацию некоторого замешательства, в которой оказались исследователи текста. Процессно-динамическая модель понимания может быть дополнена процесснодинамической моделью порождения текста, в основу которой может быть положен кроме стратегического подхода, соответствующего представлениям о речевой деятельности как интенциональном поведении индивидуума, операциональный подход, целью которого может быть определение процедур или операций, совершающихся в каждом отдельном акте речи для осуществления одновременных действий обобщения. Цель операционального подхода должна заключаться, по нашему мнению, в поиске возможностей объединения факторов, участвующих в речевой деятельности, в единой процедуре. Модели порождения текста, основанные на операциональном подходе, должны включать комплексный анализ всех уровней реализации дискурса и означать отказ от аспектного моделирования, предлагающего функционально однородные уровневые модели (структурные модели текста, о которых шла речь выше). Процесс общения включает в действие одновременно все механизмы, ответственные за корректное высказывание. Учесть действие вербальных и невербальных механизмов общения возможно, если будет найдена определенная единица общения, в процессе исследования которой можно будет описать взаимодействие всех факторов, определяющих успешную коммуникацию. Важным для дальнейших рассуждений представляется замечание К.Бринкера о содержании текста [5]. Содержание текста рассматривается автором как результат развертывания содержательного ядра изложения, как процесс порождения смысла. Размышление К.Бринкера о процессуальности смысла возвращает нас к самому процессу рождения текста, имеющему последовательный характер не только для воспринимающего текст, но и для его создателя, для которого текст не существует как целостная величина. Субъект речи воспринимает текст по мере его возникновения, реализуя в процессе создания текст как главную цель, ради которой он создается, так и частные цели, производные от конкретной речевой деятельности. В движении к основной цели, решая последовательно частные цели, субъект речи реализует смысловую программу сообщения. Движение от одной частной цели к другой может быть представлено как отбор и осуществление определенных операций с языковыми знаками. Признавая факт существования целого ряда текстовых единиц (сегмента как минимальной единицы поверхностной текстовой структуры, предложения как минимальной синтаксической единицы и пропозиции как минимальной семантической единицы текста), считаем целесообразным говорить о минимальных составляющих, характеризующих процесс развертывания текста. Такой минимальной составляющей может быть операция или процедура, вводящая в текст дополнительный объем информации (объект или характеристику объекта). Речевая деятельность, побуждением к которой служит намерение, а конечной целью является воздействие на реципиента, может быть рассмотрена как последовательный отбор процедур, способных позволить субъекту речи наиболее оптимальным образом достичь коммуникативного успеха и реализовать поставленную цель. В процессе оформления речи совершается ряд операций, итогом которых становится цельнооформленное законченное высказывание, способное в полной мере воплотить замысел автора и достичь поставленной коммуникативной цели. Используя понятие “ операции, вводящей дополнительный объем информации”, мы пытаемся учесть дихотомию “линейность – нелинейность” текста, отражающую противоборство этих двух начал, характеризующее процесс рождения текста. Эта особенность смысла текста была отмечена Я.Линцбахом, выдвинувшим тезис о многомоментности бытия текста [12. С.2-3]. Многомоментность существования текста связана с прерывностью-непрерывностью восприятия. Прерывность языкового ряда преодолевается в процессе восприятия непрерывностью информационного ряда, создающей целостное представление. Одна из самых сложных проблем, связанных с текстовым моделированием, заключается, на наш взгляд, в исследовании чередования форм и содержания в процессе перехода с одного языкового уровня на другой. В тексте действуют правила, согласно которым содержание языкового знака на последующем уровне способно становиться формой. Само чередование формы и содержания в иерархической вертикали следует рассматривать как основание для интегративной модели. В актуальном речевом акте содержание создается пропозициональным компонентом, в котором зафиксировано определенным образом организованное соотношение означаемого и означающего, которое затем включается в иллокутивную рамку, понимаемую как ролевое отношение между участниками коммуникации. Если пропозициональное содержание находит выражение в коммуникативном и структурном типах предложения, то иллокутивные типы имеют в своем распоряжении иллокутивные индикаторы, чаще всего коммуникативнопрагматические частицы doch, mal, schon, noch usw. Часто истинное иллокутивное предназначение высказывания расшифровывается только через контекстные индикаторы, какими являются отношение между отправителем и получателем информации, институциональные условия и фоновые знания. Иллокутивные структуры текста могут быть поняты как иерархия целей [13. С.58]. При анализе целого текста иллокутивный потенциал отдельного высказывания оказывается подчиненным