Ефименко Марина 5г

Великая Отечественная Война
в истории моей семьи
Биография
•
Родился в 1923 году в Красноярском крае.
•
В 1942 году добровольцем ушел на фронт. Участник Сталинградской битвы,
командовал стрелковым взводом. Окончил Горьковское военно-политическое
училище. Освобождал Беларусь и Польшу. В составе 274-й Ярцевской стрелковой
дивизии дошел до Берлина. Войну окончил в звании капитана.
•
Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени и двумя орденами 2-й
степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За
взятие Берлина» и «За победу над Германией», юбилейными медалями.
•
После войны работал помощником начальника Политотдела Белорусского
военного округа по комсомолу, был членом ЦК ЛКСМ. Член союза журналистов
Республики Беларусь, автор книги «Бессмертие подвига».
•
Гвардии полковник в отставке.
Уговорили военкома
•
•
•
— Жили мы до войны в деревне Березовка Айнского района Красноярского края. В субботу вечером
21 июня 1941 года я впервые в жизни пошел в соседнюю деревню на танцы. Домой вернулся под
утро, завалился спать на сеновале. Часов в одиннадцать проснулся — в доме тишина. Спрашиваю
мачеху:
— А где отец?
— В сельсовет пошел, война началась!
•
Как комсомольский вожак созываю собрание. Без особых рассуждений комсомольцы принимают
решение: «Все на борьбу с фашизмом!».
•
Группой отправились в военкомат, который располагался в Ачинске. Но военком нас выпроводил
обратно: «Идите домой, молоды еще, без вас разберутся!». Однако мы проявили настойчивость и
еще дважды по сибирскому бездорожью совершали пеший марш в райцентр, до которого 63
километра.
•
В конце концов уговорили военкома. И он пятерым из нас выписывает повестки, а шестому нашему
другу, который был на три месяца моложе, нет. Лешка плачет, и у нас глаза на мокром месте, даже
сердце защемило: «Как теперь ему одному возвращаться в деревню? В армию не взяли, это же позор!
С ним же девушки дружить не будут!». Стали мы военкома просить и его с нами отправить, обещали,
что мы за ним присмотрим, будем помогать. Уговорили, и направили нас в Иркутскую школу
авиационных механиков.
Итальано
•
После четырех месяцев службы в учебном полку нас направили в Подмосковье — в Серпухов.
Там два месяца работали на строительстве оборонительных сооружений. Затем нас опять погрузили в эшелоны, и мы поехали.
•
Боевое крещение получил на Дону, где разворачивался один из эпизодов битвы за Сталинград.
18 ноября 1942 года я повел взвод в первую в своей жизни атаку.
•
Наши позиции находились прямо на берегу Дона, и командир роты поставил задачу: «В 24-00 по
льду перейти реку, подняться на противоположный берег, подавить сопротивление фрицев и
организовать оборону занятых позиций».
•
А тот берег крутой, обледенелый, везде снежные заносы. Начали мы готовиться. Нам привезли
штык-ножи, из веревок соорудили лестницы, сделали металлические кошки, крючки-тройники
— и в атаку. Причем безо всякой артподготовки. Но немцы не выдержали напора, трухнули и
отошли. Только к рассвету очухались и начали отстреливаться. А когда уже почти рассвело,
смотрим, со стороны немецких позиций идет в нашу сторону человек. На нем легкая курточка и
пилотка со звездой:
•
— Ага, попался, фриц!
•
А он руки поднял и кричит: «Итальяно! Итальяно!»
•
Мы были разочарованы, оказалось, против нас стояла 8-я итальянская армия. Так первым
пленным «немцем» для нашего взвода стал итальянец — жалкий, замерзший и голодный.
Знакомы были несколько минут
•
Самые тяжелые бои на воронежской земле вели за деревню Просяное. Два раза мы ее брали и
два раза оставляли. Здесь произошел такой случай, который не могу забыть до сих пор. Буквально
за 15 минут до второй атаки на Просяное подходит ко мне командир взвода противотанковых
ружей — младший лейтенант — и докладывает:
•
— Прибыли в ваше распоряжение, приданы для усиления.
