О возможных путях исследования мышления как деятельности

Г.П.Щедровицкий и Н.Г.Алексеев
О возможных путях исследования мышления как деятельности
1. Мышление можно рассматривать в двух различных аспектах:
во-первых, как образ определенных объектов, как фиксированное знание, во-вторых, как процесс или деятельность, посредством которой
этот образ формируется, а затем используется.
Исследование каждого из этих аспектов предполагает одновременное исследование другого, но в то же время, поскольку это различные аспекты, исследование каждого из них предполагает не только учет
другого, но и отвлечение от него. В понятиях о мышлении как знании
должно быть «снято», элиминировано знание о процессах и действиях
мышления, но точно также и в понятиях о процессах и действиях мышления «снимаются», элиминируются понятия о видах фиксированного
знания. Более подробно этот вопрос изложен в специальной статье
[Щедровицкий 1957 а].
2. Два указанных аспекта рассмотрения мышления до сих пор,
на наш взгляд, недостаточно четко различаются и отграничиваются друг
от друга. Хотя implicite, в скрытой форме, это различие намечалось в
истории науки уже давно и, фактически, в различных исследованиях
всегда то один, то другой из этих аспектов становился основным предметом изучения, все же достаточно четкого, последовательного и осознанного различия деятельности мышления и фиксированного знания
так и не было выработано, а поэтому не были выработаны и исходные
понятия, которые могли бы лечь в основу всех дальнейших исследований этих двух аспектов как таковых.
Во всех теориях формальной логики (включая сюда логику отношений и математическую логику) этот недостаток, в частности, проявляется в том, что при анализе процессов познающего мышления они
исходят из наличия во всяком рассуждении, уже в его начальном пункте, ряда готовых знаний, непосредственно связанных между собой. Это
могут быть предложения типа «S —P» в Аристотелевой логике или типа
«aRb» в логике отношений; это могут быть сложные отношения типа «X
— логическая связь — Y» в исчислении высказываний или простые
предложения того же типа в исчислении классов; это могут быть, наконец, логические функции с любым числом мест в исчислении предикатов. Анализируя типы возможных логических связей этих знаний, формальная логика находит определенные правила комбинирования их, исключения опосредствующих членов и связей и замещения комбинации
из нескольких форм знания одной. Между тем, в исходном пункте действительных познающих процессов мышления всегда бывают даны не
два непосредственно связанные между собой знания, которые надо сократить и заместить одним знанием, а какое-то сложное исходное знание, выраженное в той или иной форме, и задача или целевая установка
исследования. При этом действительная проблема мышления и, в частности, построение рассуждения состоит в отыскании ряда других знаний, которые бы в сочетании с исходным и при определенной переработке того и другого позволили решить поставленную задачу. Таким
образом, в действительных процессах познающего мышления задача
или целевая установка выступает в качестве регулятива, определяющего
в соответствии с исходным знанием, во-первых, выбор и определение
другого знания, составляющего вместе с исходным рассуждение, вовторых, переработку всего исходного материала в новую синтетическую
форму. Ядро этой переработки состоит не в исключении опосредствующих элементов и связей, а прежде всего в установлении каких-то новых связей между уже имеющимися знаниями. При этом отношение
между задачей и исходным материалом и является тем лежащим за самими высказываниями основанием, которое определяет ход движения
мысли. Формальная логика ничего не говорит об этом основании, а ведь
очевидно, что если мы хотим понять определяющие связи действительных процессов познающего мышления и выработать для него методологические нормативы, то должны зафиксировать в логических понятиях
именно это, т.е. регулирующую функцию отношения исходного знания к
задаче.
В психологии этот же недостаток проявляется иначе. Ее теории
рассматривают мышление прежде всего как деятельность, но при этом в
общем и целом недостаточно внимания уделяют другому ее аспекту и
поэтому не могут выявить зависимость процессов мышления от структуры знания, движущегося в них.
