автор: Ирина Рогалёва. Хлеб всему голова Сказка для детей

автор: Ирина Рогалёва.
Хлеб всему голова
Сказка для детей
его внук Федор. Случилось так, что на
всем белом свете родных у них не было,
поэтому был дед Иван для мальчика и мать
и отец.
круге посуду изготовить, и еще много чего.
Недаром люди его руки золотыми
называли. Не только руки у деда Ивана
были золотые, но и сердце. Всех он любил,
всем помогал, никого не осуждал. «Не
суди, и не судим будешь», - внуку
наказывал.
сеял с молитвой, потом с молитвой урожай
собирал, потом снопы вязал, молотил,
зерна в муку молол и хлеб выпекал. С
большим уважением дед Иван к хлебу
относился. И за все Бога благодарил.
Хозяйство на хуторе было небольшое –
лошадь да коза, хрюшка с хряком, куры да
гуси.
не обращал. Нравилось ему гусей
дразнить. Выскочит, бывало, перед ними
из высокой травы и залает по-собачьи.
Птицы от страха гогочут, разбегаются, а
потом яйца не несут. Дед только диву
дается, что с гусями случилось? Невдомек
ему, что это любимый внучок балуется.
камешками из рогатки стрелять, не
выдержали. Шеи вытянули, крылья
раскрыли, зашипели и пошли на него
стеной. Мальчик сразу наутек бросился, но
вожак его догнал и за ногу ущипнул. С тех
пор Федор гусей не дразнил.
вода, ни минуты друг без друга прожить не
могли. Идет Мурка на мышей охотиться, и
Шарик с ней. Отправится пес в лес белок
гонять, и кошка за ним. Все они понимали,
все замечали, только что по-человечески
не говорили.
Однажды слепил Федя из хлебного
мякиша фигурки лисы и медведя.
получается, - обрадовался дед, увидев их, глядишь, со временем и из глины начнешь
лепить, а потом я тебя и за гончарный круг
посажу, посуду делать научить.
- Не, деда, - отвечал Федя, - я твой
тяжелый круг крутить не хочу, мне больше
из хлеба лепить нравится.
- Ну, лепи, лепи, - согласился дед Иван, только потом хлебушек съесть не забудь.
Не всяк пашню пашет, а всяк хлеб ест.
- Съем, съем, - кивал Федя головой, а сам
фигурки за окошко выкидывал. Мол,
птицы подберут.
глаза Мурке. Она сразу смекнула, что это
Феденька хлебом балуется. Знала кошка,
как тяжело хлеб деду достается. Побежала
она к Шарику рассказать, что мальчик хлеб
на землю бросает, деда обманывает.
пес, выслушав подругу, - родители дитя
балуют, а жизнь его не жалует.
Нахлебается еще наш Федюня горькой
водицы.
грамоте научил. Съездил в город, продал
на базаре овощей-фруктов и на
вырученные деньги азбуку купил и сказок
разных.
мечтать, - была бы у меня и печь, которая
сама ездит, и скатерть-самобранка, и
сапоги-скороходы». Чтобы рыбу поймать надо рыбачить научиться. Попросил
мальчик деда смастерить ему удочку по
размеру и начал пропадать на речке деньденьской, но кроме карасиков и плотвы
ничего ему не попадалось.
- Ну что, поймал свою волшебную щуку? –
ласково смеялся дед, встречая внука с
рыбалки.
- Нет, - вздыхал Федор, - не поймал.
- Ну, ничего, не переживай. Я из твоей
мелочи вкуснющую уху сварю. Мы ее с
хлебушком и навернем.
- А я твои пироги больше хлеба люблю
есть, - отвечал Федюша.
- Ишь, пироги он любит! А знаешь, что
народ-то говорит?
- Что?
голова. Думай - не думай, а лучше хлебасоли не придумаешь. Вот подрастешь,
буду тебя с собой на поле брать, сначала
научу зерно сеять, а потом и остальную
хлебную премудрость освоишь.
хочу. Жарко там, и колоски колются. У
меня после них все лицо чешется. Я лучше
козу пасти буду. Ты мне только дудочку
вырежи.
- Вырежу, вырежу - улыбался Иван
Иванович, целуя внука в курносый нос.
Очень он Федюшу любил и жалел – сирота
все-таки.
Решил, что волшебная щука в другой реке
плавает. Взамен рыбалки пристрастился он
на дудочке играть. Целыми днями мог в
нее разные песенки выдувать.
