Ретрофлексия

Ретрофлексия
Буквальный перевод этого термина – «поворачивание на себя или к себе». Речь идет о развороте потока энергии,
. Предположим, что человек благополучно понял, что именно и от кого он хочет получить, или что он хочет кому-то
вия необходимую энергию. Остается только действовать, но не тут-то было. При ретрофлексии то, что адресовано другим,
рес: делает сам себе как то, что хотел получить от другого, так и то, что он хотел сделать другим ( F. Perls, R. Hefferline, P.
кер, 2000; С. Гингер, 1999, 2000; J. Latner, 1972; G. Wheeler, 1991).
В результате накопленная человеком энергия не покидает его границ. Мало того, что при таком обороте событий он
от среды ничего не получит: ведь контакта с окружением просто не произойдет. Но вдобавок обернутая в свой адрес
энергия часто оказывается просто разрушительной. Ведь удерживаются, или ретрофолексируются, зачастую те
импульсы, которые человек боится в среду отправлять: гнев, обида, обвинения и прочие сигналы, чреватые порчей
отношений. Вместо того, чтобы ударить другого, человек бессознательным образом отыгрывается на себе: кусает
себя, изводит себя, давит себя так, что шея втягивается в плечи, как у черепахи, - до головных болей. У нас не хватает
красноречия, чтобы описать потрясающую изощренность, с которой люди мучают себя; причем речь идет отнюдь не
о мазохистах. Любая психосоматическая хворь организована с помощью ретрофлексии. «Ретрофлекторы» привыкли
сдерживать свои импульсы: им легче платить телесным страданием или душевной болью, чем рисковать
отношениями или самооценкой.
Выделяется два вида ретрофлексии: зеркальная ретрофлексия и ретрофлексия катарсиса.
В случае зеркальной ретрофлексии я делаю себе то, что хотел бы получить от других. Я хотел бы получить от других
поддержку своих идей, а вместо этого – положил голову на руку и поддерживаю сам себя. Не прочь получить
одобрение, похвалу; но для этого же надо что-то сказать такое… да еще чтоб оценили… рискованно, да и лень. Сижу –
глажу себя сам. При зеркальной ретрофлексии блокируются импульсы, направленные на приближение к избранному
объекту: я не жалуюсь (чтобы пожалели); не прошу поддержки, когда трудно; не ищу ласки, когда хочу ее; не
добиваюсь любви того, кого люблю. «Девизом» является самодостаточность: «мне от вас ничего не нужно – сам
управлюсь». Нередко такая позиция обозначается почти словами Воланда из «Мастера и Маргариты»: «Никогда и
ничего не просите, особенно тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут… Гордая женщина». Это красивая
проекция. Забывается только, что слова принадлежат Сатане, да и в отношении того, что «сами дадут», да еще и
сейчас – даже у гордых бывает элемент сомнения. Проще удовлетворять себя самому.
Ретрофлексия катарсиса – когда я делая себе то, что хотел (а) бы сделать другим. В простейших вариантах – человек
грызет ногти, когда хочет «откусить» что-то из внешнего мира (например, испытывая острый интерес к
происходящему); в досаде лупит себя по голове, когда кто-то называет его уродом, или совершает другие
аутоагрессивные действия (в том числе: самокритика, самообвинение, самоуничижение и другое психологическое
самонасилие. – прим. НР). Иногда человек проливает горькие слезы в подушку, чувствует себя жутко одиноким,
бесполезным и никому не нужным. Он жалеет себя, потому что не умеет и не собирается проявлять жалость к тому
близкому человеку, который страдает у него на глазах и которому он не может помочь.
Часто эта цепочка устроена более сложно. Приведем сильно сокращенный пример из сеанса, где представлен
довольно распространенный вариант ретрофлексии катарсиса, когда человек переживает вину, обвиняет себя
вместо проживания обиды и обвинения в адрес другого.
Депрессивная клиентка Е. Ивановой рисует ровным серым цветом свою тоску. Потом она «заглядывает под этот слой
краски» и обнаруживает черную вину, которая «ее давит». Терапевт просит описать вину. Она говорит с
ожесточением, закусив губы, чтобы не расплакаться, ломая пальцы рук.
К. Я считаю себя виноватой перед сыном. Я неправильно воспитала его, и теперь мне справедливо достается.
Т. В чем дефект воспитания, за который вы себя обвиняете?
К. Я вырастила его очень жестоким. Он, как его отец, - проходит мимо меня, как мимо пустого места.
Т. как вы столкнулись с его жестокостью?
