Коварство и любовь Шиллер

Ф. ШИЛЛЕР КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ МЕЩАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ Перевод М. Михайлова ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА» МОСКВА 1936 ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: П р е з и д е н т ф о н - В а л ь т е р , при дворе германского владетельного герцога. Ф е р д и н а н д — с ы н его, майор. Г о ф м а р ш а л фон-К а л ь б. Леди М и л ь ф о р д — фаворитка герцога. В у р м — домашний секретарь президента. М и л л е р — музыкант. Его ж е н а . Л у и з а — его дочь. С о ф и — камеристка леди. Камердинер герцога. Разные второстепенные лица. ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ Комната музыканта. ЯВЛЕНИЕ I М и л л е р встает со стула и отставляет в сторону свою виолончель. Госпожа М и л л е р сидит у стола в утреннем костюме и пьет кофе. М и л л е р (быстро шагая взад и вперед). Говорю тебе раз навсегда! Дело завязывается не на шутку. Про дочь мою с бароном пойдет дурная слава. Нашему дому позор. Президент 7 пронюхает, и... Одним словом, я выставлю это го барчука. Ж е н а . Ты не заманивал его к себе в дом, не навязывал ему своей дочери, М и л л е р . Не заманивал к себе в дом? Не навязывал ему девчонку? Станут об этом справляться! Разве я не господин у себя в до ме? Мне следовало получше беречь свою дочь. Мне следовало хорошенько отделать майора, или тотчас же донести обо всем его превосходи тельству, господину папеньке. Молодому барону все как с гуся вода — дело известное! И все беды обрушатся на голову скрипача. Ж е н а (допивает чашку). Вздор! Пустяки! Что тебе сделают? Кто тебя может в чем об винить? Ты делаешь свое дело и подбираешь учеников, где можешь. М и л л е р . Но ты мне одно окажи: что из всего этого выйдет?.. Не жениться же ему на девке — об этом не может и речи быть. А что бы он взял ее себе в... Господи, прости мое согрешение! Нет, здорово живешь. Ох, уж эти мусье фон-бароны! Где-где, я думаю, не терся, каких, поди, шашен не заводил — и сам чорт не разберет! Разумеется, у этакого сластены текут слюнки на лакомый кусочек... Смотри ты у меня! берегись! Впрочем, будь у тебя в каж дой стенной щели глаз, стой ты часовым над каждой кровинкой — и тут он вскружит ей го8 лову у тебя под носом, а потом наставит и ей самой нос, да и поминай его, как звали. А девке на всю жизнь позор: сиди, голубушка, а коль по нраву пришлось ремесло — продол жай! (Ударяет себя кулаком по лбу.) Боже милостивый! Ж е н а . Спаси нас, господи! М и л л е р . Надо самим-то не плошать. На что больше рассчитывать этакому ветрогону? Девушка красавица, стройная, ловкая. Что жи вет не в хоромах — не беда. С вами, бабами, на это сквозь пальцы смотрят; дал бы только бог местечко par terre — только бы моему хвату эту статью обработать, а там... Э, все пойдет, как по маслу... вот как у нашего Роднея, когда он носом француза почует: тут ему и море по колено. Я его и не виню. Человек бо есть. Как этого не знать. Ж е н а . Прочитал бы ты только, какие чу десные записочки пишет майор твоей дочери. Боже мой, да из них как белый день ясно, что ему только ее сердце дорого! М и л л е р . Так и есть! Кошку бьют, а не вестке наметки дают. Эх ты! Кому охота до тела добраться, стоит только на переговоры доброе сердце послать. Как я-то сам действо вал?.. Только бы того добиться, чтобы сердцато поладили, а там — живо: по их примеру и тело с телом поладит. Челядь берет пример с 9 господ, и глядишь, серебряный-то месяц ока жется под конец просто сводником. Ж е н а . Посмотри, какие книги отличные при сылает господин майор! Луиза по ним все и молится. М и л л е р (свистит). Как же! Молятся! Держи карман! Сырые здоровые соки природы еще слишком тяжелы для нежного макаронного желудка его милости; ему надо отдать их сна чала искусственно подварить в адской, ядови той сочинительской кухне. В печку эту дрянь! Девка наберется из них бог знает каких заоб лачных фантазий, кровь заходит, как от шпан ских мушек : прощай тогда и малая толика ре лигии, что кой-как с великим трудом поддер живал в ней отец. В печку, говорю! Девка набьет себе всякой дьявольщины в голову; нагулявшись в этом небывалом царстве, подконец и дороги домой не найдет, забудет, ста нет стыдиться, что отец ее — скрипач Миллер, и кончит тем, что не будет у, меня хорошего, честного зятя, который мог бы мне быть таким отличным преемником. Нет, чорт меня побери! (Вскакивает, с сердцем.) Сейчас же за дело! И майору... Да, я покажу майору... где бог, а где порог. (Хочет итти.) Ж е н а . Будь же благоразумен, Миллер! Сколько получили мы одними подарками. М и л л е р (возвращается и останавливается 10 перед нею). Ценой крови дочерней? Убирайся ты к чорту, гнусная сводня! Да скорее пойду я по миру со своею виолончелью и стану да вать свои концерты за миску похлебки; скорее разобью свой инструмент и стану навоз в нем возить, чем притронусь к деньгам, за которые единственное дитя мое продаст свою душу и вечное блаженство. Брось свой проклятый кофе да перестань табак нюхать, так и не для чего будет тебе водить дочь на рынок — лицом продавать. Я и сыт был, и всегда бы ла у меня хорошая рубашка на теле, прежде чем затесался ко мне в дом этот чудодейный франт. Ж е н а . Вдруг-то пыли не подымай! Так вот весь я загорелся! Я одно говорю — не следу ет нам пренебрегать майором: ведь он сын президента. М и л л е р . Вот в чем штука-то! Да поэтому, именно поэтому-то и надо сегодня же положить всему конец. Президент еще поблагодарит ме ня, если он честный отец. Почисть-ка мне мой красный плисовый кафтан: отправлюсь к его превосходительству. Я его превосходительству скажу: «Вашего превосходительства сынку при глянулась моя дочь: в жены она ему не годит ся, в любовницы — слишком дорога!» — и ба ста! Меня зовут Миллер! 11 ЯВЛЕНИЕ II Секретарь В у р м. Прежние. Ж е н а . А, с добрым утром, господин секлетарь! Наконец-то вы опять доставляете нам удовольствие... В у р м. Полноте, полноте, кумушка! При милостях высокого дворянства, что уж за удо вольствие от нас, мещан? Ж е н а . Уж чего вы не скажете! Господин майор фон-Вальтер точно утешают нас от вре мени до времени своей высокой милостью, но из-за этого мы никем не пренебрегаем. М и л л е р (с досадой). Дай кресло, жена! Кладите вашу шляпу, господин секретарь. В у р м (кладет шляпу и палку и садится). Ну, а как здоровье моей будущей — или быв шей?.. Я надеюсь... ведь я увижу ее — мамзель Луизу? Ж е н а . Благодарим за память, господин секлетарь! Дочь у меня вовсе не спесива. М и л л е р (сердито толкает ее в бок). Жена! Ж е н а , Жаль, что она не может иметь чести видеться с вами. Она у обедни. В у р м . Приятно слышать! приятно слышать! У меня будет, значит, богомольная, бого боязненная жена! Ж е н а (улыбаясь с глупой важностью). Да... только... 12 М и л л е р (заметно смутясь, дергает ее за ухо). Жена! Ж е н а . Если мы можем служить вам чем другим, господин секлетарь, — с полным нашим удовольствием... В у р м (лукаво щурясь). Чем другим? Ду шевно вас благодарю! душевно!.. Гм! гм! Ж е н а . Разумеется — в ы , господин секле тарь, и сами рассудите... М и л л е р (вне себя от досады, толкает же ну сзади). Жена! Ж е н а. Рыба ищет — где глубже, а человек — где лучше. Не отнимать же нам счастья у един ственного своего детища? (Со спесью.) Вы сами верно замечаете, господин секлетарь. В у р м (тревожно двигается на кресле, по чесывает за ухом и поправляет на себе манже ты и жабо). Замечаю? То есть... Да... что вы хотите сказать? Ж е н а . Я... я хотела только... я говорю... (Откашливается.) Так как господу-богу угодно, чтобы дочь моя была знатной бароншей... В у р м (вскакивает). Что вы такое говори те? что такое? М и л л е р . Сидите, сидите, господин Вурм! Не слушайте глупой бабы! Выдумала какуюто знатную бароншу! Этакая болтовня осли ная! Ж е н а . Ругайся сколько тебе угодно, а я 13 знаю, что знаю... и что сказал господин майор — то сказал... М и л л е р (вне себя от гнева, кидается к виолончели). Да зажмешь ли ты рот? Или те бе хочется, чтобы я тебе голову разбил инстру ментом? Что такое ты знаешь?.. что мог он тебе сказать? Не слушайте вы этой болтовни, господин секретарь! Марш на кухню! Надеюсь, вы не считаете меня таким олухом царя небес ного, чтобы у меня были этакие виды на дев ку? Надеюсь, не подумаете этого обо мне, гос подин Вурм? В у р м . Да я, кажется, этого и не заслужил, господин Миллер ! Вы видели, я постоянно дер жался своего слова, и мои планы на вашу дочь все равно, что обязательство на бумаге. С моей должностью при порядке можно жить; прези дент ко мне благоволит; вздумай я места по выше — в протекции не будет недостатка. Вы видите, у меня серьезные намерения относи тельно мамзель Луизы, разве только какой-ни будь вертопрашный дворянчик... Ж е н а . Господин секлетарь Вурм, нельзя ли поуважительнее... М и л л е р . Сказано тебе — молчать! Не слу шайте, господин секретарь! Все остается по-ста рому... Что я говорил вам прошлой осенью, то и теперь говорю. Я дочери своей не принуж даю. По сердцу вы ей — прекрасно: пусть ста14 рается быть с вами счастливой. Не согласна — тем лучше... ее дело, хотел я сказать. Вы от кланяетесь и разопьете бутылочку с отцом. Ей с вами жить, не мне. Не стану же я из одно го упрямства навязывать ей мужа, который ей не по нраву?.. Да мне, на старости лет, покоя не будет от нечистой силы... Да я стакана вина не выпью, ложку супу не проглочу, чтобы не подумать: «Загубил ты, злодей, свое детище!» Ж е н а . А я коротко и ясно вам скажу: я своего согласия решительно не дам; моя дочь на кое-что повыше рождена, и я все суды обе гаю, если муж мой даст себя уговорить. М и л л е р . Хочешь ты, чтобы я тебе руки и ноги обломал, чортова перечница? В у р м (Миллеру). Отцовский совет для до чери много значит, а вы меня, надеюсь, знаете, господин Миллер? М и л л е р . Чорт побери! Надо, чтобы Луиза-то вас знала. То, что я, старый воробей, вижу в вас — вовсе не приманка для молодой лакомой девки. Я вам по пальцам разберу, го дитесь ли вы в оркестр... ну, а женское сердце подчас и капельмейстера забракует. Да уж на до вам и то сказать, господин Вурм,— я ведь прямой и простой человек,— пожалуй, что за мой совет вы не очень-то были бы мне благо дарны. Я дочери ни за кого не прочу, но выхо дить за вас, господин секретарь, стал бы отсо15 ветывать! Дайте мне досказать. Возлюбленному, который призывает отца на помощь, я — с позволения вашего — не верю ни на медный грош. Если он чего-нибудь стоит, наверное по стыдится представлять своя таланты возлюб ленной своей таким старомодным путем. Если же у него смелости не хватает — он просто трус, а Луизы на свете живут не для трусов. Да, за спиной отца следует ему справить свое сватов ство. Надо, чтобы девка скорее отца и мать к чорту послала, чем с ним рассталась, или что бы сама пришла, бросилась отцу в ноги, стала Христом-богом молить или схоронить ее в мать-сырую землю, или дать ей милого друж ка. Вот это, по-моему, молодец! вот это лю бовь! А кто с женским полом этого не добьется, тот садись на палочку верхом да отваливай! В у р м (схватывает шляпу и шпагу и бежит из комнаты). Покорно вас благодарю, господин Миллер! М и л л е р (тихо идя вслед за ним). Да за что же? Мы вас ничем и не попотчевали, гос подин Вурм! (Возвращаясь.) Ничего не слу шает и бежит. Рожа этой чернильной лисы для меня хуже всякого рвотного. Этакая противная, непозволительная тварь! Кажется, будто он и на божий-то свет контрабандой попал. Узень кие, лукавые мышиные глазки, рыжие волосы, подбородок выщелкнулся, словно природа со 16 злости на неудачное свое изделие схватила его и швырнула куда-нибудь в угол... Нет! чем от дать мне свою дочь за этакого поганца, пусть лучше она... Господи, прости мое прегрешение! Ж е н а (плюнув злобно). У, собака... Уж на вязывать ее тебе не станут! М и л л е р . И ты-то тут со своим проклятым бароном! Тоже совсем меня давеча взбесила. Никогда ты такой дурой не бываешь, когда тебе во что бы то ни стало надо быть поумнее. Ну, с чего принялась давеча трещать про знат ную бароншу, да про дочь? Нашла, кому го ворить! Только стоит ему что на носу зару бить, так на другой день уж на рынке станут трезвонить. Эти сударики только и знают, что ходить со двора на двор да нюхать, да толко вать, что у кого в погребе, да какой повар, и сорвись только у кого с языка глупое слово — трамта-ра-рам! Уж его знают и герцог, и фа воритка, и президент — и того и гляди, что разразят тебя гром и молния. ЯВЛЕНИЕ III Те же. Входит Луиза Миллер с книгой в руке. Л у и з а (кладет книгу, подходит к отцу и жмет его руку). Здравствуйте, батюшка! М и л л е р (ласково). Молодец, Луиза! Очень приятно видеть, что ты так усердно помнишь 17 господа твоего. Будь всегда такой — и его дес ница сохранит тебя. Л у и з а . Ах, я великая грешница, батюшка!.. Был он, матушка? Ж е н а . Кто, дитятко ? Л у и з а . Ах, я и забыла, что есть на свете и кроме него люди... у меня в голове так пу сто... Не был он? Вальтер? М и л л е р (грустно и серьезно). А я думал, что Луиза оставила в церкви это имя. Л у и з а (пристально смотрит на него не сколько времени). Я понимаю вас, батюшка,— чувствую нож, что вы вонзаете в мою совесть; но уже поздно. Нет во мне прежнего благоче стия, батюшка. Небо и Фердинанд рвут друг у друга мою истерзанную душу — и я боюсь... боюсь... (Помолчав.) Нет, нет, батюшка! Разве Не лучшая хвала художнику, если мы забываем егo, глядя на его творение? Разве не должно быть приятно богу, что я меньше помню его, любуясь и радуясь лучшему его созданию? М и л л е р (в досаде опускается на стул). Вот они, плоды этих безбожных книг! Л у и з а (подходит с беспокойством к окну). Где-то он теперь? Знатные девицы видят его, Слышат... а я, жалкая, позабытая девушка. (Пу гается своих слов и кидается к отцу.) Нет! нет! простите мне. Я не плачусь на свою судьбу. Я хочу только немного думать о нем... ведь это 18 ничего не стоит. Эту малую долю жизни... о, если б можно было выдохнуть ее нежным, ла сковым ветерком, который освежал бы его лицо! о, если б этот цвет молодости был простой фиалкой, и он мог бы наступить на него, и я могла бы смиренно умереть под его ногой! Мне бы и этого было довольно. Батюшка! Разве солнце, гордое, величественное солнце, наказы вает жалкую мошку за то, что она греется в его лучах? М и л л е р (растроганный, склоняется на ручку стула и закрывает лицо руками). Слу шай, Луиза,— все, что остается мне еще про жить на белом свете, отдал бы я, чтобы только тебе никогда не встречаться с майором, Л у и з а (в испуге). Что вы говорите? что такое?.. Нет, вы не то хотели сказать, добрый батюшка. Будто вы не знаете, что Фердинанд — мой, создан для меня, дан мне на радость отцом любви. (Стоит в задумчивости.) Когда я уви дала его в первый раз (с большей живостью) — кровь бросилась мне в лицо, и отраднее заби лось сердце; каждое биение говорило мне, каж дое дыхание шептало: «это он!» И сердце мое узнало его, вечно желанного, и подтвердило: «да, это он!» И весь мир радовался со мною и звучал для меня этими словами! Тогда — о! тогда взошло для души моей первое утро. Ты сячи новых чувств распустились в моем сердце, 19 как цветы в поле, когда наступает весна. Я не видела мира перед собой, а все-таки, мне ка жется, никогда не был мир так прекрасен. Я не думала о боге, а между тем никогда так не любила его. М и л л е р (быстро подходит к ней и при жимает ее к своей груди). Луиза! дорогое, ми лое дитя мое! Возьми мою старую, дряхлую голову — возьми все, все! Майора же — бог свидетель — я не могу тебе дать. (Уходит.) Л у и з а . Да ведь я не хочу его теперь, ба тюшка! Эта скудная росинка времени... один сон о Фердинанде страстно поглотит ее. Я от казываюсь от него в этой жизни. А тогда, ма тушка, тогда, когда рухнут грани различий, когда с нас слетит ненавистная шелуха нера венства, когда люди будут только людьми... я не принесу с собой ничего, кроме своей невин ности; но ведь батюшка не раз говорил, что когда прийдет господь — уборы и пышные ти тулы подешевеют, а сердца поднимутся в цене. Я буду тогда богата. Слезы зачтутся там за триумфы, а чистые мысли — за предков! Там буду я знатна, матушка! Чем же будет он тог да лучше своей милой? Ж е н а (вскакивает). Луиза! Майор! Он пе рескочил через плетень! Где мне спрятаться? Л у и з а (начинает дрожать). Останьтесь, ма тушка! 20 Ж е н а . Боже мой! на что я похожа? просто срам! Как мне показаться так его милости? (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ IV Л у и з а . Ф е р д и н а н д ф о н-В а л ь т е р быстро подходит к ней. Она бледнеет и в изнеможения опускается на стул. Он останавливается перед нею. Несколько времени они смотрят друг на друга. Молчание. Ф е р д и н а н д . Ты бледна, Луиза? Л у и з а (встает и обвивает его руками). Ничего, ничего. Ведь ты со мной. Все про шло! Ф е р д и н а н д (берет ее руку и подносит к губам). И Луиза моя все меня любит? У меня то же сердце, что вчера, а у тебя? Я прибежал только взглянуть — весела ли ты, и потом итти и быть тоже веселым. А ты не весела. Л у и з а . Весела, весела, милый! Ф е р д и н а н д . Скажи мне правду! Ты не весела! Для меня душа твоя так же ясна, как чистая вода этого брильянта. (Показывает на свой перстень.) Тут не может появиться даже точки, чтобы я ее не заметил... ни одна мысль на этом лице не ускользнет от меня! Что с то бой? Скажи скорее! Только бы это зеркало не омрачилось — тогда нет для меня тучки в небе! Отчего ты печальна? 21 Л у и з а (смотрит на него несколько време ни серьезно и задумчиво, потом с грустью). Фердинанд, если бы ты знал, как лестны ме щанской девушке такие слова! Ф е р д и н а н д . Что? (С удивлением.) По слушай, Луиза! откуда у тебя такие мысли? Ты — моя Луиза! Кто ж говорит тебе, чтобы ты была еще чем-нибудь? Так вот как встре чаешь ты меня, милая обманщица! Будь ты полна любви ко мне, у тебя не было бы време ни делать такие сравнения. Когда я с тобой, весь рассудок мой тонет в твоем взгляде; когда я один — я в мечтах о тебе; а у тебя любовь уживается с рассуждением. Стыдись! Каждую минуту, что ты предаешься этой тревоге, от нимаешь ты у своего милого. Л у и з а (берет его за руку и качает голо вой). Ты хочешь усыпить меня, Фердинанд, хочешь отвлечь мой взгляд от этой пропасти, в которую мне придется неминуемо пасть. Я гляжу на будущее. Голос славы — твои пла ны — твой отец — мое ничтожество... (Пугаясь своих слов, выпускает его руку.) Фердинанд! Меч висит над тобой и надо мной! Нас разлучат! Ф е р д и н а н д . Разлучат! (Вскакивает.) От куда у тебя такие предчувствия, Луиза! Разлу чат?.. Кто может разорвать союз двух сердец? разъединить тоны одного аккорда? Я дворя22 нин... Пусть мне докажут, что моя дворянская грамота старше проекта бесконечной вселенной или что мой герб важнее письмен неба в гла зах моей Луизы: «Эта женщина создана для этого человека!» Я сын президента. Тем лучше. Что, кроме любви, может усладить проклятия, которые навлечет на меня разорение страны моим отцом? Л у и з а . О! как я боюсь его — этого отца! Ф е р д и н а н д . Я ничего не боюсь — ниче го, кроме пределов твоей любви! Пусть горами встанут между нами препятствия — они будут мне ступенями, по которым я побегу в объятия Луизы! Грозы враждебной судьбы раздуют мои чувства; опасности лишь придадут больше прелести моей Луизе. Не говори же ничего о боязни, моя милая! Я сам, сам буду сторо жить тебя, как волшебный дракон сторожит подземный клад. Доверься мне! тебе не нужно иного гения-хранителя. Я стану между тобой и роком, приму за тебя каждую рану, сберегу для тебя каждую каплю из кубка радости, принесу их тебе в чаше любви. (Нежно обнимает ее.) В этих объятиях играючи пройдет Луиза путь жизни; прекраснее, нежели какою оно отпусти ло тебя сюда, примет тебя небо и должно бу дет с изумлением сознаться, что лишь любовь дает душе окончательную отделку. Л у и з а (в сильной тревоге, освобождаясь 23 из его объятий). Довольно! Умоляю тебя, молчи!.. O! если 6 ты знал!.. Оставь меня! Ты знаешь, что надежды твои, как фурии, терзают мне сердце! (Хочет уйти.) Ф е р д и н а н д (удерживает ее). Луиза! Как! что? Что за странности? Л у и з а . Я забыла эти грезы и была счаст лива, а теперь! теперь! С нынешнего дня — конец спокойствию моей жизни. Бурные жела ния — я это знаю — будут кипеть в моей гру ди... Уходи! бог тебя прости! Ты зажег по жар в моем молодом, мирном сердце, и этому пожару никогда, никогда не угаснуть. (Быстро бежит из комнаты. Он безмолвно следует за нею.) ЯВЛЕНИЕ V Зал у президента. Входит п р е з и д е н т , с орденом на шее и со звез дой на груди. Секретарь В у р м. П р е з и д е н т . Серьезная привязанность? Мой сын? Нет, Вурм, этому я никогда не по верю! В у р м. Прикажите, ваше превосходитель ство, — и я представлю доказательства. П р е з и д е н т . Что он куры строит мещан ке, в комплиментах перед ней рассыпается, пожалуй, о чувствах толкует? Это все возмож24 но, по-моему, — и простительно. Но... И при том, ты говоришь, она дочь музыканта? В у р м. Учителя музыки Миллера. П р е з и д е н т . Хорошенькая? Впрочем, об этом и опрашивать нечего. В у р м (с живостью). Прекраснейший экзем пляр блондинки: смело можно сказать, она не ударила бы в грязь лицом и рядом с первыми придворными красавицами. П р е з и д е н т (громко смеясь). Ты гово ришь, Вурм, девочка и тебе приглянулась... Только вот что, любезный Вурм,— если мой сын чувствует что-нибудь к этой женщине, мне можно надеяться, значит, что дамы не будут его ненавидеть. Он может пойти вперед при дворе. Ты говоришь, девушка хороша собой; мне приятно, что у сына моего есть вкус. Если он напевает дуре серьезные обещания — тем луч ше: значит, он себе-на-уме. Он может и в пре зиденты попасть. А удастся ему все это — от лично! Значит, он счастлив! Окажется в раз вязке комедии здоровый внучек — превосходно! В честь добрых предзнаменований для моего родословного дерева я разопью лишнюю бу тылку малаги и заплачу в полицию кормовые деньги за его девку. В у р м . Я бы более всего желал, ваше пре восходительство, чтобы вам не пришлось рас пить эту бутылку ради развлечения. 