«Война в судьбе моей семьи» Автор творческой работы

«Война в судьбе моей семьи»
Автор творческой работы: Низкопоклонная Александра
Я люблю смотреть наши старые семейные альбомы. Листаешь эти пожелтевшие от времени
фотографии, на которых изображены твои далекие родственники, которых ты никогда не видел, и даже не
верится, что они, так же жили, любили, встречали рассвет и любовались закатом. А вот слушая бабушкины
рассказы, картины их жизни как будто оживают. Вот она, моя бабуля Галинка, босоногая девчонка, бежит по
крутой горинской горе к речке купаться, а это ее мама Аня, уставшая, возвращается с работы домой; сидит за
уроками, склонившись под керосиновой лампой, брат Саша, а бабушка Поля принесла мелкой вареной
картошки проголодавшейся ребятне. Как давно это было…
Мои предки, по маминой линии жили здесь, на донской земле с незапамятных времен. Составляя с
мамой и бабушкой нашу родословную, я узнала, что мои прадеды воевали на всех войнах, которые вела
Россия. А в мирное время растили хлеб, держали большое хозяйство, поэтому и жили зажиточно. В семье все
работали, никто не бездельничал.
А сегодня я хочу написать о судьбе моей прабабушки, Ермаковой Анны Даниловны.
Анна Даниловна родилась в далеком 1908 году в хуторе Горин Калачевского района, в семье казаков
Свиридонова Данила Илларионовича и Пелагеи Наумовны. С семилетнего возраста, не закончив и одного
класса церковно-приходской школы и едва научившись писать и читать, она пошла работать. Пасла овец,
коров, которых держал дед Илларион Савельевич. Ее отец погиб на войне 1914 г., они с мамой и маленькой
сестренкой Татьяной, остались на иждивении у деда и должны были ему помогать. Когда Анне исполнилось
шестнадцать лет и она очень захотела учиться в городе на швею, отчим (мама вышла второй раз замуж)
поставил ее перед выбором: или приданное, или учеба. Бабушка выбрала учебу, так и оставшись
бесприданницей. А умение шить, не раз помогало ей в жизни, ой какой нелегкой…
В двадцать четыре года Анна встретила своего будущего мужа – Ерамакова Марка Прохоровича (казака
из хутора Колпачевский), у них родились дети – сын Александр (1934 г.р.) и дочь Галина (моя бабушка, 1938
г.р.). Жили сначала в городе, а потом переехали в хутор Горин, только построили домик, началась война.
Война!.. Это страшное слово, за которым столько слез, боли и страданий. Марк Прохорович был
призван на войну осенью 1941 года, у нас есть фотография, на которой бабушка и дедушка, с другими
хуторянами сфотографировались перед уходом на фронт. Это единственная фотография деда.
Анна была крепкой женщиной и почти не плакала, провожая мужа на войну, а что творилось у нее на
душе, никто не знает…
Марк, вместе с другими земляками, попадает в Дубовку, где формировались военные части и их
обучали стрельбе. Через сослуживцев бабушка узнает, что ночью мимо нашей станции будет идти эшелон, в
котором муж поедет на фронт. Несколько ночей она, вместе с детьми и другими хуторянками, ходила на
станцию, а станция от хутора располагалась километрах в четырех. В ту ночь, когда шел эшелон, заболела и
не пошла. Была уже зима, разыгралась вьюга. Соседка рассказывала, что он проезжая мимо хутора кричал:
«Нюра, Шурка, Галя, прощайте!» а еще звал собаку: «Летчик, Летчик!» и собака услышала, сорвалась, залаяла
и побежала за поездом… Погиб дед в октябре 1942 под Ростовом. Сослуживец, вернувшийся с войны,
рассказывал, что Марк очень скучал по жене, детям, но не верил, что выживет. Бой, в котором погиб дед, был
страшным. Их казачью кавалерию послали на танки, это было настоящее месиво, и земляк даже не смог найти
тело Марка после боя… А бабушке приснился сон, примерно в это же время, что будто бы в доме рухнула
печь, она проснулась и заплакала, разбудив детей, со словами: «Ваш отец погиб!». Ведь печь в доме - это
остов, на котором все и держится. Покачнулся тогда мир семьи Ермаковых, но не рухнул, благодаря ей – Анне
Даниловне.
Когда фронт подошел близко к хутору, начались бомбежки. Как только раздавался вой сирены, все
домочадцы прятались в погребе, а овчарка Летчик самая первая! Однажды бомбежка началась внезапно, вся
семья находилась в доме, бежать в погреб было уже поздно. Маленькая Галя сидела на сундуке, когда снаряд
разорвался во дворе, взрослые успели только упасть на пол. Один осколок выбил стекло и, пролетев в окно у
Гали над головой, пробил потолок дома, а другой попал в сундук и замотался в тряпье. Когда все очнулись
Галя, все так же сидела на сундуке и плакала, вся спина у нее была в мелких стеклышках. Все кинулись к ней,
не помня себя от радости, что она чудом осталась жива.
Когда немцы были уже близко, людям предложили эвакуироваться. Но никто не хотел, боялись, что
дома разорят, разворуют все, да и многим некуда было идти… Хуторяне надеялись, что ненадолго наши
войска уходят. Пришедшие фашисты устанавливали свои порядки, ходили по домам, забирали продукты, в
домах вели себя как хозяева, заставляли работать в поле.