К. Мы хоронили отца два месяца назад. Он пропадал весь день – он играет в автоматы. А потом я вернулась – совсем
замертво. Он бросил мне обвинение, что я даже толком не организовала поминок, что я как нищенка. И снова ушел я
была совсем одна. Все, что у меня на тот момент было, я отдала на похороны. Мне кажется, у меня в тот момент
внутри что-то сломалось (ломает пальцы).
Т. Что?
К. Надежда на него. Он меня бросил. Это было нестерпимо больно.
Т. Вы говорили с ним после этого?
К. Зачем? Ему, очевидно, нет дела до моих обид. Зачем упреки? Это я, я сама воспитала его таким.
Т. Что вы делаете руками?
К. Ломаю руки, которые его качали (плачет, изо всех сил сдерживая рыдания).
Т. Вы уверены, что наказания достойны именно ваши руки?
К. Я никогда его не наказывала. Наверное, стоило бы – поотбивать его пальцы, которые никогда ничего не делают,
только нажимают на эти идиотские кнопки (на лице гримаса бешенства). Он никогда не помог мне ни одной
копейкой. Но этого я никогда себе не позволю (слезы высыхают).
Т. Вы продолжаете чувствовать вину и одновременно хотели бы наказать сына.
К. Я сейчас не думаю о вине. Мне кажется, я его ненавижу.
Ретрофлексия выполняет в человеческом сообществе ряд чрезвычайно важных функций, поэтому является столь
распространенной и знакома практически всем. Во-первых, человек – общественное существо, и социальные
потребности (в развитии и сохранении отношений) являются едва ли не более «жизненными», чем биологические.
Для удовлетворения указанных социальный потребностей «биологические импульсы», движимые высокой энергией
страстей, приходится сдерживать – и этому человека учат на самом раннем этапе социализации. Во-вторых,
телесные сигналы весьма медлительны. Глубокие чувства, опертые на телесные переживания, - тоже. Быстрее всего
человеческая мысль. Именно ей принадлежит приоритет в принятии быстрых и важных решений: она успевает
сориентироваться в прошлом опыте, «обозреть» текущую ситуацию, проанализировать расклад будущего при тех
или иных вариантах поведения. Мышление диалогично по природе: каждый из нас, когда думает, «беседует» сам с
собой или воображаемым собеседником. Весь процесс обдумывания идет «под кожей», внутри моей границы;
энергия не поступает во внешнюю среду. Мышление – «ретрофлексивный» процесс. Все те специфически
человеческие процессы, которые связаны с мышлением: называние, категоризация, абстрагирование, апперцепция,
планирование – все то, что требует слов, «внутренней речи», связано с «закрытием своей границы», уходом (пусть
временным) от контакта с другим. Это, если хотите, Божественный дар, важнейшая человеческая прерогатива. Но,
если продолжительность данной фазы вступает в противоречие с потребностями контакта, становится
неконтролируемой, подменяет сам контакт или делает его чисто словесным, безжизненным, мы вынуждены
разбираться, что создает и удерживает эту ретрофлексию.
Давайте задумаемся. Когда мы говорим: «Человек делает это сам себе», то кто этот «сам», кому «себе»? кто тот,
наблюдающий за этим процессом? На поставленные вопросы нет окончательных ответов, и разные
психотерапевтические подходы отвечают на них по-разному. Гештальтисты не пользуются понятием «сверх-я»,
«субличности» (психосинтез) и редко используют аналитический термин «наблюдающее эго». Они ограничиваются
констатацией факта, что человек часто живет и действует так, как будто является не целостной структурой, а
разделяет себя. Поскольку мы заинтересованы в осознавании и интеграции, то все «части», на которые человек себя
делит, вызывают наш живейший интерес: мы склонны исследовать все «составляющие» и фасилитировать их
проживание, интегрировать их отношения между собой, а не вводить между составляющими иерархию и решать,
кому принадлежит право решающего голоса.
Традиционно люди любят делить себя на тело и душу, разум и «дух», или тело, чувства, разум, или «собака сверху» «собака снизу» - в зависимости от вкуса. Иногда оказывается, что этих «частей» значительно больше, они живут
каждая своей жизнью, по своим правилам (см. раздел «Интроекция»), и взаимоотношения между ними, поистине
уникальные, весьма мало осознаются самим человеком. Посвященная этому осознаванию работа, так называемая
работа с внутренней феноменологией, неизбежно затрагивает зону ретрофлексии. Мы не только не склонны
спешить с преждевременной интеграцией, но, напротив, будем предлагать «дезинтегрирующие» процедуры,
наполнять жизнью каждую из частей по отдельности, рассматривать имеющиеся между ними противоречия:
разбирать «сложенную мозаику». На выполнение этой, иногда весьма рискованной работы, нас вдохновляет
перлзовская вера в «естественную мудрость» человеческого организма.