25 П р е з и д е н т (серьезно), Вурм, вспомни, что уж если я чему верю, то верю упорно, а если сержусь — сержусь до бешенства. Я прощаю тебе, что ты хотел поджечь меня. От души ве рю, что тебе очень бы приятно спихнуть с шеи соперника. Самому тебе трудненько отвадить сына моего от этой девушки, и ты вздумал употребить вместо хлопушки отцовскую власть. Это я тоже понимаю. Я даже в восторге, что вижу в тебе такие удивительные плутовские способности... Одно только мне не нравится, любезный Вурм: что ты затеял меня обманы вать. Понимаешь? Шути сколько угодно, толь ко не затрагивай моих правил! В у р м . Простите меня, ваше превосходитель ство! Если и действительно — как вы подозре ваете — во мне говорит ревность, то она говорит разве глазами, а не языком. П р е з и д е н т. А я думаю, ее и вовсе бы не нужно. Ну, не глуп ли ты? Не все ли равно получить червонец, что прямо с монетного дво ра, что от банкира? Хоть бы ты с здешнего дворянства пример взял. С ведома или без ве дома, но у нас редко случаются такие браки, чтобы по крайней мере полдюжины гостей — а то и лакеев — не могли геометрически измерить женихов рай. В у р м (наклоняя голову). В этом случае 26 мне приятнее оставаться в мещанстве, ваше пре восходительство! П р е з и д е н т . Притом ты можешь в скором времени иметь удовольствие отлично отплатить своему сопернику за его насмешку тою же мо нетой. У меня в кабинете лежит приказ, по ко торому леди Мильфорд, по случаю прибытия новой герцогини, должна получить для виду от ставку и выйти для полноты обмана замуж. Ты знаешь, Вурм, в какой степени значение мое зависит от влияния леди и как вообще важней шие пружины моих действий опираются на стра сти герцога. Герцог ищет партии для Миль форд. На вызов может явиться другой — за ключить торг, овладеть, вместе с любовницей герцога его доверием, сделаться ему необхо димым... Герцог должен остаться в сетях моей семьи — и Фердинанд женится на Мильфорд. Ясно теперь тебе? В у р м . Так ясно, что глазам больно... По крайней мере, п р е з и д е н т доказал в этом случае, что перед ним о т е ц лишь новичок. Если майор окажется настолько покорным сы ном, насколько вы ему нежный отец, то ваше требование может, пожалуй, встретить про тест. П р е з и д е н т . К счастью, я еще никогда не боялся неуспеха в таких замыслах, где мог сказать: «так должно быть!» Ну, вот видишь, 27 Вурм, мы опять возвратились к пункту, с ко торого начали. Я сегодня же объявлю сыну о предстоящем ему браке. Выражение лица, с ко торым он будет слушать меня, или подтвердит твое подозрение, или совершенно опровергнет его. В у р м . Извините, ваше превосходительство! Мрачное выражение, которое вы верно увидите, может относиться и к предлагаемой ему вами невесте так же, как к отнимаемой. Позвольте просить вас строже испытать его. Выберите для него безукоризненнейшую партию во всем герцогстве, и если он согласится, сошлите хоть на каторгу вашего секретаря Вурма. П р е з и д е н т (кусая губы). Чорт! В у р м . Это так! Мать—олицетворенная глу пость — все выболтала мне в простоте душев ной. П р е з и д е н т (ходит взад и вперед, подавляя в себе гнев). Хорошо! Сегодня же! В у р м . Об одном прошу ваше превосходи тельство: не забудьте, что майор — сын моего господина! П р е з и д е н т . Тебя не тронут, Вурм! В у р м . И что старание избавить вас от не прошенной невестки... П р е з и д е н т . Стоит того, чтоб помочь и тебе добыть жену. Ладно, Вурм! В у р м (кланяясь с довольным лицом). По 28 • гроб верный слуга вашего превосходительства. (Хочет итти.) П р е з и д е н т . Смотри, Вурм,— то, что я оказал тебе недавно по секрету... (Грозит.) Если ты проболтаешься... В у р м (смеется). То ваше превосходитель ство покажет мои фальшивые бумаги. (Ухо дит.) П р е з и д е н т . В тебе-то я уверен! Ты у меня, как жук на ниточке,— на собственных своих плутнях. К а м е р д и н е р (входит). Гофмаршал фонКальб. П р е з и д е н т . Как раз кстати. Проси! Камердинер уходит. ЯВЛЕНИЕ VI П р е з и д е н т . Гофмаршал Ф о н-К а л ь б в пышном, но безвкусном придворном костюме, с камергерским ключом, двумя часами, шпагой и cbapeau bas1, со шля 2 пой подмышкой. Завит a la herisson . Он с большим шумом подлетает к президенту и распространяет по всему партеру запах мускуса. Г о ф м а р ш а л (обнимая президента). Ах, здравствуйте, милейший! Как опали? как почи вали? Простите, что так поздно имею удоволь1 С непокрытой головой. Модная прическа «ежиком». 2 29 стьие...Куча дел...обеденное меню...визитные билеты... составление партий для сегодняшнего катанья на санях... Уф! А тут надо было еще присутствовать при lever1 и донести его высо честву о состоянии погоды. П р е з и д е н т . Да, маршал, урваться было трудно. Г о ф м а р ш а л . Да еще вдобавок меня заставил ждать мошенник портной. П р е з и д е н т . И несмотря на все это, вы всюду поспели молодцом? Г о ф м а р ш а л . Да это еще не все! У меня сегодня беда за бедой. Вот послушайте! П р е з и д е н т (рассеянно). Возможно ли! Г о ф м а р ш а л . Вы только послушайте! Не успел я выйти из кареты, как лошади вдруг чего-то испугались, начали рвать и бить копы тами так, что окатили мне грязью — с позво ления сказать — все панталоны. Как тут быть ? Ради бога, поставьте себя в мое положение, барон! Я стою. Уж поздно. Дело днем. Не явиться же в этом виде к его высочеству? Бо же правый! Что же приходит мне в голову? Я притворяюсь, будто со мной обморок. Меня берут на руки и кладут в карету... Я во весь опор домой — переоделся — скачу назад... Что вы на это скажете? Оказывается, что я все1 30 Прием во время утреннего туалета герцога. таки первый в приемной... Как вам это по кажется? П р е з и д е н т . Превосходный экспромт че ловеческой находчивости. Но оставим это, Кальб. Значит, вы уж говорили с герцогом? Г о ф м а р ш а л (с важностью). Двадцать с половиной минут. П р е з и д е н т . Вот как! Стало быть, вы мо жете наверное сообщить мне какую-нибудь важ ную новость? Г о ф м а р ш а л (серьезно, после некоторого молчания). Его высочество сегодня в шубке цвета merde d'oie1. П р е з и д е н т . Скажите... Нет, маршал, нет, у меня есть новость поинтереснее. Ведь для вас верно будет новостью, что леди Мильфорд вы ходит за майора фон-Вальтера? Г о ф м а р ш а л . Может ли быть? И это уж решено? П р е з и д е н т . Решено и подписано, мар шал,— и вы меня очень обяжете, если сейчас же отправитесь к леди, приготовите ее к визиту и разгласите по всей столице намерение моего Фердинанда. Г о ф м а р ш а л (в восторге). О, с величай шею радостью, милейший! Для меня ничего не может быть приятнее... Лечу сейчас... (Обни1 Модный цвет «гусиного помета». 31 мает президента.) Прощайте! Через три чет верти часа весь город будет знать! (Улетает из комнаты.) П р е з и д е н т (смеется, провожая его гла зами). Говори после этого, что эти господа ни на что не годны! Теперь мой Фердинанд дол жен согласиться, или, значит, весь город лгал. (Звонит.) Входит В у р м. Позвать ко мне сына! ЯВЛЕНИЕ VII Президент. Ф е р д и н а н д . Вурм. вскоре уходит. Последний Ф е р д и н а н д. Вы приказали, батюшка... П р е з и д е н т . К несчастью, мне приходится приказывать, когда мне хочется порадоваться на своего сына! — Оставь нас, Вурм! — Ферди нанд, вот уж несколько времени наблюдаю я за тобой и не нахожу в тебе прежней открытой юношеской живости, которая так восхищала ме ня. Какая-то странная грусть не сходит с тво его лица. Ты избегаешь меня, избегаешь обще ства. Фи! в твои годы можно простить десять кутежей, но непростительна и одна только забо та. Предоставь мне думать о твоем счастии и ста райся только следовать моим предначертаниям. Подойди ко мне и обними меня, Фердинанд! 32 Ф е р д и н а н д . Вы сегодня очень милостивы, батюшка. П р е з и д е н т . Сегодня, плутишка! И еще с какой кислой гримасой говорит! (Серьезно.) Фердинанд! Для кого прокладывал я опасный путь к сердцу герцога? Для кого я навеки на рушил мир с совестью и с небом? Слушай, Фердинанд!.. Я говорю с сыном... Для кого очистил я место, уничтожив своего предшест венника? Эта история тем ужаснее терзает мне сердце, чем тщательнее стараюсь я скрыть свой нож от света! Слушай! Скажи мне, Фердинанд, для кого сделал я все это? Ф е р д и н а н д (отступает в ужасе). Уж не для меня ли, батюшка? Не на меня ли должно пасть кровавое отражение этого злодеяния? Клянусь всемогущим богом, лучше совсем не родиться, чем служить оправданием этому пре ступлению! П р е з и д е н т . Это что? Это что такое?.. Впрочем, твоей романической голове можно про стить. Фердинанд, я не хочу сердиться! Такто вознаграждаешь ты меня, дерзкий мальчик, за бессонные ночи, за моя безустанные заботы, за вечные угрызения совести? На меня падает вся тяжесть ответственности — на меня про клятие, гром вышнего судии... Тебе счастье до стается из вторых рук... Преступление не пят нает наследства... 33 Ф е р д и н а н д (поднимает правую руку к небу). Торжественно отказываюсь от наслед ства, которое будет только напоминать мне зло дея-отца. П р е з и д е н т . Послушай, юнец, не раздра жай меня! Если б все шло по-твоему — ты весь век пресмыкался бы во прахе. Ф е р д и н а н д. Все ж это лучше, батюшка, чем пресмыкаться у трона. П р е з и д е н т (сдерживая гнев). Гм!.. Тебя надо насильно заставлять думать о своем счастьи! Чего десятки других не могут добиться при всех усилиях, то дается тебе играючи, как во сне! На двенадцатом году ты прапорщик, на двадцатом — майор. Я обделал это у герцо га. Ты снимешь военный мундир и поступишь в министерство. Герцог говорил о чине тайного советника, о месте посланника, о необыкно венных милостях. Перед тобой — чудная пер спектива: гладкий путь в соседство трона, к са мому трону, если только власть стоит того, что бы ее променять на призраки власти. И это не пленяет тебя? Ф е р д и н а н д . Нет, потому что понятия мои о величии и счастии не совсем похожи на ваши. Ваше счастье основывается редко на чем-нибудь ином, кроме погибели ближнего. Зависть, страх, хула—вот печальные зеркала, в которых от ражается улыбка высокого властелина. Слезы, 34 проклятия, отчаяний — вот страшная трапеза, за которою роскошествуют эти хваленые счастлив цы, из-за которой они выходят охмелевшие и так идут, как в тумане, в царство вечности, перед престол бога... Мой идеал счастья умерен нее: он заключается во мне самом. Все мои же лания схоронены у меня в сердце. П р е з и д е н т . Превосходно! удивительно! неподражаемо! Через тридцать лет приходится мне опять выслушивать первую лекцию! Жаль только, что пятидесятилетняя голова моя ста ла уж тупа для ученья. Впрочем, чтобы не оставлять в бездействии такого редкого талан та, я отрекомендую тебе кой-кого, и ты можешь тогда упражняться сколько хочешь в своем арлекинском ораторстве. Ты должен решиться — сегодня же решиться — вступить в брак. Ф е р д и н а н д (отступает в изумлении). Батюшка! П р е з и д е н т , Без комплиментов! Я послал от твоего имени карточку к леди Мильфорд. Ты сейчас же отправишься к ней и скажешь ей, что ты ее жених. Ф е р д и н а н д . Мильфорд, батюшка ? П р е з и д е н т . Надеюсь, ты знаешь ее! Ф е р д и н а н д (вне себя). Да есть ли по зорный столб в герцогстве, который бы не знал ее? Но, не правда ли, я смешон, батюшка, что принимаю шутку вашу за дело? Захотите ли 35 вы быть отцом подлецу-сыну, соединяющему судьбу свою с привилегированной прелестницей? П р е з и д е н т . Напротив! Я и сам посватал ся бы за нее, будь ей годен пятидесятилетний муж. Захотел бы ты быть сыном подлецаотца? Ф е р д и н а н д . Нет! видит бог — нет! П р е з и д е н т . Клянусь, эту дерзость можно простить разве только ради ее оригинальности! Ф е р д и н а н д . Умоляю вас, батюшка, не оставляйте меня в этом сомнении: при нем мне невыносимо называться вашим сыном! П р е з и д е н т . Да ты с ума сошел! Всякий благоразумный человек стал бы добиваться че сти занять таким образом место своего государя. Ф е р д и н а н д . Вы становитесь для меня за гадкой, батюшка. Вы называете это честью,— честью разделять с государем то, в чем и он перестает быть человеком? Президент разражается смехом. Смейтесь, смейтесь! Оставим даже это в сто роне, батюшка! С каким лицом покажусь я са мому жалкому ремесленнику, который за своею женою взял в приданое по крайней мере неопо зоренное тело! С каким лицом покажусь я в свете! Герцогу! С каким лицом явлюсь перед прелестницей, которая омоет в моем позоре пятно своей чести! 36 П р е з и д е н т . Где это ты разглагольство вать научился? Ф е р д и н а н д . Заклинаю вас небом и зем лею, батюшка! Эта гибель вашего единственного сына не сделает вас настолько счастливым, на сколько он будет несчастен. Возьмите мою жизнь, если это может возвысить вас. Жизнь получил я от вас, и, не колеблясь ни минуты, я готов пожертвовать ею вашим успехам. Но честь мою, батюшка! Если вы отнимете у меня честь, то и дать мне жизнь было легкомысленной подлостью—и я буду проклинать в отце сводника. П р е з и д е н т (ласково треплет его по пле чу). Браво, браво, мой милый! Теперь я вижу, что ты вполне молодец и стоишь лучшей неве сты во всем герцогстве. Так и будет! Сегодня же в (полдень ты обручишься с графинею Остгейм. Ф е р д и н а н д (в новом изумлении). Этому часу назначено окончательно сокрушить меня! П р е з и д е н т (подозрительно глядя на не го). Надеюсь, против этого нечего возмущаться твоей чести. Ф е р д и н а н д . Да, батюшка, Фредерика Остгейм могла бы составить счастье всякого другого. (Про себя в крайнем смущении.) Что оставила в моем сердце нетронутым его злоба, то разрывает теперь его доброта. П р е з и д е н т (не спуская с него глаз). Я жду твоей благодарности, Фердинанд! 37 Ф е р д и н а н д (бросается к нему и с жаром целует у него руку). Батюшка, ваша милость воспламеняет все мои чувства! Батюшка, горячо благодарю вас за вашу сердечную заботу обо мне! Ваш выбор безукоризнен... но... я не могу... я не смею... сжальтесь надо мной... я не могу любить графиню! П р е з и д е н т (отступая шаг назад). Ага! Теперь я поймал молодца! Так на эту удочку ты поддался, хитрый притворщик? Значит,—де ло вовсе не в чести, что ты отказываешься от леди? Значит, тебе противна не невеста, а са мый брак? Фердинанд стоит сначала в оцепенении, потом срывает ся с места и хочет уйти. Куда? Стой! Этак-то ты уважаешь отца? Майор возвращается. Леди извещена о твоем визите. Я дал слово герцогу. Все в городе и при дворе знают об этом. Если ты сделаешь меня лжецом перед герцогом, перед леди, перед светом, лжецом в глазах двора... смотри, Фердинанд!.. Или если я проведаю про какие-нибудь истории... Ага! что это вся краска исчезла вдруг с твоих щек? Ф е р д и н а н д (бледный, как снег, дрожа щим голосом). Как? что? Я — ничего, батюшка! П р е з и д е н т (останавливая на нем грозный взгляд). А если это не ничего, и я найду при38 чину твоего упорства?.. О! уж одно только по дозрение приводит меня в бешенство! Иди сию же минуту! Вахтпарад начинается. Ты будешь у леди тотчас после пароля. Стоит мне захо теть, и дрогнет все герцогство! Посмотрим, както сломит меня упрямый сын! (Идет и еще раз возвращается.) Слышишь! ты будешь там или берегись моего гнева! (Уходит.) Ф е р д и н а н д (приходя в себя после оце пенения). Ушел? И это был голос отца! Да! я поеду к ней, поеду, выскажу ей все... покажу ей ее, как в зеркале... Презренная! И если ты и тут захочешь моей руки, ничтожная... пред лицом всего дворянства, войска и народа... во оружись ты всею гордостью своей Англии... я отвергну тебя — я, молодой немец! (Быстро уходит. ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ Зал во дворце леди Милъфорд. Направо — софа, нале во — фортепиано. ЯВЛЕНИЕ I Л е д и в простом, но изящном утреннем костюме с распущенными, еще не завитыми волосами,сидит за фортепиано и фантазирует. Софи, камеристка, подхо дит к ней от окна. С о ф и . Офицеры расходятся! Парад кончил ся... Но Вальтера еще не видать! Л е д и (в сильном беспокойстве, встает и про ходит по комнате). Я не знаю, что со мною се40 годня, Софи. Никогда еще со мною этого не было. Так ты его совсем не видала? Впрочем, ему нечего торопиться... Это давит мне грудь, как преступление... Поди, Софи,— вели оседлать мне самую бешеную лошадь, какая только есть на конюшне. Мне надо на простор — увидеть людей, ясное небо. Может быть, будет легче на сердце. С о ф и. Если вы чувствуете себя не совсем хорошо, миледи, назначьте прием сегодня у вас. Пусть герцог обедает здесь или сядет за карты перед вашей софой! Будь у меня в распоряже нии герцог и весь его двор — да я бы и не по думала никогда скучать! Л е д и (бросаясь на софу). Прошу, пощади меня! Я готова платить тебе по брильянту за каждый час, только бы они не мозолили мне глаза! Не меблировать же мне комнаты этим народом?.. Все это дрянные, жалкие люди: их берет ужас, когда у меня срывается с языка теплое, сердечное слово; они раскрывают рты и поднимают носы, словно привидение увида ли... Это рабы одной марионеткой проволоки, которою мне легче управлять, чем шить или вязать. Что мне за дело до этих людей? У них и душа-то заведена на один лад, как часы. Мне не может быть удовольствия спрашивать их о чем-нибудь: ведь я заранее знаю, что мне они ответят. Могу ли я меняться с ними словами, 41 когда у них не хватает смелости быть иного мнения, чем я? Прочь их! Досадно и на ло шадь, если она никогда не закусывает удила. (Подходит к окну.) С о ф и . Но уж герцога-то вы исключите из этого числа, миледи! Мужчины более красиво го, любовника более пламенного, человека более умного не найти во всем его герцогстве. Л е д и (возвращается). Оттого, что это его герцогство — и только герцогский сан, Софи, может служить слабым извинением моему вы бору. Ты говоришь, мне завидуют. Бедная! Меня следовало бы скорее жалеть. Из всех, кого питает трон, никто не кончает так грустно, как фаворитка: ее судьба похожа разве на судь бу великого и богатого человека, которому при шлось взяться за нищенскую клюку. Правда, талисманом своего величия он может вызвать из земли, как волшебный дворец, все, чего за просит мое сердце. Он ставит передо мною на стол дары обеих Индий; он создает эдемы в пустынях; по его мановению родники из земли взлетают под облака гордыми водометами... или вспыхивает в пышном фейерверке пот и кровь его подданных... Но может ли он приказать своему сердцу биться могучим и огненным биеньем около могучего, пламенного сердца? Может ли он отдать свою скудную душу одно му прекрасному чувству? Сердце мое томится 42 голодом при всем этом избытке наслаждений; и что мне в тысяче лучших чувств, если я обре чена лишь утолять похоть! С о ф и (смотрит на нее с удивлением). Давно уже служу я вам, миледи... Л е д и . А узнала меня только сегодня! Да, это правда, Софи. Я продала герцогу свою честь; но сердце свое сохранила я свободным — сердце, милая Софи, которое может быть еще достойно любви. Заразительный воздух двора коснулся его лишь, как дыханье касается зерка ла. Верь мне, милая, что этот жалкий герцог давно бы сделал меня первою дамой при дворе, если бы только пожелало того мое честолюбие. С о ф и . А это сердце очень уж повиновалось честолюбию? Л е д и (с живостью). Будто оно не доволь но уж мстило за себя? Не мстит и теперь? Софи! (Серьезно, опуская руку на плечо Софи.) У нас, женщин, только один выбор — повеле вать или служить; но и высшее наслаждение властью лишь жалкое утешение, когда мы ли шены самой высшей радости — быть рабами любимого человека. С о ф и . Эту истину я желала бы слышать от вас в последний раз, миледи. Л е д и . Отчего, Софи? Глядя на детское не уменье наше держать скипетр, как не подумать, что мы годимся лишь для помочей? Иль ты не 43 замечала, что этим капризным легкомыслием, этими безумными удовольствиями я хотела за глушить бурные желания своего сердца? С о ф и (отступая в изумлении). Миледи! Л е д и (с еще большим одушевлением). Удовлетвори их! Дай мне человека, о котором я теперь думаю, которого боготворю... Ах, Софи! или умереть, или обладать им! (Зами рающим голосом.) Дай мне услышать из его уст, что слезы любви в наших глазах блещут прекраснее всех брильянтов в наших волосах (пламенно), и я брошу к ногам герцога и его сердце, и его герцогство и убегу с этим чело веком, убегу в самую далекую пустыню на земном шаре... С о ф и (смотрит на нее в испуге). Боже мой! Что вы? Что с вами, миледи? Л е д и (в смущении). Ты бледнеешь?.. Уж не сказала ли я чего лишнего?.. О, так пусть же моя доверчивость наложит молчание на твой язык. Выслушай больше — выслушай все!.. С о ф и (робко озирается). Я боюсь, миле ди,— боюсь... зачем мне это знать? Л е д и . Брак с майором... и ты, и свет — вы ошибаетесь, думая, что это придворная интри га. Софи, не красней — не стыдись меня: это дело моей любви! С о ф и . Боже мой! Я это предчувствовала! Л е д и . Их было нетрудно уговорить, Софи. 44 Слабодушный Герцог, Хитрый придворный Валь тер, дурак маршал... каждый из них готов при сягнуть, что этот брак — самое действительное средство сохранить меня для герцога, упрочить нашу связь... Нет! навеки разорвать ее! навеки разбить эти позорные цепи! Вас самих обману ли, обманщики! Слабая женщина перехитрила вас! Вы сами соединяете меня с моим милым! Ведь я этого только и хотела... Только бы он был мой... и тогда прощай навеки, отвратитель ное величие! ЯВЛЕНИЕ II Старый к а м е р д и н е р г e p ц o г a со шкатулкой в руках. Прежние. К а м е р д и н е р . Его высочество герцог при казал кланяться миледи и прислал ей на свадь бу эти брильянты. Они только что получены из Венеции. Л е д и (открывает шкатулку и отступает в испуге). Слушай, что заплатил твой герцог за эти камни? К а м е р д и н е р (мрачно). Они не стоят ему ни гроша. Л е д и . Как! Ты с ума сошел? Ничего! Но ты (отступает от него шаг назад) — ты смот ришь на меня так, будто хочешь пронзить меня насквозь своим взглядом. И эти дорогие камни, которым нет цены, ничего не стоят ему? 45 К а м е р д и н е р . Вчера семь тысяч человек отправилось в Америку... те все заплатят! Л е д и (тотчас же ставит шкатулку и. начи нает быстро ходить по залу; потом, после не которого молчания, обращается к камердинеру). Старик! что с тобой: ты никак плачешь? К а м е р д и н е р (вытирает глаза и говорит глухим голосом, дрожа всем телом). Эти брильянты... И моих сыновей двое на них пошло... Л е д и (отворачивается в тревоге и схваты вает его руку). Но не поневоле? К а м е р д и н е р (с горьким смехом). Боже мой!.. Нет — все по доброй воле!.. Правда, вы шли двое-трое молодцов посмелее перед фрон том и спросили полковника, почем продает гер цог пару людей. Но милостивый наш принц ве лел выступить на плацпарад всем полком и рас стрелять крикунов. Мы слышали, как грянули ружья, видели, как брызнул на мостовую мозг,— и вся армия крикнула: «Ура! в Аме рику!» Л е д и (в ужасе опускается на софу). Боже мой! Боже мой! А я ничего не слыхала? Не замечала ? К а м е р д и н е р . Так-то, сударыня! Напрасно поехали вы с нашим герцогом на медвежью травлю как раз как ударили сбор к выступле нию. Жаль, что вы это торжество пропустили, 46 когда гром барабанов нам возвестил, что пора. Там сироты с воем догоняли живого отца, а тут бежала, как обезумев, мать, чтобы пропороть штыками своего грудного младенца; невест и женихов отгоняли друг от друга сабельными ударами; в отчаянии стояли седые старики и кидали подконец вслед детям свои костыли: возьмите, мол, и их в Америку!.. А барабаныто со всех сторон трещали, чтобы господь все ведущий не услыхал наших молитв. Л е д и (встает в сильном волнении). Прочь эти камни! Они жгут адским огнем мое серд це! (Кротко камердинеру.) Успокойся, бедный старик! Они возвратятся. Они опять будут на родине. К а м е р д и н е р (с чувством). Богу это из вестно! Да! будут!.. Они еще у городских во рот обернулись и кричали: «Бог вас храни, жены и дети! Да здравствует наш герцог!.. На страшном суде свидимся!» Л е д и (холит большими шагами взад и впе ред по комнате). Ужасно! бесчеловечно!.. А мне говорили, что я осушила здесь все слезы!.. Страшно, страшно открываются у меня глаза. Ступай, скажи своему господину — я поблагода рю его лично! (Камердинер хочет итти. Она кладет ему в шляпу кошелек с деньгами.) Вот тебе за то, что ты сказал мне правду. К а м е р д и н е р (с презрением бросает ко 47 шелек на стол). Положите его к остальным. (Уходит.) Л е д и (глядит с изумлением ему вслед). Софи, беги за ним! спроси, как его зовут! Сы новья возвратятся к нему! Софи уходит. (Леди ходит задумавшись. Молчание. К воз вращающейся Софи.) Не правда ли, недавно говорили, что пожар истребил один город на границе и около четырехсот семейств пошло по миру? (Звонит.) С о ф и . Как вы это вспомнили? Это, точно, правда; и большая часть этих несчастных теперь в кабале у своих кредиторов или пропадает в шахтах герцогских серебряных рудников. С л у г а (входит). Что прикажете, миледи? Л е д и (отдает ему брильянты). Сейчас же отнеси это в банк! Сказать, что я приказала немедленно превратить это в деньги и раздать их четыремстам несчастным, потерпевшим от пожара. С о ф и . Подумайте, миледи, какой немилости можете вы подвергнуться! Л е д и (с достоинством). А, по-твоему, мне носить на голове проклятие его страны? (Де лает знак слуге.) Тот уходит. 