Во время оккупации Анне Даниловне было 33 года, она была очень красивой молодой женщиной:
волосы черные густые, брови вразлет, стройная, небольшого роста. Анна боялась, что фашисты над ней
надругаются, и укрывала лицо платком, одежду носила плохую. К ним тут же на квартиру пришел постоялец,
немецкий офицер. Семья ютилась в теплушке, а он расположился в горнице. Каждый день Анна твердила
своим детям: «Смотрите, не заходите к нему и ничего не берите». Галя и Саша были очень голодными и
наблюдали за ним, через щель, как он ел бутерброды с маслом и конфеты. Немец иногда жалел детей и
угощал конфеткой. А вот собака Летчик его страшно невзлюбила, постоянно гавкала на него, кидалась, и он
ее застрелил.
Моя бабушка Галя рассказывала: «Мы очень боялись фашистов, неизвестно, чего было от них ждать в
любой момент. Они были хозяевами наших жизней. Маму немцы выгоняли на работу в поле вместе с другими
хуторянками. Она часто притворялась больной и говорила пришедшему звать на работу фашисту: «Кранк,
кранк», и он не трогал ее.
Всего три месяца хутора были в оккупации, но очень долгими они показались нашим землякам.
Расстрел мальчишек Босоногого гарнизона потряс жителей. Хутор Горин, располагался рядом с Авериным,
где жили юные партизаны. Фашисты, в день расстрела, сгоняли всех жителей к силосной яме, чтобы все
видели, что будет с теми, кто вредит немецкой власти. Анна кое-как отказалась идти, притворившись больной.
Страшно было за восьмилетнего сына Сашку.
Немцев прогнали, с боем, люди плакали от радости, что унижения и страх остались позади. Но впереди
еще были долгие два года войны… и голод, и холод, и отчаяние, и изнурительный труд. Но все это было ради
Победы.
Как только фронт отошел от хутора, возобновились работы в колхозе. Анна с самого начала войны
работала в колхозе имени Ворошилова. Было очень трудно. Сеяли пшеницу, рожь, косили вручную, молотили.
Косили сено для колхозной скотины, ухаживали за животными. Заготавливали дрова и для дома, и для школы,
и для конторы, да разве все перечислишь. А в колхозе одни лишь женщины, дети и старики. С большим
теплом вспоминала Анна председателя колхоза Семенова Никиту Устиновича. Он, вернувшийся после
ранения в родной хутор солдат, помогал им, труженицам тыла своим умелым руководством, мудрым советом,
душевным теплом. И теперь, спустя годы, можно об этом сказать: благодаря Семенову они и не погибли от
голода, и выжили вместе с детьми. Он закрывал глаза на то, что они иногда брали украдкой домой по горсти
зерна и несли голодным детям. Хотя в то жуткое лихолетье, поступая так, Семенов рисковал своей жизнью.
Ведь тогда за работу в колхозе ничего не платили. Бабушка вспоминала случай, что однажды, возвращаясь с
поля, женщины как обычно запели, а запели они грустную казачью песню о нелегкой женской доле.
«Из под тоненькой, легонькой блузочки,
Тяжело мому сердцу дышать…».
А Никита Устинович, ехавший рядом, тяжело вдохнув, сказал: «Эх, бабоньки, бабоньки, да и получать
то вам за работу «из под тоненькой беленькой блузочки»». Нечего им было получать. Вместе с бабушкой
тогда трудились Попадейкина Маланья, Ляпичева Евдокия, Шевцова Галина, Бобрикова Анна, Дуданова
Анна, Турченкова Василиса, Кохановская Анна и многие другие.
Трудно жилось людям в то лихолетье, и после войны не слаще. Бабушка вспоминала, как прибежал сын
Шурка с криком: «Мамка, война замирилась!», как плакала и не поверила ему, побежала на улицу, где было
всеобщее ликование и слезы. Вспоминала, как еще долго ее десятилетний сын подбегал ко всем идущим с
войны солдатам с криком «Папка!». И каждый раз возвращался домой в слезах…
Все это я знаю со слов моей бабушки Гали, которая о войне говорит только со слезами. Она так и не
дождалась с войны своего папу, на которого так похожа…
А моя прабабушка Анна Даниловна всю жизнь была труженицей. После войны продолжала работать в
колхозе, потом в Заготзерне, с другими женщинами вручную грузили вагоны с зерном, и уже, будучи на
пенсии работала на бахчах. Анна очень хотела, чтобы ее дети получили образование и не трудились так
тяжело как она. Ее мечта сбылась, сын Александр окончил горный институт, работал инженером, был
директором шахты, дочь Галина работала медсестрой-лаборантом в Ляпичевской участковой больнице.
Бабушка гордилась своими детьми. А дети любили свою маму и помогали ей. У нас хранится фотография
Александра, на обороте которой он солдат Советской Армии написал: «Спасибо, тебе родная мама моя, что в
такое нелегкое время, человека во мне сберегла».
При жизни моей прабабушки Анны Даниловны была Первая мировая война, революция, Гражданская
война, Великая Отечественная война, много выпало на ее долю. Но она никогда не унывала, не жаловалась на
жизнь, была, может быть, и скупой на ласку, но оптимистичной и веселой, любила шутить, любила петь
казачьи песни. А рукодельница, какая была: и шила, и вязала, и вышивала, вкусно пекла. Вставала она рано,
чтобы полюбоваться рассветом, а ложилась затемно, любила свой сад, в котором на зорьке пели для нее
соловьи.
Именно такие женщины как она и есть тот остов, на котором держится держава, и что бы ни произошло,
он никогда не рухнет!