•
Пять-семь минут мы с ним поговорили, а потом начался штурм деревни. Захватили один из
домов. Так вышло, что мы выскакиваем из-за угла и видим — напротив, на улице, чуть поодаль
залегли пять или шесть немцев с автоматами наготове. И вместо того, чтобы развернуться и
обратно заскочить за угол, мы побежали вдоль длинной стены дома параллельно улице. Немцы
открыли огонь, и я буквально на долю секунды оказался шустрее младшего лейтенанта. Заскочил
за угол, а его сразило очередью. На моих руках он и умер. Фактически я единственный свидетель
гибели человека, фамилию которого, к сожалению, не помню.
•
После Победы я подсчитал ситуации, в которых, образно говоря, «смотрел в глаза смерти».
Насчитал десятка полтора.
•
Просяное еще запомнилось тем, что в ходе одной из атак мы заняли половину деревни, и вдруг
звучит команда «Отходим!». В этот момент в наступление пошли немецкие танки и стали стрелять
зажигательными снарядами. Заполыхали дома. И тогда я, наверное, установил мировой рекорд
по бегу и прыжкам. Выскочили за деревню, а там мост. Я с него прыгнул в сугроб, а в этот момент
рядом разорвался снаряд. Меня оглушило, да так, что дня два в голове гудело. И сегодня, через 68
лет после того случая, плохо слышу правым ухом.
Нерядовые события
• Человеку, который не пережил войну, трудно понять, каким
мелочам мы радовались на фронте. В те дни меня на партийном
собрании первичной организации приняли кандидатом в партию.
Этот момент мне запомнился тем, что после долгого перерыва
поел горячих щей. А день, когда дивизионная партийная
комиссия утвердила решение первичной организации, памятен
тем, что помылся в бане. Во фронтовых условиях такие моменты
были отнюдь не рядовыми событиями, потому что до этого мы
около месяца вообще не мылись.
• К тому же нас буквально заедали вши. Была специальная машина
для борьбы с ними — «вошебойка», с цистерной, как у
молоковоза. Бросаешь в люк телогрейку, обмундирование, белье
и прочее. Люк закрывают и запускают пар. Но я по неопытности
допустил ошибку и вместе с шинелью бросил ремень, который
потом расслоился. Самое смешное, что часть вшей и после
обработки осталась.
Русские валенки
•
Запомнилась деревня Новый Псков. Шли в наступление, заняли эту деревню, и на одном из участков боев оказалось, что нас с немцами
разделял только забор из белого камня в рост человека.
•
Фрицы бросали в нас гранаты, а мы успевали их схватить и бросить назад. Таких случаев было пять или шесть. Вот и мне к ногам упала
очередная граната. Почему-то показалось, что она долго лежит, и если возьму в руки, взорвется. Стал ее ногой отталкивать, а снег глубокий,
и граната осталась в полуметре от меня. И вдруг как шарахнет – взрыв! Меня подбросило, и я решил, что все, без ног остался. Каково же
было удивление, что ноги целы, только все валенки исполосовало. Около 30 осколков угодило в подошвы.
•
Но самое неприятное произошло в деревне Голое. Вокруг деревни — ни кустика, только три или четыре стога соломы. Мы могли ее взять с
ходу, но наши командиры почему-то передумали.
•
Послали разведку. В это время фрицы ушли из деревни, а пока шла разведка, вернулись и хорошенько нам всыпали. Тем днем случилась
оттепель, а к вечеру ударил мороз, от которого шинели стали коробиться. Солдаты развели костры из соломы, а немцы открыли
пулеметный огонь. После обстрела подсчитали: из 250 человек в батальоне осталось 60.
•
Под утро звонит командир полка майор Ращупкин, спрашивает, кто там из командиров есть. Докладываю:
•
•
— Старший сержант Дубровский!
— Принимай батальон и утром организуй наступление!
•
Помню, накормил взвод завтраком — суп-пюре гороховый. Сам поел. У повара была чекушка водки, я ее выпил и так околел, аж в дрожь
бросило. Минут за 15 — 20 до сигнала атаки начал согреваться. Взлетает зеленая ракета — сигнал к атаке, поднимаюсь из окопа: «Вперед,
за мной!».