48 Или ты хочешь, чтобы я упала под страшным бременем человеческих слез? Да, Софи! Лучше носить в волосах фальшивые алмазы, а в сердце сознание такого поступка. С о ф и . Но такие камни! Что бы вам взять прежние, похуже! Нет, право, миледи, этого вам простить нельзя. Л е д и . Глупая! за это в одну минуту дается мне больше брильянтов и жемчугу, чем могут насчитать десять королей у себя в коронах, и более ценных... С л у г а (возвращается). Майор фон-Валь тер. С о ф и (кидается к леди). Боже мой! Вы побледнели. Л е д и . Это первый человек, которого я стра шусь, Софи! Эдуард, скажи, что мне нездоро вится... Подожди!.. Что, как он? Весел? Что говорит? Ах, Софи! Не правда ли, я сегодня С о ф и . Ради бога, миледи... С л у г а . Прикажете отказать? Л е д и (нерешительно). Нет, проси! Слуга уходит. Говори, Софи!.. Что мне сказать ему? Как принять его?.. Я буду нема... Он будет смеяться над моей слабостью... Он будет... О! какое ужас ное предчувствие!.. Ты оставляешь меня, Софи? 49 Останься! Нет!.. Иди!.. Нет, останься! Майор показывается в дверях. С о ф и. Придите в себя! Он уж здесь. ЯВЛЕНИЕ III Ф е р д и н а н д фон-В альтер. Те же. Фе р д и н а н д (с легким поклоном). Не беспокою ли я вас, миледи? Л е д и (в заметном смущении). Нимало, господин майор. Я очень рада... Ф е р д и н а н д . Я явился по приказанию моего отца. Л е д и . Очень благодарна ему. Ф е р д и н а н д . И должен объявить вам, что мы жених и невеста... Таково поручение отца. Л е д и (бледнеет и дрожит). А что говорит вам ваше сердце? Ф е р д и н а н д . Министры и сводники ни когда не оправляются с сердцем. Л е д и (в тревоге, через силу). А вам са мим нечего прибавить к поручению? Ф е р д и н а н д (бросая взгляд на Софи). Очень много, миледи. Л е д и (делает знак Софи; та удаляется). Не угодно ли вам сесть сюда, на софу? Ф е р д и н а н д . Моя речь будет недолга, миледи. 50 Л е д и . Я слушаю. Ф е р д и н а н д . Я человек честный. Л е д и . И я умею ценить вас. Ф е р д и н а н д . Я дворянин. Л е д и . Лучший в герцогстве. Ф е р д и н а н д . И офицер. Л е д и (льстиво). Вы касаетесь достоинств, которые разделяют с вами и другие. Зачем умалчиваете вы о лучших ваших качествах, в которых нет вам равных? Ф е р д и н а н д (холодно). Здесь они мне не нужны. Л е д и (с возрастающим беспокойством). Как понимать мне это предисловие? Ф е р д и н а н д (медленно и выразительно). Примите его за протест чести, если у вас есть охота насильно соединить свою судьбу с моей. Л е д и (вскакивая). Что это значит, госпо дин майор? Ф е р д и н а н д (небрежно). Голос моего сердца, моего герба и этой шпаги! Л е д и . Эту шпагу дал вам герцог. Ф е р д и н а н д . Рукою герцога дало мне ее государство... Сердце мое дал мне бог... Мой герб — целые пять столетий. Л е д и . Имя герцога... Ф е р д и н а н д (запальчиво). Не может же герцог извращать законы человечества или че канить поступки, как монету? Он сам стоит не 51 выше чести, но может зажать ей рот своим зо лотом. Он может прикрыть свой стыд горно стаевой мантией. Прошу вас, миледи, оставим этот предмет. Речь уж не о забвении состав ленных планов, не о предках, не об этом тем ляке, не о мнении света! Я готов попрать все это, только бы вы убедили меня, что награда не хуже самой жертвы! Л е д и (отходя от него, скорбно). Господин Вальтер, этого я не заслужила! Ф е р д и н а н д (схватывает ее руку). Про стите! Мы говорим здесь без свидетелей. Об стоятельство, которое свело нас — в первый раз, — дает мне право, вынуждает меня не скрывать от вас заветного моего чувства. Я никак не могу понять, миледи, чтобы женщина с такой красотой, с таким умом — качествами, которые ощенил бы всякий достойный чело век,— могла отдаться принцу, который сумел оценить в ней лишь ее пол. И эта женщина не стыдится предлагать свое сердце... Л е д и (глядя ему прямо в глаза). Догова ривайте! Ф е р д и н а н д . Вы называете себя британ кой! Извините меня — я не могу верить, что бы вы были британка, свободно-рожденная дочь самого свободного народа в мире — наро да, который так горд, что не благоговеет и пе ред чужою доблестью, никак не может нанять 52 ся служить чужому пороку! Не может быть, чтобы вы были британка!.. или сердце этой британки настолько же мелко, насколько смела и благородна кровь, текущая в жилах Брита нии? Л е д и . Кончили вы? Ф е р д и н а н д . Можно, пожалуй, ответить, что это женская суетность, страсть, горячий темперамент, жажда удовольствий. Не раз слу чалось, что добродетель переживала честь. Не раз женщины, позорно вступавшие на эту до рогу, примиряли с собою свет благородными делами и облагораживали отвратительное ре месло хорошим его употреблением... Но отчего же здесь такой страшный гнет на всей стране? Прежде его не было. Я говорил от лица гер цогства. Я кончил. Л е д и (кротко, но с достоинством). Вы пер вый, Вальтер, решились обратиться ко мне с такими словами, и вы единственный человек, которому я на них отвечу. Вы отвергаете мою руку — и я уважаю вас за это! Вы хулите мое сердце — это я прощаю вам! Но я не верю вам, чтобы вы говорили серьезно. Решаясь об ращаться с такими оскорблениями к женщине, которой довольно одной ночи, чтобы погубить вас навеки, надо предположить в этой женщине высокую душу или —быть без ума. Что разо рение страны взваливаете вы на мои плечи — 53 да простит вам господь всемогущий, который некогда рассудит и вас, и меня, и герцога. Но вы обратили ваш вызов ко мне как англи чанке, а на подобные упреки должно отвечать вам мое отечество. Ф е р д и н а н д (опершись на шпагу). Лю бопытно послушать! Л е д и . Так выслушайте же то, чего, кроме вас, не доверяла я никому никогда и никогда не доверю ни единому человеку! Я не искатель ница приключений, какою вы меня считаете, Вальтер! Я могла бы хвастливо сказать вам, что я царского происхождения — из рода не счастного Томаса Норфолька, павшего жерт вою за шотландскую Марию. Отца моего, стар шего камергера при короле, заподозрили в из меннических сношениях с Францией; парламент приговорил его, и ему отрубили голову. Все на ши имения отобрали в казну. Нас самих из гнали из родной земли. Мать моя умерла в самый день казни. Я—тогда четырнадцатилет няя девочка — бежала в Германию со своей вос питательницей, с ящичком драгоценных вещей и с этим наследственным крестом, который уми рающая мать моя надела мне на шею с послед ним своим благословением. Фердинанд задумывается и устремляет на леди глаза с большим сочувствием. 54 (Леди продолжает с возрастающим волнением.) Больная, без имени, без помощи и средств, чужестранка и сирота, приехала я в Гам бург. Я ничему не училась; знала лишь не множко по-французски, да умела немножко вя зать, да немножко играть на фортепиано. Зато привыкла есть на серебре и золоте, спать под атласными покрывалами, одним знаком руки рассылать десятки слуг и слушать лесть вели ких мира сего. Я проплакала шесть лет. По следняя брильянтовая брошка исчезла. Воспи тательница моя умерла. А тут как нарочно судьбе нужно было привести в Гамбург вашего герцога. Я гуляла тогда по берегам Эльбы, смотрела на реку и только что принялась меч тать, что глубже: эта ли река, или мое горе,— герцог увидал меня, стал следить за мной, оты скал мою квартиру, упал к моим ногам и клял ся, что любит меня. (Приостанавливается я сильной тревоге, потом продолжает со слезами в голосе.) Картины моего счастливого детства воскресли передо мной во всем их обольсти тельном блеске... Черной могилой казалось мне мое безутешное будущее... Сердце мое пламен но просило другого сердца... И я припала к его сердцу. (Убегая от него.) Теперь осуждайте меня! Ф е р д и н а н д (сильно встревоженный, бро сается к ней и останавливает ее). Миледи! Бо 55 же мой! Что я слышу! Что я наделал?.. Мне самому ужасна моя дерзость! Я не могу ждать от вас прощения! Л е д и (возвращается, стараясь собраться с духом). Слушайте дальше! Правда, герцог овладел моей беззащитной молодостью... но кровь Норфольков возмутилась во мне. «Эмилия! — говорил мне мой внутренний голос,— в тебе те чет царская кровь, а ты наложница герцога!» Гордость боролась у меня в душе с моею судь бой, когда герцог привез меня сюда, и глазам моим сразу явилось ужаснейшее зрелище... Сластолюбие великих этого мира — ненасытная гиена, в неутомимом голоде вечно ищущая се бе добычу. Оно уже страшно свирепствовало в этой стране: разлучало женихов и невест, раз рывало даже священные узы брака; здесь оно подтачивало скромное счастье семьи, там про никало тлетворной заразой в молодое, неопыт ное сердце — и умирающие ученицы, с пеной на устах, в последних судорогах проклинали своего учителя. Я встала между агнцем и тиг ром, потребовала от него в минуту страсти тор жественной клятвы — и эти бесчеловечные жертвы прекратились. Ф е р д и н а н д (в сильнейшей тревоге бы стро ходит по залу). Довольно, миледи! доволь но! Л е д и . Печальный период этот сменился 56 еще более печальным. И двор, и сераль напол нились исчадиями Италии. Ветреные парижанки играли страшным скипетром, и народ истекал кровью от их прихотей. Царству их был поло жен конец! Я видела их жалкое падение: я бы ла больше всех их кокетка! Я взяла бразды у тирана, расслабшего в моих объятиях. Оте чество ваше, Фердинанд, впервые почувствова ло над собой человеческую руку — и доверчи во склонилось ко мне на грудь. Молчание. (Она страстно глядит на него.) Боже мой! и перед единственным человеком, мнением кото рого я дорожу, я принуждена хвастаться и сжи гать свою скромную заслугу на огне изумления! Вальтер! я отворяла темницы, разрывала смерт ные приговоры и сократила не одну страшную вечность каторги. В неизлечимые раны лила я, по крайней мере, утоляющий бальзам; я по вергала во прах могучих преступников и своею слезой наложницы спасала не раз проигранное дело невинности. О Вальтер! как отрадно бы ло мне это! С какою гордостью могло опровер гать мое сердце всякое обвинение моего царст венного происхождения! И вдруг является че ловек, который один должен был бы вознаградить меня за все это,— человек, созданный моею ис тощенной судьбой, может быть, взамену пере57 житых мною страданий,— человек, которого я уже в грезах обнимала с палящею страстью... Ф е р д и н а н д (глубоко потрясенный, пре рывает ее). Довольно! Это уж слишком! Это против уговора, миледи! Вы должны были оправдать себя от обвинений — и делаете меня преступником. Пощадите — умоляю вас — по щадите мое сердце! его терзают и стыд и жгу чие угрызения совести. Л е д и (крепко сжимая его руку). Теперь или никогда! Долго выдерживала я, как героиня... Но ты должен же почувствовать тягость этих слез! (Нежно.) Послушай, Вальтер. Неужели в минуту, как несчастная, в непреодолимом, все могущем влечении к тебе, прижмется к твоей груди — грудью, полною пламенной, неистощи мой любви,— неужели, Вальтер, ты и тут про изнесешь холодное слово — честь? Когда эта несчастная, подавленная чувством своего позо ра, отвращаясь от порока, героически восста вая на зов добродетели, бросится вот так в твои объятия (обнимает его; потом торжест венно, умоляющим голосом) и захочет, чтобы ты спас ее — возвратил ее к небу, неужели (от ворачивается от него; потом глухим, дрожащим голосом) — неужели ей бежать твоего образа и, повинуясь страшному голосу отчаяния, ри нуться опять в еще более ужасный омут по рока? 58 Ф е р д и н а н д (в сильном смущении, ста раясь вырваться из ее объятий). Н е т — кля нусь всемогущим богом — мне не выдержать этого! Миледи, я должен... небо и земля тре буют этого от меня, я должен вам признаться, миледи!.. Л е д и (убегая от него). Не теперь, не теперь — умоляю вас всем, что для вас свя то! В эту минуту сердце мое и без того окро вавлено тысячью ударов. Будь это решение на жизнь и смерть — я не могу, я не хочу его слы шать. Ф е р д и н а н д. Нет, нет, миледи. Вы долж ны выслушать. Мое признание уменьшит в ва ших глазах мою вину и будет теплым ходатай ством за прошедшее. Я обманулся в вас, миле ди; я ожидал — я желал найти вас достойной моего презрения. Я пришел сюда с твердым решением оскорбить вас и заслужить вашу не нависть. Если бы предположение мое удалось, это было бы счастье для нас обоих. (После не которого молчания, тише и застенчивее.) Я люблю, миледи,— люблю простую девушку, Луизу Миллер, дочь одного музыканта. Леди бледнеет а отворачивается от него. (Он продолжает с большим одушевлением.) Я знаю, что меня ждет; но если бы благоразумие и заставило умолкнуть страсть, тем громче за59 говорил бы долг. Я — виноватый. Я первый на рушил золотой мир ее невинности, баюкал ее сердце дерзкими надеждами и коварно предал ее бурной страсти. Вы напомните мне мое состоя ние, мое рождение, правила моего отца — но я люблю. Моя надежда тем смелее, чем глубже разлад между природой и приличиями. Мое ре шение и предрассудок! Посмотрим, что побе дит— предубеждение или человечность! Леди между тем удалилась в глубину комнаты и закры ла лицо руками. (Он подходит к ней.) Вы хотели мне что-то сказать, миледи? Л е д и (тоном глубочайшей скорби). Ничего, господин фон-Вальтер. Ничего. Разве то, что вы губите и себя, и меня, и еще третью. Ф е р д и н а н д . И еще третью ? Л е д и . Мы не можем быть счастливы друг с другом; но мы должны пасть жертвой по спешности вашего отца. Никогда не владеть сердцем человека, который лишь поневоле от дал мне свою руку. Ф е р д и н а н д . Поневоле, миледи? отдал поневоле? но все-таки отдал? И вы можете требовать руки без сердца? Вы можете отни мать у бедной девушки человека, в котором для этой девушки заключен весь мир? Отнимать эту девушку у человека, весь мир которого за 60 ключен в ней? Вы, миледи,— за минуту перед тем достойная удивления британка,— вы гото вы на это? Л е д и . Я должна. (Серьезно и выразитель но.) Страсть моя, Вальтер, уступает моей неж ности к вам. Честь моя не может сделать та кой уступки. Все герцогство говорит о нашем браке. На меня направлены все глаза, все стре лы насмешки. Ничем не смыть моего позора, если подданный герцога отвергнет меня. Бори тесь со своим отцом. Защищайтесь, насколько у вас есть силы. Я взорву все мины. (Быстро уходит.) Майор остается в оцепенении. Пауза. Потом он быстро убегает в главную дверь. ЯВЛЕНИЕ IV Комната музыканта. Входит М и л л е р— Госпожа Миллер и Луиза. М и л л е р (поспешно входя в комнату). Я наперед сказал. Л у и з а (кидается к нему в испуге). Что та кое, батюшка? Что такое? М и л л е р (бегая взад и вперед, как поме шанный). Мой парадный кафтан сюда — живо! Я должен предупредить его... и белую манишку! Мне это тотчас же пришло в голову. 61 • Л у и з а . Ради бога! что такое? Ж е н а . Да что случилось? Что такое? М и л л е р (бросает ей свой парик). Скорей к парикмахеру! Что случилось? (Подбегает к зер калу.) И борода опять уже как щетка. Что слу чилось? что еще случится, чортова кукла? Все пошло вверх дном! Уже не сносить тебе го ловы. Ж е н а . Вот он всегда так! уж сейчас все и на меня. М и л л е р . На тебя? Да, проклятая тре щотка! А на кого же? Давеча тоже со своим дьявольским бароном... Не сказал я тогда же? Вурм все выболтал. Ж е н а . Ты-то почем знаешь? М и л л е р . Я почем знаю? Поди-ка! там у дверей торчит посланный от министра. Л у и з а . Я погибла. М и л л е р . Уж и ты-то со своими сладкими глазками! (Злобно смеется.) Уж это так: у ко го чорт снесет в хозяйстве яичко, у того слав ная дочка родится. Теперь дело ясно. Ж е н а . Да почем ты знаешь, что о Луизе дело? Может, тебя рекомендовали герцогу, мо жет, он тебя в оркестр хочет? М и л л е р (схватывает свою палку). Чтобы тебя громом разразило! В оркестр! да, в такой оркестр, где ты, сводня, будешь дискантом выть, 62 а моя синяя задница будет контрабасом. (Бро сается в кресло.) Боже милостивый! Л у и з а (садится бледная, как смерть). Ма тушка, батюшка, что это мне вдруг страшно стало ? М и л л е р (вскакивает опять со стула). Только бы мне попалась в лапы эта черниль ная душа! Только бы он мне попался! На этом ли свете, или в будущем — уж выколочу же я ему и тело и душу! Все десять заповедей, все семь прошений из «Отче наш» и все книги мои сеевы и всех пророков выпишу ему на шкуре так, что синяки не заживут до самого светопре ставления. Ж е н а . Да, ругайся, кричи! пуще всего этим поможешь. Господи, спаси нас грешных! Куда нам теперь деться? Что делать? Что начать? Да говори же ты, Миллер! (С воем бегает по ком нате.) М и л л е р . Сейчас же иду к министру. Я первый заговорю — сам ему все скажу. Ты прежде меня знала. Могла бы мне сказать. Можно бы еще девку уговорить. Было еще вре мя. Так нет. Помаклерить нам надо было — в мутной водице рыбу половить. Вот и наделала дела. Теперь сама и береги свою шкуру. Жри, что наклянчила. Я возьму дочь И марш с ней за границу! 63 ЯВЛЕНИЕ V Фердинанд фон-Вальтер вбегает в испуге и за пыхавшись. Те же. Ф е р д и н а н д . Был здесь отец? Л у и з а (вскакивает в ужасе). Его отец! Всемогущий боже! Ж е н а (всплескивает руками). Президент? Пропали мы! М и л л е р (злобно хохочет). Слава богу, слава богу! Вот нам и развязка! Ф е р д и н а н д (бросается к Луизе и крепко сжимает ее в объятиях). Ты моя, хотя бы ад и небо встали между нами! Л у и з а . Судьба моя решена. Говори. Ты произнес ужасное имя. Твой отец... Ф е р д и н а н д. Ничего, ничего! все улаже но! Ведь ты опять со мною. Ведь я опять с то бою! О, дай мне отдохнуть на твоей груди! Это были страшные минуты. Л у и з а . Какие? Ты убиваешь меня. Ф е р д и н а н д (отступает и многозначитель но смотрит на нее). Минуты, Луиза, когда меж ду моим сердцем и тобою встало постороннее лицо; когда моя любовь побледнела перед моею совестью; когда моя Луиза перестала быть всем для своего Фердинанда. Луиза закрывает лицо руками и опускается в кресло. 64 (Фердинанд быстро подходит к ней; безмолвно стоит перед ней, пристально на нее глядя; потом вдруг отходит от нее, в сильной тревоге.) Нет! никогда! невозможно, миледи! это уж слишком. Я не могу принести тебе в жертву это невинное существо! нет! клянусь всемогущим богом! Я не могу нарушить своей клятвы. Громом небесным звучит она мне из этих смежающихся глаз! Ми леди, взгляните! Взгляните, кровожадный отец! И мне убить этого ангела, зажечь адским огнем эту небесную грудь? (Решительно подходит к Луизе.) Я поведу ее к престолу небесного су дии, и он, предвечный, скажет мне — была ли моя любовь преступлением. (Берет ее за руку и подымает с кресла.) Ободрись, моя милая! Ты одержала верх: я возвращаюсь победителем из опаснейшей битвы! Л у и з а . Нет, нет! Не скрывай от меня ни чего! Произнеси страшный приговор! Ты на звал своего отца, назвал леди. Смертный тре пет овладевает мной. Говорят, она выходит за муж. Ф е р д и н а н д (падает к ногам Луизы). За меня, несчастная! Л у и з а (после некоторого молчания тихим, дрожащим голосом, с ужасающим спокойстви ем). Что же? Чего я испугалась? Ведь старикотец не раз говорил мне это; я все не хотела ему верить. 65 Молчание. (Она с громким плачем кидается в объятия отца.) Батюшка! дочь твоя опять с тобою! Про сти меня, батюшка! Виновато ли твое дитя, что этот сон был так прекрасен и так ужасно про буждение? М и л л е р . Луиза! Луиза! Боже мой, она вне себя! Дочь моя, бедное мое дитятко! Будь про клят, соблазнитель! Будь ты проклята, сводня! Ж е н а (с воплем кидается к Луизе). Заслу жила ли я это проклятие, моя Луиза? Бог да про стит вас, барон! За что вы убиваете эту овечку? Ф е р д и н а н д (быстро подходит к ней, с решимостью). Но я сломлю его интриги, разор ву все эти железные цепи предрассудка; мой выбор будет выбором свободного человека, и эти мелкие души исчезнут в исполинском под виге моей любви. (Хочет итти.) Л у и з а (с трепетом встает и идет за ним). Останься, останься! Куда ты? Батюшка, ма тушка! в эту ужасную минуту покидает он нас. Ж е н а (бежит за ним и схватывает его за платье). Сюда приедет президент, он будет грубо обращаться с нашей дочерью, с нами, а вы оставляете нас, господин Вальтер. М и л л е р (смеется в бешенстве). Остав ляет... А что ж? Отчего бы не так? Ведь она все ему отдала! (Одною рукою схватывает май66 ора, а другою Луизу.) Потерпите, барон! Раз ве только через нее выйдешь ты из моего дома. Подожди сначала ты своего отца, если ты не подлец! Расскажи ему, как ты вкрался в это сердце, обманщик, или, клянусь богом, сначала (толкает к нему дочь; потом громко и неисто во) ты раздавишь эту несчастную, которую любовь твоя обрекла на такой позор! Ф е р д и н а н д (возвращается и ходит взад и вперед в глубокой задумчивости). Правда, власть президента велика. Права отца — гром кое слово. Под ним может притаиться и пре ступление. Далеко может оно повести — далеко. Но к крайней цели ведет лишь любовь. Ко мне, Луиза! вложи свою руку в мою! (Крепко жмет ей руку.) Так же, как бог не оставит меня при последнем издыхании, клянусь, что минута, ко торая разрознит нам руки, разорвет и нить, связующую меня с миром. Л у и з а . Мне становится страшно. Не смо три на меня! Губы твои дрожат; в глазах такой страшный блеск! Ф е р д и н а н д . Нет, Луиза, не дрожи! Не безумие говорит моими устами: это драгоцен ный дар небес, решение в важную минуту, ког да стесненная грудь может облегчить себя лишь неслыханным усилием. Я люблю тебя, Луиза, ты будешь моею. Теперь к отцу! (Быстро идет к дверям и сталкивается в них с президентом.) 