3. Мышление, рассматриваемое в аспекте знания, представляет
собой сложную взаимосвязь, в которой группы определенным образом
связанных между собой знаков по определенным законам замещают
реальные объекты и друг друга в отношении к действиям человека
[Щедровицкий 1957 a]. Наглядно-схематически строение этой взаимосвязи может быть изображено в формуле
объективное содержание_____________знаки языка
связь значения
Отдельный знак языка или группа связанных между собой знаков, находящиеся в этой взаимосвязи, образуют форму мысленного знания. Форма, состоящая из ряда языковых знаков, всегда имеет определенную логическую структуру. Логическая структура есть то, чем одна
форма отличается от другой; она определяется, во-первых, характером
отражаемого объекта, во-вторых, глубиной проникновения в этот объект, глубиной его познания. Исследование логической структуры знания
в ее собственной специфике и независимо от языковой формы выражения предполагает выработку особых абстракций и введение особой
символики для ее изображения. Однако в настоящей работе мы ставим
перед собой задачу рассмотреть некоторые методологические принципы
исследования мышления только в аспекте деятельности, по мере возможности отвлекаясь от всех вопросов, связанных с характеристикой
другого аспекта исследования.
Обычно процессы и действия мышления определяются по их
продуктам — определенным структурам знания. В некоторой степени
это оправдано, так как всякое движение, всякий процесс сначала выявляется нами в виде последовательности состояний, являющихся каждый
раз результатом процесса, а это и будут в данном случае определенные
структуры знания. Но — оправдано лишь в некоторой степени, так как
затем особым образом построенное исследование этих состояний должно вскрыть в них форму самого процесса. В науках о мышлении основные исходные принципы такого исследования остаются до сих пор не
выясненными, что, безусловно, во многом тормозит их дальнейшую
разработку. Поэтому сейчас необходимо сосредоточить внимание на
этом вопросе.
4. Весь процесс выработки понятий для исследования мышления как деятельности делится на два этапа: 1) «нисходящее функциональное расчленение» эмпирически данных, частных процессов мышления, зафиксированных в речи или проявляющихся в какой-либо другой форме, и 2) «восходящее генетическое выведение» (дедукция) типовых или «нормальных» процессов мышления из нескольких простейших. Соответственно делятся на две группы все общие методологические понятия о деятельности мышления: в первую входят понятия, связанные с «нисходящим функциональным расчленением», во вторую —
понятия, связанные с «восходящим генетическим выведением».
5. Для осуществления «нисходящего функционального расчленения» деятельности мышления прежде всего необходимо выработать
перечень (первоначально весьма приблизительный и условный) возможных логических обобщенных задач исследования.
Первым шагом на этом пути является различение двух типов
возможных предметов исследования — чувственно-единого и чувственно-множественного целого. Первое характеризуется тем, что оно в целом воспринимается как одно, а его элементы не воспринимаются вовсе, второе — тем, что в виде самостоятельных целостных объектов
воспринимаются его элементы, но зато само оно в своей совокупной целостности непосредственно воспринято быть не может. Примером целых второго типа может служить капитал как система буржуазных производственных отношений.
Вторым шагом будет различение двух возможных типов изменения сложных предметов: процессов функционирования и процессов
развития. Воспроизведение в мысли каждого из этих процессов становится самостоятельной задачей исследования. В сочетании с первым
различием это дает уже четыре возможных направления, соответственно, способа исследования.
Если далее мы возьмем, к примеру, чувственно-единый предмет
вне процессов изменения, то можно указать пять возможных направлений или задач его исследования. Во-первых, можно поставить перед собой задачу исследовать отдельные «внешние» атрибутивные свойства
этого предмета, т.е. свойства, присущие ему как самостоятельному изолированному целому. Во-вторых, можно исследовать зависимости, связи, существующие между этими свойствами. В-третьих, можно рассмотреть заданное сложное целое в качестве элемента или части еще
более сложного целого и поставить перед собой задачу выявить те отдельные связи или свойства-функции, внутри которых исследуемый
нами объект существует в этом более сложном целом [Щедровицкий
1957 a]. В-четвертых, можно исследовать зависимости между этими
связями или свойствами-функциями. Наконец, в-пятых, можно направить исследование на внутреннее строение заданного целого, поставить
перед собой задачу выявить те элементы, «единички» или частички, из
которых оно сложено, и связи между ними и на этой основе рассмотреть
внешние атрибутивные свойства рассматриваемого предмета и связи
между ними как проявление его внутреннего строения.
