1.2 Особенности предоставляемых сетевых благ Сетевые блага - это информационные продукты и средства коммуникаций. Свойства сетевых благ: 1. Комплементарность, совместимость и стандартность; 2. Существенная экономия на масштабе производства; 3. Сетевые внешние эффекты; 4. Эффекты ловушки. Комплементарность означает, что потребители на рынках сетевых благ осуществляют покупку блага, которое может быть использовано только совместно с другими благами: например, компьютеры потребляются совместно с мониторами. Таким образом, потребители покупают не просто отдельно взятые блага, а части системы, сети. С технической точки зрения, комплементарность означает совместимость, а совместимость требует, чтобы такие блага работали на одном стандарте. Структура издержек сетевых благ отличается от структуры издержек обычных благ: основная часть издержек приходится на начальный период их производства, а последующее копирование стоит ничтожно мало по сравнению с первоначальными затратами, из чего следует, что издержки изготовления первого экземпляра непропорционально велики по отношению к издержкам последующих экземпляров. Феномен растущей доходности анализировался экономистами, как известно, и раньше. А. Маршалл исследовал его еще в 1890 г. в тех отраслях, где возникал эффект экономии на масштабе производства: железные дороги, газовая промышленность, электроэнергия. Однако, особенность сетевых благ заключается в том, что растущая доходность проявляется в их случае более интенсивно и явно по причине структуры издержек, связанных с их производством. Для эффекта экономии на масштабе производства в случае сетевого блага присущи два отличительных момента: во-первых, если для обычных благ эффект экономии на масштабе производства действует постепенно и линейно (небольшие капиталовложения дают небольшие прибыли – большие капиталовложения дают большие прибыли), то сети увеличивают ценность по экспоненте (небольшие вложения усиливают друг друга, и ценность нарастает с возрастающей скоростью); во-вторых, эффект экономии на масштабе производства для обычного блага – это результат деятельности одной крупной фирмы, сумевшей достичь его, а сеть дает возможность небольшим, но многочисленным пользователям (фирмы, посредники, потребители благ) получить существенный прирост полезности, причем как множественность хозяйствующих единиц – условие возникновения эффекта экономии на масштабе производства в данном случае. Структуру издержек сетевого блага можно изобразить так: Рис. 1. Структура издержек сетевого блага Известные кривые средних издержек (AC) и предельных издержек (MC) в случае сетевого блага выглядят несколько нетрадиционно. Средние издержки имеют устойчивую понижающуюся динамику, поскольку после формирования сети дельнейшее производство блага не связано с большими предельными издержками; предельные издержки могут практически не расти или даже снижаться благодаря поиску более оптимальных технических вариантов. Можно предположить, что в долгосрочном периоде произойдет удешевление благ. Производство которых связано с существенными первоначальными затратами, а это, в свою очередь, означает, что роль издержек в процессе ценообразования будет снижаться, и таким образом, будет снижаться роль предложения, в основе которого лежат предельные издержки, и возрастать роль спроса, то есть в конечном счете – оценок потребителями таких благ. Следовательно, стандартные модели спроса и предложения, используемые для описания рыночного механизма ценообразования на рынке обычных экономических благ, могут оказаться неприменимыми или иметь ограниченное применение, когда речь идет об описании рыночной модели сетевого блага. Следует обратить внимание еще на одну из особенностей сетевых благ: возникновение явления, близкого по своей сути к эффекту экономии на масштабе производства – распространение сетевых внешних эффектов, когда мы встречаемся с возрастающей доходностью для потребителей: каждый дополнительный пользователь сетевым благом увеличивает полезность для других индивидов. Поэтому кривая спроса для сетевых благ имеет совершенно другой вид, чем для обыкновенных благ: Рис. 2. Кривая спроса (D) на сетевое благо Готовность платить у предельного индивида нарастает по мере подключения к сети новых и новых участников. Но после достижения своего максимального значения готовность платить у предельного индивида начинает падать, так как все, кто готов был заплатить больше за присоединение к сети, уже присоединились к ней, то есть сеть достигла оптимального размера [2]. Сетевые блага отличаются тем, что их можно воспроизводить при практически нулевых предельных издержках, они порождают сетевые внешние эффекты для потребителей. Это приводит к тому, что основные параметры рынка – спрос и предложение, ведут себя нетрадиционным образом. Стандартная экономическая теория, излагаемая в любом учебнике, базируется на известном утверждении: кривая предложения, в основе конфигурации которой лежат возрастающие предельные издержки, имеет положительный наклон, а кривая спроса, в основе конфигурации которой лежит убывающая предельная полезность, имеет отрицательный наклон [3]. Отмеченные особенности сетевых благ приводят к тому, что основные параметры рынка, то есть спрос и предложение, ведут себя применительно к сетевым благам нетрадиционным образом, а именно, кривые предложения и спроса, сетевых благ как бы меняются местами. Кривая предложения приобретает отрицательный наклон в силу того, что предельные издержки стремятся к нулю на значительных интервалах (эффект масштаба производства). Кривая же спроса приобретает положительный наклон, так как предельная полезность увеличивается по мере роста количества участников потребления блага (сетевые внешние эффекты). Если этот процесс будет динамически развиваться, кривые спроса и предложения будут стремиться к пересечению при все более и более низких ценах [4]. Если благо увеличивают свою ценность по мере роста его количества и при этом цена блага падает по мере роста его ценности для потребителей, то отсюда следует, что наибольшей ценностью в условиях новой экономики обладает такое благо, которое предоставляется бесплатно. Этот вывод парадоксален только на первый взгляд, поскольку речь в данном случае идет не о всех, а только о сетевых благах, но именно они составляют основу новой экономики. Новая экономика дает массу примеров, которые свидетельствуют об осознании этой логики крупными компаниями: например, многие из них бесплатно предоставляют свои браузеры (Microsoft и др.)[3]. Таким образом, на основании всего выше сказанного можно убедиться, что сетевые блага могут использоваться в самых различных сфера бизнеса и жизни человека. К этим благам неприменимо традиционное представление экономической теории. Их реализация выявляет новые проблемы, присущие соответствующим рынкам. Именно над этими проблемами будут работать экономисты будущих лет. 1.4 Наиболее серьезное и глубокое воздействие четвертая промышленная революция оказала на бизнес. Именно ему совершать цифровую трансформацию – переход от простого использования цифровых технологий третьей промышленной революции к более сложным формам инноваций, основанных на сочетании различных технологий. Это, в свою очередь, требует восприятия и внедрения новых форм мышления и ведения бизнеса. Операционные модели трансформируются в новые цифровые модели, а ведение бизнеса – в новые формы и стратегии. В узком смысле цифровая трансформация – это охват цифровыми технологиями производства товаров и услуг, фундаментально изменяющий ныне существующие бизнес-модели. Ученые создают технологические возможности, а широким их внедрением занимается бизнес. Цифровая трансформация на уровне компании или отрасли рассматривается как ее микроуровень. Возможность получать экономическую выгоду от технологических благ появляется только у тех фирм, которые готовят их использование: устанавливают и внедряют соответствующее оборудование, принимают новых специалистов и обучают собственные кадры, обеспечивают технические и профессиональные возможности работы в сети и через сеть, переориентацию, изменение бизнесмышления и бизнесмоделей. Поэтому цифровая трансформация происходит, прежде всего на микроуровне. Основные плоды достижений четвертой технологической революции получают потребители как пользователи новых цифровых благ. Тем не менее и для извлечения выгоды от потребления необходимы новые знания, навыки и мышление. В широком смысле цифровая трансформация – это не только переход на новые бизнес-модели при использовании цифровых технологий и методов ведения бизнеса. Вместе с распространением технологий изменяется вся структура экономики и принципы ее функционирования. Это отражается на рынках, экономическом поведении, его целях и мотивации. В экономике выстраиваются новые отношения. Параллельно трансформируются или возникают новые организации, формируются новые институты поведения. Таким образом, цифровая трансформация проходит не только в техникоэкономической, но и в институциональной среде на микрои макро-уровне. Поведенческие институты формируются прежде всего на микроуровне. О макроуровене можно говорить, когда задействована вся социальноэкономическая система, включая институты цифровой экономики. Подробнее происходящие институциональные изменения будут рассмотрены в главе 6. Итак, следует выделить несколько уровней цифровой трансформации: микрои макроуровень; институциональный (институциональная трансформация); организационно-технологический (трансформация самих операционных моделей в новые) – новые технологии порождают новые модели; структурный (меняется облик всей экономики, а не только бизнеса) и инфраструктурный (изменения инфраструктуры экономики). Например, размещение майнинговых ферм и центров обработки данных (ЦОД) рядом с мощными и дешевыми источниками энергии повлечет за собой новые коммуникационные изменения, изменит географию и организацию размещения исследовательских центров и научно-промышленных объектов. Технологическая цифровая трансформация требует восприятия и внедрения новых форм ведения бизнеса. Возможность видоизменения операционных моделей в новые (цифровые) вызывает к жизни новые бизнесстратегии. Например, стратегии совместного использования цифровых платформ в сочетании с совершенствованием продукции с помощью больших данных открывает новые горизонты в работе с клиентами и получения прибыли.31 Интерес покупателя переключается от приобретения физического товара, например, автомобиля, на покупку только самой услуги – передвижения – через цифровую платформу. В цифровую среду переносятся все уровни взаимодействий – личных, деловых, общественных. В результате изменяются культура и поведение людей. Однако для продвижения к цифровой экономике необходимо расширение, уплотнение и углубление цифровой инфраструктуры и информационного пространства, созданных информационной экономикой. Эти задачи решаются в ходе цифровой трансформации. Так, по данным Глобального института McKinsey, в 2017 г. интернетом пользовалась примерно половина человечества. Через двадцать лет 50% мировых производственных процессов будет полностью автоматизировано.32 Этот прогноз говорит также о скорости трансформации в производственной сфере. Подавляющее большинство экспертов и руководителей отрасли информационных и коммуникационных технологий прогнозируют, что к 2025 г. цифровое присутствие в интернете охватит 80% людей на планете, около 90% смогут бесплатно и неограниченно хранить данные, использовать смартфоны, иметь регулярный доступ к сети.33 Эти данные получены в рамках исследования, проведенного международным экспертным советом Всемирного экономического форума о расширении цифрового пространства в мире. К тому же 2025 г. с использованием технологии 3D-печати будет создана и впервые пересажена искусственная печень, будет создан первый автомобиль и около 5% потребительских товаров. С помощью искусственного интеллекта смогут проводиться 30% корпоративных аудиторских проверок. Правительства смогут собирать налоги с помощью блокчейна, использовать большие данные вместо переписи населения. Ожидается, что 10% автомобилей станут беспилотными, а 10% населения смогут носить одежду и очки для чтения, подключенные к интернету, и в продажу выйдет первый имплантируемый мобильный телефон. По прогнозам экспертов, к 2025 г. для установления связи физического мира с цифровым к Всемирной сети будет подключен 1 трлн датчиков.34 Проходящие в эпоху четвертой промышленной революции тектонические сдвиги исследователи сравнивают с переходом от ручного труда к машинному производству в конце XVIII – начале XIX вв. Однако скорость нынешних изменений куда стремительнее, Однако для продвижения к цифровой экономике необходимо расширение, уплотнение и углубление цифровой инфраструктуры и информационного пространства, созданных информационной экономикой. Эти задачи решаются в ходе цифровой трансформации. Так, по данным Глобального института McKinsey, в 2017 г. интернетом пользовалась примерно половина человечества. Через двадцать лет 50% мировых производственных процессов будет полностью автоматизировано.32 Этот прогноз говорит также о скорости трансформации в производственной сфере. Подавляющее большинство экспертов и руководителей отрасли информационных и коммуникационных технологий прогнозируют, что к 2025 г. цифровое присутствие в интернете охватит 80% людей на планете, около 90% смогут бесплатно и неограниченно хранить данные, использовать смартфоны, иметь регулярный доступ к сети.33 Эти данные получены в рамках исследования, проведенного международным экспертным советом Всемирного экономического форума о расширении цифрового пространства в мире. К тому же 2025 г. с использованием технологии 3D-печати будет создана и впервые пересажена искусственная печень, будет создан первый автомобиль и около 5% потребительских товаров. С помощью искусственного интеллекта смогут проводиться 30% корпоративных аудиторских проверок. Правительства смогут собирать налоги с помощью блокчейна, использовать большие данные вместо переписи населения. Ожидается, что 10% автомобилей станут беспилотными, а 10% населения смогут носить одежду и очки для чтения, подключенные к интернету, и в продажу выйдет первый