67 ЯВЛЕНИЕ VI Президент с слугами. Те же. П р е з и д е н т (входя). Он уж тут? Все в испуге. Ф е р д и н а н д (отступая на несколько ша гов), В доме невинности. П р е з и д е н т . Где сын научится быть по корным отцу! Ф е р д и н а н д . Оставьте нам... П р е з и д е н т (прерывая его, Миллеру). Ты отец? М и л л е р . Я музыкант Миллер. П р е з и д е н т (к его жене). Ты мать? Ж е н а . Да, да! мать. Фердинанд (Миллеру). Отец, уведи дочь! она того и гляди упадет в обморок. П р е з и д е н т . Излишняя забота! Мы ее приведем в чувство. (Луизе.) Давно ли ты зна кома с президентским сыном? Л у и з а . Я не спрашивала, кто он такой. Фердинанд Вальтер ходит ко мне с ноября. Ф е р д и н а н д . Боготворит ее! П р е з и д е н т . Давал он тебе обещания? Ф е р д и н а н д . Самые торжественные еще за несколько минут — перед лицом бога! П р е з и д е н т (гневно сыну). Погоди, тебя 68 еще позовут к исповеди в твоих безумствах. (Луизе.). Я жду ответа. Л у и з а . Он клялся мне в любви. Ф е р д и н а н д . И сдержит клятвы. П р е з и д е н т . Долго ли мне говорить, что бы ты молчал? И ты принимала клятвы? Л у и з а (нежно). Я отвечала тем же. Ф е р д и н а н д (решительно). Союз наш за ключен! П р е з и д е н т . Я велю выкинуть вон это эхо! (Злобно Луизе.) Но, надеюсь, он платил тебе каждый раз? Л у и з а (внимательно). Я не совсем пони маю, о чем вы спрашиваете. П р е з и д е н т (с злобной усмешкой). Не понимаешь? Я хотел сказать: ведь у каждого ремесла есть, как говорится, золотое дно. И ты, надеюсь, не дарила же свои ласки? Или сама была рада побаловаться с ним, а? Ф е р д и н а н д (подбегает в бешенстве). Смерть и ад! Что такое? Л у и з а (майору, с негодующим достоинст вом.) Господин фон-Вальтер, вы теперь свобод ны! Ф е р д и н а н д . Батюшка! невинность и в нищенском платье требует уважения. П р е з и д е н т (с громким хохотом). Забав ная выдумка! отец должен уважать сыновнюю стерву! 69 Л у и з а (падает без чувств). Праведное небо! Ф е р д и н а н д (замахиваясь шпагой на пре зидента, но тотчас же снова опуская ее). Батю шка! раз был я обязан вам жизнью — долг мой уплачен! (Вкладывает шпагу в ножны.) Обяза тельство сыновней покорности разорвано. М и л л е р (до сих пор боязливо стоявший в стороне, выступает тревожно вперед и гово рит, то скрежеща зубами от бешенства, то дро жа от страха). Ваше превосходительство — кому дитя ближе, как не отцу?— извините! Кто по зорит дочь — бьет в лицо отца, а на пощечину отвечают пощечиной — такая у нас такса. Извините! Ж е н а . Господи, спаси нас и помилуй! Вот и старик еще расходился — пропадут наши го ловушки ! П р е з и д е н т (не слушая). А! и сводник поднялся! Мы сейчас с тобой поговорим, свод ник! М и л л е р . Извините, меня зовут Миллер; если угодно послушать адажио — извольте! а сводничать я не умею. Пока этого народу много при дворе, нас, мещан, еще не требуется. Изви ните! Ж е н а. Ради бога, старик! ты погубишь и жену, и дочь. Ф е р д и н а н д. Играя такую роль, батюшка, вам хоть бы от свидетелей себя избавить! 70 М и л л е р (подходит к нему ближе). Хоро шо и честно сказано! Извините! Ваше превосхо дительство, распоряжайтесь, как хотите, в гер цогстве, а это мой дом. Низко вам поклонимся, если случится подавать прошение, а непрошен ного гостя выбросим за порог! Извините! П р е з и д е н т (бледнея от бешенства). Что? Что такое? (Подходит к нему ближе.) М и л л е р (осторожно отступает). Это было лишь мое мнение, господин барон. Извините. П р е з и д е н т (вне себя от злости). А, мер завец, с твоими дерзкими мнениями я тебя упе чатаю в острог. Эй, полицию сюда! Некоторые из слуг уходят. (Президент в бешенстве ходит скорыми шагами по комнате.) Отца в острог! мать и потаскуш ку-дочь к позорному столбу! Правосудие по может моему бешенству. За это посрамление я потребую страшного удовлетворения. Чтобы по добная сволочь смела разрушать мои планы и безнаказанно стравливать отца с сыном? По стойте, проклятые! Я утолю свою ненависть ва шею погибелью. Все племя, отца, мать и дочь, отдам в жертву своему пламенному мщению! Ф е р д и н а н д (подходит к ним с спокой ною уверенностью). Погодите еще! Не бойтесь! Я с вами! (Президенту с покорностью.) Не будьте так поспешны, батюшка! Если вы доро71 жите собою, не употребляйте насилия! Есть уголок в моем сердце, где еще не слышалось никогда слово «отец». Не затрагивайте этого уголка! П р е з и д е н т . Молчи, негодяй! Не раздра жай меня еще больше! М и л л е р (приходя в себя из бесчувствен ного оцепенения). Присмотри за дочерью, же на! Я побегу к герцогу. Придворный портной — сам бог подал мне эту мысль — придворный портной учится у меня на флейте. Он поможет мне добраться до герцога. (Хочет итти.) П р е з и д е н т . До герцога? Ты, видно, за был, что я — порог, через который надо пере скочить или сломать шею. До герцога, безмоз глая голова? Попробуй это, когда будешь, за живо погребенный, сидеть в подземелья, в тюрьме, где любовно переглядываются ночь и ад и куда не проникает ни звук, ни свет. Гре ми тогда своими цепями и плачь, что дожил до такой беды! ЯВЛЕНИЕ VII П о л и ц е й с к и е . Те же. Ф е р д и н а н д (подбегает к Луизе, которая замертво падает к нему на руки). Луиза! По могите! Спасите! Испуг убил ее. 72 Миллер схватывает свою палку, надевает шляпу и ста новится в оборонительное положение. Жена кидается: на колени перед президентом. П р е з и д е н т (к полицейским, показывая им ордер). Берите их — именем герцога! Прочь от этой потаскушки, мальчишка! Не беда, что она в обмороке. Как наденут на нее железный ошейник, так ее приведут в чувство уличные мальчишки камнями и грязью. Ж е н а . Смилуйтесь, ваше превосходитель ство! Смилуйтесь! сжальтесь! М и л л е р ('сердито поднимая с полу жену). Умоляй бога, старая шкура, а не мерзавца! Заодно уж мне итти в острог. П р е з и д е н т (кусая губы). Смотри, не ошибись в расчете, каналья! Можешь еще и на виселицу попасть. (Полицейским.) Что вам сказано? Полицейские теснятся к Луизе. Ф е р д и н а н д (подбегая к ней и становясь перед нею, в ожесточении). Кто смеет? (Вы хватывает шпагу вместе с ножнами и защищается эфесом.) Пусть дотронется до нее, кто и череп свой продал полиции! (Президенту.) Пощадите себя! не доводите меня до крайности, батю шка! П р е з и д е н т (с угрозой полицейским). Ес ли вам дорог ваш хлеб, трусы... 73 Полицейские подступают к Луизе. Ф е р д и н а н д . Прочь, черти! говорят вам, прочь! Еще раз — пожалейте себя! не доводите меня до крайности, батюшка! П р е з и д е н т (в бешенстве полицейским). Так вот ваше усердие, мошенники! Полицейские схватывают Луизу смелее. Ф е р д и н а н д . Если уж на то пошло... (Обнажает шпагу и ранит некоторых из поли цейских.) Прости мне, небесное правосудие! П р е з и д е н т (вне себя от гнева). Посмо трим, тронет ли и меня эта шпага! (Сам схва тывает Луизу, поднимает ее и передает одному из полицейских.) Ф е р д и н а н д (с горьким смехом). Батю шка! батюшка! вы представляете язвительный пасквиль на божество: плохо же знает оно лю дей, что из отличных палачей делает дурных министров. П р е з и д е н т (полицейским). Уведите ее! Ф е р д и н а н д . Батюшка! она будет стоять у позорного столба, но вместе с майором, сы ном президента. Вы все еще настаиваете на этом? П р е з и д е н т . Тем забавнее будет спек такль. Ведите! Ф е р д и н а н д . Батюшка, я брошу свою 74 офицерскую шпагу к ее ногам. Вы все настаи ваете? П р е з и д е н т . Шпага твоя и на тебе привык ла к позору. Ведите! ведите! вы слышали мою волю! Ф е р д и н а н д (отталкивает одного из по лицейских, одною рукою обхватывает Луизу, а другою заносит над ней шпагу). Батюшка! я не позволю позорить мою супругу: я скорее зако лю ее! Вы все еще настаиваете? П р е з и д е н т . Что ж? если клинок твой во стер. Ф е р д и н а н д (выпускает Луизу из рук и поднимает глаза к небу). Ты мне свидетель, всемогущий боже! я перепробовал все челове ческие средства — теперь надо приняться за дьявольские. Ведите ее к позорному столбу! (Кричит на ухо президенту.) А тем временем я расскажу во всей столице историю о том. как попадают в президенты! (Уходит.) П р е з и д е н т (как громом пораженный). Что такое?.. Фердинанд!.. Оставьте ее! (Бежит вслед за майором.) ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ Зал у президента. ЯВЛЕНИЕ I Входят п р е з и д е н т и секретарь В у р м. П р е з и д е н т . Проклятая штука! В у р м. Я этого опасался, ваше превосходи тельство. Насилие всегда раздражает мечтате лей, но никогда не обращает их. П р е з и д е н т . Я возлагал все свои надежды на этот арест. Я так рассуждал: если девушку опозорить,— он, как офицер, отступится. 76 В у р м . Прекрасно! Но без позора дело бы и не обошлось. П р е з и д е н т . А все-таки — как подумаю теперь хладнокровно — мне не cледовало подда ваться. Он наверное никогда бы не привел в исполнение своей угрозы. В у р м . Не думайте этого! Раздраженная страсть готова на всякое безумие. Вы говорите, майор всегда покачивал головою, глядя на ва ше управление? Очень верю. Правила, которые он привез сюда из академии, с первого же раза показались мне не совсем ясны. На что могут годиться фантастические мечты о великодушии и личном благородстве при дворе, когда выс шая мудрость заключается в том, чтобы было и великим и малым спокойно, на известный лад! Он слишком молод и слишком горяч. Ему не может нравиться медленный, извилистый ход интриги, и затронуть его самолюбие способно только что-нибудь великое или необыкновенное. П р е з и д е н т (с досадою). Все это очень дельно, да исправит ли это наши дела? В у р м . Я хотел указать вашему превосходи тельству на рану, а может быть и на лекарство. При таком характере — извините — или не сле довало вовсе откровенничать, или не надо было ссориться. Он презирает средства, которые возвысили вас. Может быть, до сих пор только как сын удерживал он язык предателя. Дайте 77 ему случай хорошенько сбросить с себя сыновний долг; заставьте его, повторяя нападения на его страсть, думать, что вы для него не нежный отец — и у него выступят на первый план обя занности патриота. Уж одна странная фанта зия — принести правосудию такую замечатель ную жертву, могла бы прельстить его и за ставить пожертвовать своим отцом. П р е з и д е н т . Вурм! Вурм! Ты подводишь меня к страшной бездне. В у р м . Я и отведу вас. Могу я говорить от кровенно? П р е з и д е н т (садясь). Как приговоренный со своим товарищем. В у р м . В таком случае извините меня. Вы, мне кажется, обязаны всем своим президентст вом гибкой придворной науке; отчего не ввери ли вы себя ей и как отца? Я помню, с каким чистосердечием вы уговорили тогда своего пред шественника сыграть партию в пикет и провели у него чуть не целую ночь, дружески попивая с ним бургонское; а ведь в эту самую ночь должна была вспыхнуть подведенная под него мина и взорвать его на воздух. Зачем указали вы на врага своему сыну? Ему совсем бы не следовало знать, что мне известны его любов ные дела. Вы могли бы расстроить этот роман со стороны девушки и удержать за собой серд це сына. Вам бы следовало сыграть роль лов78 кого полководца, который нападает не на глав ные силы врага, а старается разъединить его отряды. П р е з и д е н т . Да как я мог это сделать? В у р м. Очень просто — и дело еще не со всем проиграно. Забудьте на время, что вы отец. Не вступайте в борьбу со страстью, ко торую каждое сопротивление только усиливает. Предоставьте мне на ее же огне вывести червя, который ее подточит. П р е з и д е н т . Это мне любопытно. В у р м . Или я плохо понимаю барометр ду ши, или майор так же ужасен в ревности, как и в любви. Заподозрите девушку в его глазах — хоть даже без всякого вероятия. Довольно од ного грана дрожжей, чтобы привести целую массу в разрушительное брожение. П р е з и д е н т . Но откуда взять этот гран? В у р м. Вот мы и дошли до главного пунк та. Прежде всего объясните мне, многим ли вы рискуете при дальнейшем упорстве майора? В какой степени для вас важно покончить роман с мещанскою девушкою и привести в исполне ние план относительно леди Мильфорд? П р е з и д е н т . Можешь ли ты об этом спрашивать, Вурм? Я рискую всем своим влия нием, если свадьба с леди не удастся, и голо вою, если стану принуждать майора. В у р м (с одушевлением). Теперь будьте так 79 добры и выслушайте меня! Майора мы опутаем хитростью. Против девушки призовем на по мощь всю нашу власть. Мы продиктуем ей лю бовную записочку к третьему лицу и ловким образом подсунем ее майору. П р е з и д е н т . Глупая выдумка! Так она сейчас и согласится написать свой собственный смертный приговор! В у р м. Должна согласиться, только уполно мочьте меня! Я знаю вдоль и поперек это до брое сердце. У нее всего две слабые стороны, которыми можно покорить ее совесть — отец ее и майор. Последний останется совсем в сторо не, и тем лучше можно нам распорядиться с музыкантом. П р е з и д е н т . Например ? В у р м. После того, что вы рассказали мне о сцене в его доме, нет ничего легче, как при грозить старику уголовным судом. Особа лю бимца герцога и хранителя печати есть некото рым образом двойник его величества. Оскор бить президента — то же, что оскорбить вели чество. По крайней мере, этим ловким пугалом я сумею вытянуть в нитку бедного музы канта. П р е з и д е н т . Но не надо заводить серьез ного дела. В у р м. Как можно! надо только поставить всю семью в затруднительное положение. Преж 80 де всего мы засадим втихомолку музыканта. Чтобы напугать побольше, можно взять и мать — наговорить об уголовном обвинении, об эшафоте, о пожизненном заключений в кре пость, и единственным условием его освобож дения сделать письмо дочери. П р е з и д е н т . Прекрасно! Понимаю. В у р м. Она любит отца до страсти, можно сказать. Опасность его жизни — по крайней ме ре его свободе, упреки совести, что она сама подала к тому повод, невозможность обладать майором, наконец, путаница в голове, о которой я постараюсь, — все это вместе... она должна попасть в ловушку.. П р е з и д е н т . Но сын мой? Ведь он, пожа луй, тотчас обо всем догадается. Это взбесит его еще больше. В у р м. Уж это предоставьте вы мне. Отца и мать мы выпустим не прежде, как вся семья даст нам формальную клятву держать все дело в секрете и подтвердить обман. П р е з и д е н т . Клятву? Да что значит клят ва, дурак? В у р м. Для нас ничего, ваше превосходи тельство, но для этого сорта людей — все. Те перь посмотрите, как ловко таким образом оба мы достигаем цели. Девушка потеряет любовь майора и свою добрую славу. Отец и мать по притихнут, и мало-по-малу вся эта передряга 81 так их укротит, что они подконец станут счи тать милостью, если я, для исправления репу тации их дочери, предложу ей руку. П р е з и д е н т (качает головою и смеется). Да ты меня перехитрил, плут! Все придума но дьявольски тонко! Ученик превзошел учите ля. Теперь вот в чем вопрос: к кому должно быть адресовано письмо? С кем ее заподоз рить? В у р м. Разумеется, с таким человеком, кото рый или все выиграет, или все потеряет от ре шения вашего сына. П р е з и д е н т (подумав немного). Я знаю только гофмаршала. В у р м (пожимая плечами). Будь я Луиза Миллер, он был бы не в моем вкусе. П р е з и д е н т . Отчего же нет? Превосход но! Блестящий наряд — атмосфера eau dе mille fleurs и мускуса — что ни слово, то пошлость и горсть червонцев. Будто все это не может, наконец, вскружить голову мещанке? Ах, мой друг! ревность не так разборчива. Я пошлю за маршалом. (Звонит.) В у р м. Между тем, пока ваше превосходи тельство займетесь им и прикажете арестовать скрипача, я пойду и сочиню требуемое любов ное письмо. П р е з и д е н т (идет к письменному столу). Как напишешь, принеси мне его прочесть. 82 Вурм уходит. (Президент садится писать.) Входит к а м е р д и н е р . (Президент встает и подает ему бумагу.) Сию же минуту послать этот приказ об аресте в по лицию. Кто-нибудь другой из вас пусть сходит к гофмаршалу и попросит его ко мне. К а м е р д и н е р . Господин гофмаршал толь ко что изволил подъехать к крыльцу. П р е з и д е н т . Тем лучше. Но арест произ вести как можно осторожнее. Скажи там, что бы не вышло шуму. К а м е р д и н е р . Очень хорошо, ваше прево сходительство. П р е з и д е н т. Понимаешь? как можно тише! К а м е р д и н е р . Слушаю, ваше превосходи тельство. (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ II П р е з и д е н т и г о ф м а р ш а л. Г о ф м а р ш а л (торопливо). А я к вам en 1 pass ant , милейший. Ну что вы? как пожи ваете? Сегодня вечером идет большая опера «Дидона», удивительнейший фейерверк — весь город будет пылать. Надеюсь, вы посмотрите?А? 1 Мимоходом. 83 П р е з и д е н т . У меня теперь в доме такой фейерверк, что того и гляди и меня и все мое величие взорвет на воздух. Вы как раз кстати приехали, любезный маршал, — посоветовать мне и деятельно помочь в деле, которое нас обоих или далеко подвинет, или совсем убьет. Садитесь! Г о ф м а р ш а л . Вы меня пугаете, голубчик! П р е з и д е н т . Я вам говорю: или подвинет, или совсем убьет. Вы знаете мой проект насчет майора и леди. Вы понимаете, как было необ ходимо упрочить и ваше и мое счастье. Все мо жет рухнуть, Кальб. Фердинанд мой не согла шается. Г о ф м а р ш а л . Не соглашается? не согла шается? Да ведь я раструбил об этом по всему городу. Все уж говорят о свадьбе. П р е з и д е н т . Вы можете прослыть по все му городу лгуном. Он любит другую. Г о ф м а р ш а л . Вы шутите! Да будто это препятствие? П р е з и д е н т . Самое непреодолимое с такой упрямой головой. Г о ф м а р ш а л . Надо быть без ума, чтобы отказаться от своего счастья — не правда ли? П р е з и д е н т . Спросите его и послушайте, что он ответит. Г о ф м а р ш а л . Mon Dieu! да что же он мо жет ответить? 84 П р е з и д е н т . Что он откроет всему свету преступление, которое вывело нас в знать; что он укажет наши фальшивые письма и отчеты; что обоих нас выдаст головою — вот что он может ответить! Г о ф м а р ш а л . Полноте! что вы? П р е з и д е н т . Он так ответил. Он даже был готов привести все это в исполнение. Я едва мог отвратить его от этого своим вели чайшим унижением. Что вы на это скажете? Г о ф м а р ш а л (с тупым выражением на лице). Я ничего не могу придумать. П р е з и д е н т . Это бы еще ничего. Но в то же время шпионы доносят мне, что обер-шенк Бок уже совсем готов посвататься за леди. Г о ф м а р ш а л . Вы меня с ума сводите! Кто такой — Бок, вы говорите? Да знаете ли вы, что мы смертельные враги? Знаете почему? П р е з и д е н т . В первый раз слышу. Г о ф м а р ш а л . Милейший! я вам расска жу — и у вас волос дыбом поднимется. Помни те вы придворный бал — этому теперь двадцать первый год,— помните, еще на нем танцевали в первый раз английскую кадриль, и графу Мершауму облило домино горячим воском с лю стры. Ах, боже мой! да вы, разумеется, помни те! П р е з и д е н т , Разве такие вещи забывают ся? 85 Г о ф м а р ш а л . Ну да. Так вот видите ли, тут принцесса Амалия в пылу танца потеряла подвязку. Все, разумеется, пришло в тревогу. Бок и я — мы были еще камерюнкерами — ползаем по всей зале, ищем подвязку. Наконец я увидал ее. Бок это замечает — кидается на нее, вырывает у меня из рук... вообразите! по дает ее принцессе, и на его долю достается ми лостивая улыбка. Как вы это назовете? П р е з и д е н т. Наглость! Г о ф м а р ш а л . Достается милостивая улыб ка... Я чуть не упал в обморок. Видана ли по добная подлость? Наконец я ободряюсь, под хожу к ее высочеству и говорю: «Ваше высоче ство! фон-Бок был так счастлив, что передал вам подвязку; но кто первый увидал ее — на гражден уже одним этим и молчит». П р е з и д е н т , Браво, маршал! Брависсимо! Г о ф м а р ш а л . И молчит... Но я не забуду этого Бока до страшного суда. Подлый, пресмы кающийся льстец! Да это не все! Когда мы оба кинулись на пол, к подвязке, Бок стер у меня с головы на правой стороне всю пудру и погу бил меня на весь бал. П р е з и д е н т . И этот человек женится на Мильфорд и будет первой особой при дворе! Г о ф м а р ш а л . Вы воткнули мне нож в сердце. Он женится... он будет... Да почему же? Я не вижу необходимости. 86 П р е з и д е н т . Фердинанд мой не соглашает ся, а другого охотника нет. Г о ф м а р ш а л. Да неужто вы не знаете ни какого средства заставить майора решиться? Хоть какого-нибудь самого странного, самого отчаянного средства? Да для нас нет теперь ничего такого, перед чем бы можно было оста новиться—только бы помешать проклятому Боку. П р е з и д е н т . Я знаю только одно средст в о — и оно зависит от вас. Г о ф м а р ш а л . От меня? какое же это средство? П р е з и д е н т . Рассорить майора с его воз любленной. Г о ф м а р ш а л . Рассорить? То есть, как же это? и что же я могу сделать? П р е з и д е н т . Все будет улажено, если мы заподозрим в его глазах девушку. Г о ф м а р ш а л . В чем же? В воровстве, хо тите вы сказать? П р е з и д е н т . Ах, что вы? Кто же этому поверит? Нет: что у нее есть другой любовник. Г о ф м а р ш а л . И этот другой? П ре з и д е н т. Должен быть вы, барон. Г о ф м а р ш а л . Я? Она дворянка? П р е з и д е н т . Это к чему? Что за мысль? Она дочь музыканта. Г о ф м а р ш а л . Значит, мещанка? Это ней дет. Не правда ли? 87 П р е з и д е н т . Что нейдет? Какой вздор! Да кому же может прийти в голову справлять ся о родословной у хорошенькой девочки? Г о ф м а р ш а л . Но вспомните,— я человек женатый. И моя репутация при дворе... П р е з и д е н т . А! это другое дело. Извини те. Я еще этого не знал, что для вас важнее быть человеком безукоризненной нравственно сти, чем человеком с влиянием. Оставим этот разговор. Г о ф м а р ш а л . Ах, полноте, барон. Я не так вас понял. П р е з и д е н т (холодно). Нет, нет. Вы со вершенно правы; мне уж и самому надоело. Я остановлю машину. Пусть Бок будет первым министром. Не только свету, что в окошке,— я попрошу у герцога отставку. Г о ф м а р ш а л . А я? Вам хорошо говорить! вы ученый! А я — mon Dieu! — что будет со мною, если меня оставит его высочество! П р е з и д е н т . Вы будете вчерашним калам буром, прошлогоднею модой. Г о ф м а р ш а л . Умоляю вас, добрейший, ми лейший! Выбросьте из головы эту мысль! Ведь я готов на все! П р е з и д е н т . Хотите вы дать свое имя для свидания, которое письменно назначит вам эта Миллер? Г о ф м а р ш а л . Боже мой! разумеется. 