МОЯ ГЛАВНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА Агафья Уваровна Беззубова не была моей первой учительницей — меня перевели в 10-ю школу, когда я училась во втором классе. Но для меня она осталась первой и главной. Наша семья въехала в новую квартиру в доме ½ на улице Пирогова, что совсем рядом со школой, зимой 1957 года. И моя двоюродная сестра (между прочим, учительница, правда, из соседней школы) сама отвела меня за ручку прямо к директору. Кажется, они вместе учились когда-то, да и город-то тогда был совсем небольшим: все всех знали. О чем она шепталась с молодым директором в его кабинете, пока я ждала своей участи в коридоре, понятия не имею. По прошествии времени я сообразила, что любимую племянницу моя кузина хотела пристроить, куда получше. Вообще-то, я была отличницей, при этом девочкой из хорошей семьи. Так что проблем с моим устройством быть вроде бы не должно. Однако классы же не резиновые! А нас тогда, послевоенных детишек, было много: до 40 душ в одном классе, а классов в одной параллели было не меньше четырех. И занимались школьники, само собой, в две смены. 10-я школа тогда гремела. Здесь учились дети технической элиты города — сыновья и дочки руководителей городских предприятий, начальников цехов. В общем, потомство «красных инженеров», живших в домах довоенной и послевоенной застройки по улице Мира (нынешней Клюквина), на проспектах Ленина и Дзержинского, в районе площади Маяковского. Так и я попала в 10-ю школу, во 2-в — к Агафье Уваровне Беззубовой. По знакомству или, по-нынешнему, по блату. Двоюродная сестра свое дело знала: наш класс, выпестованный Агафьей Уваровной, стал одним из самых сильных в школе и дал трех медалистов (одно золото и два серебра) - против одной серебряной медали на три других параллельных класса. Между тем каких-то ярких эпизодов, где бы наша Агафья Уваровна блеснула своим педагогическим мастерством и прочими талантами, я не помню. Помню только свое ощущение, что наряду с папой и мамой ведет меня по жизни хороший, добрый, честный и справедливый человек, который органически не способен обидеть или унизить ребенка. Который уважает в маленьком человеке личность и бережет его чувство собственного достоинства, независимо от того, чей ты сын или чья дочка — школьной уборщицы или главного инженера завода. Тогда это казалось само собой разумеющимся. Увы, время рассеяло эти детские иллюзии, потому что порой нас «учили жизни» совсем другие учителя... ...На праздник последнего школьного звонка я принесла букетик ландышей — чтобы не с пустыми руками говорить в микрофон запоздалые слова признательности и любви, адресованные дорогой учительнице. Но ее в тот день почему-то не было в школе. И чувство недоговоренности и вины так и осталась со мной надолго. Как я узнала много позже, жила наша учительница трудно, в семейной жизни были серьезные проблемы. По этой причине глаза у нее всегда были грустные — добрые и грустные глаза много повидавшего и пережившего человека. Прошло немало лет. И однажды Валя, дочка Агафьи Уваровны (тоже, кстати, школьный педагог, как мама) сообщила мне по телефону печальную весть: нет больше нашей учительницы. Хоронить Агафью Уваровну из всех ее учеников почему-то пришли только мы - пятидесятилетние девочки и мальчики из 2-в. Может быть, наш класс был ее самым любимым? А настоящая любовь, что бы там ни говорили, всегда взаимна. Светлана БЕЛОУСОВА, выпуск 1966 года.
