UchebnikTsagolova_50
advertisement
Выступление на Конференции, посвященной 50-летию выхода в свет учебника Н.А. Цаголова (25 марта 2014 года, Экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова) 1. Убежден, что сегодняшний интерес к двухтомному учебнику политической экономии, подготовленному на экономическом факультете МГУ под руководством Н.А.Цаголова, обусловлен тем, что в нем, по сути, впервые в Советском Союзе была предпринята попытка создать целостное, основанное на единых методологических основаниях представление об экономической теории. В то время решение этой задачи было связано с формированием принципиально нового подхода к экономике социализма, а потому именно второй том учебника привлекал особое внимание и вызывал наибольшие дискуссии. 2. Основная новизна состояла в том, что авторы попытались сформировать систему взглядов в отношении социалистической экономики на основе применения ключевого элемента методологии, разработанной К. Марксом и воплощенной в «Капитале»: принципа восхождения от абстрактного к конкретному, от простого к сложному. Они исходили из того, что применение этого метода позволяет получить упорядоченное, стройное представление об объекте исследования благодаря выстраиванию субординированной системы характеризующих его категорий. 3. В некотором смысле сегодня экономическая наука стоит перед той же проблемой, которую пытались решить авторы «цаголовского двухтомника»: воссоздание целостности экономической теории. Конечно, современная экономическая наука обладает значительно большим объемом знаний, чем пятьдесят лет назад, неизмеримо богаче имеющийся в ее распоряжении инструментарий исследований. Но она, несомненно, находится в кризисе, поскольку различные ее части носят характер плохо связанных друг с другом фрагментов, характеризуются опорой на разную аксиоматику и методологию анализа. Не случайно, весьма широкое распространение приобрела точка зрения, согласно которой никакой целостной экономической теории и не должно быть: вполне достаточно иметь и развивать самый разнородный аналитический инструментарий, который якобы способен обеспечить исследование любых интересующих нас частных случаев. На место целостной экономической теории пришло бесчисленное количество «case studies». 4. Убежден, что это - временное положение дел. Периодически все науки переживают кризисы и происходит это тогда, когда новые накопленные знания не укладываются в прежнюю парадигму. Соответственно, выход из кризиса происходит после того, как формируется новая научная парадигма, позволяющая восстановить стройность представлений об объекте исследования с учетом всех имеющихся знаний о нем. 5. Полагаю, что для восстановления целостности экономической теории на новой основе методология К. Маркса, на которую опирались авторы двухтомника, и сегодня представляет большую ценность. По той простой причине, что стремление получить упорядоченное представление об объекте исследования составляет сердцевину этой методологии. В наше время, прежде всего с учетом колоссального прогресса в применении математических методов в экономических исследованиях, речь должна идти о построении общей экономической теории на аксиоматической основе и при помощи дедуктивного метода. В этом отношении многое сделано в рамках микроэкономического раздела экономической науки. Многое, но далеко не все. Во-первых, она не обеспечивает необходимой последовательности в движении от простого к сложному, а потому в применяемых ею моделях сплошь и рядом используются не выведенные ранее экономические категории. Во-вторых, сохраняется методологическая разнородность микро- и макроэкономического разделов современной экономической теории. 6. В марксовой методологии особое значение имеет вопрос об исходном пункте исследования. Известно, что применительно к капиталистической экономике К. Маркс в качестве исходной клеточки рассматривал категорию товара. Ориентируясь на это, авторы двухтомника предложили рассматривать в качестве такой «клеточки» в условиях социализма отношение планомерности. Товар не существует сам по себе; он появляется лишь в условиях такой модели экономики, где имеет место общественное разделение труда и обмен между самостоятельными производителями. Маркс и говорил о простом товарном обращении как такой модели. Тогда возникает вопрос: а является ли эта модель простейшей, то есть той, с которой надо начинать исследование? Положительный ответ на него будет означать, что объяснение тех 2 причин, которые приводят к развитию общественного разделения труда и обмена между самостоятельными производителями, мы давать не собираемся. Но ведь разделение труда и обмен это слишком важные явления в современной экономике, чтобы вводить их в анализ экзогенным образом. 