88 П р е з и д е н т . Вы выроните это письмо гденибудь в таком месте, где оно может попасть ся на глаза майору. Г о ф м а р ш а л . Например, на параде. Я как будто нечаянно выроню его, вынимая носовой платок. П р е з и д е н т . И разыграйте перед майором роль ее любовника. Г о ф м а р ш а л . Mort de ma vie! 1 уж я же его отделаю! я отобью у дерзкого охоту мешать моим амурам! П р е з и д е н т . Итак, все улажено! Письмо будет написано сегодня же. Вы перед вечером зайдете сюда взять его и уговориться со мной насчет вашей роли. Г о ф м а р ш а л . Как только сделаю шестнад цать визитов чрезвычайной важности. Поэтому извините меня, что я не остаюсь. (Идет.) П р е з и д е н т (звонит). Я рассчитываю на вашу ловкость, маршал! Гофмаршал (оглядываясь). Ах, mon Die u ведь вы меня знаете! ЯВЛЕНИЕ III П р е з и д е н т . Вурм. В у р м. Скрипача и его жену преспокойно и 1 «Смерть моей жизни» — французское означающее крайнее нетерпение. выражение89 без всякого шуму отправили под арест. Не уго дно ли вашему превосходительству прочесть те перь письмо? Президент (прочитав). Превосходно,. Вурм! превосходно! И маршал клюнул! Яд, по добный этому, способен превратить любое здо ровье в гнойную проказу. Теперь надо сейчас отправиться с предложениями к отцу, а потом хорошенько заняться дочерью. Расходятся в разные стороны. ЯВЛЕНИЕ IV Комната в квартире Миллера. Л у и з а . Ф е р д и н а н д Л у и з а . Умоляю тебя, перестань! Я уже не жду больше счастливых дней. Все надежды мои рушились. Ф е р д и н а н д . Зато мои надежды возросли! Отец мой раздражен: он направит на вас все орудия. Он принудит меня сделаться бесчело вечным сыном. Я уже не стою на моем сыновнем долге. Бешенство и отчаяние вынудят у меня черную тайну совершенного им убийства. Сын выдаст отца в руки палача... это наибольшая опасность. Но что значат и высшие опасности, когда любовь моя решается на исполинский шаг? Послушай, Луиза! мысль великая и дерзкая, как моя страсть, теснится ко мне в ду шу. Ты, Луиза, и я, и любовь! не все ли небо 9O заключено в этом кругу? Или тебе нужно еще что-нибудь четвертое? Л у и з а . Довольно! Замолчи! Мне страшно то, что ты хочешь сказать! Ф е р д и н а н д . Ведь мы ничего не требуем больше от мира; так зачем же нам из милости просить у него одобрения? К чему рисковать там, где нечего выиграть и можно все потерять? Разве не так же страстно будут гореть эти гла за, где бы они ни отражались, в Рейне или в Эльбе, или в Балтийском море? Отечество мое там, где меня любит Луиза! Следы ног твоих в дикой песчаной пустыне для меня дороже ста рого собора на моей родине. Станем ли мы жа леть о пышности городов? Где бы мы ни были, Луиза, так же будет восходить, так же закаты ваться солнце. А перед этим зрелищем бледне ют и самые высшие усилия искусства! У нас не будет храма, где бы мы могли молиться богу; но ночь окружит нас вдохновляющим мраком; сменяющийся месяц будет указывать нам дни воздержания, вместе с нами будет молиться благоговейная община звезд! Можем ли мы истощиться в беседах любви? Улыбки моей Луизы довольно для столетий, и я не успею исследовать эту слезу, как уже и кончен сон жизни! Л у и з а . Будто у тебя нет иных, обязанно стей, кроме твоей любви? 91 Ф е р д и н а н д (обнимая ее). Твое спокой ствие— моя священная обязанность! Л у и з а (очень серьезно). Так молчи же и оставь меня. У меня отец, у которого нет дру гого достояния, кроме единственной дочери,— которому завтра минет шестьдесят лет,— ко торый не уйдет от мщения президента. Ф е р д и н а н д (быстро прерывая ее). Мы возьмем его с собою. Не возражай мне, милая! Я пойду, превращу в деньги свои вещи, сделаю заем на имя моего отца. Не грех ограбить раз бойника, и разве богатство его не куплено кровью родной земли? Ровно в час ночи будет готов экипаж. Вы сядете в него — и мы уедем! Л у и з а . А за нами последует проклятие твоего отца. Таких проклятий, безрассудный, не произносят бесплодно и убийцы; такими про клятиями небесное мщение увеличивает муки преступника, на плахе. Это проклятие будет беспощадно преследовать нас, беглецов, как призрак, от моря до моря! Нет, мой ми лый: если только одно преступление может дать мне тебя, то я найду в себе силы потерять тебя. Ф е р д и н а н д (стоит мрачно и говорит просебя). В самом деле? Л у и з а . Потерять! О, безгранично ужасна эта мысль — так ужасна, что способна сокру 92 шить бессмертный дух и погасить яркий румя нец радости. Фердинанд! потерять тебя! Но ведь мы теряем лишь то, чем обладали, а серд це твое принадлежит твоему положению. Мои притязания были святотатством — и я с трепе том отказываюсь от них. Ф е р д и н а н д (кусая нижнюю губу, с вы ражением скорби на лице). Отказываешься? Л у и з а . Нет! взгляни на меня, милый Валь тер! не улыбайся так горько! Взгляни! дай мне оживить своим примером твое умирающее му жество! позволь мне быть героиней этой мину ты — возвратить отцу отшатнувшегося сына — отказаться от союза, который покачнул бы основы мещанского мира и разрушил бы всеоб щий вечный порядок. Я преступница: сердце мое питало дерзкие, безумные желания. Несча стье дано мне в наказание,— так предоставь же мне сладкое, обольстительное заблуждение, что я принесла жертву. Неужели ты откажешь мне в этом наслаждении? Фердинанд, в рассеянности и бешенстве взявший скрип ку и пробовавший на ней играть, обрывает струны, раз бивает инструмент об пол и громко хохочет. Л у и з а . Вальтер! Боже праведный! что с тобою, ободрись! В эту минуту нужно муже ство— это минута разлуки. У тебя есть сердце, 93 милый Вальтер! я знаю его! Горячая, как жизнь, твоя любовь, и нет ей пределов, как вселенной! Подари ее благородной и более достойной — и она не позавидует самым счастливейшим жен щинам! (Сдерживая слезы.) Со мною тебе не должно больше видеться. Пусть суетная, обма нутая девушка выплачет в одиноких стенах свое горе! Что кому за дело до ее слез? Все пусто, все вымерло в моем будущем. Но я буду порою услаждать себя поблекшим венком прошедшего. (Отвернув лицо, подает ему дрожащую руку.) Прощайте, господин фон-Вальтер! Ф е р д и н а н д (приходя в себя от оцепене ния). Я уеду, Луиза! И ты, в самом деле, не хочешь бежать со мною? Л у и з а (садится в глубине комнаты и за крывает лицо руками). Долг мой велит мне остаться и терпеть. Ф е р д и н а н д . Ты лжешь, змея! Другое останавливает тебя здесь. Л у и з а (тоном глубочайшей, подавленной скорби). Оставайтесь при этом предположении: с ним, может быть, горе не так горько. Ф е р д и н а н д . Холодный долг в ответ на пламенную любовь! И ты хочешь отвести мне глаза этою сказкою? У тебя есть любовник; и горе тебе и мне, если подозрение мое оправ дается. (Быстро уходит.) 94 ЯВЛЕНИЕ V Л у и з а одна. Она остается несколько времени без дви жения и без слов; наконец встает, выходит вперед и боязливо осматривается. Л у и з а . Где это батюшка с матушкою? Ведь отец обещал воротиться через несколько минут, а вот уже прошло целых пять ужасных часов. Уж не случилось ли с ними какой беды? Что это со мною? у меня что-то сердце замирает. В эту минуту входит в комнату Вурм и останавли вается в глубине сцены. Луиза не замечает его. Ведь этого ничего нет... это лишь страшная игра разгоряченной крови. Стоит раз перепол ниться душе ужасом — и глазам в каждом углу представляются привидения. ЯВЛЕНИЕ VI Л у и з а. Секретарь В у р м. В у р м (подходя ближе). С добрым вечером, мамзель Миллер. Л у и з а . Боже мой! кто тут? (Она оборачи вается, замечает Вурма и в испуге отступает.) Это ужасно! ужасно! Мое грозное предчувствие уже готово грозно сбыться. (Вурму с презри тельным взглядом.) Вы ищете, может быть, пре зидента? Его уж нет здесь. 95 В у р м. Я вас ищу. Л у и з а . Удивляюсь, что вы пошли не на площадь. В у р м. Зачем же туда? Л у и з а . Увести вашу невесту от позорного столба. В у р м . Мамзель Миллер! Вы напрасно меня подозреваете. Л у и з а (не желая отвечать). Что вам угодно? В у р м. Меня прислал ваш батюшка. Л у и з а (в испуге). Батюшка! Где батюшка? В у р м . Где не очень хотел бы быть. Л у и з а . Ради бога! Скорее! У меня зами рает сердце... Где батюшка? В у р м . В тюрьме, если вам непременно хо чется это знать. Л у и з а (обращая взор к небу). Этого не доставало! еще этого!.. В тюрьме? За что же? В у р м . По приказанию герцога. Луиза.Герцога? В у р м . За оскорбление величества в лице его представителя. Л у и з а . Что? что такое? О боже всемогу щий! В у р м . Ему назначено примерное наказание. Л у и з а . Только этого недоставало! только этого... Да, да! у сердца моего были, кроме Фердинанда, заветные привязанности: можно ли 96 было пощадить их? Оскорбление величества... Небесное провидение! спаси, спаси мою гасну щую веру! А Фердинанд? В у р м. Должен выбрать или леди Мильфорд, или проклятие и лишение наследства. Л у и з а . Страшная свобода выбора! И всетаки, все-таки он счастливее. Ему не приходит ся терять отца. Впрочем, не иметь отца — уже довольно горя! Отец мой обвинен в оскорбле нии величества, милому моему — или леди, или проклятие и лишение наследства... Это в самом деле удивительно! Высшая подлость есть тоже совершенство. Совершенство? Нет! Недостает еще одного... Где моя мать? В у р м. В рабочем доме. Л у и з а (со скорбной улыбкой). Теперь все! все! И я на свободе — лишенная всех обязанно стей, и слез, и радостей, лишенная провидения. На что мне оно теперь? (Страшное молчание.) Может быть, у вас есть что-нибудь еще в запа се? Договаривайте. Теперь я могу выслушать все. В у р м. Что случилось, вы знаете. Л у и з а . Но не знаю, что случится. (Молча ние. Она осматривает Вурма с ног до головы.) Бедный человек! у вас печальное ремесло; с ним вам невозможно быть счастливым. Делать дру гих несчастными — ужасно; но возвещать им их несчастия — отвратительно... каркать им воро 97 ном, смотреть, как окровавленное сердце трепе щет в железных клещах необходимости, как хри стиане сомневаются в боге. Боже, сохрани меня! Да если б за каждую каплю слез, которую вы видите, давали по бочке золота— я не хотела бы быть на вашем месте. Что же может еще случиться ? В у р м. Не знаю. Л у и з а . Вы не хотите этого знать! Эта боя щаяся света весть опасается звука слов; но в могильной тишине вашего лица я вижу страш ный призрак. Что же еще остается? Вы сказа ли: герцог хочет примерно наказать? Что ж такое, по-вашему, примерно? В у р м. Не расспрашивайте меня больше. Л у и з а . Послушайте! Вы были в ученьи у палача. Иначе вы не умели бы сначала тихо и осторожно проводить железом по сломанным суставам и дразнить замирающее сердце легким, щадящим прикосновением. Какая судьба ждет моего отца? В том, что вы говорите с усмеш кою,— смерть: чего же вы не хотите высказать? Говорите! Обрушьте на меня сразу весь пода вляющий груз! Что ждет моего отца? В у р м. Криминальный процесс. Л у и з а. Да что это такое? Я ничего не знаю, не понимаю, что значат ваши страшные латинские слова. Что это такое — криминаль ный процесс? 98 В у р м. Суд на жизнь или смерть. Л у и з а . (решительно). Благодарю вас. (Убе гает в соседнюю комнату.) В у р м . (в смущении). Что это значит? Уж дура не вздумала ли... чорт возьми! Не может быть. Я побегу за нею — я отвечаю за ее жизнь... (Хочет итти за Луизой.) Л у и з а (возвращается, накинув на себя плащ). Извините меня, господин Вурм! надо за переть дверь: я ухожу. В у р м . Куда же так поспешно? Л у и з а . К герцогу. (Хочет итти.) В у р м . Что? куда? (Удерживает ее в испу ге.) Л у и з а . К герцогу. Разве вы не слышите? К тому самому герцогу, который хочет велеть судить моего отца на жизнь или смерть... нет! не хочет — должен велеть судить, потому что этого хотят несколько злодеев. Во всем этом процессе об оскорблении величества герцог уча ствует только своим царственным достоинством да своею герцогскою подписью. В у р м (злобно хохочет). К герцогу! Л у и з а . Я знаю, над чем вы смеетесь — да ведь я иду туда не в надежде на милость — боже меня сохрани! Я хочу только встревожить его своим криком. Я слыхала, что великие этого мира еще не знают, что такое горе — не хотят знать. Я скажу ему, что такое горе, представлю 99 ему в конвульсиях смерти, что такое горе; из моих стонов, проникающих до мозга костей, узнает он, что такое горе; и когда после моего рассказа дыбом встанут у него на голове воло сы, я прокричу ему на ухо, что на смертном одре так же хрипят и земные боги и что на страшном суде смешаются в одну толпу и гер цоги и нищие. (Хочет итти.) В у р м (с злобною радостью). Идите, идите! Умнее ничего нельзя выдумать. Я вам советую итти и даю вам слово, что герцог согласится. Л у и з а (вдруг останавливается). Что вы ска зали? вы мне сами советуете? (Быстро возвра щается.) Что же я думаю? Уж если этот чело век мне советует, это должно быть что-нибудь ужасное. Почему вы знаете, что герцог согла сится? В у р м . Конечно, не даром. Л у и з а . Не даром? Какою же ценою он продает свое милосердие? В у р м . Такая хорошенькая просительница че го-нибудь да стоит! Л у и з а (стоит в оцепенении, потом дрожа щим голосом). Боже праведный! В у р м . Надеюсь, цена не велика, когда надо спасти отца. Л у и з а (вне себя ходит по комнате). Да, да! это правда; они защищены, ваши высокие вла дыки,— защищены от истины своими пороками, 100 как мечами херувимов. Пусть бог поможет тебе» батюшка! Дочь твоя скорее умрет за тебя, чем согрешит. В у р м . Для бедного, покинутого старика это будет новость. «Моя Луиза, — говорил он мне,— уронила меня; она меня и поднимет». Пойду передать ему ваш ответ, мамзель Мил лер. (Как будто собирается итти.) Л у и з а (спешит за ним и удерживает его). Остановитесь! остановитесь! погодите! Как по спешен этот сатана, когда хочет свести с ума. Я уронила его — я должна его поднять! Гово рите же! советуйте! Что могу — что должна я сделать ? В у р м. Есть лишь одно средство. Л у и з а . Это средство? В у р м . И ваш батюшка желает... Л у и з а . И батюшка?.. Что же это за сред ство? В у р м . Это для вас легко. Л у и з а . Для меня ничего нет тяжелее стыда. В у р м . Если вы захотите освободить майора... Л у и з а . От его любви? Вы шутите надо мною — вы предоставляете моей воле то, к чему Я принуждена поневоле. В у р м . Вы не так меня поняли, милая Луиза. Майор должен отступиться первый — и добро вольно. Л у и з а . Он не отступится. 101 В у р м. Так кажется. Кто бы стал обращать ся к вам, если бы не вы одна могли в этом помочь? Л у и з а . Да могу ли я принудить его нена видеть меня? В у р м. Мы попробуем. Сядьте-ка. Л у и з а (в испуге). Что вы замышляете? В у р м. Сядьте и пишите. Вот перо, чернила и бумага. Л у и з а (садится в сильнейшей тревоге). Что мне писать? к кому писать? В у р ом. К палачу вашего отца. Л у и з а . О! вы мастер истязать души! (Схва тывает перо.) В у р м (диктует). «Милостивый государь... (Луиза пишет дрожащею рукою.) Вот уже три несносных дня — несносных дня, как мы не ви дались». Л у и з а (останавливается и кладет перо). К кому письмо? В у р м. К палачу вашего отца. Л у и з а . Боже мой! В у р м. «Остерегайтесь майора — майора, ко торый целый день стережет меня, как Аргус». Л у и з а (вскакивает). Это неслыханная под лость. К кому письмо? В у р м.. К палачу вашего отца. Л у и з а (ходит взад и вперед, ломая руки). Нет! нет! это бесчеловечно! О небо! наказывай 102 людей по-человечески, когда они раздражают тебя. Но зачем повергать меня между двух ужа сов? Зачем колебать меня между смертью и по зором? Зачем сажать мне на плечи этого адско го вампира? Делайте, что хотите. Я ни за что не стану писать. В у р м (берется за шляпу). Как угодно, мам зель Луиза. Это в вашей воле. Л у и з а . В моей воле, говорите вы? в моей воле? Иди, варвар! повесь несчастного над про пастью ада, попроси его о чем-нибудь и бого хульствуй и говори, что это в его воле. О! ты слишком хорошо знаешь, что естественные при вязанности крепче цепей держат наше сердце! Теперь мне все равно. Диктуйте дальше! Я пе рестаю и думать. Я уступаю адскому коварству. (Опять садится.) В у р м. «Целый день стережет, как Аргус». Есть ? Л у и з а . Дальше! дальше! В у р м. «У нас вчера был в доме президент. Смешно было смотреть, как добрый майор за щищал мою честь». Л у и з а . Прекрасно, прекрасно, превосходно! Продолжайте! В у р м. «Я прибегла к обмороку — к обморо ку, чтобы не захохотать». Л у и з а . О небо! В у р м. «Но мне становится уже несносно 103 притворяться... несносно. Как бы я рада была от него отделаться». Л у и з а (останавливается, встает, ходит взад и вперед, опустив голову, словно ищет что-то на полу, потом опять садится и продолжает пи сать). «От него отделаться». В у р м. «Завтра он на службе. Наблюдайте, когда он уйдет от меня, и приходите по угово ру». Есть: «по уговору»? Л у и з а . Все есть. В у р м. «По уговору к любящей вас... Луизе». Л у и з а . Недостает только адреса. В у р м. «Господину гофмаршалу фон-Кальбу». Л у и з а . Боже всемогущий! Это имя так же чуждо моему слуху, как чужды сердцу моему эти постыдные строки! (Она встает и долго безмолвно смотрит на написанное неподвижным взором; потом подает письмо Вурму; затем сла бым, замирающим голосом). Возьмите, сударь! Свое честное имя — Фердинанда — все счастье своей жизни отдаю я в ваши руки, Я — нищая. В у р м. Полноте! Не унывайте, милая мамзель Луиза! Мне от души вас жаль. Может стать с я — почем знать?—я бы на кое-что и сквозь пальцы посмотрел. Право! ей-богу! мне вас очень жаль! Л у и з а (смотрит на него неподвижным, пронзительным взглядом). Не договаривайте, сударь! Вы готовы пожелать себе ужасного... 104 В у р м (хочет поцеловать у нее руку). А положим, я пожелал бы эту хорошенькую pyчку. Что вы на это скажете? Л у и з а (с грозной торжественностью). Да я удавила бы тебя в первую брачную ночь и с радостью отдала бы палачам свое тело! (Хочет итти, но быстро возвращается.) Теперь все, сударь? Можно лететь пташке? В у р м. Еще есть кое-что! Вы пойдете со мной и поклянетесь, что будете признавать это письмо добровольным. Л у и з а , Боже мой! Боже мой! И ты утвердишь своею печатью дело ада? Вурм уводит ее. ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ Зал у президента. ЯВЛЕНИЕ I Ф е р д и н а н д ф о н-В а л ь т е р быстро входит с от крытым письмом в руках. В другую дверь входит ка м е р д и н е р. Ф е р д и н а н д . Не был здесь маршал? К а м е р д и н е р . Господин президент просит вас к себе, господин майор. Ф е р д и н а н д . Чорт возьми! Я спрашиваю, не был ли здесь маршал? 106 К а м е р д и н е р . Господин маршал наверху за карточньм столом. Ф е р д и н а н д . Именем всех чертей, госпо дин маршал должен явиться сюда! Камердинер уходит. ЯВЛЕНИЕ II Ф е р д и н а н д (один, пробегает письмо и то останавливается в оцепенении, то в бешенстве бегает по комнате). Это невозможно! невоз можно! В такой небесной оболочке не может таиться такое дьявольское сердце... А между тем... между тем, если бы все ангелы сошли с неба и ручались за ее невинность, если бы небо и земля, если бы бог и мироздание соедини лись и ручались за ее невинность — ведь это ее рука... Неслыханный, чудовищный обман, ка кого еще не видывало человечество! Так вот отчего она так упорно не соглашалась на бег ство! Вот отчего... Боже! теперь я просыпаюсь; все становится мне теперь ясно! Вот отчего с таким геройством отказалась она от своих притязаний на мою любовь, и я готов был по верить этой небесной личине! (Быстрее ходит по комнате, потом опять останавливается в за думчивости.) Так глубоко понять меня! Отве чать на каждое смелое чувство, на каждый легкий трепет, на каждый пламенный порыв; 107 понимать движение моей души по тончайшим, неуловимо-изменчивым звукам; рассчитывать на каждую слезу мою; следовать за много на самые грозные вершины страсти; встречать меня у каждой страшной крутизны... Боже! Боже! И все это была лишь комедия! Коме дия! О, если ложь так устойчива пред испы танием, как же случилось, что ни один дьявол не попал еще обманом в рай? Когда я от крыл ей, какой опасности подвергается наша любовь, как убедительно сумела побледнеть притворщица! С каким победоносным достоин ством встретила она дерзкие насмешки моего отца, а между тем в эту минуту она сознавала себя виноватою. Не выдержала ли она и само го главного испытания в своей правоте? Ли цемерка упала в обморок. Каким языком бу дешь ты теперь говорить, чувство? И прелест ницы падают в обморок. Чем ты оправдаешь себя, невинность? И потоскушки падают в об морок. Она знает, что она из меня сделала. Она видела всю мою душу. В моих глазах отражалось все мое сердце, когда я краснел от первого поцелуя. И она ничего не чувствовала? Может быть, чувствовала только торжество своего искусства? А я в пламенном безумстве думал обнять в ней целое небо! Самые бурные желания мои молчали! Душа моя не знала ни одной мысли, кроме мечты о вечности в сою108 зе с нею!.. Боже!—и она ничего не чувство вала? Ничего не чувствовала, кроме того, что план ее удается? ничего не чувствовала, кроме сознания своих прелестей! — смерть и прокля тие! — ничего не чувствовала, кроме того, что я обманут? ЯВЛЕНИЕ III Ф е р д и н а н д . Гофмаршал. Г о ф м а р ш а л (вбегая в комнату). Вы вы разили желание, милейший... Ф е р д и н а н д (бормочет про себя). Сло мать шею мерзавцу. (Громко.) Маршал, это письмо вы, должно быть, выронили из карма на на параде, и мне (со злобным смехом) — и мне, к счастию, пришлось найти его. Г о ф м а р ш а л , Вам? Ф е р д и н а н д . Случай забавный! Кончай те свои земные расчеты. Г о ф м а р ш а л . Вы меня совсем испугали, барон. Ф е р д и н а н д . Прочитайте! Прочитайте! (Отходит от него.) Если я не гожусь уже в любовники, так, может быть, в сводники при гожусь. (Пока тот читает, он подходит к стене и снимает с нее два пистолета.) Г о ф м а р ш а л (бросает письмо на стол и хочет убежать). Ах! чорт возьми! 109 Ф е р д и н а н д (схватывает его за руку и останавливает). Терпение, любезнейший мар шал! Известие, по-видимому, приятное! Мне причитается за находку! (Показывает ему писто леты.) Г о ф м а р ш а л (отступая в испуге). Будьте благоразумны, милейший. Ф е р д и н а н д (грозным и решительным го лосом). Да, я настолько благоразумен, что сей час же отправлю тебя, мерзавца, на тот свет! (Насильно дает ему пистолет и вынимает свой носовой платок.) Возьмите! Держитесь за этот платок. Он у меня от распутницы. Г о ф м а р ш а л . Через платок? В уме ли вы? Что вы это вздумали? Ф е р д и н а н д . Держись за этот конец, го ворят тебе, а то промахнешься, трус! Kaк он весь дрожит, трус! Да тебе бы следовало бла годарить бога, трус, что у тебя в первый раз будет хоть что-нибудь в голове. Гофмаршал бежит прочь. Потише, сделайте одолжение! (Догоняет его и запирает дверь на ключ.) Г о ф м а р ш а л . В комнате, барон? Ф е р д и н а н д . Да стоит ли за город итти из-зa тебя? Ведь здесь выстрел раздастся гром че, и это будет, верно, первый шум, сделанный тобою на свете. Целься! 