Внутри первого из этих направлений, в свою очередь можно
выделить две различные задачи: первая — исследование качественных
и вторая — исследование количественных характеристик отдельных атрибутивных свойств. Внутри пятой задачи точно также можно различить исследование состава рассматриваемого сложного целого и исследование его структуры. Продолжая этот процесс далее, мы получим
в конце концов перечень задач исследования, которые будут достаточно
дифференцированы и в то же время настолько общи, что их можно будет рассматривать как логически обобщенные.
Кроме этих «конечных» задач исследования существует и легко
обнаруживается ряд «вспомогательных» задач, таких, как «упрощение»
рассматриваемого предмета, «включение в систему», «отображение одного предмета в другом» или «переведение» и т.п.
Эти же логически обобщенные характеристики «конечных» задач исследования позволяют установить возможные логические типы
«исходного знания». После этого начинается переход к понятиям, характеризующим собственно деятельность мышления. Всякое рассуждение, всякий, если можно так сказать, «кусок» или «отрезок» исследования, зафиксированного в рассуждении, исходящий из знания определенного логического типа и направленный на решение логически определенной задачи, обозначается как «процесс мышления» (или просто
«процесс») и фиксируется в особом языковом знаке. Таким образом,
первоначально мы не отходим от традиционного метода определения
процессов по фиксированным состояниям, но при этом указываем две
«точки», между которыми процесс осуществляется и по которым мы
судим о его характере, — во-первых, логически обобщенную задачу,
которую должен решить процесс (или его конечный результат), вовторых, «предмет» 1, к которому он применяется, т.е. исходный «логический материал».
Кроме того, рассматривая процесс как нечто, связывающее
между собой две формы знания, и обозначая его особым языковым знаком, мы «снимаем», элиминируем понятия о видах фиксированного
знания в более сложных, составных, если можно так сказать понятиях.
6. Однако все это является лишь началом анализа процессов
мышления как таковых. Большинство из них представляют собой сложные образования, которые могут быть расчленены на составляющие
процессы. Для этого внутри каждого первоначально выделенного процесса мышления надо найти «промежуточные» задачи и соответственно
промежуточные «конечные результаты» и «исходные пункты», по ним
определить указанным выше способом процессы и обозначить их особыми языковыми знаками. Последовательное применение такого анализа должно в конце концов привести нас к таким процессам мышления,
которые таким методом уже не могут быть разложены на составляющие. Такие далее неразложимые или элементарные с точки зрения этого
1
Всякую вещь, явление, процесс, всякую сторону, всякое отношение между явлениями, одним словом — все то, что познается, поскольку оно еще не познано и противостоит знанию, мы называем объектом исследования. Те же самые вещи, явления, процессы, их стороны
и отношения, поскольку они уже известны, с определенной стороны зафиксированы в той или иной форме знания, «даны» в ней, но подлежат
дальнейшему исследованию в плане этой же стороны, мы называем
предметом исследования. Говоря словами Гегеля, предмет исследования есть уже известное, но еще не познанное.
метода процессы мышления мы будем называть «операциями мышления».
Разлагая процессы мышления на составляющие их операции и
исследуя типы связей между операциями, мы переходим в новую и почти неразработанную область исследования деятельности мышления, в
область исследования ее строения. Строение (элементарный состав и
структура) процессов мышления будет, очевидно, их третьей важнейшей и притом специфически «процессуальной» характеристикой.