7. Остается один вариант – начать исследование с модели «робинзонады»: ведь проще модели придумать нельзя. Приняв сформулированные в современной микроэкономике аксиомы в отношении особенностей человеческих предпочтений и производственного процесса, мы получаем возможность сформулировать закономерности распределения изолированным индивидом времени своей жизни между различными направлениями деятельности и отдыха, а потому и понять некоторые важные особенности поведения человека в рамках любой хозяйственной системы. Усложнение модели за счет появления в ней второго индивида – «пятницы» - позволяет выявить механизмы возникновения институтов собственности, обмена и разделения труда. Далее естественными ступеньками анализа становятся: модель простого товарного обращения; денежная экономика, основанная на индивидуальном производстве; современная капиталистическая экономика. 8. Важнейшей задачей является преодоление упоминавшегося разрыва между микро- и макроэкономикой. Думаю, что в рамках «чистой экономической теории» будет формироваться «векторная макроэкономика», в полной мере учитывающая, в противоположность современной «скалярной макроэкономике», многомерность процесса экономического развития. При этом классическая современная макроэкономика сохранит свое значение для выработки экономической политики; просто очевидной станет необходимость учета огрубленности ее выводов, связанной с тем, что сложную многомерную действительность она «сплющивает» до скалярного представления. 9. Актуальнейшей задачей преодоления кризиса современной экономической науки является органичная интеграция в ее общую теорию проблематики социального выбора. Концепция экономического человека является полезной абстракцией. Однако очевидно, что на определенном этапе необходимо принимать во внимание тот факт, что функция полезности каждого человека включает переменные, характеризующие его отношение к различным состояниям социума. Реальный человек – это не некое не имеющее возраста и пола существо, чье поведение определяется исключительно эгоистическими мотивами. Он 3 находится в трудоспособном или нетрудоспособном возрасте, является, как правило, членом семьи, членом трудового коллектива и иных социальных групп, имеет собственный взгляд на проблемы, стоящие перед обществом и пути их решения. В силу этого в рыночные отношения вступают не только индивидуальные, но и разнообразные групповые субъекты, а функцию размещения ресурсов в обществе выполняет не только рынок. Решение – именно решение, а не простое признание факта существования - задачи интеграции в нашу науку проблематики социального выбора является, по моему мнению, основой органичного, а не механического учета в экономической теории процессов, происходящих в культурной и политической сферах. Сегодня либо инструментарий экономической науки используется в смежных областях, либо взаимодействие конкретных экономических и неэкономических явлений и процессов анализируется с использованием аппарата эконометрических и социологических исследований. Что же касается общей экономической теории, то она должна описывать механизмы, посредством которых политические институты и культурные ценности влияют на функционирование экономической системы. 10. Конечно, с позиций наших сегодняшних знаний учебнику, подготовленному под руководством проф. Н.А. Цаголова пятьдесят лет назад и пережившему несколько изданий, можно предъявить немало претензий. Он не был и не мог быть свободен от идеологических догм. Пространные рассуждения о планомерности как всеобщей форме движения социалистической экономики представляются явно избыточными, а местами и просто запутанными. Отсутствие даже постановки вопроса о природе социального выбора делает (и не только в этом учебнике) малосодержательной характеристику так называемого основного закона социализма. Попытка связать сохранение реальных товарно-денежных отношений при социализме с относительной обособленностью предприятий представляется справедливой, однако объяснение причин сохранения такой обособленности простой ссылкой на уровень развития производительных сил мало что проясняет. Объявление хозяйственного расчета формой хозяйствования, призванной органично объединить планомерность и товарно-денежные отношения, скорее выдает желаемое за действительное, нежели характеризует реальное положение дел. 4 Но вот, что интересно. Несмотря на то, что многие конкретные положения учебника не выдержали проверки временем (как, впрочем, не выдержал ее и сам советский социализм) «цаголовский двухтомник» и сегодня привлекает к себе внимание не только как исторический феномен. Можно сказать, что он призывает нас не забывать о том, что целостный характер хозяйственной системы предъявляет особые требования к построению общей экономической теории. Благодарю за внимание. 5