приучить, ничего у него не вышло.
«Ладно, - думал дед Иван, - силушка у
меня еще есть. Если Бог управит, то я еще
Федю потяну, а там, глядишь, надоест
парню баклуши бить, сам к работе
потянется». Но не случилось ему дожить
до этого. В праздничный пасхальный день
остановилось любящее сердце деда Ивана.
Было тогда Федору семнадцать лет.
Дед Иван их столько запасал, что до
нового урожая хватало. Про козу и птицу
Федор вспоминал, когда ему яйца были
нужны и молоко. Пришлось Мурке за
птицей и хрюшками ухаживать, а Шарику
лошадь и козу пасти. Так до осени Федор и
прожил, ни о чем не заботясь.
Но однажды сунул он руку в мешок с
баранками, а там пусто. Полез в подпол за
картошкой – и та закончилась. Хлебных
сухарей тоже не осталось. Что делать?
Сел парень на крыльцо, пригорюнился,
думает, и что я у деда не учился, пока тот
жив был? Подошли к нему Шарик и
Мурка, встали рядом.
- Правильно думаешь, не лениться надо
было, а работе учиться, - вдруг
человеческим голосом заговорил Шарик. Счастье и труд рядом идут.
- Вот-вот, для кого труд - радость, для того
жизнь – счастье, - откликнулась Мурка.
- Вы что, умеете по-людски разговаривать?
– оторопел Федор. – Что же вы раньше
молчали?
- А о чем говорить? Не до разговоров нам
было, мы делами занимались, - отозвался
Шарик. – Работали до поту и ели в охоту.
- Да, поесть бы я сейчас не отказался, вздохнул Федор. – Только запасы дедовы
закончились. Как теперь жить, ума не
приложу.
огород сажать. Слышал, как дед Иван
говорил: «Человек трудится - земля не
ленится; человек ленится - земля не
трудится», - сказал Шарик.
неохота мне было с грядками возиться,
еще мозоли бы лопатой натер. Я лучше в
город поеду, хряка с хрюшкой продам, еды
куплю.
переночевал, утром по базару прошелся,
всего, что глаза захотели купил и на хутор
отправился. Вернулся домой довольный,
на ходу пирог с капустой жует, квасом
запивает.
Шарик с Муркой встретили его у крыльца,
чуть не плачут.
- Что это вы такие поникшие, - спрашивает
Федор, слезая с телеги, - что случилось?
- Пришли ночью лисы и всех кур и гусей
утащили. Прости, хозяин, не доглядели, сказал пес.
- Эка беда, - махнул рукой Федор, - от этих
птиц были одни хлопоты. Я столько
вкусной еды привез, что надолго хватит, и
без яиц проживу.
Начал он дальше жить-поживать, на дудке
играть, песни петь. А Шарик с Муркой за
козой и лошадью смотрели.
парень на ледник, балыка и ветчины
отрезать, а там лишь хвостики от них на
веревочках болтаются. Бросился он к
мешку с баранками, а там снова пусто. И
горох, и греча, и варенье с печеньями – все
закончилось. Что делать?
Сел Федор на крыльцо, голову руками
обхватил. «Думай, голова», - свою голову
уговаривает.
- Что, хозяин, пригорюнился? Снова есть
нечего? – подошли к нему пес и кошка.
- Нечего, - вздохнул Федор.
- Так теперь самое время и картошку, и
хлеб, и гречу сажать. Помнишь, как дед
Иван говорил: «Гречневая каша – матушка
наша, а хлеб ржаной – нам отец родной».
Неохота мне в поле идти, ногами грязь
после дождя месить. Я лучше в город
поеду, козу продам, а на вырученные
деньги еды куплю.
чисто, и тепло, и дождь не промочит.
Федор согласился, а когда утром на улицу
вышел, не нашел ни лошадь, ни телегу.
«Цыган увел, - объяснил ему хозяин
гостиницы, - недаром он вчера здесь
вертелся». Понял Федор, какой добрый
человек ему насоветовал в городе
переночевать, да поздно было. Хорошо
хоть оставшиеся деньги в кармане лежали.
«Хлеба побольше куплю и картошки, решил парень, пересчитав монеты. - С
хлебом я в беду не попаду, вроде, так дед
Иван говорил».
его голова от сладких запахов, да не только
от них, а еще и от красоты девичьей.
Увидел Федор дочку пекаря, красавицу
Аленушку и влюбился в нее безоглядно.
