Mixtura verborum’2002: По следам человека. Сб. ст. - Самар. гуманит.... В отличие от многих других церквей и конфессий католицизм имеет... А. Е. Сериков
реклама
Mixtura verborum’2002: По следам человека. Сб. ст. - Самар. гуманит. акад. - Самара, 2002. С. 123-128. А. Е. Сериков Общественный идеал католицизма В отличие от многих других церквей и конфессий католицизм имеет официальную социальную доктрину. Она изложена прежде всего в окружных посланиях римских пап, материалах II Ватиканского собора, апостольских посланиях. Самый известный из этих документов — энциклика Льва XIII "Rerum novarum" (1891), открывшая традицию высказывания официальной точки зрения Ватикана на социальные проблемы. К столетнему юбилею " Rerum novarum " Иоанн Павел II издал свою посвященную социальным вопросам энциклику, "Centecimus annus", и сравнение этих двух посланий позволяет почувствовать, в каком направлении изменяется социальное учение католицизма. Не претендуя на исчерпывающий анализ, предлагаю сравнить образы общественного идеала, выраженные в " Rerum novarum " и " Centecimus annus ", предварительно обсудив вопрос о роли общественного идеала в социальных учениях вообще (тексты энциклик анализируются по изданию: 100 лет социального христианского учения. — М.: Рах Christi International, 1991). Социальное учение — это не просто теоретизирование об обществе. В его основе, как правило, лежит нравственная невозможность мириться со страданиями, испытываемыми людьми в этой жизни не в силу какой-либо необходимости (например, смерти) или случая (например, стихийного бедствия), но по причинам, связанным с другими людьми, с обществом в целом. Нужно что-то делать, чтобы искоренить или хотя бы уменьшить социальное зло, и социальные учения предписывают, что делать и как. Такова основная задача большинства социальных учений, в том числе и учения католицизма. «Нет спора — в этом согласны все, — что надо найти какое-то средство против зол и несчастий, от которых теперь страдают почти все рабочие», — пишет папа Лев XIII. Само по себе это любопытно, ведь религиозная точка зрения должна состоять в том, что такое средство либо не нужно вовсе, так как все, что от Бога, — к добру (а что не от Бога?), либо это средство известно с самого начала — вера и нравственная жизнь согласно заповедям. Поэтому спора о том, должна ли католическая церковь принимать активное участие в решении социальных вопросов, не могло не быть, и папа Лев XIII лишь прекращает его официальным образом. Отголосок этого спора, весьма существенного с религиозной точки зрения, мы можем найти в той же энциклике: «Труды и лишения не могут прекратиться здесь, на земле — последствия греха тяжки и жестоки, они сопутствуют человеку всю его жизнь. Страдать и терпеть — участь человечества; как бы люди не старались, никакому усилию их, никакому искусству не удастся изгнать из жизни гнетущих зол и опасностей». Если так, то зачем разрабатывать социальную доктрину? Скорее всего, в силу католической традиции, ведь Ватикан всегда был государством, а что за государство без официальной политической доктрины. А кроме того, необходимо было опровергнуть те популярные социальные идеи, которые находились в вопиющем противоречии с христианством, прежде всего марксизм. Каков тип социального учения католицизма? Социальные проблемы могут видеться как вытекающие прежде всего из особенностей индивидуального взаимодействия, и в таком случае социальное учение, этическое и психологическое по преимуществу, будет обращено ко всем людям, нацелено на то, что может сделать каждый. С другой стороны, социальные проблемы могут считаться следствиями некоторых объективных процессов, выражением взаимодействия надындивидуальных факторов, и тогда социальное учение будет нацелено на изменение социальной структуры и обращено к профессиональным политикам, экономистам, организаторам. В обоих случаях речь идет об общественном идеале. Однако в первом случае это нравственный идеал социального поведения, во втором — это некое представление об идеальном обществе. Обе разновидности идеала играют важную, но принципиально разную роль в процессе общественного изменения. Католический общественный идеал, выраженный в энцикликах, — это идеал скорее второго, чем первого типа. В этом смысле католическая социальная концепция почти не отличается от сопутствующих ей по времени социологических и политических теорий. В них долго преобладала точка зрения, согласно которой нравственный идеал не может выступать непосредственно в качестве цели общественного переустройства и должен быть опосредован некоторым социально-экономическим и политическим идеалом, выраженным в терминах социальной структуры. В основе традиционной социологии лежало представление о решающем значении социальной структуры, детерминирующей практически все общественные процессы, в том числе все то, что люди оценивают как добро или зло. Поэтому наиболее логичным и единственно последовательным выходом из всех социальных проблем считался поиск и воплощение в жизнь таких структурных характеристик общества, которые бы обеспечивали утверждение добра. Пример — общественная или, наоборот, частная собственность на средства производства, которой приписывалось свойство социальной панацеи. Однако феноменологические и постструктуралистские социальные теории открывают новую перспективу рассмотрения проблемы общественного идеала: его черты нельзя конкретизировать в позитивистски-структурных терминах, с тем чтобы в дальнейшем воплощать его в жизнь. Социальная реальность не существует независимо от людей, она вновь и вновь воспроизводится, частично при этом изменясь, в ходе взаимодействия, которое обусловлено представлениями людей о себе, о других, об обществе. Если оставить в стороне проблематичность понятия добра как таковую и исходить из некоторого распространенного представления о добре, следует заключить, что к лучшему обществу можно стремиться, лишь ориентируясь непосредственно на нравственный идеал. Поэтому построение общества с определенными структурными характеристиками не