имплантируемый мобильный телефон. По прогнозам экспертов, к 2025 г. для установления связи физического мира с цифровым к Всемирной сети будет подключен 1 трлн датчиков.34 Проходящие в эпоху четвертой промышленной революции тектонические сдвиги исследователи сравнивают с переходом от ручного труда к машинному производству в конце XVIII – начале XIX вв. Однако скорость нынешних изменений куда стремительнее, и охватывают они все страны одновременно, что говорит о глобальном эффекте. Сами технологии начинают форматировать поведение человека в экономике и в обществе. Поэтому обязательно следует изучать и правильно понимать идеологию цифровой экономики, системы которой чисто технологически не допускают нарушения или искажения моральных ценностей, оппортунистического поведения, неэффективных или неразумных шагов, ошибочных действий. Примером может служить принципы прохождения информации и координации в блокчейне: на страже порядка стоит неподкупная hash-функция. В цифровой экономике на первое место выходят высокий профессионализм, не только технический, но и экономический, а также соблюдение этических норм, культура цифрового бизнеса и потребления. Большинство руководителей понимают, что без цифровой трансформации у компании нет будущего. Существуют фирмы, которые профессионально занимаются цифровым обучением, например известная Altimeter и ее материнская компания Prophet работают с руководством (от экспертизы бизнеса и отрасли до обучения), помогают создать цифровую стратегию и провести трансформацию конкретной организации.35 Каждый год перед бизнес-сообществом ставятся новые задачи цифровой трансформации и новые ориентиры. Дизайн технологий работы с клиентами (клиентского опыта) и облачное хранение – в 2017 г. важнейшие стимулы или движущие силы цифровой трансформации компаний, которые выделяет Шарлин Ли – главный аналитик консалтинговой корпорации Altimeter Group, автор ряда работ по продвижению бизнеса в цифровой экономике. По ее мнению, «глубокая и целенаправленная цифровая трансформация – это охват цифровыми технологиями, фундаментально изменяющий конфигурацию бизнес-модели, что приводит к росту и повышению прибыли».36 Эксперты цифровой трансформации подчеркивают, что в центре внимания технологических нововведений находится человек, его потребности, здоровье, развитие, качество жизни, биои экосистема. В центре цифровой экономики находятся ожидания клиента, который может быть как физическим лицом (В2С), так и корпорацией (В2В).37 Цифровые технологии помогают комбинировать старые и новые способы работы с клиентом, сочетать опыт и культуру обслуживания разных стран, использовать новые принципы сбора информации о ценностях и потребностях. Например, отслеживать в цифровом пространстве изменение потребностей, ожиданий, возможностей человека, глубже входить в его интересы и образ жизни, превращая решение проблем покупателя в свои доходы, а доставленные ему радость и удовольствие – в дополнительную прибыль и расширение клиентской базы. Все это, вместе взятое, составляет понятие «клиентский опыт» (customer experiences)38 – технологии по изучению, привлечению и удержанию клиента. Помимо клиентского опыта к основным движущим силам цифровой трансформации в 2017 г. Шарлин Ли относит решение проблемы культуры и лидерства в цифровой компании, контентные стратегии и культуру контента, оптимизацию цифровой экосистемы компании, информационную работу с клиентом через социальные сети (размещение рекламы, брендинг через соцсети, индивидуализация общения, обработка индивидуальной цифровой информации и т.д.).39 Важно, что без продвижения в перечисленных направлениях бизнес не сможет извлечь выгоду из важнейших цифровых инноваций – в ближайшем будущем это будут носимые технологии (имплантируемые технологии и носимый интернет), цифровидение (визуальный Web), интернет вещей, искусственный интеллект, виртуальная реальность. Цифровые технологии выводят на новый уровень коммуникацию с клиентом. Среди них – цифровой контент-маркетинг для продвижения бренда, повышения его узнаваемости. Крупные компании (Red Bull, Nike, Apple, «Яндекс») используют цифровой контент-маркетинг не для простого установления коммерческих связей с клиентом в цифровом поле, а для создания с человеком дружественных отношений, продвижения товаров и технологий, работы с отзывами, построения долгосрочной коммуникации. По образному выражению Д. Кесслера, «традиционный маркетинг повествует, а контент-маркетинг собеседует». Благодаря такому углубленному подходу крепнет доверие клиента к фирме и многократно вырастают продажи. Правила эволюционируют со скоростью технологий, а срок от разработки концепции до запуска сокращается до нескольких дней и даже часов. Бренды должны производить и