•
И в этот момент — удар, искры из глаз, земля закружилась, и ничего не помню. Очнулся, на маскхалате — кровь. Опять отключился. Вновь
пришел в себя. Прибежали две собаки с деревянной люлькой для раненых, снова впал в небытие. Проснулся в палате. И страшно испугался,
поскольку ничего не видел, даже не смог определить, в каком направлении находится окно. Через пару суток, как только начал различать
свет и темноту, отдельные предметы на расстоянии двух-трех метров, умудрился сбежать из медсанбата. Вернулся в Голое, в свой
батальон, который к тому времени вывели во второй эшелон.
Земля, политая солдатской кровью
•
•
Потом была учеба в военном училище. Отказывался как мог. Но начальник
политотдела сказал:
— Мы тебя направляем в порядке партийного задания, а дисциплину пока никто не
отменял!
•
Через полгода окончил Горьковское училище, где мне одному из немногих сразу
присвоили звание лейтенанта. Служил в десантных войсках, потом некоторое время
побыл в резерве, но, в конце концов, настоял, чтобы меня отправили на фронт.
Попал в 274-ю Ярцевскую Краснознаменную ордена Суворова 2-й степени
гвардейскую дивизию, которая начала боевой путь от Запорожья, защищала Москву,
освобождала Беларусь, прошла всю Польшу и встретила победу под Берлином.
•
В боях под Москвой и за Беларусь дивизия потеряла 75% личного состава.
Совинформбюро сообщало: «На западном фронте без перемен. Идут бои местного
значения». Что это значило? К сожалению, только одно — ни трофеев, ни наград,
лишь гибель товарищей и новые могильные холмики. Судите сами: с первого по 15
февраля 1944 года наша 33-я армия пошла в наступлениена Витебском направлении.
Продвинулись на 3 километра, освободили территорию площадью 19 квадратных
километров и 10 населенных пунктов, а потеряли 25 тысяч человек, или по 272
человека убитыми на каждый квадратный километр. Я историк, много занимаюсь
историей войны, но нигде таких потерь не встречал.
Майданек
• Наша армия освободила концлагерь Майданек под
Люблином. Нас, комсомольских вожаков, собрали и
повезли туда, чтобы мы потом рассказали в войсках о
том, что увидели. Кровь стыла от ужаса.
• Рядом с концлагерем поле, засаженное капустой и
удобренное человеческим пеплом. Вошли в ворота,
ограда — два ряда колючей проволоки. Справа от ворот
— ров длиной метров 80 и глубиной два метра,
заваленный трупами. Слева — бараки с тюками
человеческих волос. Затем — барак с детской обувью,
рядом — барак со взрослой. На территории —
разделочный стол, где у трупов выдирали зубы. Далее
четыре печи с недогоревшими останками. Апогей
гитлеровского «нового порядка».
Здесь был Н. Дубровский
•
Запомнились и бои за Берлин. Мы готовились штурмовать логово Гитлера и
водрузить Знамя Победы над поверженным Берлином. Из красного материала
соорудили 7 знамен. Шесть я вручил комсомольцам-активистам, а седьмое
оставил себе, намотал на тело, сверху натянул гимнастерку.
•
Но нам не повезло, в последний момент наша армия на Берлин не пошла, мы
атаковали южнее.
•
Однако на рейхстаге я расписался. После того как город пал, нас направили в
Берлин по служебной надобности. Мы, естественно, подъехали к рейхстагу.
Ребята расписались на колоннах у кого чем было. А мне — молодому капитану —
захотелось расписаться повыше. По лестницам и настилам из досок, местами попластунски выбрался на крышу. Отломил кусок арматуры и минут сорок
выцарапывал на постаменте правой скульптурной экспозиции с лошадью
надпись «Здесь был Н. Дубровский»…
•
Позже во время реставрации рейхстага скульптуры с крыши убрали. Но я еще
расписался химическим карандашом внутри Башни Победы, что находится на
главной улице Берлина — Унтер ден Линден. Какова судьба этой надписи, не
знаю. Был там недавно, но здоровье не позволило подняться по винтовой
лестнице и поискать надпись. Может, еще будет возможность.
Все награды Н. Дубровского
Товарищи Н. Дубровского
Военная фотография Н.
Дубровского
Спасибо за
внимание
Доклад подготовила ученица 5г класса Ефименко Марина