110 Г о ф м а р ш а л (обтирая свой лоб). И вы хотите подвергнуть опасности вашу драгоценную жизнь — вы, молодой человек, полный надежд? Ф е р д и н а н д . Целься, говорят тебе! Мне нечего больше делать на этом свете. Г о ф м а р ш а л . Зато мне есть еще здесь дело, несравненнейший барон. Ф е р д и н а н д . Тебе, болван? тебе... Быть затычкой там, где с каждым днем все меньше охотников? В одну минуту семь раз съежиться и семь раз вытянуться, как бабочка на булавке? Вести реестр, сколько раз прослабило твоего господина, и быть мишенью его острот? Не все ли равно, если я поведу тебя с собою, как ка кого-нибудь редкого зверька. При вое осужден ных грешников будешь ты плясать, как ручная обезьяна, подавать поноску и служить и уве селять вечное отчаяние своим придворным ис кусством. Г о ф м а р ш а л . Все, что вам угодно, барон! Все, что угодно!.. Только отложите пистолеты. Ф е р д и н а н д . Как он струсил, несчастный! Ты родился, кажется, на позор шестому дню творения. Как будто тебя не бог создал, а ка кой-то мошенник подделал. Жаль только, жаль унции мозга, которому так плохо в этом небла годарном черепе. Стоило бы добавить эту унцию к мозгу павиана, чтобы сделать его вполне че ловеком, а теперь это лишний нарост. И с та 111 кою тварью может она делить свое сердце? Не постижимо, непростительно. Да он создан ско рее отучить от греха, а не то что увлечь. Г о ф м а р ш а л . Слава богу, он начинает острить, Ф е р д и н а н д . Я пощажу его. Терпимость, которая щадит червяка, пусть и на его долю достанется. Встретившись с ним, иной пожмет плечами и подивится, может быть, мудрому хо зяйству природы, которая кормит несколько тварей и навозом и илом, которая приготовляет обед вороне на виселице, а царедворцу в грязи около трона; подивится и предусмотрительно сти провидения, которое и в духовном мире дер жит тарантулов и змей для выделения ядов. Но (снова впадая в бешенство) моего цветка да не коснется эта погань, или (хватает мар шала за плечо и трясет его) я раздавлю его и вытрясу из него душу. Г о ф м а р ш а л (слабо стонет). Боже мой! как бы мне от него уйти? За сто миль отсюда, 1 в парижский Бисетр , только бы не у него в руках!.. Ф е р д и н а н д . Слушай! если она уже не невинна, если ты уже наслаждался, где я благо говел (с большим ожесточением), удовлетворял свою похоть, где я чувствовал себя богом!.. 1 Дом умалишенных в Париже. 112 (Внезапно смолкает и потом продолжает страш ным голосом.) О! лучше бы тебе, подлец, искать убежища в аду, нежели встретиться в небе с моим гневом. До чего дошло у тебя с девуш кою? Признайся! Г о ф м а р ш а л . Оставьте меня. Я все скажу. Ф е р д и н а н д . О! быть любовником этой девушки должно быть слаще, чем предаваться с другою самым небесным мечтам. Если б она захотела распутствовать, если б она захотела — она могла бы убить цену души и животную похоть превратить в добродетель. (Приставляет пистолет к груди гофмаршала.) До чего дошло у тебя с нею? Признавайся, или я спущу курок! Г о ф м а р ш а л , Да ничего не было — ни чего не было. Да потерпите минуту. Ведь вас обманули! Ф е р д и н а н д . И ты открываешь мне гла за, злодей? Далеко ли зашло у тебя с нею? Признавайся, или я на месте убью тебя! Г о ф м а р ш а л . Mon Dieu! Боже мой! Ведь я говорю — выслушайте меня... ее отец, родной отец... Ф е р д и н а н д (с ожесточением). Сосводни чал тебе дочь? И далеко ты зашел с нею? При знавайся, или я уничтожу тебя! Г о ф м а р ш а л . Вы вне себя. Не слушаете, Я никогда ее не видал. Я не знаю ее. Я ничего о ней не знаю. 113 Ф е р д и н а н д (отступая). Ты никогда не видал ее? не знаешь ее? не знаешь ничего о ней? Она погибла из-за тебя, а ты трижды отрекаешься от нее одним духом? Вон, мерза вец! (Ударяет его пистолетом и выталкивает из комнаты.) Для таких, как ты, не изобретен еще порох! ЯВЛЕНИЕ IV Ф е р д и н а н д (после долгого молчания, во время которого черты его выражают страшную мысль). Погибла! Да, несчастная! Да, мы оба погибли — и я и ты. Да. клянусь всемогущим богом! уж если погиб я, погибла и ты. Всевыш ний судия! не отнимай у меня ее! Эта девушка моя. За нее уступил я тебе всю твою вселен ную, отрекся от всего твоего дивного создания. Предоставь эту девушку мне! Всевышний су дия! Миллионы душ с воплем зовут тебя. Об рати к ним свое милосердное око — меня же оставь действовать одного! ( Ломает в отчаянии руки.) Неужто щедрый, богатый творец пожа леет одной души, и притом худшей во всем его творении?.. Эта девушка моя! Я был ей когдато богом, теперь буду дьяволом! (Устремляет неподвижный и страшный взгляд в угол.) Це лую вечность быть сплетенным с нею на колесе пытки — очи погружены в очи—поднявшиеся 114 дыбом волосы — наши глухие стоны слились воедино... И тут-то повторять свои нежности! и тут-то напоминать ей ее клятвы!.. Боже! Боже! Союз ужасный, но вечный! (Быстро идет к двери и встречается с президентом.) ЯВЛЕНИЕ V Фердинанд. Президент. Ф е р д и н а н д (отступая). Батюшка! П р е з и д е н т . Очень рад, что встречаю те бя, Фердинанд. Я пришел сообщить тебе прият ную весть и кое-что, чему ты верно удивишься. Сядем. Ф е р д и н а н д (долго смотрит на него при стально). Батюшка! (В сильной тревоге подхо дит к нему и схватывает его руку.) Батюшка! (Целует его руку и падает перед ним на коле ни ) Батюшка! П р е з и д е н т. Что с тобою, Фердинанд? Встань! Руки у тебя дрожат и горят. Ф е р д и н а н д (тревожно и с сильным чув ством). Простата мена за мою неблагодарность, батюшка! Я потеренный человек! Я усомнился в вашей доброте! Вы так по-отцовски заботи лись обо мне... Ваша душа все предугадала... Теперь уже поздно... Простите! простите! Бла г о в и т е меня, батюшка! П р е з и д е н т (притворившись непонимаю 115 щим). Встань, Фердинанд, ты говоришь загад ками. Ф е р д и н а н д . Эта Миллер, батюшка... О! вы знаете людей... Ваше негодование было тогда так справедливо, так благородно, так родитель ски горячо... Только ваша горячая отцовская забота не тронула глухого сердца... Эта Мил лер... П р е з и д е н т . Не мучь меня, сын мой! Я проклинаю свою жестокость! Я пришел изви ниться перед тобою! Ф е р д и н а н д . Извиниться передо мною? Проклясть меня... Ваше порицание было муд ростью! Ваша жестокость была небесным со страданием! Эта Миллер, батюшка... П р е з и д е н т . Прекрасная, честная девуш ка! Я отказываюсь от ОБОИХ необдуманных по дозрений! Она приобрела мое уважение. Ф е р д и н а н д (вскакивает глубоко потря сенный). Как! и вы, батюшка, и вы? Не прав да ли, батюшка, это как будто сама невинность? И любить эту девушку — так понятно! П р е з и д е н т . Скажи лучше: не любить ее — преступление! Ф е р д и н а н д . Это неслыханно! Это ужас но! А вы еще так умеете читать в сердцах! И притом вы смотрели на нее предубежденными глазами! Беспримерное лицемерие... Эта Миллер, батюшка... 116 П р е з и д е н т . Достойна быть моею дочерью! Ее добродетели стоят длинного ряда предков, красота ее дороже богатства. Мои правила усту пают твоей любви. Пусть будет она твоею! Ф е р д и н а н д (как обезумев, бежит вон из комнаты). Этого еще недоставало? Прощайте, батюшка! (Уходит.) П р е з и д е н т (идя вслед за ним). Постой, постой! Куда ты бежишь? (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ VI Пышный зал у леди Мильфорд. Входят л е д и и С о ф и . Л е д и . Так ты ее видела? Придет она? С о ф и . Сию минуту! она была еще не одета и хотела только наскоро одеться. Л е д и . Не говори мне ничего о ней. Молчи! Я трепещу, как преступница, что увижу счаст ливицу, которая чувствует так страшно-согласно с моим сердцем. Что же она, когда ты пригла сила ее? С о ф и . Она, кажется, удивилась, задумалась, смотрела на меня такими странными глазами и молчала. Я уже ждала отговорки, как она взглянула на меня так, что я удивилась, и ска зала: «Ваша леди приказала мне притти, а я завтра хотела сама просить у нее позволения». Л е д и (в сильной тревоге). Оставь меня, Софи! Пожалей меня! Я буду краснеть, если 117 она даже обыкновенная женщина, и робеть, если она нечто больше. С о ф и . Но, миледи... что за каприз пришел вам видеть свою соперницу? Вспомните, кто вы! Призовите на помощь свое происхождение, свой сан, свою власть. Гордое сердце еще более воз высит ваш гордый блеск. Л е д и (в рассеянности). Что ты такое бол таешь? С о ф и (ядовито). Уж не случай ли это, что на вас именно сегодня горят самые драгоцен ные ваши брильянты? Что именно сегодня на вас самое пышное платье? Что ваша прихожая полна гайдуков и пажей? Что вы ждете мещан скую девушку в самом роскошном зале вашего дворца? Л е д и (ходит взад и вперед, с сердцем). Несносно, невыносимо, что у женщины такие рысьи глаза для женских слабостей! Но как глубоко, должно быть, я пала, что подобная тварь разгадывает меня. К а м е р д и н е р (входит). Мамзель Миллер. Л е д и (к Софи). Вон, вон, отсюда! Уходи! Софи медлит. (Леди с угрозой.) Я приказываю тебе! Софи уходит. 118 (Леди проходит по залу.) Хорошо! прекрасно, что я в волнении! Я именно этого желала! (Камердинеру.) Позови ее сюда! Камердинер уходит. (Леди кидается на софу и принимает небрежноважную позу.) ЯВЛЕНИЕ VII Л у и з а М и л л е р робко входит и останавливается в далеком расстоянии от леди. Та, оборотившись к ней спиною, осматривает ее несколько времени внима тельно в противоположное зеркало. Молчание. Л у и з а : Миледи, я жду ваших приказа ний. Л е д и (оборачивается к Луизе и слегка ки вает ей головою, холодно и сдержанно). А! ты здесь! Это верно — мамзель... как бишь зовут тебя? Л у и з а (с некоторой горечью). Отца моего зовут Миллером, и ваша милость посылали за его дочерью. Л е д и . Точно! точно! Помню — дочь бедного скрипача, о котором недавно была речь. (По молчав, про себя.) Очень интересна, хоть и не красавица. (Громко Луизе.) Подойди поближе, мое дитя. (Про себя опять.) Глаза у нее не мало поплакали. Как мне нравятся эти глаза! 119 (Опять громко.) Подойди же — ближе, ближе. Ты как будто боишься меня, милая? Л у и з а (с гордою решительностью). Нет, миледи. Я презираю суд толпы. Л е д и (про себя). Ого! и высокомерие это от него. (Громко.) Мне тебя рекомендовали. Говорят, что ты кой-чему училась и вообще не глупа. Разумеется, как этому и не поверить? Да я бы не взяла всей вселенной, чтобы заста вить солгать такого горячего заступника. Л у и з а . Я, однако ж, не знаю никого, миле ди, кто бы дал себе труд отыскивать мне по кровительницу. Л е д и (как на иголках). Кто бы дал себе труд для тебя или для твоей покровительницы? Л у и з а . Не пойму, миледи! Л е д и . Судя по твоему открытому взгляду, никак нельзя подумать, что ты такая плутов ка. Тебя зовут Луизой? А сколько тебе лет? Л у и з а . Минуло шестнадцать. Л е д и (быстро вставая). Понимаю! Шест надцать лет! Первое биение этой страсти. Дев ственный серебряный тон еще не тронутого фортепиано. Нет ничего обольстительнее. Са дись, милая! ты мне очень по сердцу. И он тоже любит впервые. Удивительно ли, что лучи одной зари слились вместе. (Очень ласково, взяв ее за руку.) Я решила: я составлю твое счастье, милая. Это не что иное, как упоительная, но 120 скоро отлетающая греза. (Треплет Луизу по щеке.) Моя Софи скоро выходит замуж. Ты поступишь на ее место. Шестнадцать лет! Это не может быть надолго. Л у и з а (почтительно целует ей руку). Бла годарю вас за эту милость, миледи, хоть и не могу принять ее. Л е д и (раздраженным тоном). Какая важ ная дама! Девушки твоего сословия считают себя еще счастливыми, коль могут найти господ. Куда же ты метишь, моя милая? Или эти паль цы слишком нежны для работы? Или ты воз гордилась своим смазливым личиком? Л у и з а . Лицо мое, миледи, не от меня, как и мое происхождение. Л е д и . Или уж не думаешь ли ты, что этому и конца не будет? Бедняжка, тот, кто это тебе втолковал,— кто бы он ни был, обманул нас обеих. Ведь эти щеки не в огне вызолочены. Что тебе кажется в зеркале прочным и веч ным — не более как легкий налет румянца, ко торого рано или поздно не найдет и следа твой поклонник. Что мы будем тогда делать? Л у и з а . Жалеть о поклоннике, миледи, ко торый купил алмаз, потому что оправа пока залась ему золотой. Л е д и (как будто не слушая). У девушек твоих лет всегда два зеркала разом — настоя щее и их поклонник. Ласковая угодливость 121 последнего исправляет грубую откровенность первого. Одно показывает на щеке безобразный след оспы. «Неправда! — говорит другой,— это ямочка граций». В простоте душевной вы вери те первому лишь в том, что вам сказал вто рой; кидаетесь от одного к другому, пока не смешаете подконец, кто что говорил. Что ты на меня так смотришь? Л у и з а . Извините, миледи! я только что хотела пожалеть об этом рубине с такой вели колепной игрой, который верно не знает, что его владетельница так сильно порицает сует ность. Л е д и (краснея). Не перебивай меня, плу товка!.. Если бы ты не надеялась на свое ли чико, я думаю, ничто на свете не помешало бы тебе взять место, где только и можешь ты на учиться светским манерам и отделаться от тво их мещанских предрассудков. Л у и з а . И от моей мещанской невинности, миледи! Л е д и . Какой вздор! Самый беспутный муж чина побоится заподозрить нас в легкости, если мы сами не дадим ему на то повода. Надо толь ко уметь держать себя! Только веди себя чест но и с достоинством, так и соблазнов никаких не будет. Л у и з а . Позвольте мне все-таки не верить этому, миледи! Дворцы известных дам редко 122 обходятся без самых разгульных забав. Можно ли требовать от дочери бедного скрипача та кого героизма, чтобы она бросилась в зачумлен ное место и при этом не боялась заразиться? Кто бы мог подумать, что леди Мильфорд веч но чувствует угрызение совести, что она броса ет деньгами, лишь бы иметь возможность каж дую минуту сгорать от стыда? Я откровенна, миледи! Было ли бы вам приятно видеть меня, когда вы собираетесь на какое-нибудь развле чение ? Не было ли бы вам несносно встречать меня, возвращаясь? О! пусть лучше разделят нас целые страны — целые моря! Подумайте, миледи! для вас могут настать часы отрезвле ния, минуты истощения — змеи раскаяния мо гут зашевелиться у вас в груди; не пыткою ли будет для вас тогда — видеть в лице вашей горничной ясное спокойствие, каким невинность награждает чистое сердце? (Отступает шаг назад.) Еще раз прошу у вас прощения, ми леди. Л е д и (ходит в сильной внутренней трево ге). Тяжело мне слышать это от нее, но еще тяжелее знать, что она права! (Подходит к Луизе и пристально смотрит ей в глаза.) Ты меня не перехитришь! Так горячо не высказы ваются взгляды! Сквозь эти рассуждения про глядывает какой-то сердечный интерес, и от того-то быть в моем услужении кажется тебе 123 особенно противно... оттого ты так разгорячи лась... но я (с угрозою) — все узнаю. Л у и з а (прямо, с достоинством). Что же? узнавайте! разбудите презрительным толчком вашей ноги обиженного червяка, которому тво рец дал жало для своей защиты! Я не боюсь вашей мести, миледи! Бедной грешнице, приве денной к позорной плахе, все равно, хотя бы сгорел весь мир! Несчастье мое так тяжело, что я не могу увеличить его своею откровенностью! (Помолчав, строго.) Вы хотите извлечь меня из праха моего происхождения. Я не хочу раз бирать ее, эту подозрительную милость. Об одном спрошу вас, миледи: что заставило вас считать меня дурой, которая стыдится своего происхождения? Что дало вам право навязы вать мне себя в виновницы моего счастья, еще не зная, захочу ли я принять счастье из ваших рук? Я навеки отказалась от притязаний на светские радости; я простила моему счастью его непрочность. К чему хотите вы опять увлечь меня ими? Если самое божество скрывает лучи от глаз своего создания, чтобы и высший се рафим не содрогнулся своего затмения — зачем люди хотят быть так жестоко милосердны? Как это так, миледи, что ваше хваленое счастье просит, как милости, зависти и удивления у не счастья? Или вашей радости необходимо видеть рядом отчаяние? О! дайте мне лучше слепоту, 124 которая одна еще может примирить меня с моею горькою участью. Ничтожное насекомое чувст вует и в капле воды такую же радость и такое же блаженство, как если б оно было в раю, пока не расскажут ему об океане, где плавают флоты и киты! Но ведь вы хотите, чтоб я была счастлива? (Помолчав, вдруг подходит к леди и быстро спрашивает ее) Счастливы вы сами, миледи? Леди быстро и в изумлении отступает от нее. (Луиза следует за нею и прикладывает свою руку к ее груди.) Так же ли ясно это сердце, как ваш наружный вид? И если б мы могли теперь обменяться сердцем на сердце и судь бою на судьбу — если б я в детской простоте — если б я по совести спросила вас, как свою мать,— посоветовали бы вы такой обмен? Л е д и (в сильном волнении кидается на софу). Непостижимо! невероятно! Нет, милая! нет! Это душевное величие у тебя не врожден ное, а для твоего отца оно слишком юношески пылко. Не запирайся передо мною? У тебя был другой учитель. Л у и з а (тонко, проницательно смотрит ей в глаза). Как, миледи? Будто только теперь при шел вам в голову этот учитель, а между тем вы уже прежде приготовили мне место! Л е д и (вскакивая). Этого нельзя выдержать! 125 Да! уж мне не вывернуться. Я знаю его — знаю все — знаю больше, чем хотела бы! (Вдруг останавливается, потом с ожесточением, которое мало-по-малу переходит в бешенство.) Но толь ко посмей, несчастная,— посмей и теперь лю бить его или быть им любима! Что я говорю? Посмей думать о нем или быть одною из его мыслей... я сильна, несчастная,— моя месть ужасна... клянусь ботом — ты погибла! Л у и з а (непоколебимо). И без возврата, миледи, если вы его принудите любить вас! Л е д и . Я тебя понимаю. Но он не должен меня любить! Я погашу эту позорную страсть, заглушу свое сердце и сокрушу твое. Я воз двигну между вами утесы, вырою пропасти; как фурия, буду я являться в вашем раю; имя мое будет спугивать ваши поцелуи, как привидение спугивает преступников; твой молодой цвету щий стан будет мертветь, как мумия, в его объятиях... Я не могу быть с ним счастлива, но и ты не будешь. Знай это, несчастная! Раз рушать блаженство есть тоже блаженство! Л у и з а . Этого блаженства вас уже лишили, миледи! Не клевещите на свое сердце. Вы не способны привести в исполнение то, чем такгрозно меня стращаете! Вы неспособны мучить существо, которое не сделало вам никакого зла и только чувствовало так же, как и вы. Но я вас люблю, миледи, за этот порыв страсти! 126 Л е д и (приходя в себя). Где я? что со мною? что я высказала? кому? — О Луиза! благородная, высокая, божественная душа! прости, прости сумасшедшую! Я не трону во лоска на голове твоей, дитя мое! Пожалей! по требуй! я буду носить тебя на руках, буду твоим другом, твоею сестрою. Ты бедна — вот! (Сни мая с себя некоторые драгоценные вещи.) Я продам эти брильянты, продам свой гардероб, лошадей и экипажи; все будет твое,— только откажись от него! Л у и з а (отступает назад в тревоге). Сме ется она над моим отчаянием или в самом деле она не участвовала в этой бесчеловечной интри ге! А! так я могу еще придать себе вид герои ни и превратить в заслугу свое бессилие! (Стоит несколько времени в задумчивости. По том подходит ближе к леди и смотрит на нее пристально и многозначительно.) Возьмите его, миледи! Добровольно уступаю я вам человека. которого адскими клещами отрывали от моего окровавленного сердца. Может быть, вы сами этого не знаете, миледи, но вы разрушили рай двух любящих; вы разлучили два сердца, сое диненные богом; вы сокрушили существо, кото рое близко ему, как вы, которое создал он на радость, как вас, которое славило его, как вы, и уже больше не будет никогда славить. Миле ди! до слуха всевидящего доходит и последний 127 вздох раздавленного червя! Он не может рав нодушно видеть, как убивают души в его ру ках! Теперь он ваш! Теперь, миледи, возьмите его себе! Бегите в его объятия! Влеките его к алтарю! Но помните, что между вашим сва дебным поцелуем встанет призрак самоубийцы. Бог смилуется надо мною! Нет для меня дру гого спасения! (Убегает.) ЯВЛЕНИЕ VIII Л е д и (одна, стоит в оцепенении и вне себя, обратив неподвижный взгляд на дверь, в кото рую вышла Луиза. Наконец она приходит в себя). Что это? Что было со мною? Что гово рила эта несчастная? Боже! ода еще раздирают мне слух, эти страшные, осуждающие меня сло ва: «Возьмите его себе!» Кого, несчастная? По дарок твоего предсмертного хрипа — ужасное наследство твоего отчаяния? Боже! Боже! как низко я пала! как внезапно свержена я со всех тронов своей гордости! Мне приходится в томительном голоде ждать подаяния от велико душия нищей в ее последней предсмертной аго нии! «Возьмите его себе!» Каким тонам ска зала она это! с каким взглядом! О Эмилия! затем ли, преступила ты границы твоего пола? затем ли старалась приобрести пышное имя высокой британки, чтобы все хвастливое зда 128 ние твоей чести рухнуло перед высшею добро детелью беспомощной мещанской девушки? Нет, несчастная! нет! погоди гордиться! Эмилию Мильфорд можно устыдить, но она никогда не опозорит себя! И я найду в себе силу отка заться! (Ходит величественно взад и вперед.) Прочь от меня теперь, женская слабость, жен ские сетования! Прощайте, отрадные золотые картины любви! Пусть одно великодушие руко водит мной!.. Или эта любящая чета погибнет. или Мильфорд оставит свои притязания и исчезнет из сердца герцога! (Помолчав, с жи востью.) Дело сделано! Страшное препятствие уничтожено — разорваны всякие узы между мною и герцогом! Я исторгла из своего сердца эту безумную любовь. В твои руки бросаюсь я, добродетель! Прими кающуюся дочь твою Эми лию! О! как мне хорошо! Как легко стало мне вдруг, как отрадно! Величаво, как западающее солнце, сойду я сегодня с высоты моего вели чия. Пусть все пышное могущество мое умрет вместе с моей любовью. В гордое изгнание свое не возьму я ничего, кроме сердца! (Идет с ре шимостью к письменному столу.) Сейчас же должна я все покончить — сейчас же! Прелести любимого юноши, пожалуй, возобновят крова вую борьбу в моем сердце! (Садится и начинает писать.) 129 ЯВЛЕНИЕ IX Л е д и . К а м е р д и н е р . Софи. Потом г о ф м а р шал я наконец с л у г и . К а м е р д и н е р . Гофмаршал фон-Кальб — в приемной, с поручением от герцога. Л е д и (продолжая писать, в волнении). Дрогнешь ты, кукла в герцогской мантии!., Да! мысль недурна — сбить с толку этот августей ший мозг! Придворные льстецы его завертятся, все герцогство придет в брожение. К а м е р д и н е р и С о ф и . Гофмаршал, ми леди. Л е д и (оборачиваясь). Кто? Что? Тем луч ше! Этот сорт людей затем только и на свете, чтобы разносить вести. Просить его! Камердинер уходит. С о ф и (с робостью приближаясь). Если б я не боялась, миледи, я бы не посмела... (Леди продолжает писать.) Эта Миллер выбежала вне себя из зала... Вы вся в жару... Говорите сами с собой. (Леди продолжает писать.) Я боюсь, как бы не случилось чего? Г о ф м а р ш а л (входит, расшаркивается и раскланивается не оборачивающейся леди; она его не замечает; он подходит ближе, становит ся за ее креслом, берет кончик ее платья, це лует его и робко лепечет). Его высочество... 