7. Разлагая таким образом различные процессы мышления, мы
будем получать все новые и новые операции. Однако, с другой стороны,
мы будем встречаться и с уже выделенными ранее операциями. Хотя
отдельные части существующего в настоящее время совокупного знания весьма отличаются друг от друга, а следовательно, отличаются друг
от друга и процессы мышления, посредством которых это знание получено, тем не менее можно будет, по-видимому, найти и сравнительно
небольшое число операций мышления, таких, что все существующие
эмпирические процессы мышления можно будет представить как их
комбинации. Перечень всех этих операций мышления мы называем
«алфавитом операций».
8. Простота или элементарность операций мышления, о которой
мы выше говорили, относительна. В другом плане рассмотрения и при
другом методе анализа они могут быть разложены на более простые составляющие. Так, анализ выделенных к настоящему времени операций
показывает, что все они складываются по крайней мере из двух принципиально различных частей: «сопоставления» и «отнесения». Последние
представляют собой точно так же определенную деятельность мышления, но другого рода, чем та, которую мы характеризуем в понятиях
операций. В частности сопоставление и отнесение нельзя рассматривать
как переходы от одной формы знания к другой (поэтому их и нельзя
выделить с помощью анализа, рассмотренного выше); мы будем называть их «действиями мышления».
Различие между действиями сопоставления и отнесения и их
взаимозависимость можно показать на примере. Так, чтобы образовать
знание о функциональной зависимости между физическими параметрами какого-либо сложного объекта, например, между объемом и давлением массы газа Х, необходимо: 1) сопоставить между собой несколько
рядов соответствующих друг другу значений этих параметров — P1 —
V1; P2 —V2; P3 —V3 и т.д., затем в соответствии с характером изменения
V в зависимости от Р сокращенно выразить эти ряды сопоставления в
том или ином знаке функции и 2) отнести это сокращенное знаковое
выражение V = f(p), как целое к исследуемому объекту — данной массе
газа. В полученной таким образом взаимосвязи знания
X __________V = f(p)
не останется никакого следа от тех значений P и V и тех действий сопоставления, которые послужили основанием для ее образования (подробно эти вопросы разобраны в статье [Зиновьев 1959 а]. Обнаружить эти значения и эти действия сопоставления в форме знания
непосредственно невозможно. Указанное отношение между действиями
сопоставления и отнесения является общим для всех операций мышления; всегда именно деятельность сопоставления является необходимым
условием и предпосылкой отнесения двух форм знания друг к другу или
формы знания к объекту и всегда в самом отнесении все отношения сопоставления «снимаются, элиминируются или, попросту говоря, исчезают. С усложнением операций, с переходом их в процессы усложняются и сами действия сопоставления и отнесения, но их функциональное
взаимоотношение останется тем же самым.
9. Из разобранного выше примера видно, что всякая форма знания выступает как некое «сокращение» тех отношений сопоставления,
результатом которых она является. Но затем эта форма становится «материалом» для другого сопоставления, осуществляемого с целью получения нового знания и соответственно новой формы; эта последняя, в
свою очередь, становится «материалом» для других сопоставлений и
т.д. С появлением новых сложных форм знания, являющихся результатом «длинных» цепей сопоставления, меняется как содержательная сторона устанавливаемых при сопоставлении отношений, так и «техника»
сопоставления. Но чтобы изучить все это в системе и во взаимозависимости, мы должны перейти в принципиально иную сферу исследования,
характеризующуюся другими принципами построения знания и други-
ми приемами анализа и синтеза. Это будет сфера «восходящего генетического выведения».
Ее основной методологический принцип составляет мысль, что
современная сложная деятельность мышления, все ее процессы, операции, действия возникают из или на основе более простой деятельности,
иначе говоря, являются результатом определенных и закономерных
процессов развития. В общем и целом эти процессы развития представляются следующим образом.