адаптировать контент в режиме реального времени. Контент-маркетинг – это долгосрочная стратегия, в нем важны дисциплина и ответственность. Среди критериев коммерческой оценки направлений контентной стратегии особо выделены инновации, в частности, разработка направлений совершенствования продуктов и услуг на основе сотрудничества с клиентами. Этим подчеркивается, что в центре цифровой экономики – человек с его предпочтениями и проблемами, совершенствование клиентского опыта, в котором важны продвижение дружественных отношений с потребителями. Глубина и длительность отношений с брендом отступают на последнее место, его здоровье измеряется отзывами покупателей и их отношением к нему. Оптимизация маркетинговой деятельности определяется через улучшение эффективности маркетинговых программ. В блоке «генерирование доходов» определяется, на каких участках работы и за счет чего создаются доходы компании. Блок «операционная эффективность» содержит данные о том, на каких участках и как компания сокращает расходы. Очевидно, что институциональной параллельно с «цифровизацией» трансформации, под которой идет процесс понимается не корректировка отдельных институтов, а изменение всей институциональной системы (системы экономических, политических и поведенческих институтов).40 В ходе третьей промышленной революции институциональная трансформация была связана с формированием информационной экономики и глобализации, «поскольку сближение стран, – по мнению институционалистов, – требует обязательной корректировки, а иногда и значительного изменения существующей системы институтов».41 Однако технологические сдвиги четвертой революции ведут к трансформации в глобальном масштабе и по другому сценарию. Иной технологический облик экономики, новые принципы мышления и взаимодействий требуют не столько корректировки, сколько новых поведенческих институтов, а также новых учреждений, закрепляющих, поддерживающих и координирующих новые «правила игры». Возьмем, например, изменения отношения к собственности. Институт владения вытесняется институтом совместного пользования как в бизнесе, так и в потребительском секторе. Появляются «облачные» компании без привязки к страновой юрисдикции; «облачный» арбитраж, возможный в рамках цепочки блоков, и т.п. Принцип распределенности и прорывной характер технологий шагнули в мир социально-экономических отношений и их институтов, кардинально изменяя его. Технологии четвертой промышленной революции внедряются в нашу жизнь вместе со своими институтами. Прорывным решениям соответствуют цифровые образ мышления, культура, поведение. И это не импорт институтов и не их «вживление» или трансплантация. Технологический прорыв создает принципиально новую ситуацию, которая включает иное мышление. Начинают работать совершенно иные принципы поведения, то есть совершается некий институциональный прорыв. В этом процессе связь между старыми и новыми институтами больше соответствует сценарию path indeterminancy или path independence, то есть практически отсутствует.42 Новые институты весьма органичны, так как сама технология, направленная на человека и служащая ему, органично с ним взаимодействует – налицо органическое соединение цифрового мира с биологическим и физическим. Итак, для полного построения цифровой экономики необходима цифровая трансформация. Ее можно определить как перевод производственных сил и отношений в цифровое пространство и на цифровые технологии на базе открытий четвертой промышленной революции. При этом сами средства производства становятся цифровыми либо оцифрованными, связываются в блоки и системы. В более широком смысле цифровая трансформация – это комплексный, многосторонний процесс, который изменяет не только структуру и инфраструктуру экономики, но и весь комплекс социально-экономических отношений. Цифровая экономика основана на таких технологических достижениях, как искусственный интеллект, интернет вещей и для вещей, носимый и вживляемый интернет, «умные» вещи, заводы и города; большие данные и их хранилища, блокчейн, распределенные данные, облачное хранение. Эти инновации становятся важнейшими направлениями цифровой трансформации, основой цифровой экономики, изменений в культуре, мотивах и принципах поведения в обществе. С каждым годом цифровые технологии в своем развитии все дальше уходят от третьей промышленной революции, совершенствуются и становятся все более интегрированными, что, собственно, и продвигает глобальное общество по пути к цифровой экономике. Новый технологический облик цифровой экономики формирует новые институты. Их вектор развития должен совпадать с направлениями цифровой трансформации. 