Давайте рассмотрим признаки, по которым мы предполагаем ретрофлексию. Спешим напомнить, что как любой
цикл контакта, ретрофлексия может быть, и очень часто является, скорее защитой, нежели сопротивлением. Для
работы стоит ориентироваться на те признаки, которых человек не осознает, и те, которые повторяются, а не
третировать клиента спорами об убеждениях (в случае защит) и обращением внимания на всякую неловкость в позе.
Итак, мы подозреваем ретрофлексию, когда наблюдаем что-то из набора, который сейчас обозначим.
В сообщениях клиента о себе:
1. Описание того, что человек никак не может сделать в жизни, хотя собирается; хочет, но не может сделать чего-то в
сеансе («внутренний саботажник»)
2. Рассказы о симптомах (часто болях или напряжениях) в определенных участках тела, которые возникают в
непосредственной связи с эмоционально нагруженными событиями.
3. Наличие ряда психосоматических болезней (бронхиальная астма, язва 12-перстной кишки, вегето-сосудистая
дистония и т.д.)
Из невербальных сигналов в процессе сеанса:

Неловкие, неудобные позы или очевидные мышечные блоки, зажимы, напряжения, боли – заметные
наблюдателю или декларируемые.

Зажатое, неровное или поверхностное дыхание (часто одновременно переживается тревога).

Неспецифические повторяющиеся жесты, когда человек сам себе чего-то делает (кручение волос, ломание
или поглаживание рук, постукивание себя по лбу, раскачивание) и т.п.

Гримасы, «помогающие» сдерживать, не выражать определенные чувства (сжатые челюсти с катающимися
желваками, силой удерживаемое дрожание губ, усиленное моргание глазами и т.д.)

Несовпадение жестикуляции или мимики с эмоциональным значением речи («очень люблю свою жену» говорит человек и сжимает кулаки так, что белеют костяшки; «меня раздражает свекровь» - говорит женщина и
улыбается), называющееся терминомконгруэнтность. (дополнено НР)

Частые глотательные движения (обычно при попытке удержать слезы или рвоту, при «всплытии»
интроективного материала).

Приостановленные или оборванные действия (сжал кулаки и дернулся вперед, но сразу откинулся на спинку
кресла)
В речи клиента во время сеанса:
1. Монотонный, мало модулированный голос; высокий, не соответствующий конституции регистровый диапазон;
резкие изменения регистра голоса во время эмоционально значимых переживаний.
2. Обилие возвратных грамматических форм (винюсь, стыжусь, делаюсь и т.д.)
3. «Холодные» и отстраненные рассказы об эмоционально травматических событиях.
4. «Рассказы о…» (их на жаргоне называют эбаутизмы, от английского about) подробные рассказы о прошлом или не
относящимся напрямую к делу событиях, всякого рода объяснения, где рассказчик говорит о себе, лишая свою
вербальную продукцию всяческой выразительности. По сути, заговаривание своих собственных актуальных
переживаний.
5. Воспроизведение вслух внутреннего диалога («с одной стороны… с другой стороны», «да, но…»).
6. Задавание самому себе вопросов и самостоятельное отвечание на них, обрывание себя на полуслове.
В процессе пролонгированной терапии клиент регулярно обнаруживает следующие особенности в клиенттерапевтических отношениях:
1. Затевает «идеологические» споры.
2. Отказывается от поддержки терапевта (предложенного платка для утирания слез, стакана воды, физического
контакта (рукопожатия, например, любых форм телесного сочувствия), более удобного кресла, перемены освещения
и так далее).
3. Интерпретация поддержки терапевта как насмешки над собой.
4. Поиск тем для сочувствия терапевту, чрезмерная забота о терапевте.
5. Отрицание своей собственной потребности любить.
И т.д. (дополнено НР)
Когда говорят о работе с ретрофлексией, то употребляют термин «раскрытие ретрофлексии»: мы заинтересованы
создать своему клиенту условия, чтобы «сдерживаемый», «подавляемый» материал был озвучен и осознан, а все
части и «силы» присвоены, признаны как принадлежащие самому человеку. Мы пытаемся помочь в осознании тех
чувств, которые «забалтываются» или рационализируются.