Мышление как особая форма отражения действительности возникает в процессе труда: первоначально оно является стороной суммарной трудовой деятельности, затем постепенно переходит в ее составляющую часть и в конце концов — в особый специализированный вид
трудовой деятельности, относительно обособленный и независимый от
других видов труда. Поэтому первыми действиями, из которых в дальнейшем вырастают все мыслительные операции и процессы, являются
практические трудовые действия с реальными объектами. Но последние
есть не что иное, как установление отношений взаимодействия между
различными объектами. В этих практически устанавливаемых отношениях обнаруживаются и используются свойства объектов. Эти свойства
или, точнее, объекты, взятые со стороны обнаруженных свойств, обозначаются, фиксируются в знаках языка. Но тем самым создается новый
абстрактный предмет 2, замещающий для всех дальнейших действий реальный многосторонний объект.
Изменение предмета, с которым действуют, влечет за собой изменение и самой деятельности: с абстрактным предметом, выраженным
в знаке, нельзя уже действовать так же, как с реальным объектом, и поэтому возникает новый тип деятельности, приспособленный к новым
«идеальным» предметам.
Это изменение идет по нескольким направлениям. Прежде всего меняются сами действия: оставаясь простыми, бессоставными, они
видоизменяются, перерабатываются в другие. Например, сравнение
двух веществ по их способности вступать в химические реакции, немыслимое сначала без установления реальных химических взаимодействий, затем начинает осуществляться чисто идеально, на основе знаний, зафиксированных в химических формулах состава, ряда активности и т.п. Кроме того, простые и бессоставные действия и операции, соединяясь друг с другом, превращаются в сложные, многосоставные и
опосредованные процессы. Например, непосредственное сравнение
двух линий по длине при определенных условиях приходится заменять
опосредованным сравнением, при котором каждая из линий сначала
сравнивается с каким-либо эталоном, результаты этих сравнений выражаются в числах и уже затем эти числа еще раз сравниваются между собой. В итоге получается сложный процесс сравнения, состоящий из трех
следующих друг за другом простых операций.
Применение вновь сложившихся видоизмененных действий,
операций и процессов к уже имеющимся «идеальным» (абстрактным)
предметам создает новые «идеальные» предметы, с иной структурой,
которые, в свою очередь, порождают необходимость в дальнейшем изменении и переработке самой мыслительной деятельности.
Таким образом, на основе этого принципа не только многие
сложные процессы мышления можно рассмотреть как развитие соответствующих более простых процессов и операций, но и сами бессоставные операции и действия в большинстве случаев можно рассмотреть
как результат своеобразного видоизменения, развития других действий,
которые выступают в силу этого как генетически и функционально более простые. Такое исследование, очевидно, позволит нам выявить, вопервых, законы, по которым из действий мышления складываются типовые или «нормальные» сложные процессы мышления, которые мы
будем называть «приемами», и их определенные комбинации, называемые «способами» исследования. Одновременно это даст нам систему
действий мышления, в которой отдельные действия будут находиться
между собой в отношениях субординации, и систему способов исследования, в которой все способы будут классифицированы в зависимости
от характера их предмета и сложности действий мышления, лежащих в
основе каждого из них.
Об идеализированных предметах-схемах и о значении их в
научном исследовании см., например, в [Хайкин 1947: 11-15].
2
10. Таковы вкратце общие принципы построения системы новых понятий, с точки зрения которых можно рассмотреть познающую
исследовательскую деятельность мышления.
Разработка этой системы понятий даст во-первых, целостную
логическую теорию приемов и способов научного исследования, вовторых, заложит основание для такого психологического изучения деятельности мышления, в котором учитывалась бы ее содержательная
направленность и вызванные этим изменения в «технике» самих действий, в-третьих, позволит усовершенствовать процесс обучения таким
образом, что преподаватель будет не только преподавать учащимся
определенные формы знания, но и сможет сознательно формировать у
них определенные действия, приемы и способы мышления.
Литература
Зиновьев А.А. Логическое строение знаний о связях // Логические
исследования. М., 1959 a.
Хайкин С.Э. Механика. М., 1947.
Щедровицкий Г.П. «Языковое мышление» и его анализ // Вопросы
языкознания. 1957. № 1.