смыслу текста, в действие вступают при этом процессы текстообразования, не имеющие однозначного соответствия в иллокутивной иерархии. Можно предположить, что языковой план текста, его конструктивное основание, представляет собой развертывание текста по горизонтали, при этом доминирующим отношением становится отношение когерентности, предполагающее детерминирование последующего высказывания предыдущим, для развертывания конструктивного плана текста определяющими становятся отношения “предтекст – текст послетекст”. В горизонтальном развертывании текста действуют отношения синтагматической субституции, представляющие собой правила функционирования речевого автоматизма и основанные на законах языковой системы. Подчиняясь этим правилам, субъект речи синтезирует корректное сложное высказывание. В вертикальном развертывании текста участвуют прежде всего законы формирования тематической структуры текста и его иллокутивной формы, внутри тематической и иллокутивных структур доминируют отношения подчинения одного уровня другому. В этом случае преобладающими становятся интегративные основания, включение и подчинение одного элемента другому. Высшим уровнем становится смысловая программа изложения, реализуемая по правилам концептуальных схем. В завершение обратимся к актуальному тексту и попытаемся проследить действие обозначенных нами факторов. В рассказе Э.Штриттматтера “Pferde und Tauben” три основные операции определяют смысловое развитие текста. Проследить смену одной операции другой можно через изменение иллокутивных характеристик текста, которые меняются от простого утверждения (1) через установление условий протекания событий (кондициональные связи) (2) до побуждения к действию (3): “Im Winter scheuen die Pferde vor gr ü nen Mooskuppen, die aus dem Schnee ragen…” (2). Streut man ein Futtergemisch ….in den Schlag…, so fressen die Tauben die dunklen Sonnenblumenkerne zuerst… (3). Lasst uns nicht vor den Folgen des Jahreszeitenwechsels erschrecken wie die Pferde; lasst uns unsere Nahrung nicht vor ihrer Farbe abh ä ngig machen wie die Tauben!” [Str. S.130]. Иллокутивная форма (репрезентатив) соответствует логическим связям, создающим сегменты текста: в начальном сегменте связь событий онтологически определена и эксплицирована временными указателями “im Winter” и “im Fr ü hling”. Временные маркеры становятся теми релевантными характеристиками контекста, которые участвуют в определении “ точек референции”, возникающих в итоге взаимодействия контекста и “ возможного мира” [14. С.426]. Взаимодействие контекста и возможного мира порождает, по мнению Р.С.Столнейкера, пропозицию, наделенную истинностным значением. Появление в тексте “точек референции” становится тем моментом смысла, от которого ведет отсчет референция всего текста в целом. Кроме временных координат в порождении реляционной текстовой семантики участвуют другие контекстные характеристики: говорящий, слушающий, место речевого акта, не находящие выражения в тексте рассказа. Исходная операция, создающая начальный сегмент, представляет собой в логическом отношении ассертивные высказывания, связанные между собой отношениями частичной контрадикторности, противопоставление частично снимается сходством конкретных признаков событий : “..scheuen… vor gr ü nen Mooskuppen, die aus dem Schnee ragen --scheuen vor den letzten Schneeh ä ufchen, die aus dem gr ü nen Moos lugen” [Str. S. 130]. Вторая операция, создающая смысл рассказа, включает кондициональные связи, изменяющие перспективу мысли, а вместе с ней и изложения. Обе пропозиции второго сегмента имеют сходную логическую форму и практически совпадают в выводной части: “. .so fressen die Tauben die dunklen Sonnenblumenkerne zuerst (1) “ “…so werden die Weizenk ö rner zuerst aufgepickt” (2). Иллокутивная форма сегмента меняется от констатации факта к убеждению на основе логического вывода. Заключительный сегмент текста создается операцией совершенно иного характера, содержащей иллокутивную форму, которая эксплицирует основную задачу текста. Это - апелляция, смысл которой заключается в проекции описываемых в мире животных событий на мир человека. Смысл текста формулируется как сравнение и оценка наблюдаемых фактов природы, содержащиеся в заключительной фазе текста, которая подготовлена предшествующими текстовыми сегментами. Обратим особое внимание на те элементы текстовой тематической структуры, которые привычно элиминируются исследователями при анализе закономерностей тематического развития [6], на признаки, входящие в состав именных фраз: “gr ü n”, “dunkel”, “schwarz”, “Schnee” - и др. Эти признаки в сочетании с повторами определительных слов, входящих в состав композитов, создают изобразительный смысл текста, его образную основу, воспринимаемую как особая эстетическая информация, как интерпретативная основа сообщения. В этом случае синтагматическая субституция совмещена с особыми видами упорядоченности, имеющими в художественном тексте бинарную структуру, которые не принадлежат поверхностной линейной структуре, а входят в вертикальные связи, становясь содержательной формой высшего уровня, уровня текстового смысла. Обе оси текстовой организации, горизонтальная и вертикальная, имеют общие точки пересечения, образуя сеть отношений внутри актуального текста, такими