Минуты ему хватило, чтобы понять, что
хочет он ее в жены взять и всю жизнь с
ней прожить.
тоже приглянулся. Улыбнулась ему девица,
кренделем свежим угостила. Федор,
недолго думая, бросился к ее отцу руки
дочери просить.
Выслушал пекарь Федора и говорит:
- А где же твои сваты? Порядочный жених
сватов засылает, да с подарками.
- Нет у меня никого, один я на всем белом
свете.
- А сам-то ты откуда, прыткий такой? –
прищурился пекарь.
- С дальнего хутора.
доброте и золотых руках по всей округе
шла. Ну, если ты в деда пошел, то отдам я
за тебя Аленку. За мужем добрым,
работящим будет она, как за каменной
стеной. У тебя, небось, хозяйство
большое?
- Нет у меня ничего, только кошка да
собака, - опустил голову Федор.
- Как же так? – поразился пекарь. – Ведь у
деда Ивана все было. Куда делось-то?
Пришлось парню рассказать, как он
дедово наследство растерял. Выслушал его
пекарь, и говорит:
- Знаешь что… Ты сначала работать
научись, хозяйством обзаведись, а потом
уже о свадьбе думай. Не отдам я свою
любимую дочь за лентяя и бездельника.
Федор от огорчения чуть не заплакал.
Вышел из пекарни, оглянулся, а в окошке
Аленушка одной рукой слезки вытирает,
другой - ему машет. Прощается навек.
картофеля и хватило. Закинул он поклажу
за плечо и домой отправился. Пока до
дому дошел не заметил, как все булки и
пироги стрескал. Только три баранки на
дне мешка и остались.
А когда догрыз он последнюю баранку, то
сел на крыльце, лицо в ладони уронил и
заплакал:
- Как жить мне теперь? Что делать?
Подошли к нему Мурка и Шарик, сели
рядом.
- Не плачь, хозяин, - говорит пес, - еще не
поздно яровые посеять, огород вскопать,
картошку посадить. У тебя же картошка в
мешке лежит, забыл?
- Точно, забыл! – подскочил Федор.
картошкой забросил, пересчитал
картофелины, если каждую на четыре
части разрезать, может, на посадку и
хватит.
- А как я хлеб растить буду, если ничего не
знаю и не умею, - вздохнул он.
- А мы тебе подскажем, - вскочила Мурка
от радости. – Мы часто с дедом на поле
ходили, все видели, все помним, и где
семена для посева лежат, знаем.
- А что я есть буду, пока урожай не
получу? – всхлипнул Федор. Ох, и жалел
он себя, несчастного.
– Ты, когда картошку сажать будешь,
землю лучше копай, комочки разбивай,
может и найдешь там чего, - подсказал
Шарик.
«Неужели дед Иван клад закопал?», екнуло у парня в сердце.
В поисках дедовых сокровищ Федор так
землю рыхлил, что она в пух
превратилась. Но кроме кровавых мозолей
ничем не разжился.
труде, - помнишь, дед Иван говорил, шепнул Шарик Мурке, видя, как Федор
лопатой машет. – Будет из нашего хозяина
толк!
На следующий день замотал Федор мозоли
чистыми тряпицами и отправился поле под
рожь готовить. Шарик и Мурка с ним
пошли.
- Помолиться надо перед работой, напомнил пахарю Шарик.
- Да ладно, - махнул тот рукой, - я и без
молитвы управлюсь.
- Без молитвы будет тебе поле для битвы, вздохнула Мурка.
усталости шагу не мог ступить. Упал в
свежую борозду, не шевелится. И вдруг
услышал Федор, что земля дышит! «Не
может быть!» Приник ухом к чернозему –
«точно, дышит!». Стало ему понятно,
почему дед Иван землю живой называл,
матушкой величал.
Отдышался парень, напился воды, и снова
за работу. Вернулся на хутор затемно. Так
устал, что о еде и не вспомнил. Камнем на
кровать упал и уснул.
постучал руками по пустому животу, как
по барабану ударил. Вдруг смотрит – во
двор телега заезжает. Из нее мужичок
выскочил и к Федору бросился.
- Ты Федор, деда Ивана внук? –
спрашивает?
- Я, - пробасил парень. – Только умер дед
Иван на прошлую Пасху.
мужичок. Золотое у него было сердце. Он
однажды меня с семьей от голодной
смерти спас, теперь я приехал долг отдать.
Держи-ка!