130 Л е д и (посыпает песком и пробегает напи санное). Он назовет это черной неблагодарно стью... Я была жалкой сиротой. Он вывел меня из нищеты. Из нищеты? Ужасный обмен! Ра зорви свой счет, обольститель! Мой вечный стыд с лихвою уплатил его. Г о ф м а р ш а л (тщетно старавшийся обра тить на себя внимание леди то с той, то с дру гой стороны). Миледи, провидимому, чем-то за нята. Приходится мне самому осмелиться. (Очень громко.) Его высочество прислал меня спросить вас, миледи, что назначить на вечер, пикник или немецкий театр? Л е д и (встает смеясь). Либо то, либо дру гое, мой ангел! А пока отнесите герцогу на де серт эту записку! (Софи.) Вели заложить мне карету, Софи, и зови сюда! в зал всю при слугу! С о ф и (уходит в тревоге). Господи! Уж это что-то недоброе! Что тут еще будет! Г о ф м а р ш а л . Вы расстроены, миледи ? Л е д и . Тем больше правды в моих словах. Ура, гофмаршал! Вакансия открывается. То-то счастье сводникам! Гофмаршал подозрительно смотрит на записку. Прочитайте! прочитайте! Я хочу, чтобы содер жание письма не оставалось в тайне. 131 Г о ф м а р ш а л (читает, между тем как в глубине сцены собирается прислуга леди). «Ваше высочество! Договор, так легкомысленно вами нарушенный, не может оставаться обяза тельным для меня. Благоденствие вашей страны было условием моей любви. Три года длился обман. Повязка спала наконец с глаз моих. Я гнушаюсь милостями, купленными слезами под данных. Подарите свою любовь, на которую я не могу более отвечать, вашей угнетенной стране и научитесь от британской принцессы состра данию к своему германскому народу. Через час я буду уже за границей. Джен Норфольк». В с е с л у г и (в изумлении, шопотом). За границей? Г о ф м а р ш а л (в испуге кладет записку на стол). Боже сохрани, дорогая миледи! У меня не две головы, да и у вас тоже! Л е д и . Вот о чем забота! К несчастью, я знаю, впрочем, что ваша братия платитесь и за пересказ того, что сделали другие. Мой со вет — запечь записку в паштет: тогда она сама собой попадет в руки его высочества. Гофмаршал. Ciel!1 Какая дерзость! Образумьтесь, миледи; подумайте, какой неми лости подвергаете вы себя! Л е д и (обращается к прислуге, с глубоким 1 132 О, небо! чувством). Вы удивлены, добрые люди, и с тре петом ждете, чем разрешится эта загадка. По дойдите ближе, мои милые! Вы честно и усер дно мне служили; больше глядели мне в глаза, чем в кошелек; повиноваться мне — было вашей радостью; вы гордились одним — моей мило стью! О! зачем память о вашей верности долж на соединиться с воспоминанием о моем униже нии? Не горькая ли это судьба, что самые чер ные дни мои были для вас счастливыми днями? (Со слезами на глазах.) Я отпускаю вас, дети мои! Леди Мильфорд уже нет, а Джен Норфольк слишком бедна, чтобы уплатить ее долг. Казначей мой пусть раздаст вам все, что есть в моей шкатулке. Этот дворец остается герцо гу. Самый бедный из вас выйдет из него бога че, нежели ваша госпожа! (Подает им руки, и все наперерыв целуют их.) Я вас понимаю, друзья мои. Прощайте! прощайте навсегда! (Собираясь с духом.) Чу! карета подъехала! (Вырывается из рук прислуги и хочет выйти.) Гофмаршал кидается к ней и останавливает ее. А! ты еще здесь, жалкий человек? Г о ф м а р ш а л (все это время смотревший на записку с выражением тупости на лице). И я должен вручить эту записку его герцогскому высочеству? в его собственные руки? Л е д и . Да, жалкий человек! В собственные 133 его высочества руки. Донеси тоже собственным его высочества ушам, что я не моту итти боси ком в Лоретто, и стану поэтому поденно рабо тать, дабы очистить себя от посрамления, что управляла им. (Быстро уходит.) Все в чрезвычайной тревоге расходятся. ПЯТОЕ ДЕЙСТВИЕ Комната музыканта Миллера. Сумерки. ЯВЛЕНИЕ I Л у и з а молча и неподвижно сидит в темном углу комнаты, опершись головою на руки. После долгого и глубокого безмолвия входит М и л л е р с фонарем в руке, тревожно светит, озираясь, и, не заметив Луизы, кладет шляпу на стол и ставит фонарь. М и л л е р . И здесь ее нет... Все улицы обе жал, ко всем знакомым наведался, у всех ворот расспрашивал: нигде не видали моей дочки! (Помолчав.) Потерпи, бедный, несчастный отец! Подожди до утра! Может быть, прибьет твое 135 детище волной к берегу. Господи! Господи! Или тем я виноват, что слишком боготворил свою дочь? Тяжко это наказание... тяжко, отче не бесный. Я не ропщу, господи! Но тяжко это на казание! (Кидается в глубокой скорби на стул.) Л у и з а (из угла). Привыкай, бедный ста рик! Привыкай к потере заранее! М и л л е р (вскакивая). Ты здесь, дитятко? здесь? Да что же ты одна и впотьмах? Л у и з а . Нет, я не одна. Когда вот так тем но, черно вокруг меня, тут-то и собираются ко мне гости. М и л л е р . Спаси тебя господи! Только не чистая совесть да совы любят потемки. Только грешники да злые духи бегут света. Л у и з а . Да еще вечность, батюшка, говоря щая с душою без посредников. М и л л е р . Дитятко мое! дитятко! что это ты говоришь такое? Л у и з а (встает и выходит вперед). Я вы несла трудную битву. Ты это знаешь, батюшка! Господь дал мне силу: битва решена. Батюшка, нас, женщин, считают слабыми, хрупкими созда ниями. Теперь не верь этому. Мы вздрагиваем от паука, но, не дрогнув, заключаем в свои объятия черное чудовище: тление! Знай это, батюшка! Луиза твоя повеселела. М и л л е р . Ах, Луиза! лучше бы ты выла и рыдала: легче бы мне смотреть на тебя. 136 Л у и з а . Уж как же я перехитрю его, ба тюшка! Как же я обману его, тирана! Любовь хитрее злобы и смелее — этого он не знал, этот человек с печальной звездой. О, они хитрые, пока им приходится иметь дело с головой, но стоит им связаться с сердцем — и злодеи ста новятся глупы. Он думал утвердить свой обман клятвой! Клятва, батюшка, связывает живых, но смерть разрешает и железные узы клятв! Фердинанд узнает свою Луизу! Передашь ты эту записку, батюшка? потрудишься? М и л л е р . Кому, дитятко? Л у и з а . И ты опрашиваешь! Всей бесконеч ности и сердцу моему не вместить и одной мыс ли о нем! К кому же мне больше писать! М и л л е р (с беспокойством), Послушай, Луиза! Я распечатаю письмо! Л у и з а . Как хочешь, батюшка! Только ты ничего в нем не поймешь. Буквы лежат в нем, как холодные трупы, и оживают лишь для очей любви. М и л л е р (читает). «Ты обманут, Фер динанд! Беспримерное коварство разорвало союз наших сердец, но страшная клятва связа ла мне язык, и отец расставил везде своих шпионов. Но... будь только у тебя отвага, милый!.. я знаю место, где нет шпионов». (Мил лер останавливается и серьезно смотрит ей в лицо.) 137 Л у и з а . Что ты так глядишь на меня? Чи тай дальше, батюшка! М и л л е р . «Но много нужно тебе мужества, чтобы пройти темный путь, которого ничто не озарит перед тобою, кроме твоей Луизы и бога. Лишь с одной любовью должен ты притти и оставить за собою все свои надежды и все свои дурные желания; тебе ничего не нужно, кроме твоего сердца. Решишься — иди в путь, когда колокол кармелитского монастыря ударит в две надцатый раз. Побоишься — вычеркни слово «мужество» из качеств твоего пола: тебя при стыдит девушка». (Миллер кладет письмо, долго смотрит вперед неподвижным, скорбным взглядом, потом оборачивается к Луизе и гово рит тихим, прерывающимся голосом.) Где же это место, Луиза? Л у и з а . А ты его не знаешь, батюшка? Странно! Я так ясно его обозначила. Ферди нанд его найдет. М и л л е р . Гм! Говори яснее! Л у и з а . Я не могу теперь придумать для него приятного названия. Не путайся, батюшка, если я назову его неприятным именем. Это ме сто... Ах, зачем не любовь изобретала слова! она назвала бы его лучшим словом. Это место, батюшка,— только не прерывай меня! — это ме сто... могила. 138 М и л л е р (покачнувшись, хватается за руч ку кресла). Господи! Л у и з а (подходит к нему и поддерживает его). Полно, батюшка! Страшно лишь слово... Прочь его... и это брачное ложе, над которым утро стелет свой золотой ковер и весны сыплют свои пестрые гирлянды. Только окаянный греш ник может называть смерть скелетом: это пре красный, ласковый юноша, такой же цветущий, каким рисуют бога любви, но не такой хитрый... это кроткий, услужливый гений, подающий ру ку измученной страннице-душе через ров вре мени, отпирающий для нее чудные чертоги вечного блаженства, дружелюбно улыбающийся и потом исчезающий. М и л л е р . Что это ты задумала, Луиза? Ты хочешь наложить на себя руки! Л у и з а. Не говори так, батюшка! Нет, очи стить место в обществе, где я лишняя,— поспе шить туда, куда и без того скоро пришлось бы мне уйти. Разве это грех? М и л л е р . Самоубийство — страшный грех, дитя мое! Одному этому греху нет покаяния; смерть и преступление тут вместе. Л у и з а (стоит неподвижно). Ужасно! Но ведь смерть не так же скоро придет. Я брошусь в реку, батюшка, и, опускаясь ко дну, стану мо лить всемогущего о помиловании! М и л л е р . Не все ли это равно, что каяться 139 в воровстве, припрятав покражу в верном ме сте. Луиза! дитя мое! не оскорбляй бога, когда тебе всего нужнее его милость! Ах! далеко ушла ты от правого пути! Ты бросила молиться — и милосердный отнял от тебя свою десницу, Л у и з а . Разве любить—преступление, ба тюшка ? М и л л е р . Люби бога — и любовь никогда не доведет тебя до преступления. Тяжким горем придавила ты меня, родная! тяжким! тяжким! Может, от него я и в могилу лягу. Луиза, я, как вошел, говорил тут. Я думал, что я один. Ты подслушала меня, да и что мне от тебя таиться? Ты была мне божеством! Луиза! если есть еще у тебя в сердце местечко для любви к отцу... Ты была бы для меня все! Ты уж те перь не только свое достояние погубишь. И я все потеряю. Посмотри, голова у меня уже се деет. Мало по-малу наступает время, когда нам, отцам, нужен становится капитал, положенный нами в сердца наших детей. Или ты хочешь обмануть меня, Луиза? убежать со всем добром твоего отца? Л у и з а (глубоко тронутая, целует его руку). Нет, батюшка! Я покину свет твоею должни цей и с лихвой заплачу свой долг в вечности. М и л л е р . Смотри, не обсчитайся там, дитя мое! (Строго и торжественно.) Придется ли еще нам встретиться там!.. А! ты бледнеешь! Луиза 140 моя и сама понимает, что мне уж не найти ее в том мире: ведь я не опешу туда вместе с него. Луиза припадает, вся дрожа от волнения, к его плечу. (Он крепко прижимает ее к груди и продолжа ет умоляющим голосом.) Дитя мое! дочь моя! падшая, может быть, уж погибшая дочь мая! Послушай сердечного отцовского слова! Я не могу уберечь тебя! Отниму я у тебя нож — ты можешь умертвить себя и булавкой. Не дам я тебе яду принять — ты можешь удавиться ниткою жемчуга. Луиза... Луиза... я только и могу, что отговаривать тебя. Или ты хочешь, чтобы неверная игрушка твоя ускользнула от тебя на грозном переходе от времени к вечно сти? Или ты дерзнешь явиться к престолу все вышнего с ложью на устах? Сказать: «ради тебя, господи, пришла я сюда!» в то время, как твои грешные глаза станут искать своей земной игрушки? А если этот хрупкий кумир твоего сердца, превращенный в такого же червя, как и ты, пресмыкаясь у ног твоего судии, обманет в эту грозную минуту твою безбожную уверенность и укажет твоим обманутым надеж дам на вечное милосердие, которого несчастный не в силах вымолить и себе — что тогда? (Громче и выразительнее.) Что тогда, несчаст ная? (Крепче обнимает ее, смотрит на нее не сколько времени пристально и проницательно, 141 потом вдруг выпускает ее из своих рук.) Боль ше я ничего не знаю... (Поднимая правую ру ку.) Не ручаюсь тебе, праведный боже, за эту душу. Делай, что хочешь. Принеси своему кра савцу жертву, от которой возрадуется нечистая сила и отступится твой ангел-хранитель! Сту пай! взвали себе на плечи все свои грехи и этот последний грех, ужаснейший, а коль бремя все еще легко, я прибавлю к нему и свое проклятие. Вот тебе нож — пронзи им свое сердце, да и... (хочет уйти, с горьким воплем) сердце отца! Л у и з а (кидается вслед за ним). Постой, постой! Батюшка! О! в отцовской нежности больше жестокого насилия, чем в самой тира нии злобы! Что мне делать? Я не могу! Что мне делать? М и л л е р . Если поцелуи твоего майора горя чее слез твоего отца — умирай! Л у и з а (после мучительной борьбы, с неко торой твердостью), батюшка! Вот моя рука! Я не хочу... Боже! Боже! Что я делаю? На что решаюсь? Батюшка, клянусь... Горе мне! горе мне, тяжкой преступнице!.. Батюшка, будь потвоему!.. Фердинанд... Бог мне свидетель... Вот как уничтожу я в себе и последнюю память о нем! (Разрывает письмо.) М и л л е р (радостно обнимая ее). Я узнаю мою Луизу! Взгляни на меня! Нет у тебя лю бовника, зато есть счастливый отец! (Обнимает 142 ее, и смеясь, и плача.) Луиза! дитятко мое! да вся моя жизнь не стоит одного этого дня! И как это мне, ничтожному человеку, дал господь такого ангела! Луиза моя! рай мой! Боже! я мало понимаю в любви, но какая это должна быть мука перестать любить — это я знаю! Л у и з а . Только вон из этой страны, ба тюшка! Вон из города, где надо мною насмеха ются мои подруги, где навеки погибло мое доб рое имя. Дальше, дальше отсюда, где у меня перед глазами столько следов утраченного сча стья. Дальше, если возможно! М и л л е р . Куда хочешь, дитятко! Господьбог растит хлеб везде; найдутся везде и уши для моей скрипки. Да пусть хоть и ничего не останется у нас... Я положу на ноты историю твоего горя, сложу песню про дочь, что из любви к отцу растерзала себе сердце,— и ста нем мы ходить с этой песней со двора во двор, и отрадно будет и милостыню взять от людей, поплакавших над нами. ЯВЛЕНИЕ II Ф е р д и н а н д . Те же. Л у и з а (первая замечает его и с громким криком кидается на шею отцу). Боже! Он! Я пропала! М и л л е р . Где? Кто? 143 Л у и з а (показывает, не обращаясь лицом, на майора и крепче прижимается к отцу). Он сам! Оглянись, батюшка... Убить меня пришел он! М и л л е р (увидев Фердинанда, отступает назад). Как! Вы здесь, барон? Ф е р д и н а н д ( т и х о подходит ближе,останавливается против Луизы, смотрит на нее при стальным, испытующим взглядом и, помолчав, говорит). Спасибо тебе, пойманная врасплох со весть! Признание твое ужасно, но мгновенно и верно, и мне не для чего прибегать к пытке. Здравствуй, Миллер! М и л л е р . Ради бога! Что вам нужно, ба рон? Что привело вас сюда? Что это значит? Ф е р д и н а н д . Было время, когда день раз бивали здесь на секунды, когда в тоске ожида ния не сводили глаз с медлительных часов и по ударам пульса рассчитывали минуты, когда я приду. Отчего же так удивляет вас теперь мой приход? М и л л е р . Уходите, уходите, барон! Если у вас в сердце есть хоть капля сострадания, если вы не хотите убить ту, которую, как вы гово рите, вы любите, бегите, не оставайтесь здесь ни минуты больше! Благословение божие отле тело от моего дома, как только вы переступили его порог. Вы накликали торе под мою кровлю, где прежде жила лишь радость. Или вам хо 144 чется еще копаться в ране, которую нанесло моему единственному детищу несчастное зна комство с вами? Ф е р д и н а н д . Чудак! я принес твоей до чери приятную весть. М и л л е р . Уж не новые ли надежды для нового отчаяния? Уходи, вестник несчастья! Глядя тебе в лицо, не захочешь знать твоих вестей. Ф е р д и н а н д . Наконец цель моих надежд передо мной! Леди Мильфорд, самое страшное препятствие нашей любви, сейчас оставила гер цогство. Отец одобряет мой выбор. Судьба пе рестает нас преследовать. Всходит наша счаст ливая звезда. Я пришел исполнить данное сло во и повести к алтарю свою невесту. М и л л е р . Слышишь, Луиза? Слышишь, как он издевается над твоими обманутыми надежда ми? Оно и кстати, барон! к лицу обольстите лю — упражнять остроумие на своем преступ лении. Ф е р д и н а н д . Ты думаешь, что я шучу? Клянусь честью, нет! Все это так же истинно, как любовь моей Луизы, и я так же свято сдержу слова свои, как она свои клятвы. Для меня нет ничего святее... Ты все еще не веришь? все еще нет румянца радости на щеках моей прекрасной супруги? Странно! видно, ложь здесь ходячая монета, если истине дают так мало 145 веры? Вы не верите моим словам? Так поверьте этому письменному доказательству. (Бросает Луизе ее письмо к маршалу.) Луиза развертывает письмо и, побледнев, как полотно, падает без чувств. М и л л е р (не замечая этого, майору). Что это значит, барон? Я вас не понимаю! Ф е р д и н а н д (подводит его к Луизе). Тем лучше поняла меня она! М и л л е р (припадает к дочери). Боже! Дочь моя! Ф е р д и н а н д . Побледнела, как смерть! Вот так она мне нравится, твоя дочь! Никогда еще не была она так хороша, твоя кроткая, честная дочь! Лицо, как у мертвой. Дуновение божьей правды, стирающее обманчивый блеск с каждой лжи, смело со щек ее румяна, которыми искус ница обманула и светлых ангелов. Это в первый раз ее настоящее лицо! Дай поцелую его. (Хо чет подойти к Луизе.) М и л л е р . Мальчишка, прочь! Не раздра жай отцовского сердца! Я не уберег ее от тво их ласк, но сумею охранить от твоих оскорбле ний. Ф е р д и н а н д . Чего тебе, старик? Мне нет до тебя никакого дела. Не впутывайся в игру: она окончательно проиграна. Или уж не умнее ли ты, чем я предполагал? Уж не помог ли ты 146 дочери в ее любовных шашнях своей шестидеся тилетней мудростью? Уж не посрамил ли своих седых волос ремеслом сводника? О! если этого не было — ложись, несчастный старик, и уми рай! Пока еще есть время. Ты можешь еще заснуть в сладком заблуждении, что был счаст ливым отцом! Еще минута — и ты отбросишь ядовитую ехидну в породивший ее ад, прокля нешь и дар, и дарителя, и с хулой на языке сойдешь в могилу. (Луизе.') Говори, несчаст ная! Ты писала это письмо? М и л л е р (предостерегая Луизу). Ради бога, Луиза! Не забудь! Не забудь! Л у и з а . О, это письмо, батюшка!.. Ф е р д и н а н д . Попало не в те руки? Хва ла случаю! он творит более великие дела, чем мудрствующий рассудок, и прочнее разума всех мудрецов. Случай?.. Провидение участвует И в падении воробья,— неужто же его нет, когда нужно сорвать личину с дьявола? Отвечай же мне! Ты писала это письмо? М и л л е р (Луизе, сбоку, умоляющим тоном). Не робей! Будь тверда, Луиза! Одно только да — и всему конец. Ф е р д и н а н д . Лихо! Лихо! И отец обма нут! Все обмануты! Посмотрите на нее, бес стыдную! И язык ее не хочет уже повиноваться последней ее лжи! Клянусь богом! грозным и вечно истинным богом! Ты писала это письмо? 147 Л у и з а (после мучительной внутренней борь бы, во время которой она взорами говорила с отцом, твердо и решительно). Я! Ф е р д и н а н д (в испуге). Луиза!.. Нет! душою моего клянусь, ты лжешь!.. На пытке и невинность признает за собою преступления, в которых не участвовала. Я спросил слишком резко. Не правда ли, Луиза?.. Ты оттого лишь взяла на себя вину, что я спросил так резко? Л у и з а . Я сказала правду! Ф е р д и н а н д . Нет, говорю я тебе! Нет! Нет! ты не писала. Это вовсе не твоя рука. Да если и так — неужто подделать почерк труднее, чем испортить сердце? Скажи мне правду, Луи за!.. Или нет, нет... не говори! Ты можешь ска зать да — и я пропал. Солги, Луиза! солги!.. О! если б у тебя была в запасе какая-нибудь ложь, и ты сказала мне ее с открытым ангель ским видом, и убедила бы только мой слух, мои глаза, а сердце жестоко обманула! О Луиза! одно слово твое могло бы изгнать истину из мира и непреклонную справедливость превра тить в придворное низкопоклонство! (Дрожа щим от опасения голосом.) Ты писала это письмо? Л у и з а . Клянусь богом, грозным и вечно истинным богом — я! Ф е р д и н а н д (помолчав, затем тоном глу бочайшей скорби). Женщина! женщина! Каки 148 ми глазами глядишь ты на меня? Если б эти глаза раздавали райские наслаждения, ты не нашла бы желающих даже в самом аду. Зна ешь ли ты, чем ты была для меня, Луиза? Невозможно! нет! ты не знаешь, что ты была для меня всем! Все!.. Это жалкое, ничтожное слово, но целая вечность едва вмещает его, целые системы миров вращаются в нем. Все! И так преступно насмеяться над всем!.. О! это ужасно! Л у и з а . Я вам призналась, господин фонВальтер. Я сама осудила себя. Идите теперь! Оставьте дом, где вы были так несчастливы! Ф е р д и н а н д . Хорошо! Хорошо! Ведь я спокоен... Спокойным называют и опустошенный край, по которому прошла чума. Я спокоен. (После некоторого размышления.) Еще одна просьба, Луиза — последняя! Голова у меня в лихорадочном жару. Мне надо освежиться. Сде лай мне стакан лимонаду. Луиза уходит. ЯВЛЕНИЕ III Ф е р д и н а н д , М и л л е р . Оба ходят несколько време ни, не говоря ни слова, взад и вперед на противополож ных сторонах комнаты. М и л л е р (наконец останавливается и гру стно смотрит на майора). Барон! может, это 149 хоть немного уменьшит ваше горе, если я вам скажу, что мне от всей души вас жаль! Ф е р д и н а н д . Э! полно об этом, Миллер! (Делает еще несколько шагов.) Я уж теперь и не понимаю, как я попал к тебе в дом, Мил лер... По какому поводу? М и л л е р . Как, барон? Ведь вы хотели учиться у Меня на флейте? Вы это забыли? Ф е р д и н а н д (быстро). Я увидел твою дочь. Опять несколько минут молчания. Ты не сдержал слова, приятель! Мы услови лись, чтобы уединенные уроки наши были спо койны. Ты обманул меня и продавал мне скор пионов. (Видя волнение Миллера.) Не путай ся, старик, полно! (С чувством обнимает его.) Ты не виноват! М и л л е р (обтирая глаза). Видит господь всеведущий! Ф е р д и н а н д (снова ходит, погруженный в мрачные думы). Странно! о! непостижимо странно играет нами судьба! На тонких, неза метных нитях висят часто страшные тяжести. Знал ли человек, что в этом плоде вкушает он смерть?.. Гм... знал ли он это? (Ходит быст рее, потом в сильном волнении берет Миллера за руку.) Миллер! я слишком дорого плачу те бе за несколько твоих уроков... Но тебе от это 150 го нет прибыли... И ты, может быть, все те ряешь. (Отходит от него тревожно.) Нужно бы ло мне приниматься за эту несчастную флейту! М и л л е р (старается скрыть свое волнение). Что-то долго нет лимонаду. Не пойти ли мне посмотреть, если вы позволите? Ф е р д и н а н д . Успеется, любезный Мил лер! (Про себя.) Отцу-то наверное нечего торо питься... Останься!.. Что бишь хотел я спро сить?.. Да! Луиза у тебя единственная дочь? Нет у тебя больше детей? М и л л е р (с чувством). Нет, барон!.. Да и не надо мне больше. Луиза всем моим сердцем завладела... всё, что было во мне любви, все я ей отдал... Ф е р д и н а н д (глубоко потрясенный). А!.. Посмотри-ка лучше, добрый Миллер, что ли монад! Миллер уходит. ЯВЛЕНИЕ IV Ф е р д и н а н д (один). Единственное дитя! Чувствуешь ли ты это, убийца! Единственное! Слышишь, убийца? Единственное! И у ста рика нет во всем свете ничего, кроме его скрип ки и этого единственного ребенка... И ты хочешь отнять его? Отнять?.. Отнять последний грош у нищего? Сломать костыли у хромого и бро 151 сить их к его ногам? Как? и у меня достанет жестокости? Ничего не ожидая, будет он спе шить домой, чтобы на лице дочери увидеть всю свою радость, и вдруг входит и видит — она лежит, как увядший цветок — мертвая — раз давленная в порыве досады... последняя, един ственная, величайшая надежда!.. И останавли вается он перед нею, и стоит, и у всей природы вокруг словно занялось живительное дыхание, и помертвевший взгляд его бесплодно бродит по безлюдному бесконечному Пространству, и ищет блаженства, и уже не может найти его, и слепо смежается... Боже! Боже! Но ведь и у моего отца один сын... один сын, но не одно богатство. (Помолчав.) Как? Да что же он по теряет? Разве может она осчастливить отца, если священнейшие чувства любви были для нее лишь игрушками? Нет, нет! и меня еще следует благодарить, что я раздавлю ехидну, пока она не успела ужалить и отца! ЯВЛЕНИЕ V Ф е р д и н а н д . М и л л е р возвращается. М и л л е р . Сейчас подадут, барон! Бедняжка моя сидит и разливается-плачет. Она нароняет вам слез и в лимонад. Ф е р д и н а н д . Хорошо, если б это были только слезы! Давеча мы говорили о музыке, 152 Миллер. (Вынимая кошелек.) Я еще перед то бой в долгу! М и л л е р . Как? Что? Полноте, барон! За кого вы меня принимаете? За вами не пропа дет. Не конфузьте меня... Бог даст, не в по следний раз мы видимся. Ф е р д и н а н д . Почем знать? Возьми. Это на случай смерти. М и л л е р (смеясь). Э, полноте, барон1 В этом случае, кажется, за вас бояться нечего. Ф е р д и н а н д . И не боялись. Но разве те бе не случалось еще слышать, что умирают и в молодости? Умирают и девушки и юноши, дети надежды, воздушные замки обманутых отцов... Не время подточит, не старость, так убивает часто гром. Ведь и Луиза твоя не бессмертна. М и л л е р . Мне ее дал бог. Ф е р д и н а н д , Выслушай меня... Я говорю: и она не бессмертна. Эта дочь тебе дороже зе ницы ока. Ты привязался к ней и сердцем и душой. Будь осторожен, Миллер! Только от чаянные игроки ставят все на одну карту. Мы называем смельчаком купца, который грузит все свое состояние на один корабль. Эй, послу шайся моего предостережения. Да что ж ты не возьмешь деньги? М и л л е р . Что, барон? Этот тяжелый коше лек? Что это вы выдумали, барон? Ф е р д и н а н д . Это мой долг. Возьми! 