может рассматриваться как основное средство решения социальных проблем. В равной мере можно считать, что именно в процессе решения этих проблем структурные характеристики общества оформляются и изменяются. Направление же этого изменения зависит от постоянного выбора всех, кто взаимодействует. Опыт показывает, что нельзя установить свод правил, по которым те или иные человеческие действия характеризовались бы однозначно как добрые или злые. Соответственно, невозможно даже умозрительно, не говоря уже о практическом воплощении, создать такую социальную структуру, которая принуждала бы всех членов общества быть добрыми друг к другу. Во-первых, само такое принуждение может быть расценено как зло. Во-вторых, какое-либо действие или мысль становятся добрыми или злыми в зависимости от конкретной ситуации, во взаимодействии конкретных людей. Нельзя создать исключающие какую-либо двусмысленность законы, гарантирующие, что злодей или равнодушный, даже при условии соблюдения буквы этих законов, не совершит зла. То есть невозможна общественная система, сама по себе обеспечивающая добро и исключающая зло. Политические и социально-экономические структуры выступают лишь как предпосылки, облегчающие либо затрудняющие реализацию нравственных целей, и сами по себе целями быть не могут. Казалось бы, религиозному лидеру такие вещи должны быть очевидны. Однако нет, католическая социальная доктрина, особенно в своей ранней форме ориентируется прежде всего на структурные перемены в обществе. Парадоксальным образом внутрицерковные послания, которые должны быть прежде всего религиозными текстами, оказываются насыщены представлениями и терминами, почерпнутыми из светских социальных теорий. Частично это можно понять, если предположить, что энциклики изначально рассчитаны и на внешнюю аудиторию, с которой, как известно со времен Аквината, следует разговаривать на ее собственном языке. В целом же приходится сделать вывод, что католическая социальная доктрина развивается в русле доминирующих в обществе теорий, основана не столько на религиозном прозрении, сколько на общетеоретических предположениях. Вот некоторые примеры из "Rerum novarum". «К нынешнему конфликту, — пишет Лев XIII, — привели прогресс промышленности, развитие новых отраслей, изменившиеся отношения между рабочими и хозяевами, огромные состояния немногих и бедность многих, наконец — заметный упадок нравственности». «Как симметрия человеческого тела обусловлена расположением его частей, так и в государстве, по самой природе, классы эти должны жить в полном согласии, приспосабливаясь друг к другу и поддерживая равновесие целого». Главная задача папы Льва XIII — показать лживость конфликтной марксистской теории, и он делает это, противопоставляя ей очень близкое по сути структурно-функциональное учение; идеалу одной структурной утопии он противопоставляет идеал другой: укрепить частную собственность, улучшить государственные законы, создать католические профсоюзы. «Надо тщательно согласовать права и обязанности хозяев с правами и обязанностями рабочих. На тот случай, если бы хозяин или рабочий стал считать себя в чем-либо обиженным, хорошо бы иметь особый комитет, составленный из честных и разумных членов союза; который решал бы дело по его правилам». Этот структурный идеал существенно дополняет традиционный христианский идеал нравственности, который в учении тоже присутствует: «...В каждом уважать достоинство человека и христианина...», «...Любить Бога и людей возвышенной любовью и мужественно сокрушать преграды, которые стоят на пути добродетельной жизни». Главное, что отличает энциклику "Centecimus annus", — это изменившаяся теоретическая ориентация. Иоанн Павел II использует лексику гуманистического неомарксизма, он не отказывается от структурных представлений, но и не придает им слишком большого значения, не настаивает на каких-либо конкретных общественных моделях, понимая всю их условность с точки зрения человеческого счастья и морали. При этом акцент делается на духовности, на религиозных и нравственных ценностях. «Пожелаем же, — пишет Иоанн Павел II, — чтобы ненависть и насилие не восторжествовали в сердцах, особенно — у тех, кто борется за справедливость, и чтобы возрастал во всех дух мира и прощения». «...Мы предлагаем не систему социалистическую, которая на деле превращается в государственный капитализм, а общество свободного труда, предпринимательства и участия. Такое общество не враждебно рынку, но требует, чтобы общественные и государственные силы должным образом контролировали его, обеспечивая удовлетворение основных потребностей каждого». «Нет ничего плохого в желании жить лучше; плох тот стиль жизни, при котором человек считает благом не столько „быть“, сколько „иметь“». «Человек получает от Бога неотъемлемое достоинство, а с ним — и способность выйти за предел любого общественного порядка ради истины и добра. Однако он еще и зависит от общественных структур... Разрушение этих структур и замена их истинными формами совместного существования требует терпения и мужества». Итак, одна из особенностей социального учения католицизма — это причудливое сочетание в нем духа христианской религии и того, что условно можно назвать «духом времени», имея в виду идеи и терминологию наиболее распространенных в соответствующее время светских социальных и политических теорий. В конце XIX века это дух позитивизма, функционализма, марксизма, сто лет спустя — дух частичного отказа от этих системных парадигм в пользу гуманистической философии и социологии. При этом, если в социологический и политический текст энциклики папы Льва XIII иногда вплетаются сугубо религиозные размышления о бессмысленности надежд на избавление от страданий в этом мире, в энциклике Иоанна Павла II подобных рассуждений мы уже не найдем; его текст более логичен и в большей мере ориентирован на посюсторонние и вполне реальные цели, конечно, если им сопутствует Божья благодать. В целом же обе энциклики — не столько о нравственных, сколько о политических задачах преобразования общества.
