К О Р С А К О В С К... С И Н Д Р О М
advertisement
КОРСАКОВСКИЙ СИНДРОМ Одним из наиболее исследованных расстройств непосредственной памяти является нарушение памяти на текущие события, при котором относительно интактным остается память на события прошлого; так называемый корсаковский синдром, который был описан известным отечественным психиатром С.С.Корсаковым при тяжелых алкогольных интоксикациях. Этот вид нарушений памяти часто сочетается с конфабуляциями в отношении текущих событий и дезориентировкой в месте и времени. Два последних признака могли быть слабо выражены, но первый всегда чрезвычайно выражен и составляет основной радикал этого страдания (забывание текущих событий). Впоследствии оказалось, что корсаковский синдром может обнаружиться при других диффузных поражениях мозга неалкогольного генеза (К.Гампф, И.Делей) и также при поражении определенных ограниченных мозговых систем (В.М.Бехтерев, Ю.Грюнталь, Б.Милнер). Больные, у которых имеют место подобные амнестические явления, не помнят, как мы говорили выше, событий недавнего прошлого, но воспроизводят те события, которые были много лет тому назад. Так, подобный больной может правильно назвать события из своего детства, школьной жизни, помнит даты общественной жизни, но не может вспомнить, обедал ли он сегодня, посетили ли его вчера родственники, беседовал ли с ним сегодня врач и т.п. Если подобного больного спросить, навещали ли его сегодня родственники, нередко можно получить ответ: «Я не помню, но у меня в кармане папиросы — значит, жена приходила». Такие больные здороваются по нескольку раз, задают один и тот же вопрос, обращаются по многу раз с одной и той же просьбой, производят впечатление назойливых людей. При анализе структуры корсаковского синдрома вставал вопрос о том, является ли забывание недавнего прошлого следствием дефекта воспроизведения или удержания материала. Ряд экспериментальных данных говорит за то, что речь идет о плохом воспроизведении. Еще в 1911 г. Э.Клапаред описал интересные факты, выступившие у подобных больных. Э.Клапаред несколько дней подряд здоровался с больным, при этом незаметно для больного колол его при рукопожатии спрятанной иглой. Больной перестал подавать Э.Клапареду руку, но при этом не узнавал его, не помнил ни самого факта укола, ни того, что с ним здоровались. А.Н.Леонтьев (1935) вырабатывал у подобных больных условный рефлекс на болевой раздражитель, хотя больные не помнили и не осознавали самого этого факта. Все эти данные говорят о том, что у больных нарушается процесс воспроизведения. В лаборатории были поставлены следующие эксперименты с больным, у которого после тяжелого брюшного тифа развился корсаковоподобный амнестический синдром. Больной должен был в течение некоторого времени нажимать на кнопку при зажигании зеленой лампочки. На следующий день больной, введенный в кабинет, не только не помнил, что он вчера делал, но отрицал сам факт того, что он вчера был в этом кабинете, не узнавал экспериментатора, однако, когда стала зажигаться лампочка зеленого цвета, он стал нажимать на кнопку и не производил этого действия, когда зажигалась лампочка другого цвета. Спрошенный, почему он это делает, больной удивленно пожал плечами: «Не знаю». Эти и многие другие экспериментальные факты свидетельствуют о том, что процесс усвоения был у больных не нарушен. О том, что при корсаковском синдроме имеют место затруднения процесса воспроизведения, а не слабость образования следов, говорят также данные школы грузинских психологов. Исследования показали нестойкость, грубость, иррадированность оптической установки больных корсаковским синдромом. Эти данные согласуются нейрофизиологическими с выводами механизмами А.Р.Лурия, корсаковского Н.К.Киященко синдрома о являются том, что нарушения ретроактивного торможения, а не слабость следообразования. Экспериментально-психологическое исследование непосредственной памяти обнаруживает низкое плато без наращивания. Одним из примечательных особенностей при корсаковском синдроме являются конфабуляции, т.е. заполнение провалов памяти несуществующими событиями. Так, один из больных заявил, что он сегодня «ходил в лесок по грибы», другой заявил, что «он вчера был дома, на заводе, ему там устроили пышную встречу». При экспериментально-психологическом исследовании больные без всякой заинтересованности относятся к эксперименту, выявляется нецеленаправленность действий больных. Они не могут выполнять задания, требующих учета прежних действий. Так, классифицируя картинки, они образуют много одноименных групп. Например, когда больной образовал 2 группы животных и экспериментатор обратил его внимание на это, больной удивился: «А разве я уже собирал животных?» Задания же, не требующие запоминания только что совершенных действий, больные выполняют: объясняют правильно переносный смысл поговорки, метафоры, справляются с заданием «метод исключения», но спустя 3 минуты не помнят, что выполняли. Выявляются грубые нарушения памяти; из 5 предъявленных слов они воспроизводят после 5кратного повторения лишь последнее. Больной запомнил 1, 2, О, 1, 1 слово. Применение опосредования (по методу А. Н.