узлами пересечения вертикальной и горизонтальных структур становятся именные фразы, включающие конкретизирующие эпитеты: “vor gr ü nen Mooskuppen, aus dem gr ü nen Moos, die dunk len Sonnenblumenkerne, die schwarzen Sonnenblumenkerne”. Момент интерпретации указывает на активность авторского сознания и означает факт рождения индивидуального смысла, принадлежа особому уровню знаковости, прагматическому. Текст содержит ситуационные модели различного уровня абстракции, фиксируя как действительные отношения, так и суждения о них. В рассказе “Ist die Natur weise?” ситуационные модели, реализующие фрейм “продолжение рода”, воспроизводятся в ряде сегментов текста наряду с ментальным фреймом “мудрость природы”. Ситуационные модели описывают факт продолжения рода растений: “Einzelne Rispen des Heidekrautes tragen noch Bl ü ten ….Die kleinen Kiefern tragen an den Zweig-Enden gelbgr ü ne Buckel…. Die Rispen des Windhalmes sind schwer geworden und zw ingen die Stengel, sich zu beugen…” [Str. S.95]. Вторая группа ситуационных моделей описывает деятельность сил природы или животных, способствующую созданию условий для продолжения рода: “Das Eichh ö rnchen verscharrt Eicheln, Haseln ü sse und Buchekerne in der N ä he seines Kobels im Moos…. Wenn ein starker Wind ü ber die Heide fegt, tr ä gt er sie (die Samen) davon…”. Особое место в группе ситуационных моделей занимает модель, описывающая нарушение существующего в природе равновесия : “Mitten im Winter, wenn ihr u nter dem Fell angesetzter “Vorratsspeck zu Ende geht…… Die Eichh ö rnchen k ö nnen sich nicht mehr auf ihre Vorratskammern “besinnen”…. So kann es geschehen, dass in einem harten Winter die Eichh ö rnchen in einem ganzen Gebiet aussterben..” [Str. S.96]. Объединяющей величиной, создающей целостность смысла, является ментальный фрейм, содержащий одновременно позитивное и негативное суждение на тему “Ist die Natur weise?” Кроме ассертивного суждения генерализирующего характера “Die Natur verl ä sst sich in der Regel auf die Masse der Nachkommen und Samen, die sie Tieren und Pflanzen zu zeugen gebie tet, und oft auf den Zufall” вводится негативное суждение, оно подготовлено фреймом оценочного характера, содержащим субъективный опыт автора “Trotzdem h ö re ich nicht gern…. ”. Окончательный вывод содержится в заключительном сегменте текста: “Nein, weise ist die Natur nicht, aber sie spart nicht mit Material, und sie hat Zeit, viel Zeit”. Выводная, заключительная фаза текста включает новый момент опытного континуума, который читатели призваны разделить с автором. Операциональная модель анализируемого текста включает три ситуационные модели, относящиеся к фреймам: “смена времен года”, “продолжение рода”, “суждение о мудрости природы”, по отношению к которым смысловая программа, положенная в основу текста, развивается в следующих фазах: “случай, правящий в мире природы” “доказательство” - “вывод о действии законов природы”. В тексте можно обнаружить действие определенных смысловых констант, стереотипов, смысловое развитие текста совершается в определенном конфликте с этими стереотипами и в выработке новых связей, новых представлений о мире. Завершая размышления о принципах моделирования текста, мы хотели бы подчеркнуть, что предложенный материал и комментарий к нему могут носить лишь предварительный характер и требуют более полного описания и обоснования, представляя собой неисчерпаемое поле для исследования. Литература 1. Сорокин Ю.А.,Уфимцева Н.В. Психолингвистика и семантика: итоги исследований / Общение. Текст. Высказывание. - М.: Наука, 1989. 2. Выготский Л.С. Мышление и речь. - М.: Лабиринт, 1992. 3. Harweg Roland. Textlinguistik / Perspektiven der Linguistik. Bd. 2. Stuttgart, 1974. 4. Kallmeyer Wolfgang. Lekt ü rekolleg zur Textlingistik. Einf ü hrung, Bd.1 Frankfurt a/M. Athenaeum Fischer. 1974. 5. Brinker Klaus. Linguistische Textanalyse. - Berlin: Erich Schmidt, 1992 6. L ö tscher Andreas. Text und Thema. - T ü bingen: Max Niemeyer, 1987. 7. Бюлер Карл. Теория языка. Репрезентативная функция языка. - М.: Универс, 1993. 8. Бернштейн Н.А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. - М.: Медицина, 1966. 9. Анохин П.К.Философские аспекты теории функциональной системы. - М.: Наука, 1978. 10. Бирвиш М. Насколько линейно упорядоченной является языковая обработка. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХ III. - М.: Прогресс, 1988. 11. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. - М.: Наука, 1982. 12. Линцбах Я. Принципы философского языка: Опыт точного языкознания. Пг., 1916. 13. Motsch W., Viehweger D. Sprechhandlung. Satz und Text. Sprache und Pragmatik. Lund, 1981. 14. Столнейкер Р. С. Прагматика. Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. Вып. Х VI . - М., 1985. Источники фактического материала Strittmatter Erwin: 3/4 hundert Kleingeschichten. - Berlin: Aufbau-Verlag, 1980. Str. N.K.Danilova operational approach to textual modelling The article focuses on operational approach to textual modelling, which is distinguished from other text linguistics methods by introducing a procedure of information input into the text as a unit of text analysis (input of object or its characteristics). The above procedure entails all speech functions as a system unit.