Для этого прежде всего стоит обращать внимание клиента на те специфические вербальные и невербальные
проявления паттерны, которые вы замечаете, подмечая и возвращая те события во внешнем или внутреннем
(мысленном, фантазийном) пространстве, во время которых они усиливаются или ослабевают. При этом стоит
избегать интерпретаций («… ты это делаешь, потому что…») и давления на клиента.
Если клиент замечает какие-то телесные знаки, но не осознает их значения, их стоит усиливать (амплифицировать),
даже самые тягостные. Можно попросить повторить жест несколько раз, увеличивая экспрессию, или попробовать
усилить напряжение там, где оно есть. Нам важно, чтобы клиент осознавал тонике телесные сигналы и их динамику:
например, когда зажим в горле усиливается, то где еще вырастает напряжение, а где ослабевает, и какими чувствами
это сопровождается. Если одна рука гладит другую, то что «испытывает» та рука, которая активно гладит, и что та,
что пассивно брошена на бедро. Для облегчения осознавания можно смоделировать происходящее на терапевте, на
переходном объекте (игрушка, стул и т.д. – прим. НР), на ком-то из участников группы. Могут быть интервенции
типа: «Ты чувствуешь тяжесть? Будто что-то давит на спину? Покажи на моей спине, какое давление ты
испытываешь. Сделай мне то, что оно тебе делает. Я хочу понять, как это у тебя происходит».
Результатами подобных ходов можно воспользоваться, чтобы перевести интраперсональный процесс в
интерперсональный – во взаимодействие между людьми. Вы можете подменить собой или кем-то из членов группы
одну из частей или «сил» клиента: «Можно теперь я побуду твоей тяжестью? Я так давлю? Что же с тобой, когда ты
меня держишь на плечах?», а потом предложить смену ролей: «Теперь ты тяжесть, а я буду удерживать тебя, сжав
зубы, как ты». Нам весьма важно, что человек физически испытывает и переживает в роли каждой из своих частей, и
чего каждая из частей добивается от другой. Постепенно между этими частями инициируется диалог и прояснение
отношений. Иногда можно делать «челноки в жизнь»: что это действие тебе напоминает? На чьи взаимоотношения
это похоже? И так далее.
В работе с ретрофлексией иногда легко увлечься «чудотворчеством»: стоит усилить «тяжесть» до громадных
размеров, а потом предложить – теперь сделай с ней то, что ты хочешь, - клиент приложит титанические усилия,
чтобы разорвать кольцо давящих рук и освободиться. Иногда при этом «волшебно» исчезают головная боль, боли в
сердце и т.д., и довольный клиент, смахивая пот, пытается уйти от долгой и трудоемкой возни с осознаванием: оно
может быть совсем не таким приятным. Не соблазняйтесь. Это символическое отреагирование очень редко дает
стойкие результаты. Хорошо бы человек понимал, с чем и с кем он сражался и готов ли он повторить этот подвиг на
реальном, а не на символическом уровне. Исследованию непонятных проявлений может помочь предложение
сосредоточить на них внимание, а затем изменять нечто во внешней среде и следить, как будет реагировать
«симптом». Предположим, человек чувствует удушье и вы подозреваете, что ему «душно в каких-то отношениях».
Поэкспериментируйте: приближаясь вплотную и удаляясь, смоделируйте это с помощью круга. Как поведет себя
удушье? Бывает важно не только осознать «послание» симптома, но и понять, как это могло бы быть выражено
другим образом: может быть, это сдерживаемый вопль «пошла прочь!!!». Что мешает его издать?
С ретрофлексией часто работают, создавая искусственные проекции ретрофлексированных частей: это всякого рода
озвучивания внутренних процессов, типа «дай голос твоей колющей боли. Что она могла бы тебе сказать?» или «если
бы твои руки и волосы, которые ты накручиваешь, могли петь, какие песни они пели бы друг другу?». Всякий
«внутренний диалог» мы стремимся перевести во внешний: уж если человек разговаривает сам с собой, то пусть
«воссоздаст во плоти» обе или более своих составляющих и ведет диалог вслух. Например, если клиентка что-то
рассказывает и все время, запинаясь, приговаривает «ой, что я несу, как дура», то можно предложить отсадить ту,
которая ругается, на отдельный стул, и дать ей право открыто критиковать разговор. Интересно, кого и за что она
еще раскритикует? Немаловажными бывают следующие вопросы: «Что это тебе дает?» и «От чего это тебя
избавляет?». В данном случае, может быть, ругать себя полезно, чтобы уберечься от критики других.