Леонтьева) не помогает, хотя сам процесс опосредования ему в принципе доступен Спустя 10 минут больные отрицают сам факт исследования, говорят, что никогда не видели экспериментатора. Часто нарушения памяти на события недавнего прошлого не достигают столь выраженной степени. Корсаковский синдром может проявиться в неточности воспроизведения слышанного, виденного, в неточной ориентировке. При этом возникает иногда ложное воспроизведение, без грубых конфабуляций: нередко больные сами замечают дефекты своей памяти, пытаются восполнить ее пробелы, придумав несуществовавший вариант событий. Таким образом, нарушение памяти на недавние события сочетается у больных с недостаточной ориентировкой в окружающем; реальные события могут то отчетливо выступать в сознании больного, то переплетаются причудливо с неимевшими место событиями; невозможность воспроизведения информации настоящего момента приводит к невозможности организации будущего, по существу у больных нарушается возможность увязывания отдельных отрезков жизни. Не случайно ряд авторов (А.Р.Лурия, В.А.Гиляровский) увязывают наличие корсаковского синдрома с нарушениями сознания. А.С.Шмарьян (1948) тоже указывал на то, что расстройства гнозиса пространства и времени являются одним из механизмов развития корсаковоподобного амнестического синдрома, наблюдаемых при тяжелых травмах мозга. Особую форму приобретают расстройства памяти при корсаковском синдроме, если они развиваются на фоне выраженной аспонтанности, т.е. грубых нарушений мотивационной сферы, как это имеет место у больных с поражениями лобно-базальных отделов мозга. Такие нарушения памяти обнаруживаются на фоне апатического и эйфорического состояния. При апатическом состоянии деятельность больных оказывается лишенной произвольности, целенаправленности; для таких больных недоступен выбор, спонтанное переключение с одного предмета деятельности на другой, проявление инициативы, у них отсутствует потребность окончить начатое дело. При эйфорическом состоянии часто наблюдалась расторможенность, легкомысленно-дурашливое поведение, расстройства критики. Недостатки памяти больные восполняют конфабуляторными высказываниями. Больные, вместо описания предъявляемых им рисунков, рассказывали о чем угодно, но не о том, что в действительности было предложено. Им значительно легче было создать любой несоответствующий ситуации вариант, чем адекватно сообщить о виденном или слышанном. В силу дезориентировки у них была нарушена адекватная оценка окружающего. Им было недоступно соотнесение прошлого и настоящего в плане временной характеристики событий. Данные психологического исследования и клинических наблюдений показали, что поведение больного, его ответы зависят от обстановки и конкретных вещей, среди которых он находится. Будучи введен в кабинет врача, подходит к столу, начинает разбирать на нем бумаги. Увидев раскрытую папку, закрывает ее. Заметив карандаш, берет его и начинает писать на лежащей перед ним папке, или бумаге, или книге, наконец, просто на столе. Книгу, лежащую перед ним, берет и начинает читать. На вопрос о том, что там пишут, ответил: «Об авторе пишут». На фоне подобного ситуационного поведения выступают грубые нарушения памяти. Больной не может воспроизвести события, относящиеся к периоду до травмы и после нее, так же как факт самой травмы. Не помнит имени врача, имен окружающих его больных. Выйдя из палаты, он не в состоянии отыскать ее, в палате не находит свою постель. Не может сказать, сколько человек лежит с ним в палате, совершенно не способен указать время дня: утром может сказать, что это вечер, и наоборот, и даже завтрак или ужин не являются для него опознавательными моментами времени. На один и тот же вопрос больной каждый раз дает разные ответы, никогда не задумываясь. У него то пятеро, то четверо, то, наконец, двое детей, имена их каждый раз различны. Он находится то в школе, то на производстве. Имеют место конфабуляторные высказывания. Он ходил сегодня в лес, собирал ягоды и грибы. На вопрос, как же могут быть ягоды и грибы в декабре, больной отвечает: «Такой уж лес попался». Год, месяц, число, время года каждый раз называет различные. Нередко его ответы приобретают уклончивый характер. Например, спрошенный о том, что он знает о начале своего заболевания, больной отвечает: «То же, что и вы». — «А что знаем мы?» — «То, что знаем мы вместе». На вопрос, что же мы знаем вместе, больной отвечает: «Ничего». Часто больной соглашается с тем, что все его высказывания не соответствуют действительности, и тут же он начинает утверждать, что все сказанное «совершенно правильно». Явная противоречивость его совершенно не смущает. Более ранние анамнестические сведения сообщает правильно.