4.4 Кирилл Буряков, директор и сооснователь IT-компании Doczilla, о том, как и почему банки инвестируют в цифровизацию. Цифровизация банковского сектора: причины, проблемы и кейсы По исследованию BCG.com, среди всех мировых финансовых институтов системным переходом на цифровые технологии занимается только каждый пятый банк. В России автоматизация проникает быстрее: по версии Deloitte, российские банки входят в топ-10 по предоставлению онлайнсервисов. Почему банки инвестируют в цифровизацию процессов Благодаря переходу на автоматизированные бизнес-процессы банки зарабатывают больше и становятся конкурентоспособными. Выгода.По подсчетам Citi Group, цифровизация помогает экономить до половины операционных расходов за счет внедрения технологий, которые сократят количество офисов и рабочих мест. Исследование Accenture показывает, что наиболее продвинутые в плане цифровизации банки увеличивают рентабельность капитала в среднем на 0,9%. Банки, не использующие автоматизацию бизнес-процессов снизили это же показатель в среднем на 1,1%. Аналитики Accenture считают, что этот разрыв будет увеличиваться с ростом технологических возможностей цифровизации. Конкуренция. Игроки банковской отрасли конкурируют не только между собой, но и с финтех-компаниями, которые начали предоставлять традиционные банковские услуги. Иногда онлайн-сервисы небольших локальных кредитных организаций или инвестиционных компаний доступнее и удобнее для потребителя. И хотя небольшая региональная компания не может отнять существенную долю клиентов у федеральных банков, для местных финансовых организаций отставание в качестве сервиса означает потерю заемщиков и вкладчиков. Пандемия. Скорость цифровизации банковских процессов увеличилась с приходом пандемии, так как вырос спрос на получение услуг онлайн. Особенно это касается крупных городов с наиболее жесткими ограничительными мерами: Москвы и Санкт-Петербурга. По отчету Deloitte, около 60% банков по всему миру сократили рабочее время в офисах или полностью перешли на онлайн-услуги, включая сложные: открытие счета, дистанционную верификацию клиента, решение нетиповых вопросов. Какие минусы есть у цифровизации Цифровизация банковских процессов предполагает большой объем инвестиций, который не всегда по карману небольшим региональным финансовым организациям. Крупные игроки отрасли могут позволить себе нанимать лучших IT-специалистов, покупать и внедрять передовые технологии и даже создавать департаменты, которые готовят разработчиков специально для решения банковских задач — например, такие отделы есть в «Сбере» и Тинькофф-банке. Поэтому крупные финансовые институты могут начать еще сильнее вытеснять небольших игроков. Переход на цифровые бизнес-процессы в банке усложняет доступ к финансовым услугам для менее продвинутых клиентов. Так было и раньше, к примеру, первый банкомат в мире был установлен в 1967 году, но пользоваться этими устройствами люди массово начали только в 80-х. Похожая ситуация с онлайн-банкингом, который появился в 1981-м, но стал востребованным лишь 20 лет спустя. Сегодня большинство технологий значительно сложнее программного обеспечения банкомата, поэтому банкам приходится задумываться о создании простых интерфейсов и понятных инструкций — и ждать, пока клиенты привыкнут к новым, цифровым стандартам оказания банковских услуг. Как российские банки цифровизируют бизнес-процессы За два года до начала пандемии банки закрыли 3200 филиалов, отделений и офисов — это примерно 10% от общего количества. Основная причина: развитие цифровизации и запуск сервисов для дистанционного обслуживания. В Тинькофф-банке считают, что в банковском секторе нет задачи, которую нельзя было бы решить удаленно или через представителей банка, приезжающих к клиенту в офис или домой. Летом 2021 года исследователи агентства TAdviser пообщались с топменеджерами российских банков, чтобы узнать о результатах и тенденциях в цифровизации банковской отрасли. Направления цифровизации в Райффайзенбанке не меняются уже который год: банк развивает инфраструктуру, продолжает разработку единого хранилища данных и вкладывается в команду. За несколько лет штат сотрудников IT-отделов вырос в несколько раз, притом что на российском рынке остается традиционный дефицит разработчиков высокого уровня. МТС Банк увеличил штат IT-специалистов только в два раза, но успел цифровизировать десятки бизнес-процессов в приоритетных для себя категориях: обслуживании физлиц и малого бизнеса. Банк активно выпускает виртуальные карты, а в 2021 году представил MTS Cashback Mobile — карту, которая привязана к счету мобильного телефона. К концу году МТС банк планирует обучить бота оформлять заявки на кредиты, вклады, страховки и открывать счета. Банк «Открытие» изменил приоритеты цифровизации из-за пандемии и переориентировал продукты на помощь бизнесу: рассрочки платежей, льготные сервисы, кредитные каникулы, рефинансирование, поддержка госпрограмм. Все эти услуги скоро будет можно получать в дистанционном формате через мобильный банк. В Московском кредитном банке главной задачей назвали улучшение качества клиентского пути. Сейчас банк отслеживает, как изменения в коде влияют на поведение клиента, и внедряет речевую аналитику, которая поможет проверить, насколько доброжелательно общаются сотрудники службы поддержки и почему решение некоторых клиентских вопросов занимает слишком много времени. Росбанк одним из первых провел ипотечную сделку полностью онлайн, а также перевел выдачу автокредитов в дистанционный формат: клиент получил деньги на машину самостоятельно, без участия банка. В Росбанке сказали, что ипотека и автокредитование были последними продуктами, которые нуждались в диджитализации. Дальше банку предстоит уже не внедрять, а поддерживать цифровизацию бизнес-процессов. За цифровой трансформацией банков приходится поспевать их клиентам: удобные диджитал-сервисы стали полем действий для мошенников, которые, выманивают деньги, манипулируя и запугивая людей. Перевести деньги на счета мошенников стало проще, поскольку теперь у многих в кармане есть мобильный банк. Поэтому с внедрением цифровизации в банковскую отрасль клиентам приходится все чаще думать о безопасности денег на счетах и повышать свои знания о кибер-безопасности. Банки как экосистемы В среднем по миру ROE банков находится на уровне 8–10%, а к 2025 году, по прогнозу McKinsey, этот показатель может снизиться до 5,2%. Так как рентабельность капитала стагнирует и находится под риском снижения, банки ищут способы зарабатывать дополнительные деньги на нефинансовых услугах. В 2021 году это в первую очередь создание экосистем. Экосистема — это набор различных сервисов, которые предоставляются под одним брендом. На сентябрь 2021 года самая обширная экосистема — у Сбербанка. Клиент может заказать еду, продать автомобиль, обратиться к врачу, посмотреть кино, отправить посылку, заказать такси — все под логотипом «Сбера». Подобные экосистемы активно выстраивают и другие игроки банковской отрасли, например Тинькофф-банк или банк ВТБ. Но есть и лидеры рынка, которые против экосистем, например, главный управляющий директор Альфа-Банка Владимир Верхошинский между экосистемой и банком однозначно выбирает банк. Экосистемы становятся настолько крупными, что заинтересовали регулятора: в Центробанке считают, что если коммерческий банк инвестирует в нефинансовые сервисы, это замораживает капитал. Поэтому ЦБ планирует ограничить создание экосистем и обязать банки отчитываться — особенно, если речь идет о крупных игроках отрасли. Как автоматизировать работу с документами в банках Банки экономят на автоматизации работы с документами до 75% рабочего времени сотрудника. Автоматизация ускоряет подготовку и согласование документов, чтобы сотрудники тратили меньше времени на перекладывание бумаг и исправление ошибок, а банк зарабатывал больше. Преимущества перехода на цифровой документооборот: · Документы не теряются. Сотрудникам не придется долго искать файлы на рабочем столе, в папках, различных базах, CRM и ERP-системах. · Документы хранятся в единой базе с понятным интерфейсом. Ошибок не бывает. Пользователь создает документы без ошибок, потому что не работает с текстом напрямую, а просто отвечает на вопросы анкеты. Документ автоматически генерируется на основе ответов, подтягивая данные из базы и публичных реестров. · Интеграция с публичными реестрами и банковскими базами данных. Платформу цифровизации документооборота можно подключить интегрировать с публичными реестрами данных ЕГРЮЛ, ЕГРИП, ЕГРН, а также CRM- и ERP-системами. · Работа в закрытом контуре. Платформу можно интегрировать в закрытый контур банковской инфраструктуры. Во время интеграции для клиентов банка ничего не меняется: они обслуживаются в обычном режиме. · Сохранение стилей документов. Если у банка есть единый корпоративный стиль, то при копировании текста в редактор шрифт, кегль, цвета и отступы переносятся корректно. · Работа в едином пространстве. Сотрудники могут одновременно работать над одним и тем же документом, ставить задачи коллегам и контрагентам, отслеживать статусы выполнения операций и работать с правками. Подобные системы уже используют крупные банки, например, Сбер и Абсолют Банк. Цифровизация банковских процессов делает работу финансовой организации эффективной и помогает зарабатывать больше. Чтобы начать переход на цифровые технологии, необязательно собирать штат высококвалифицированных разработчиков и тратить десятки миллионов рублей. Всегда можно начать пользоваться уже существующими сервисами, которые оцифровывают отдельные процессы.