И начал мужичок с телеги припасы
сгружать. А там и гречка, и пшено, и мука,
и рыба соленая и еще много чего.
Выгрузил все и уехал.
Вспомнил Федор деда добрым словом, и
призадумался.
тряпицы на руках менял и в поле шел.
Вскоре ладлни у него зажили, мозоли
огрубели. Но, как ни старался наш пахарь,
только одну половину дедова поля осилил.
Вторая так и осталась невспаханная.
подумал Федор. Принес на поле дедовы
запасы ржи, раскидал зерно, только
собрался домой идти, как видит – летит к
полю, гомоня на все небо, черная туча
воронья. «Они же все зерно склюют! Что
делать?!», - схватился за голову сеятель.
- За ружьем беги, да стреляй в воздух, подсказал ему Шарик.
Пока Федор на хутор бегал, пока ружье
зарядил, пока обратно вернулся – птицы
половину зерна склевали. Пальнул он пару
раз в небо, прогнал ворон.
дудку свою и про реку. Отдышался лишь к
осени, когда первый в своей жизни
хлебный каравай из печи достал. Поставил
его не стол – не налюбуется. «Хоть и
кривенький и подгоревший, зато мой, радовался Федор, лучше хлеб с водой, чем
пирог с бедой. Хоть я четверть урожая
собрал от того, что дед Иван имел, да она
вся моя.
потирал руки Федор, - часть зерна продам,
лошадь куплю, пару коров, бычка, а может,
и на гусей с курами денег останется. Тогда
и к Аленушке свататься можно». Да только
не сбылись его надежды, засуха началась,
какой давно не было.
- Что же делать? Сгорит ведь урожай, чуть не плакал парень.
- А ты Илье пророку помолись, чтобы он
дождь послал. Дед Иван так всегда делал, подсказала ему Мурка.
- Да не буду я молиться! – отмахнулся
Федор. – Я лучше сам буду поле поливать.
Сказано - сделано. Начал он с утра до ночи
воду на поле таскать, рожь поливать.
Неделю поливал, а потом и дожди
начались. Видно, пожалел его Господь.
урожая от дедова, так что смог купить
козу, да пару кур с петухом. «Ничего, думал он, - на следующий год я все
осилю».
начал Федор из глины фигурки лепить, а
потом и за гончарный круг сел. Мурка с
Шариком, глядя на хозяина, не
нарадуются. Горшки да кувшины у него,
не хуже, чем у деда выходят, а то и лучше.
лошадь, а вороного коня в белых яблоках.
Оседлал его и к дому пекаря поскакал.
Хотел на Аленушку посмотреть, себя
показать. Увидела его девица, выбежала на
крыльцо и говорит:
- Если ты через год хозяйство не
поднимешь, отец меня замуж за
купеческого сына отдаст. Он в этом году
хотел, да я уговорила еще подождать!
Приехал Федор на хутор. Сел на крыльцо,
задумался. Подошли к нему Шарик с
Муркой. Сели рядышком. Спрашивают:
- О чем хозяин грустишь?
встать, почему-то у меня не получается. То
птицы налетят, то засуха, то жуки на
огород нападут, то тля на деревья. Почему
дед Иван полные закрома собирал, а я и
половину с трудом заполняю?
Переглянулись друзья, мол, говорить или
нет? Все-таки решились.
- Потому что дед твой все дела с молитвы
начинал. А когда заканчивал их, то всегда
Бога благодарил. Поэтому его поле и
птицы облетали, и мыши кругом обходили.
- А еще он всегда бедным помогал, в
первую очередь о других думал, в
последнюю о себе.
совсем ему не помогал, только об
удовольствиях и думал. Ни спасибо, ни
пожалуйста ему не говорил, - горько
вздохнул Федор. – Эх, теперь бы я все подругому делал, да поздно слезы лить. И с
чего я решил, что умнее деда? Буду жить,
как дед Иван жил!
Богу, собрал он урожай небывалый – зерна
столько, что в закрома не вместить, а
овощей - в подпол. Продал он излишки и
восстановил прежнее хозяйство, дом
подновил, приоделся и сватов с дарами к
Аленушке заслал.
А на Покров молодые свадьбу сыграли.
Для Шарика и Мурки напекла Аленушка
их любимых пирогов с рыбой. А Федор
для гостей хлебный каравай испек ровный, румяный, с хрустящей корочкой.
Поставил его посреди стола и сказал:
- Хлеб всему голова!
И все с ним согласились!