153 • (Бросает кошелек на стол, так что из него вы катываются золотые монеты). Не целый же век носиться мне с этой дрянью. М и л л е р (в изумлении). Как? Боже мило стивый! да это никак не серебра? (Подходит к столу и восклицает в ужасе.) Как, барон? рада бога! Что вы! Что это вы делаете? Вот рассеянность-то! (Всплескивая руками.) Да ведь тут — или я околдован, или —бог меня убей! да ведь это золото, чисто золото! Нет, сатана! на этом ты меня не поймаешь! Ф е р д и н а н д . Выпил ты сегодня, что ли, Миллер? М и л л е р (грубо). Чорт побери! Да вы по смотрите!.. Золото! Ф е р д и н а н д . Ну так что же? М и л л е р . Фу, дьявол... я вам говорю... ра ди бога, взгляните!.. Золото! Ф е р д и н а н д . Да что же тут необыкновен ного? М и л л е р (после некоторого молчания под ходит к нему и говорит с чувством). Господин барон! Я простой, прямой человек. На мошен ничество вы меня не купите. Видит бог, таких денег не заслужить честно! Ф е р д и н а н д (тронутый). Будь спокоен, любезный Миллер! Ты давно заслужил эти деньги, и я не требую, чтобы ты, боже упаси, покривил душой ради этих денег. 154 М и л л е р (подпрыгивая, как сумасшедший). Так они мои! мои! С божьего соизволения и благословения, мои! (Бежит к дверям и кри чит.) Жена! дочь! Ура! сюда! (Возвращаясь.) Боже правый! да как же это очутилось у меня вдруг такое богатство? Чем я его заслужу? Чем заплачу? Ах! Ф е р д и н а н д . Уж не музыкальными уро ками, Миллер. Этими деньгами я плачу тебе... (Останавливается от внутреннего содрогания.) Я плачу тебе ими... (помолчав, с грустью) за длившийся три месяца счастливый сон о твоей дочери! М и л л е р (крепко жмет ему руку). Барон! будь вы простой, ничтожный мещанин (быстро) и смей не любить вас моя дочь — да я бы ее зарезал! (Опять подходит к столу и накло няется над деньгами.) Да ведь эдак у вас ничего не останется? Пожалуй, придется мне, начавши за здравие, съехать на упокой! а? Ф е р д и н а н д . Не беспокойся об этом, лю безный. Я уезжаю — а в той стране, где думаю поселиться, эти деньги не ходят! М и л л е р (все время не отрывавший от де нег жадного взора, с восторгом). Так они у меня остаются? у меня? Жаль только, что вы уезжаете. То-то я теперь поправлюсь! Мы те перь покажем себя! (Надевает шляпу и расха живает по комнате.) Стану теперь давать уроки 155 в хорошем месте, курить табак номер пятый, а уж как засяду я в театре на райке, так чорт меня побери! (Хочет итти.) Ф е р д и н а н д . Постой! Молчи и спрячь деньги. (Выразительно.) Только этот вечер по молчи, да сделай мне удовольствие — отныне не давай больше уроков. М и л л е р (еще больше горячась, хватает майора за пуговицу жилета, с чрезвычайной радостью). А дочь-то моя, барон! (Выпуская пу говицу.) Для мужчины что деньги?., что?.. Мне что картофель, что тетерка, только бы сы ту быть! А этот сюртук и век проношу, лишь бы сквозь локти солнце не стало светить. Для меня деньги — вздор! А вот дочери они нуж ны: только в глазах у нее прочту, чего ей хо чется,— все будет! Ф е р д и н а н д (быстро прерывая его). Мол чи!.. ах, молчи! М и л л е р (еще с большим жаром). И пофранцузски выучится фундаментально, и мену эт танцовать, и петь — на-славу, что называет ся! В чепчике будет ходить, как чиновница ка кая, в разных этих фалбарах ваших. На четыре мили в окружности, кого ни спроси, всякий будет знать музыкантову дочку! Ф е р д и н а н д (хватает его за руку, в силь нейшем волнении). Довольно! довольно! Ради бога замолчи! Только сегодня помолчи! Одно 156 го этого требую я от тебя вместо благодарно сти. ЯВЛЕНИЕ VI Л у и з а с лимонадом. Те же. Л у и з а (подносит майору на тарелке ста кан; глаза у нее заплаканы, голос дрожит). Скажите, если не сладко... Ф е р д и н а н д (берет стакан, ставит его и быстро обращается к Миллеру). Ах, чуть было и не забыл!.. Можно попросить тебя, любезный Миллер? Сослужишь ты мне небольшую служ бу? М и л л е р . Хоть тысячу! Что прикажете? Ф е р д и н а н д . Меня будут ждать к столу, а я, к несчастью, совсем не в духе. Мне ника кой охоты нет быть в обществе. Не сходишь ли ты к моему отцу сказать, чтобы меня извинили. Л у и з а (в испуге перебивает). Я могу схо дить. М и л л е р . К президенту? Ф е р д и н а н д . Не к нему самому. Скажи только в прихожей камердинеру. А чтобы тебе поверили, вот мои часы. Я побуду здесь, пока ты не воротишься. Подожди там ответа. Л у и з а (умоляющим тоном). Да нельзя ли мне сходить? Ф е р д и н а н д (Миллеру, который уже со 157 брался итти). Постой! вот еще что! Нынче ве чером я получил письмо для передачи отцу... может быть, что-нибудь важное. Заодно отдай и его. М и л л е р . Слушаю, барон! Л у и з а (обнимая Миллера в невыразимом страхе). Батюшка, ведь все это могла бы сде лать я! М и л л е р . Одна-то, Луиза, в этакую тем ную ночь? (Уходит.) Ф е р д и н а н д . Посвети отцу, Луиза! (По ка она идет со свечой за отцом, он подходит к столу и всыпает яд в стакан с лимонадом.) Да, и она! и она! Высшие силы ниспосылают мне свое грозное согласие, мщение небесное утверж дает его, ангел-хранитель отступился от нее. ЯВЛЕНИЕ VII Ф е р д и н а н д . Л у и з а . Она тихо возвращается со свечой, ставит ее на стол И останавливается на проти воположной от майора стороне, опустив глаза, и лишь изредка я украдкой взглядывает на него. Он стоит на другой стороне и неподвижно смотрит перед собой. Долгое и глубокое молчание. Л у и з а. Не хотите ли сыграть со мной, гос подин фон-Вальтер? Я сяду за фортепиано. (Развертывает ноты. Фердинанд не отвечает. Молчание.) Вы еще в шахматы не отыгрались. Не хотите ли партию, господин фон-Вальтер? 158 (Опять молчание.) Господин фон-Вальтер, бу мажник, что я вам тогда обещала вышить,— я его начала. Не хотите ли посмотреть узор? (Опять молчание.) О! я очень несчастна! Ф е р д и н а н д (не меняя положения). Очень может быть. Л у и з а . Я не виновата, господин фон-Валь тер, что не умею вас занять. Ф е р д и н а н д (с презрительным смехом). Чем ты можешь занять мою глупую скром ность? Л у и з а . Я знала, что нам уж незачем теперь быть вместе. Я испугалась, признаюсь вам, ког да вы посылали батюшку... Мне кажется, что эти минуты должны быть невыносимы для нас обоих, господин фон-Вальтер. Если вы позво лите, я схожу и позову кого-нибудь из своих знакомых. Ф е р д и н а н д . Разумеется! А я пойду при веду своих. Л у и з а (смотрит на него в смущении). Го сподин фон-Вальтер! Ф е р д и н а н д (злобно). Клянусь честью! умнее ничего нельзя придумать в этом положе нии. Наш неприятный дуэт мы можем превра тить в удовольствие и с помощью известных любезностей отомстить за любовные капризы. Л у и з а . Вы в веселом настроении, господин фон-Вальтер! 159 Ф е р д и н а н д . В таком веселом, что мог бы собрать вокруг себя всех мальчишек на улице! Нет! В самом деле, Луиза! Твой пример увле кает меня. Ты будешь моей учительницей. Од ни глупцы толкуют о вечной любви. Вечно од но и то же надоедает: только перемена — при права удовольствия. Да, Луиза! я с этим со гласен. Станем порхать из романа в роман, по падать из грязи в грязь... Ты туда — я сюда... Может, мое потерянное спокойствие и найдется где-нибудь в публичном доме. Может, окончив свое веселое поприще, мы и еще раз столкнем ся — два истлевшие скелета — к общему наше му удовольствию, и узнаем друг друга по род ственным чертам, обличающим общую мать, как это бывает в комедиях, и, может быть, по зор и мерзость сольются в одну гармонию, ко торая была невозможна для нежнейшей любви. Л у и з а . Фердинанд! Фердинанд! И без то го ты несчастлив... Или тебе хочется еще но вых несчастий? Фердинанд (озлобленный, бормочет сквозь зубы). Я несчастлив? Кто это сказал те бе? Сама ты слишком гадка, чтобы почувство вать это... Чем тебе оценить чувства другого? Я несчастлив? О! это слово могло бы вызвать из могилы мое бешенство! Меня ждало несча стие — она знала это! Смерть и проклятие! она знала это, и все-таки изменила мне. Змея! Это 160 было единственное право твое на прощение. Признание твое обрекает тебя на смерть. До этой минуты я мог украшать твое преступление наивностью; презрение мое чуть не спасло тебя, от моей мести. (Быстро берет стакан.) Так ты была не легкомысленна—не глупа? Дьяволом ты была! (Пьет.) Лимонад пресен, как твоя душа. Попробуй! Л у и з а . Боже мой! недаром боялась я этой беседы! Ф е р д и н а н д (повелительно). Попробуй! Л у и з а (нехотя берет стакан и пьет), Фердинанд отворачивается, лишь только она подносит стакан к губам, вдруг бледнеет и отходит в самый дальний угол комнаты. Лимонад хорош. Ф е р д и н а н д (не оборачиваясь и весь дрожа). На здоровье! Л у и з а (поставив стакан). О! если бы вы знали, Вальтер, как страшно оскорбляете вы мое сердце! Ф е р д и н а н д . Гм! Л у и з а . Будет время, Вальтер!.. Ф е р д и н а н д (опять выходя вперед). О! о времени теперь уж нечего говорить. Л у и з а . Вы будете горько жалеть об этом вечере. Ф е р д и н а н д (начиная ходить быстрее, ста 161 новится беспокойнее и сбрасывает с себя пере вязь и шпагу). Прощай, служба! Л у и з а . Боже мой! что с вами? Ф е р д и н а н д . Мне тесно и жарко... немно го облегчить себя. Л у и з а . Пейте! пейте! Лимонад вас освежит. Ф е р д и н а н д . Разумеется... Потаскушка добра... впрочем, все они таковы! Л у и з а (кидается к нему с выражением глу бокой любви и хочет обнять его). И это ты го воришь о твоей Луизе, Фердинанд? Ф е р д и н а н д (отталкивает ее). Прочь, прочь! прочь с этими нежными страстными взо рами! Я не устою. Явись во всей своей ужасной отвротительности, змея! Кинься на меня, ехид на! Разверни передо мной свои страшные зве нья, взвейся к небу!.. во всем безобразии, в каком видел тебя ад!.. только не являйся ангелом... только не ангелом! Уж поздно... Я дол жен раздавить тебя, как гадину, или впасть в отчаяние. Сжалься надо мной! Л у и з а . О! до чего дошло! Ф е р д и н а н д (смотрит на нее сбоку). И это — прекрасное творение небесного ваятеля... Кто этому поверит? Кто поверит? (Берет ее руку и поднимает кверху.) Я не испытую тебя, господи! Но зачем разливаешь ты яд в такие чуд ные сосуды? Может ли вмещаться порок в этой кроткой, небесной наружности? Непостижимо! 162 Л у и з а . О! Слышать все это — и не сметь говорить! Ф е р д и н а н д . И этот сладостный голос... Как могут звучать такою гармонией разорван ные струны? (Глядит на нее в упоении.) Все так прекрасно... так полно гармонии, все так божественно совершенно! На всем печать по следнего дня творения! Клянусь богом! весь мир, кажется, возник лишь как приготовление к этому чудному созданию! И только на душе не отразилось это совершенство! Может ли быть, чтобы это возмутительное исчадие (При роды явилось на свет без порока? (Быстро от ходит от Луизы.) Или, может быть, природа видела, что из-под резца ее выходит ангел, и, чтобы помочь своей ошибке, дала ей тем более черное сердце? Л у и з а . О, горькое упорство! Он готов обвинять небо и не заподозрить себя в ошибке ! Ф е р д и н а н д (с горьким плачем бросается ей на шею). Еще раз, как в тот день, когда ты впервые поцеловала меня, когда первое «ты» сорвалось с твоих пылающих губ!.. О! каза лось, это мгновение заключало в себе, как поч ка, семена бесконечных, неизреченных радостей. Прекрасным майским днем лежала вечность пе ред нашими глазами; золотые века мелькали в пышном венчальном уборе перед нашею ду 163 шой... Я был тогда счастлив! О Луиза! Луи за! Луиза! Зачем ты погубила меня? Л у и з а . Плачьте, плачьте, Вальтер! Ваша грусть будет ко мне справедливее вашего гнева. Ф е р д и н а н д . Ты ошибаешься. Это не слезы грусти — не та теплая отрадная роса, что льется бальзамом в душевные раны и снова приводит в движение застывшее чувство. Эти одинокие холодные капли — горькое вечное «прости» моей любви. (С грозной торжествен ностью, опуская руку на ее голову.) Это слезы о твоей душе, Луиза! Слезы о том, что боже ство не коснулось тебя своим. бесконечным ми лосердием, что в тебе гибнет лучшее из его со зданий! О! мне кажется, весь мир должен бы одеться в траур и оцепенеть от того, что про исходит в его сердцевине! Не диво, что люди падают и теряют рай,— но как не стонать всей природе, когда чума поражает и ангелов? Л у и з а . Не доводите меня до крайности, Вальтер! У меня немало силы душевной... но и она не устоит против сверхчеловеческого испы тания. Вальтер, еще одно слово — и потом рас станемся. Грозная судьба смешала язык наших сердец. Если бы я смела открыть уста, Валь тер, я могла бы сказать тебе... я могла бы... Но жестокий рок связал мой язык, как и любовь мою, и я должна терпеть — пусть ты обра щаешься со мной, как с распутницей!.. 164 Ф е р д и н а н д . Хорошо ты себя чувствуешь, Луиза ? Л у и з а . К чему этот вопрос? Ф е р д и н а н д . Мне было бы жаль тебя, если бы ты ушла отсюда с ложью на устах. Л у и з а . Вальтер! Умоляю вас! Ф е р д и н а н д (в сильнейшей тревоге). Нет! нет! Это была бы сатанинская месть! Нет, боже меня сохрани! в тот мир я не перенесу ее. Луиза! Любила ты маршала? Ты уже не выйдешь из этой комнаты. Л у и з а . Спрашивайте, что хотите. Я уж больше ничего не отвечу. (Садится.) Ф е р д и н а н д (серьезно). Позаботься о своей бессмертной душе, Луиза... Любила ли ты маршала? Ты уж не выйдешь из этой комнаты, Л у и з а . Я ничего не отвечу. Ф е р д и н а н д (в неописуемом волнении па дает перед нею на колени). Луиза! Любила ты маршала? Эта свеча не успеет еще догореть, как ты будешь пред лицом бога! Л у и з а (вскакивает в испуге). Боже! Что такое? И мне вдруг так дурно стало! (Снова опускается в кресло.) Ф е р д и н а н д . Уже? Вы, женщины, оста нетесь вечной загадкой! Нежные нервы выдер живают преступления, подтачивающие в корне человечество,— и жалкий гран мышьяку убива ет их. 165 Л у и з а . Яд! яд! Боже мой! Ф е р д и н а н д . Должно быть. Лимонад твой был подслащен в аду. Ты пила его во славу смерти. Л у и з а . Умереть! умереть! Боже милосерд ный! Яд в лимонаде — и умереть! О! смилуй ся над душою моей, боже всемилостивый! Ф е р д и н а н д . Это главное. О том же мо лю его и я. Л у и з а . А мать моя... отец... Спаситель ми ра! Мой бедный, погибший отец! Или нет ни какого опасения? Я так молода — и нет опасе ния! И мне уж умирать! Ф е р д и н а н д . Спасения нет, и тебе надо умирать. Но будь спокойна. Мы отправимся вместе. Л у и з а . Фердинанд, и ты? Яд! Фердинанд! От тебя! Боже, прости ему! Боже милосердный, сними с него грех! Ф е р д и н а н д . Подумай о своих грехах. Это, кажется, не мешало бы тебе. Л у и з а . Фердинанд! Фердинанд! О!.. Те перь уж я не могу молчать... Смерть... смерть снимает с нас все клятвы... Фердинанд! Ни не бо, ни земля не видали никого несчастнее меня! Я умираю невинною, Фердинанд! Ф е р д и н а н д (в испуге). Что ты сказала? Готовясь к этому пути, кажется, забывают о лжи... 166 Л у и з а . Я не лгу. Лишь раз солгала я во всю свою жизнь... Ах! какая дрожь пробегает у меня по всем жилам... только раз, как напи сала письмо к гофмаршалу. Ф е р д и н а н д . О! это письмо! Слава богу! мужество мое возвращается ко мне. Л у и з а (слабо владея языком; пальцы ее в судорожном движении). Это письмо... Собе рись с духом! Ты услышишь страшное призна ние... Рука моя писала, а сердце проклинало эти строки. Твой отец диктовал мне. Фердинанд стоит неподвижно, как статуя, в долгом мертвом безмолвии и вдруг падает, как громом пора женный. О, ужасная ошибка! Фердинанд! меня принуди ли... Прости! твоя Луиза предпочла бы смерть, но отец мой... опасность... Они сделали так хитро... Ф е р д и н а н д (вскакивает в ужасе). Слава богу! Я еще не чувствую яда. (Выхватывает шпагу.) Л у и з а (все более и более слабеет). Боже! Что ты задумал? Это отец твой... Ф е р д и н а н д (тоном неудержимого бе шенства). Убийца и отец убийцы! Туда же пойдет и он, чтобы вечный судия обратил весь свой гнев на виновного. (Хочет итти.) Л у и з а . Спаситель прощал, умирая... Бог да сохранит и тебя и его. (Умирает.) 167 Ф е р д и н а н д (быстро оборачивается, за мечает ее последнее предсмертное движение и припадает к мертвой). Подожди! подожди! Не улетай, ангел небесный! (Берет ее за руку, но тотчас же выпускает.) Холодная, холодная и влажная! Душа ее отлетела! (Снова вскаки вает.) Боже моей Луизы! Помилуй, помилуй худшего из убийц! Это была ее последняя мо литва! Как хороша, как прекрасна она и мерт вая. Тронутая смерть пощадила эти прелест ные щеки. Эта красота не была личиной, и смерть не унесла ее! (Помолчав.) Но что же это? Отчего я ничего не чувствую? Или сила молодости хочет спасти меня? Напрасный труд! Я этого не хочу. (Хватает стакан и выпивает.) ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ Ф е р д и н а н д . П р е з и д е н т . Вурм и слуги. Все вбегают в ужасе. Потом М и л л е р с народом и полицией, которые собираются в глубине сцены. П р е з и д е н т (с письмом в руке). Сын мой! Что это?.. Я не верю... Ф е р д и н а н д (кидает стакан к его ногам). Так убедись, убийца! П р е з и д е н т (отступает в испуге). Все в оцепенении. Минута грозного безмолвия. 168 Фердинанд, зачем ты это сделал? Ф е р д и н а н д (не глядя на него). Разу меется! Следовало сначала опросить сановника, годится ли для его игры эта штука! Нечего сказать, хитро и удивительно придумал разор вать союз наших сердец ревностью. Расчет был мастерски составлен; жаль только, что разгне ванная любовь не покорилась этим пружинам так, как твоя деревянная кукла. П р е з и д е н т (озирается безумными гла зами). Неужто нет здесь никого, кто пожалел бы о безутешном отце? М и л л е р (за сценой). Пустите меня! Ф е р д и н а н д . Девушка эта—праведница; за нее пусть отомстит другой. (Отворяет дверь Ми ллеру, вбегающему с народом и полицейскими.) М и л л е р (в ужасе). Дитятко мое! дитятко мое! Яд... яд, сказали тут... Дочка моя! где ты? Ф е р д и н а н д (подводит его к трупу Луи зы и указывает на президента). Я не виноват. Благодари вот этого! М и л л е р (падает на пол). Господи! Ф е р д и н а н д . Всего несколько слов, отец? Их у меня немного осталось... Жизнь моя подло украдена у меня — украдена тобой. Я трепещу суда божия, но злодеем я никогда не был. Что бы ни выпало мне на долю в вечности — да не падет оно на тебя... Но я совершил убий ство (грозно возвышая голос)—убийство, с 169 которым — ты знаешь это — явлюсь я не один пред всевышним судией. Торжественно передаю тебе большую и ужаснейшую его половину: управляйся с нею, как сам знаешь! (Подводит его к Луизе.) Взгляни, злодей! Полюбуйся ужасными плодами своего остроумия: на этом лице неизгладимыми чертами написано твое имя, и ангелы-мстители прочтут его. Пусть об раз ее распахивает полог твоей постели, когда ты спишь, и подает тебе свою ледяную руку. Пусть этот образ станет перед твоею душой, когда ты будешь умирать, и прервет твою по следнюю молитву! Пусть этот, образ станет над твоею могилой, когда наступит день вос кресения — и перед богом, когда он будет су дить тебя. (Теряет чувство.) Слуги поддерживают его. П р е з и д е н т (в отчаянии подымая руки к небу). Не от меня, владыко небесный, не от меня требуй отчета в этих душах, а от него! (Подходит к Вурму.) В у р м (оживляясь). От меня? П р е з и д е н т . Да! от тебя, проклятый! от тебя, сатана!.. Ты, ты дал мне ехидный совет... Ты ответишь... Я умываю руки. В у р м. Я? (Злобно хохочет.) Вот как! Не ужто? Ну, я узнал по крайней мере, какая бла годарность у дьяволов! Я безумный злодей!? 170 Да разве это мой сын? разве я был твоим го сподином? Я отвечу? отвечу в том, от чего вся кровь застыла у меня в жилах? Я отвечу? Хорошо! пусть я пропаду, но уж и ты не уй дешь. Эй! Эй! Кричите караул по улицам! Зови те полицию! Жандармы, вяжите меня! ведите ме ня отсюда! Я открою такие тайны, что у тех, кто их услышит, встанет волос дыбом. (Хочет итти.) П р е з и д е н т (удерживает его). Сумасшед ший! неужто ты... В у р м (треплет его по плечу). Да, приятель! да! я все открою! Я точно сумасшедший — это твое дело. Ну, и действовать стану как сума сшедший. Рука-об-руку пойдем мы с тобою на плаху! рука-об-руку с тобой и в ад! Мне бу дет лестно, что я осужден вместе с тобой! Его уводят. М и л л е р (все это время лежавший в без молвной скорби, припав головой на грудь Луи зы, быстро встает и бросает кошелек к ногам майора). Отравитель! возьми свои проклятые деньги! Не дитя ли мое думал ты купить на них? (Убегает из комнаты.) Фердинанд (прерывающимся голосом). Идите за ним! Он в отчаянии. Эти деньги сбе регите ему. Это моя страшная признатель ность... Луиза! Луиза!.. Я иду... Прощайте... Дайте мне умереть около этой святыни! 171 П р е з и д е н т (приходит в себя из мертвого оцепенения, сыну). Сын мой, Фердинанд! неу жели ни взгляда твоему убитому отцу? Майора опускают рядом с Луизой. Ф е р д и н а н д . Богу милосердному последний взгляд мой. П р е з и д е н т (в глубокой скорби кидается перед ним на колени). И создание, и творец покидают меня. Неужто ни одного взгляда мне в утешение? Фердинанд, умирая, подает ему руку. П р е з и д е н т (быстро поднимаясь). Он простил меня! Теперь я в вашей власти. (Он уходит.) Полиция следует за ним. Конец

Коварство и любовь Шиллер

Related documents

Products

Support

Коварство и любовь Шиллер

Related documents

Add this document to collection(s)

Add this document to saved

Suggest us how to improve StudyLib