Мы совсем не хотим сказать, что от ретрофлексии всегда необходимо избавляться. Напротив, ретрофлексия как
осознанно избираемая защита иногда необходимейшая вещь, и клиент ее развивает и вырабатывает по ходу
терапии. Некоторые люди бывают так захлестнуты эмоциями, что начинают множество действий практически
одновременно и ни одно не доводят до конца. Если они приходят к выводу, что им необходимо «сдерживать порыв»
и планировать свои действия более тщательно – можно только порадоваться.
Классический пример ретрофлексии – мастурбация. Кончено, она не равнозначна занятиям любовью, но, как
справедливо писали Польстеры (И. Польстер, М. Польстер, 1997 ), иногда, прежде чем заниматься любовью, стоит
научиться хорошо мастурбировать. (мастурбация тогда является механизмом прерывания цикла контакта, когда у
человека есть все возможности для занятий любовью, но он выбирает мастурбацию – прим. НР)
Метки: ретрофлексия психологическая защита сопротивление психология
ссылка
В формировании невроза могут участвовать четыре различных механизма - интроекция, проекция, слияние и
ретрофлексия. Разберем каждый из них поподробнее.
Интроекция
Если человек некритически, целиком принимают что-то на веру без осмысления - потому что кто-то так сказал, или
потому что это модно, или безопасно, или соответствует традиции, или, наоборот, потому что это не в моде, опасно
или революционно, – все это откладывается в нем тяжелым грузом. Чужеродные непереваренные установки,
способы действия, чувства, оценки называются в психологии интроектами, а механизм, посредством которого эти
чуждые образования попадают в личность - интроекцией.
Таким образом, интроекция – это невротический механизм, посредством которого человек принимает нормы,
установки, способы действия и мышления, которые в действительности не являются его собственными. При
интроекции граница между собой и остальным миром сдвигается так далеко внутрь себя, что от человека почти
ничего не остается. Поэтому, когда интроектор говорит «я думаю», он обычно имеет в виду «они думают».
Проекция
Противоположностью интроекции является проекция. Если интроекция – это попытка принять на себя
ответственность за то, что в действительности является частью среды, то проекция – это стремление сделать среду
ответственной за то, что исходит из самого человека.
Таким образом, в проекции человек сдвигает границу между собой и остальным миром немного «в свою пользу», что
дает ему возможность снимать с себя ответственность, отрицая принадлежность себе тех аспектов личности, с
которыми трудно примириться, которые кажутся непривлекательными или оскорбительными.
Чрезмерно осторожный, мнительный человек, который говорит вам, что хотел бы иметь друзей, хотел бы быть
любимым, но в то же время добавляет, что «никому нельзя верить, все только и ждут, как бы ухватить у вас чтонибудь», - типичный пример проекции. Поэтому, когда проектор говорит «оно» или «они», он, как правило, имеет в
виду "я".
Слияние
Когда индивид вообще не чувствует границы между собой и средой, когда он полагает, что он и среда – одно, он
находится в слиянии с ней - при этом части и целое оказываются неразличимыми.
Человек, находящийся в состоянии патологического слияния, не знает, что такое он и что такое другие. Не сознавая
границу между собой и другими, он не способен на контакт с ними, но также не может и отделиться от них. Да что
там говорить - он не способен даже на контакт с самим собой.
Поэтому, когда человек, находящийся в патологическом слиянии, говорит «мы», невозможно выяснить, о ком он
говорит: о себе или об остальном мире, ибо он совершенно потерял чувство границы.
Ретрофлексия
Последний невротический механизм называется ретрофлексией, что буквально означает «оборачивание в
противоположную сторону». Ретрофлектор умеет проводить границу между собой и средой и проводит ее вполне
четко, - только вот делает это точно посередине себя самого.
Если интроектор поступает так, как хотят от него другие, проектор делает другим то, в чем обвиняет их по
отношению к себе, человек в патологическом слиянии не знает, кто кому что делает, то ретрофлектор делает себе то,
что хотел бы сделать другим.
Высказывая почти бесконечный ряд утверждений типа «Я стыжусь самого себя», "Мне нужно заставить себя сделать
эту работу», ретрофлектор основывается на удивительном представлении, что «сам» и «себя» – два разных человека.
В эту путаницу, к сожалению, внес определенный вклад Фрейд, описывая развитие личности. Выделяя Эго ("я"), Ид
(органические влечения) и Супер-Эго (совесть), он описывал психическую жизнь индивида как постоянный
конфликт между ними (неразрывное объятие, в котором человек борется сам с собой до самой смерти).
Ретрофлектор - вольно или невольно - живет в соответствии с фрейдовским представлением о человеке.