Приближается 70-летие Победы – самый святой праздник для каждого из нас.

Приближается 70-летие Победы –
самый святой праздник для каждого из нас.
Все чаще и чаще мы вспоминаем тех кто
воевал с фашистами
В книге
ВОЙНОЙ ОПАЛЁННЫЕ 1945-2000
рассказывается о многих ветеранах
село Соколово
Война диктовала быстрое взросление
не только мальчишкам прифронтовых
областей, но и самых отдаленных от
войны
районов.
Тринадцати—
пятнадцатилетние в спешном порядке
заменили ушедших на фронт отцов и
старших братьев за штурвалом судов, на
колхозных полях, на лесных делянках и
сплавных работах.
Евгению Каневу пришлось заменить
заведующего
колхозными
складами,
ушедшего на фронт. Вызвали в правление
колхоза и передали связку ключей. «Не
смогу... не хочу» — слушать не захотели.
Справился. Исправно и ответственно вел
складские
дела.
А осенью сорок третьего семнадцатилетний юноша из
Соколова ушёл на фронт.
Около четырех месяцев служит в 68 стрелковом полку
285 стрелковой дивизии.
Изучает материальные части винтовки, пулемета,
учится стрелять, делает марш-броски. Здесь исполняется
ему восемнадцать.
С мая сорок четвертого
командир
стрелкового
отделения Евгений Канев
принимает
активное
участие
в
ликвидации
Псковско-Островской
группировки противника.
Освобождает
города
Остров, Псков.
Спустя три дня после освобождения Пскова в одном
из боев получает пулевое ранение в ногу. Месяц лечится
в прифронтовом госпитале, и снова на передовой. Как и
раньше — во главе стрелкового отделения. 288-я
стрелковая дивизия в союзе с соседними частями
километр за километром освобождает земли Литвы,
Латвии. Но юноша-солдат снова попадает в госпиталь. В
самый канун октябрьских праздников сорок четвертого
года получает второе ранение. Но и на этот раз долго не
задерживается на госпитальной койке. Спустя полтора
месяца снова в рядах сражающихся.
— После госпиталя на этот раз меня почему-то направили в дивизионную
разведку. Прибыл туда, а там ребята все на подбор, все бравые, у всех на
груди ордена да медали, а моя грудь без единого знака отличия. К тому же
оказался моложе всех. Робел даже в первые-то дни, — вспоминает Евгений
Никифорович.
Разведчасть, как вспоминает ветеран, находилась в восьми километрах от
передовой линии. И хотя война приближалась к завершению, дел у
разведчиков хватало. «Разузнать.., выяснить.., доставить «языка» — эти
задачи по-прежнему стояли перед «бойцами тихой войны». А получив
приказ, уходили в темноту ночи. Когда небольшой группой, когда целым
взводом из одиннадцати человек. Уходили навстречу неизвестности, а, может
быть, и смерти...
Слушал я как-то ветерана и попросил рассказать об эпизоде из жизни
разведчика, который наиболее цепко держится в его памяти.
— В разных переплетах пришлось побывать, но о
трех февральских днях и ночах, когда находился между
жизнью и смертью, не забыть, наверное, до конца дней,
— загадочно ответил ветеран и, помолчав, поведал о
случае из фронтовой биографии.
Разведвзвод из одиннадцати бойцов во главе с
молодым лейтенантом, в составе которого и
девятнадцатилетний Канев, получает приказ: «Без
«языка» не возвращайтесь!»
Разведчиков перебрасывают на передовые траншеи.
Вместе с ними майор из штаба дивизии. Видимо, в той
ситуации «язык» был остро необходим. В ста пятидесяти
метрах от наших траншей сильная оборонительная
линия врага. В тишине слышны даже возня, выкрики.
Наступила темнота, и взвод переваливает траншейную
насыпь. Поползли по свежевыпавшему снегу. «Ты
останешься у бреши в проволочном заграждении», —
шепчет Евгению на ухо лейтенант.
— И тут пошло. Лейтенант едва коснулся ножницами проводов, как они
зазвенели. Освещая все вокруг, взметнулись к небу ракеты. Противник открыл
по нам усиленный огонь, забросал гранатами. Словом, начался огненный ад —
шевельнуться не решались. Раздались стоны. Я оказался на краю небольшой
воронки. Спасительной молнией пронеслись в голове слова отца, прошедшего
первую империалистическую: «Твое спасение. Сюда снаряд уже не попадет, и
пуля не возьмет». Повалился в ямку. Лежу. Огненный смерч продолжается, как
прожектора, висят в небе ракеты. Наступила тишина. Чувствую, что руки-ноги
целы, но страх прошедшего огненного ада держит в оцепенении: жив ли я...
может, на том свете тоже так чувствуют себя... Но реальность диктовала: нужно
спасаться... Пополз к своим. Тут же наткнулся на погибшего. Ползком, потом на
четвереньках приближаюсь к траншеям. И вдруг слева бабахнуло. «Кто-то
взорвался на минах», — мелькнуло в голове. И тут же повалился в траншею, к
ребятам. Жив, стою на ногах, — то и дело останавливаясь от волнения,
рассказывал ветеран.
Но, как он говорит, страхи на этом не кончились. Свалившись
в траншею, бойцы тут же повели его в блиндаж: «ждет майор». Такто и так, докладывает, а майор свое: «Все десять погибли, а ты
невредим... Ползи обратно, живым или мертвым доставь
лейтенанта...» И кладет на стол револьвер.
Куда деться солдату. Там смерть, и тут — тоже. Пополз по
старому следу, чуть влево или вправо — взорвешься на минах.
Нашел в разных местах нескольких погибших. Командира не
было. Взвалив на себя, притащил до траншеи одного. Майор не
унимается. Притащил второго. А тут начало светать. С помощью
бинокля насчитали восемь трупов. Двое из них в стороне, на
заминированном участке. Там, где бабахнуло ночью. С
наступлением темноты за дело взялись саперы. С ними пополз и
Евгений Канев. Пока добирались до своих, в стороне лежащих
обезвредили двенадцать мин. Погибшими оказались лейтенант и его
адъютант.
— Лейтенант почему-то был без ремня и пистолета. Притащили
до траншеи, а майор и тут не унимается: может, ты пистолет
присвоил... Словом, только на исходе третьих суток вернулся в
дивизионную разведроту. Все это время крошки хлеба во рту не
было. Товарищи даже не узнали: от голода и нервного напряжения
исхудал так — еле на ногах стоял. Дали десять дней отпуска от
разведок. Отдыхал при части, — завершил рассказ Евгений
Никифорович.
Вскоре после этого боец разведки был
контужен. Из госпиталя выписали четвертого
мая, но добраться до части не успел. Повоевать
— тоже. Победу встретил в Латвии, где и воевал
в последние месяцы войны.
Гвардии
сержант
Евгений
Канев
в
родное
село
возвратился в самом
конце сорок пятого
года. Долгие годы
работал в колхозе, в
местном
сельпо.
Вырастили с женой
Агнией
Павловной
трёх дочерей и сына.
Жил в просторном
доме, построенном в
послевоенные годы. На
родовом
древе
ветерана семь внуков и
внучек,
много
правнуков.
Вот уже много лет
прадедушки нет в живых,
но наша семья помнит о
нем. Невозможно забыть
людей которые, не жалея
своих сил, здоровья и
жизни, прошли настолько
сложный путь для того
чтобы освободить нашу
страну от фашистов, и
чтобы
мы
жили
в
счастливом мире. Пусть
война не напоминает о
себе никогда. Светлая
память
всем
героям,
которые защищали нашу
страну.